Цветы жизни

Майтимо вздохнул и со скучающим видом заступил за колонну. В этот вечер Феанор был на диво радушный и чрезмерно довольный собой. Придерживая одной рукой не до конца отошедшую Нерданэль, он с неким блеском, исходящим из глубины серых глаз, поглядывал на празднующих мужей, и не мог скрыть широкой улыбки и гордо вздёрнутых плеч. Маэдрос воспользовался моментом, и улучил возможность незаметно покинуть царившую в гостиной их дома шумиху. И всё же, во всём этом были и плюсы: например, отец наконец-то наладил отношения с дядей Нолофинвэ, но шестое чувство, которое, между прочим у Нельяфинвэ работало острее остальных, подсказывало, что ненадолго, да и мама смогла вздохнуть с облегчением. В последнее время она была крайне раздражительной, что проявлялось в виде разбитых чашек, собственноручно вылепленных из красной глины, и заляпанного чаем ковра из белого ворса. Но теперь-то никто не против Хуана на том самом ковре. В детском крыле появилась ещё одна комната, и почему-то родители слишком долго расставляли там интерьер. Также, столь радостное событие пересекло на корню постоянную ругань, что возникла между Феанаро и Нерданель. Но ещё с самого начала затишья мысли Майтимо неумолимо возвращались к печальному исходу сего положения. Свистящий выдох и глоток терпкого вина на мгновение погрузили его в спасительное забвение, но после он сам же себя одёрнул. За мелкими нужен присмотр. И, возведя очи Варде, он направился в отдалённые покои. По пути ему попадались знакомые из Тириона, и всё они неустанно осыпали его поздравлениями. Маэдрос натянул улыбку и чувствовал как у него сводит щёки — ещё бы! — целый день из себя выдавливал мечтательно-радостный образ. И при очередном «Поздравляю!» он еле заметно скривился и уже думал высказать всё то, что он думает о рождении младших — это радовало его не более первых двух разов, а после пришлось смириться с постоянными ссорами родителей и неожиданными примирениями, после котороых следовало ожидать новое потомство. Мимолётного взгляда через плечо хватило, чтобы увидеть, как показалось Майтимо, сиявшего не хуже Древ нолдорана Финвэ. Он знал, что дедушка всегда мечтал о такой многочисленной семье, но Нельяфинвэ был с ним категорически не согласен. Несмотря на своё влияние на младших братьев, этого не хватало, чтобы безопасность была гарантирована окружающим. В конце-концов, половина несчастных случаев списывается на их счёт. И тут же мысли уносили его в прошлое. Ещё с появления Макалаурэ начались проблемы: менестрель же. Прекрасный голос прорезался чуть ли не с первых вздохов и следует за старшим братом и по сей день. Ведь, как поговаривали, второй сын Пламенного петь раньше, чем говорить научился и этому охотно верили. И причина бедствий была даже не в громкости юного эльда — конечно, и в этом тоже, но более — в непрерывных воспеваниях. В чём Майтимо первый из свидетелей. Стоило тому рот раскрыть как из окон вылетали витражи, но пары-тройки подобных случаев хватило, чтобы Кано перестал реветь. Да он даже есть музыкально умудрялся! Причмокивал отрывными нотками и стучал ложкой в такт, но не смотря на все трудности, ещё совсем юный Нельо нашёл на брата управу — когда Кано начинал завывать, Майтимо неуклюже подстраивался, и из-за подобного надругательства менестрель замолкал, оскорблённый до глубины души. Но первенец наследного принца отдавал брату отчёт — всё же он был самым спокойным и даже миролюбивым, в отличие от остальных, а в особенности -Тьелкормо. С самого начала стало ясно — среди них растёт охотник. И всё бы ничего, но хитроумные уловки очаровательного нолдо не проходили бесследно, и Руссандол мог похвастаться боевым шрамом от укуса на указательном пальце левой руки под серебряным ободком кольца. В тот раз Турко не рассчитал. От притворств белобрысого шкодника ни раз и не два страдали поделки Махтаниэль — да что там! — Феанаро и в кузне не мог спастись от проделок сына, и только когда мальчик немного подрос, Оромэ подарил ему Хуана. Нолдо сразу поглотил новый питомец и родители вздохнули с облегчением, но не тут-то было. Волкодав довольно быстро привязался к новому хозяину и был главным сообщником в детских шалостях. Но ещё большие разрушения принёс своим появлением на свет Карнистир. Ведь, если вспомнить, они с Тьелко никогда не ладили, и при удобном моменте один, либо другой не упускали шанса подасаждать друг другу. И всё равно Майтимо находил их похожими в чём-то. Но в чём именно, сам не до конца понимал. Морьо был довольно тихим, что одновременно и пугало и радовало. Ведь Маэдрос ему был безмерно благодарен за те редкие моменты тишины, когда кроме них в доме никого не было. Но когда ему в назидание был отдан Финдарато, то эта тихая идиллия была перечёркнута постоянным сопением вражды, и комната разделилась надвое, а в противоположных углах сидели завоеватели и не сводили друг с друга глаз, незаметно подбирая под себя близ лежащие игрушки. Именно тогда Макалаурэ был настоящим спасением. Карантир не жаловал проявлений талантов старшего, зато Инголдо мгновенно затихал. И с той поры меж ними протянулась ниточка дружбы, которая крепнет с каждым днём. Как у самого Нельо с Финдекано. За разговорами с дедушкой, Нельяфинвэ уже успел выучить все истории о маленьком Феаноре, и как-то раз ему стало любопытно поглядеть на отца в детстве. В тот день он дал себе завет не распускать язык в глупых разговорах, ибо к концу года его фантазия обратилась в жизнь. Куруфинвэ-младший был вылитый Феанор, и всё их немалое семейство умилённо любовалось копией главы Первого Дома. Однако же, Атаринкэ не только внешне походил на отца, нет-нет характером он тоже далеко не ушёл. И это ещё не беря в расчёт свои увеличения и тягу к наковальне. Скорее всего, это от того, что Нерданэль много времени провела в мастерской мужа, когда носила дитя, ей тогда тоже не с того ни с сего захотелось ухватиться за молот. И Майтимо это хорошо помнил. Даже вечером он нередко наблюдал, как рассеянный, и отчего-то взволнованный, Пламенный читал жене о кузнечном деле. В рождении Курво было ещё одно необычное событие — проявление привязанности к нему охотника. Келегорм и Куруфин, пусть и не сразу, но нашли общий язык, что крепко-накрепко скрепил их, а как же это произошло, никто не знает, и братья придирчиво хранят эту тайну. Поскольку Хуан везде и всюду следовал за Туркафинвэ, то и сам проникся к маленькому Курво некой преданностью, но, порой, эта преданность была настолько тесной, что малыш едва успевал уносит ноги от заметно вымахавшего пса, который так и норовился продолжить игры, ему даже нравилось как тогда это крохотное создание вычёсывало его своими белыми ручонками и выпутывало из густого меха всякий сор. Да, Майтимо уже давно хвалу маме вознёс — она и впрямь великая женщина. Погружённый в омут ранних лет с головой, Высокий и не заметил как добрёл до нужной комнаты. Бутылка давно опустела, и Маэдрос, прокручивая её в руке, вошёл внутрь. В пляске ещё не истаявших свечей тихо звучала лютня. Маглор удобно расположился в импровизированном гнезде из подушек и самозабвенно перебирал пальцами по струнам. Услышав тихое поскрипывание, он оторвался от излюбленного инструмента и поднял глаза на старшего брата. Маэдрос поставил на стол бутыль и уселся рядом, наконец размыкая заалевшие от вина уста: — Вот так всегда, Кано. Стоит появиться новому брату в нашей семье так все бегут поиграть с ним, затем уходят, а я вынужден остаться. Привыкай. Теперь ты со мной эту участь разделишь. Маэдрос подхватил на руки одного из близнецов, в то время как второй перевернулся в кроватке-качалке и с видом, готовым заплакать стал тянуть ручки вверх. Губки малыша задрожали, и Руссандол, пересадив уже ранее сидевшего близнеца на руках на плечо подхватил второго, с наигранно-грозным видом легонько встряхивая. — Кто тут реветь собрался, а? Нолдор не ревут, или вы перевоплощённые тэлери? Близнецы мгновенно замерли, перестав шмыгать порозовевшими носами и насупились, словно восприняв тираду старшего за оскорбление. И в который раз Майтимо не смог сдержаться, чтобы не потрепать маленьких по курчавым рыжим прядками, при этом вызывая у тех беззубый улыбки. Маглор приподнялся на локтях, чтобы принять из рук брата одного из Амбруссар и усадил его себе на грудь. Питьо поёрзал на неудобных одеждах и принялся наводить порядок на голове менестреля, так как причёска второго не соответствовала его вкусу. Маглор морщился, иногда забирая растрепанные пучки собственных волос и старательно заправляя их за уши, но вскоре, там больше не оказалось места, и он покорно отдался рукам Амбарто. — Вот подрастут, — выдохнул он в лицо своему парикмахеру, из-за чего тот рассмеялся и скатился на перины. — И покоя в нашем доме не будет. — Ты так говоришь, словно он у нас когда-то да был. — Маэдрос опустил Тэлуфинвэ к брату и аккуратно оттолкнул их ногой от края кровати. — Но всё же грядущих погромов не избежать. Главное, чтобы они не уподобились Тьелко. — Тьелко и Курво, — Нельо исправил брата и тот согласовано кивнул. — Морьо ещё ладно. И то, только когда он один. Но и ты далеко не был сахарным. Может масштабных разрушений и было меньше, но вот гомон не утихал. — Это песнопение, — Макалаурэ свёл тонкие брови на переносице как в далёком детстве, за что получил по носу шуточный щелчок. — Тогда это были вопли о помощи. Только странно, отчего ж это не мои? — Маэдрос покровительно похлопал того по плечу. — Если захочешь побольше узнать о своём рано проявившемся таланте, мы можем пуститься в воспоминания. Стоило Высокому закончить, как по коридору стали раздаваться быстрые шаги. Слышалось и тихое шкрябанье и стук низкого каблука. После чего дверь отворилась, и в проёме показалась довольная морда. Хуан в один большой прыжок пересёк комнату и принялся старательно обнюхивать два рыжих комка, что удобно свернулись в клубок под боком менестреля. Тем временем к братьям важно прошествовал хозяин волкодава и устроился на распрямлённых ногах старшего. — Чего это ты такой довольный? Лицо охотника вмиг засияло как медный таз. — Неужели нашлась несчастная, что ты одарил своим вниманием? Насмешки светлый пропустил мимо ушей, и свысока глядя на распластавшегося Канафинвэ, ответил, покачивая пальцем у того перед носом. — Во-первых не несчастная, а счастливая, а во-вторых ты мне просто завидуешь! Улыбка стала ещё шире. Хуан практически переместился на Маглора, пытаясь выскребсти у того из-под бока близнецов и неистово махал встрёпанным хвостом каждый раз, когда носа касался так приятно пахнущий рыжий пушок. Второй принц с силой сдвинул лапы Хуана, что уже придавали его живот. — Твою ж! Тьелко, убери с меня свою собаку! — Ты мать не поминай, она у нас общая, если забыл. — Келегорм всё-таки оттащил Хуана за загривок. — А где же Атаринкэ? Он ведь был с тобой. — Маэдрос попытался вытащить затёкшие ноги. — Он остался с Элимэ. Думаю, что у них всё серьёзно. — На мгновение лицо Келегорма стало таким же серьёзным, как и его новость, на что Макалаурэ лишь фыркнул. — Эта та, что к нам на чай приходила? — Ага. — А где же Морьо? — Поскольку он ещё не обзавёлся кругом прелестниц, то, думаю, он сейчас в наилучшей компании. Сам с собой и бутылкой под рукой. — Турко перевёл взгляд на Кано, — А ты сам-то, Кано. Как дела на любовном фронте? Про Майтимо спрашивать не стану, у него уже отмечено, — тут он сделал вид, что не заметил грозного выражения лица старшего, — а насчёт тебя — не уверен. Или, — тут его глаза заблестели взыгравшим в крови азартом, — Ты всё ещё клеешься к Злато… — договорить не успел, подушка, пущенная Макалаурэ в полёт с точностью попала в цель, и теперь он с вызовом смотрел на поверженного брата. — Не твоё дело! — Так значит, я угадал? — сдавленно донеслось с противоположной стороны. Майтимо наконец-то смог вытянуть длинные ноги и вопреки здравому смыслу — не соваться в разборки этих двоих, удержал Маглора, обвив руками талию. Но тот рванулся так сильно, что Амбруссар, до этого мирно сопящие в унисон подпрыгнули на кровати и были сразу же обнаружены Хуаном. Волкодав свернулся так, чтоб Амбруссар оказались в кольце его тёплого меха, и стоило псу Оромэ приблизить к ним умно-разумную морду, как близнецы, не найдя защиты в виде спины Маглора синхронно схватили его за уши, принялись теребить. Сцепившиеся Кано и Турко сразу замерли, наблюдая, как совершенно спокойный, но при том редко порыкивающий волк позволял себя исследовать. Но один из близнецов особо сильно дёрнул того за кончик уха, выдергивая белый пух. Хуан звучно похлопал пострадавшими ушами о голову, размером с крошку-нолдо и смачно чихнул, утыкаясь мокрым носом в грудь Тэльво и приподымая его, когда ручки и ножки обхватили челюсти. Так слышался визгливый смех, стоило Хуану повыше задрать морду. — А что, нормально. — нарушил идиллию Маглор. — Да. Нормально. Настоящие нолдор. — окончательно разрешил вопрос Нельо. Тьелкормо в этот момент вспомнил, как вместе с псом ходил в лес и случайно наткнулся на тэлери. Те, хоть и были уже подростками, но от вида Хуана, покрытого грязью и колючками, внезапно выпрыгнувшего из-за кустов, сбежали. И сейчас охотник с нескрываемой гордостью узрел как отважные маленькие нолдор перешли в наступление. Они ещё немного понаблюдали за нарисовавшейся картиной. — Нет, когда мы знакомили с Хуаном Курво, было сложнее. — Это да. — А что было-то? — Канафинвэ никак не мог присутствовать во время свершения обряда знакомства, так как отправился с Инголдо в Альквалондэ. — Да ничего особого. Просто Курво от него уползал-уползал, потом замялся и просто зарядил Хуану пяткой в нос. — После этого он, — Тьелко кивнул на питомца, — ещё долго к нему не подходил. Боялся повторного заряда. А позже всё само-собой сложилось. — Просто тогда от Курво печеньем мамины пахло, вот страх перед голодом и прошёл. Маглор заметил как Амбарто тянется к его лютне, но не поспешил забрать инструмент у ребёнка: — А Морьо? — А у Морьо напротив, проще было. Хуан ещё таким большим не был, но тяжёлым — да. Он к нему на колени залез, они так и уснули. Тут в ушах заскрипело. Железные струны тёрлись о лакированное дерево, на что Хуан закопался мордой в волнах сбитого пледа и принялся зажимать когтистыми лапами уши. Маглор осторожно выдернул пострадавшую лютню из цепких пальцев. — Музыкантом ему не быть. — И не надо. — Келегорм протестующе замахал руками. — Тебя одного вполне хватает. Воешь громче Хуана. Внезапно, окно на улицу распахнулось, и на подоконник взобрались оставшиеся феаноринги. Морифинвэ уже успел поскользнуться на блестевшем в лучах Тельпериона паркете и с руганью через раз достал из-за пазухи ещё одну бутылку. — О! А то Нельо с нами не поделился! Куруфин ощутил за своей спиной чужое дыхание, но не успел увернуться от тесных объятий, после чего Келегорм принялся натирать ему макушку костяшками пальцев. — Ну что? Как всё прошло? Четыре пары глаз уставились на него, но Атаринкэ лишь пожал плечами и устроился на одной из подушек. — Мы планы на будущую неделю обсуждали, хочу свозить её в Валимар. — Отчего ж не в Тирион? — У неё там родители недавно обосновались, так что всю следующую неделю вы меня не увидите. — Вот за это стоит выпить! — Туркафинвэ стянул со стола оставленную полную бутылку вина, и, поймав на себе непонимающий и немного хмурый взгляд, пояснил: — Да нет! Ты не так понял! То, что ты уедешь — нам облегчения не принесёт — на твою смену двое новых поступили. — Амбруссар уже тихо-мирно пробывали во владениях Ирмо. — Я про помолвку! Вы же за этим туда едите? — Фактически нет. Я хотел помочь им с ремонтом, но и мысли о помолвке у меня уже накопились. К тому же, она не против. — Так ты ей уже предложил? — Майтимо внимательно нагнулся вперёд. — Да. Мы на крыше сейчас сидели. И она согласна. — Ну что ж, совет да любовь! — Тьелкормо залпом выхлебал половину, передавая сосуд старшим. — Так вот от чего ты с балкона вошёл. А этого где подобрал? Карнистир мыслями явно был не здесь, но прямой намёк в его сторону трудно было не заметить. И он повернул к братьям голову. — Он на верхней террасе был. Там и нашёл. К тому же он был…занят. — Занят? — Макалаурэ неверяще покосился на младшего. — Это чем же? И тут комнату наполнил полный восторга возглас Келегорма: — Я знал! Я знал, настанет день, когда я назову его братом! — он со всей силы хлопнул того по спине, за что был награждён испепеляющим взглядом. Остальные понимающе усмехнулась, а Карантир покраснел сильнее обычного, и почти что удержался от искушения начистить физиономию старшего. *** Серебристое сияние затопило погружённую во мрак ночи комнату, и подувший ветер Манвэ мгновенно прекратил пляски красных язычков пламени. Майтимо поправил съехавший плед и посильнее укутались близнецов, сам потянулся к окошку и затворил его, после, возвращаясь на своё место. В центре звездой развалился Келегорм, и, что удивительно — он и пьяным и трезвым умудрялся лучше всех устроиться. Под головой у него залёг Хуан, а ногами он обвил пояс Куруфина, который бормотал что-то про то, что в кровати явно появится больше места, если убрать одну лишнюю тушу. И Нельо со смеху фыркнул в ответ, укладываясь с младшими в одну кучку, и сразу же был облеплен со всех сторон. Перед сном он вспомнил давеча состоявшийся разговор с Финвэ. «Дети — цветы жизни. И каждый цветок приносит в этот мир что-то новое. " Из-под полуприкрытых век он любовался разноцветными макушками и подумал о том, что с такой-то «клумбой» у него этого нового хватит на всю жизнь.