По имени

Инспектор Цунемори. Это его единственное обращение. Он никогда не позволяет себе выйти за рамки субординации и постоянно поддерживает границу, разделяющую их, в состоянии активности. Она не знает, почему… но ей отчего-то каждый раз становится грустно. Вот ошейник, вот поводок, вот хозяйка, а вот охотничий пес. Схема кажется простой – только знай, сжимай крепко пальцы и следи, чтобы острые зубы не ранили невиновных. Она могла бы сделать так, как говорят ей правила, как твердит постоянно Гиноза-сан, но только не под этим небом. Не под этим взглядом. Пальцы не слушаются, пальцы дрожат, а гибкий кончик поводка неумолимо тянется по ладони, вдоль линии жизни, словно бы дразня и лаская одновременно. А он все повторяет: «Инспектор Цунемори», возвращая ее в реальность и заставляя с трудом и болью вспоминать свой долг и обязанности. Ей хочется услышать свое имя. Не от родителей, не от подруг, не от других Исполнителей, забывших о приличиях, а именно от него. От человека, который думает только о мести. В голове пульсирует одна только мысль сейчас - привести Макишиму живым, выполнить задание Сивиллы и спасти его. Постараться удержать поводок, оставить возле себя пса, почти ставшего волком. Наслаждаясь его клыками и холодными глазами, утопая в его почти потерянной душе и пытаясь вернуть в нее свет. Только вот опять: «Инспектор Цунемори», и она теряется, злится, чуть ли не плачет от собственной бесполезности и ненужности. Потому что его взгляд обращен не к ней. Потому что про себя он повторяет не ее имя. Ладонь цепляется за скользкий поручень, чтобы позволить ей хоть на секунду забыть об этом, отвлечься и сделать все, чтобы Когами Шинья, человек, с которым она будто бы уже срастается корнями измученной души, хоть раз… один-единственный раз… - Аканэ! Ветер бьет в лицо, она стискивает зубы, стараясь удержаться на бешено мчащейся вперед машине, и целится в колесо. А ее сердце смеется, и где-то там, внутри, безудержно тепло. Боль слишком мешает. Боль слишком сильна. Но тепло никуда не уходит, оно горит, тлеет до последнего, оно надеется на… …только вот надеяться не на что больше. Пальцы выпускают поводок совсем незаметно – это то, чего он добивался все время. И пес внезапно становится слишком диким для того, чтобы держать его у своей ноги. Она пытается двинуться, пытается помешать и еще о чем-то мечтает, смотрит глазами в глаза, еще помня те осколки беспокойства, что мешались с его голосом совсем недавно… Но он больше не подчиняется. Он теперь свободен. А тепло все догорает, не желая исчезать, и скребет слезами по глазам. Ведь в этот самый важный раз… он называет ее по имени. - Когами-сан! И от этого еще больнее.