Любовь с первого вдоха

      Маленький мальчик лет восьми стоял перед воротами школы и со скучающим видом пинал камень, всё время смотря в сторону парка, откуда обычно выходил его отец, чтобы забрать сына.       — Сехуни, почему ты ещё здесь? — классный руководитель, заприметив малыша, сел перед ним на корточки и взъерошил его пушистые волосы. — Папа опаздывает?       — Да, — тихо отозвался малыш, опуская голову. — Но он мне сказал, что если будет опаздывать, то нужно ждать его вон в том кафе, — Сехун своим пухленьким пальчиком показал на маленькое, но очень светлое здание с зеркальными стенами. — Поможете мне перейти дорогу? — Он смотрел на классного с такими большими щенячьими глазами, которые унаследовал от отца, что если бы учитель даже хотел, то не смог бы отказать ему.       Говоря про правила для пешеходов, они даже не заметили, как добрались до кафе. Зайдя внутрь, Сехун с серьёзным видом осмотрел помещение, но стоило ему заметить учителя, который шёл к нему с тортиком и соком, то мигом повеселел.       — У папы сегодня была встреча. Наверное, она ещё не закончилась. Вот и папа опаздывает и не берет трубку.       Болтая ногами, которые не дотягивались до пола, оповестил малыш после того как наблюдал, как учитель уже который раз хотел дозвониться до его родителя. А потом, с невозмутимым лицом, будто совсем не думал о том, что папа опаздывает, откусывал большой кусок от торта.       — Если так, значит он уже спешит сюда.       Учитель сам не знал, кого сейчас утешает — себя или Сехуна? Ему нужно было уйти, чтобы собственный ребёнок не ждал его где-то на улице с воспитателем. Но оставлять ученика одного совсем не хотелось.       Немного присмотревшись, учитель заприметил, пожалуй, единственного работника кафе. Омега с серьёзным видом готовил очередной коктейль, а потом кричал номер заказа, чтобы его забрали, или бегал по залу, чтобы убрать столы. Его мягкая улыбка, которой он одаривал всех посетителей кафе и то, как он бережно подбирал фрукты, чтобы потом опустить в блендер, заставили учителя думать, что он надёжный человек. А вспомнив его нежный взгляд в сторону Сехуна, когда он посмотрел на малыша, после его просьбы о трубочке с жирафом, то был уверен, что омега не будет против присмотреть за маленьким альфой.       — Простите… Бэкхён, — учителю понадобилось несколько секунд, чтобы сконцентрировать взгляд и без очков прочитать имя работника на бейдже. — Не хочу вас затруднять, но мне нужно идти, а отец моего ученика ещё не пришёл. Если для вас не трудно, можете понаблюдать за ним, пока его не заберут? Он очень спокойный и умный ребёнок. Мешать не будет.       — Можете спокойно идти. Мы с… — понимая, что не знает имя ребёнка, Бэкхён с изогнутой бровью, но всё так же с милой улыбкой, посмотрел на учителя.       — Сехун, — понимая немой вопрос работника, быстро отозвался тот.       — Мы с Сехуном поладим, — и как подтверждение своим словам, омега помахал ребёнку из-за своей стойки и получил такой же взмах в ответ.        — Огромное вам спасибо. Я знаю его отца. Он очень ответственный человек. Наблюдать за ним долго точно не придётся.       Учитель в последний раз дал наставление малышу о том, чтобы слушался омегу, и со всех ног выбежал из кафе, за собственным чадом.       Бэкхёну малыш понравился сразу же, как он зашёл в их маленькое кафе, которое открылось всего полгода назад. Омега пытался не отрывать взгляд от малыша ни на секунду. Смотрел на него, когда готовил очередной коктейль, когда записывал заказ. Правда, потом ему пришлось постараться, чтобы понять, что он написал, не смотря на бумагу.       А малыш, уже поняв, что его родитель сильно опаздывает, вынул из сумки тетрадь с учебником и начал делать уроки. И временами, спрыгивая со стула, со всех ног бежал к Бэкхёну, чтобы спросить о чём-то или показать очередной рисунок, за который получал много похвалы и поцелуйчиков.       Сехун никогда не любил все эти нежности. И всегда бесился, когда незнакомые люди начинали его тискать. Он любил только объятия и поцелуи родителей. Но его тянуло к Бэкхёну из-за того, что его улыбка была похожа на улыбку его папы. И малыш хотел как можно больше времени провести с омегой.       — Может, на этот раз позвоним твоему папе вместо отца? — играя с волосами Сехуна, спросил Бэкхён, сидя рядом с малышом, после очередной неудачной попытки дозвониться до его отца.       Бэкхён не хотел, чтобы малыш, к которому он привязался всего за несколько часов, ушёл. Но из-за конца осени темнело быстро. И он мог чётко чувствовать волнение ребенка, несмотря на то, что сам Сехун ничего не говорил.       — Папа сейчас далеко. Всё равно не может прийти, — не отрывая взгляд от листа, Хуни с усердием пытался нарисовать уже четвёртое за день солнце.       А Бэкхён, подумав, что раз у отца деловая встреча, может, у его папы вообще командировка, мысленно сжалился над малышом, который остался один из-за занятых родителей, и, взъерошив тому волосы, встал и пошёл к стойке, чтобы принять заказ от очередного клиента.       Бэкхён начал беспокоиться, когда на улице уже был мрак, а за Сехуном никто так и не пришёл. Уже было девять вечера, и нужно было закрыть кафе. Спуская жалюзи, Бэкхён всё время бросал взгляд на Сехуна, который, как и раньше, болтал ногами под столом и, ни издав ни звука, рисовал. Оставив открытым лишь жалюзи на двери, чтобы, если отец ребенка наконец-то заявился, не подумал, что кафе закрыто, омега взял свои учебники и, сев рядом с малышом, начал делать уроки.       — А можно мне посидеть на твоих коленках? — испуганно спросил Сехун после того как послышался гром. — Просто я боюсь молний. А папочка всегда меня обнимает, чтобы я не плакал.       — Иди сюда, малыш, — Бэкхён только добро улыбнулся, понимая, что, насколько бы взросло и сдержанно ни вел бы себя Сехун, всё равно он остаётся самым обыкновенным ребёнком на свете. Взяв малыша на руки, омега посадил его на свои бёдра и, прижимая к себе, начал тихо похлопывать по его маленькой спине. — Не бойся. Я не позволю молнии навредить тебе, — добро улыбнувшись, он поцеловал голову ребенка, ещё сильнее обнимая его. — И будь уверен, что твой папа совсем скоро придёт.       Омега сам не верил своим словам. Но понимал, что ребёнок думает об отце. И его страх не только из-за грома на улице, но и оттого, что думает, что его отец придёт поздно или вообще не придёт.       В объятиях Бэкхёна Сехун успокоился и, мирно лежа на груди омеги, почти уснул, когда дверь с грохотом открылась, и в помещение ворвался испуганный мужчина, явно альфа, который со сбившимся дыханием быстро прошёлся взглядом по кафе.       — Сехун.       Виновато протянул альфа и опустился на корточки, чтобы обнять малыша, который, увидев отца, тут же спрыгнул с ног Бекхёна и побежал к нему. Прижимая к себе сына, альфа окончательно понял, что с его маленьким чудом ничего не случилось, и, от облегчения закрыв глаза, целовал макушку сына.       — Сехуни же простит папу, да? Я больше никогда так делать не буду, — мужчина со слезами на глазах сел перед сыном на колени и начал осматривать его со всех сторон, чтобы убедиться, что с ним правда всё в порядке.       — Не плачь, папа. Мне совсем не было страшно. Мне было весело с Бэкхёном, — лучезарно улыбаясь, Сехун стёр слезу со щеки отца и опять обнял его.       Смотря на эту милую и до ужаса трогательную сцену, Бэкхён сомневался в том, что малыш был несчастным, а его родители — безответственными. Смотря на то, с каким трепетом относился альфа к сыну, с какой паникой он ворвался в кафе, и успокоился только тогда, когда малыш был в его руках, Бэкхён не мог не восхищаться мужчиной.       — Спасибо, что следили за моим сыном. И простите за причинённые неудобства. Просто у меня случилось кое-что, и я не смог правильно рассчитать время, — альфа встал с пола, поднимая сына на руки, и с красными глазами, в которых было много благодарности, смотрел на Бэкхёна.       Омега сразу догадался, что глаза красные из-за слёз, и ему было интересно, почему на вид сильный и уверенный в себе альфа плакал. И, судя по опухшим глазам, плакал много. Бэкхён подумал, что мужчина пришёл так поздно именно из-за причины его плача. Но спросить о причине не осмелился. Ведь кто он, чтобы задавать такие вопросы? Он просто несколько часов присматривал за его сыном, и всё. И именно поэтому Бэкхён только улыбнулся и ответил:       — У вас прекрасный сын. И нам правда было весело вместе.       Неловкость витала в воздухе. Бэкхён не знал, как бы тонко намекнуть мужчине, что уже поздно, и ему пора домой. Он только сейчас заметил, что одежда альфы, да и он сам, были мокрыми до ниточки. И что с этой самой одежды капала вода, делая пол мокрым. Омеге совсем не хотелось вытирать огромную лужу, которая точно скоро появится, если альфа и дальше будет стоять как столб, и с расширенными глазами и дрожащими ноздрями, как загипнотизированный, даже не моргая, смотреть в одну точку.       — Ребёнок может заболеть. Вы прижимаете его грудь к вашей мокрой, и уверен, холодной одежде, — Бэкхёну правда было тревожно за здоровье Сехуна. А ещё он мог привлечь к себе внимание альфы. — Я сейчас соберу все вещи Сехуна. Если хотите, могу дать вам мой фартук, чтобы закутать в него малыша.       — Я был бы весьма благодарен.       Басистый голос альфы растворился в воздухе и заставил омегу вздрогнуть. С сыном мужчина говорил очень тихо и нежно, а потом таким же тоном извинился перед Бэкхёном. А сейчас, когда альфа пришёл в себя и у него не было никакого страха за сына, его голос был таким звонким и мелодичным, что у Бэкхёна возникла мысль, что он был бы не против ещё долго слушать его. А белозубая улыбка альфы, которую он дарил омеге в знак благодарности, заставила Бэкхёна заворожённо смотреть на альфу.       Бэкхён понял, что уже пару минут стоял и пялился на альфу только тогда, когда поймал на себе вопросительный, но явно довольный взгляд мужчины. Его щёки мигом заалели от стыда, и он быстро скрылся в раздевалке, чтобы успокоиться и взять фартук. А альфа стоял с улыбкой на лице, про себя замечая, что омега очень милый с розовыми от смущения щеками.       Используя то, что остался совсем один в помещении, не считая собственного сына, который еле держал глаза открытыми, альфа стал без стеснения впитывать в себя запах кафе. Среди всех запахов коктейлей его зацепил конкретно один, который бросился в нос, как только он успокоился и начал нормально дышать. Запах был слишком поверхностным, но и этот тонкий, освежающий, самобытный кисло-сладкий аромат влюблял в себя мужчину, и он был готов весь день стоять и втягивать запах, наслаждаясь им.       Но скоро альфе пришлось вернуть своё внимание от запаха к омеге, который, с лёгким румянцем на щёках, вышел из раздевалки. Протянув фартук отцу мальчика, который тут же закутал сына им, Бэкхён вернулся к столу, за которым сидел до прихода мужчины, и начал без слов собирать вещи Сехуна, временами ловя на себе заинтересованные взгляды альфы.       — Меня зовут Чанёль, — альфа понял, что не представился, и протянул руку вперёд только тогда, когда, с наброшенной на плечо сумкой и с закутанным в фартук, мирно сопящим на своём плече Сехуном, уже хотел выйти из кафе.       — Бэкхён, — омега не ожидал услышать имя альфы, ведь они уже попрощались, и он уже хотел открыть дверь для них.       Когда маленькая рука Бэкхёна дотронулась до большой ладони Чанёля, их как будто пронзило током. От неловкости и не понимая, что происходит с ним, омега опустил глаза. А альфу явно забавляла такая реакция на себя.       — А ты милый, когда смущаешься.       Альфа бы стоял и ещё долго смотрел на забавную реакцию омеги, щёки которого стали краснее рака от комплимента. Но уже было поздно, поэтому, быстро проговорив: «Ещё увидимся», он вышел из кафе и, удобно положив сына на заднее сиденье машины, уехал.       Весь путь до дома Чанёль не мог забыть о том аромате. Являясь одним из лучших поваров Кореи, он не мог понять, что омега смешал, чтобы получить такой очаровательный запах для коктейля. Чанёль был уверен, что очаровательный не только запах, но и вкус того коктейля. Он был уверен, что вкус у него освежающий, сладкий и сочный. Только представляя этот вкус на своём языке, у альфы потекли слюни, и он был в нетерпении, когда почувствует на своих губах вкус коктейля.       Чанёль не мог забыть о запахе, даже после того как, переодев ребёнка в пижаму, пошёл мыться. Стоя в душевой кабинке, альфа только сейчас заметил, что дрожал. Всё же ему пришлось долго бежать от бара до своей машины, когда, проснувшись за барной стойкой, обнаружил, что уже почти девять вечера. Он бы начал ругать себя за такую оплошность, но в нос ударил слишком резкий аромат шампуня. Раньше ему нравился этот запах, но сейчас он был каким-то неправильным, рядом с тем ароматом из кафе.       Дыша через рот, чтобы запах шампуня, а потом и мыла не смог стереть из носа аромат того замечательного коктейля, имя которого Чанель ещё не знал, он быстро вышел из душа и сразу пошёл спать. Все же сегодня был очень тяжёлый день для альфы.       Но, несмотря на дикую усталость, сон никак не приходил. Стоило ему закрыть глаза, как перед ними появлялась недавняя картинка того, как его Сехун доверчиво прижимался к плечу омеги и, совсем не боясь звука грозы, причмокивая пухлыми губами, сонными глазами уставился на книгу омеги. А Бэкхён, поставив подбородок на голове Сехуна, читал, одновременно похлопывая по спине малыша.       Утром альфа был очень бодрым, несмотря на то, что спал от силы четыре часа. Весело посвистывая, Чанёль вышел из спальни и, разбудив сына, отправил того мыться. А сам пошёл делать утреннюю зарядку. Первый раз за два года. А за приготовлением завтрака решил обязательно после школы с Сехуном зайти в то кафе. Вчера он не успел нормально поблагодарить омегу. Да и опять почувствовать запах, а ещё лучше вкус того коктейля он бы не отказался.       Чанёль сам не понимал, почему вместо обычной дороги к школе решил пойти так, чтобы пройти перед кафе. Он вообще заметил замену дороги после вопроса сына «куда мы идём?». Чанёля просто ноги отвели туда. Он чётко понимал, что зайти они точно не успеют — до начала уроков Сехуна осталось совсем немного. Но всё же ему не терпится дойти до кафе. Альфа не знал, что ему так сильно нужно было там. Хотел опять почувствовать тот запах? Увидеть Бэкхёна? Или всё сразу?       Он не знал. Но был уверен, что погрустнел именно из-за того, что бегущим к кафе увидел не Бэкхёна, а другого парня. Вспомнив, что вчера он видел омегу перед учебниками, Чанёль подумал, что тот, наверное, на занятиях, и, крепче сжимая руку сына, быстрыми шагами пошёл в школу.       А потом, когда возвращался за Сехуном, попросил су-шефа его собственного ресторана заменить его чуть дольше обычного, говоря, что они с ребенком придут немного поздно. Купив пачку шоколада, Чанёль на просьбу сына гулять по парку пообещал сходить вечером, потому что сейчас они шли в место лучше парка. Малыш надулся, что его просьбу не выполнили, но стоило увидеть омегу, который с подносом ходил по кафе, то уже напрочь забыл о парке, поторапливая отца, чтобы они дошли до кафе быстрее.       Бэкхён бежал к стойке, когда врезался об что-то твёрдое, но и одновременно тёплое. Он думал только о том, что последний коктейль на подносе он буквально секунду назад поставил перед клиентом на стол. И облегчённо выдохнул, что из его рук упал только пустой поднос.       Подняв взгляд, Бэкхён увидел того альфу, который, как вчера, так и сегодня стоял как столб с расширенными глазами и нюхал что-то, быстро пройдя глазами по кафе. А опустив голову, омега увидел и маленького Сехуна, который только мило улыбнулся омеге и потянул того за руку к стойке.       — Папа с утра делает странные вещи. Из яичницы сделал сердечко. Потом весь путь до школы улыбался. Даже утреннюю зарядку делал. А сейчас стоит вот так, — дул губы маленький альфа, ворча на отца. — Но ты не обращай внимания. Скоро он опять начнёт вести себя нормально, — Сехун правда надеялся на это. А после взял омегу за руку и начал рассказывать, что происходило сегодня в школе, одновременно выбирая для себя тортик.       Чанёль не сразу заметил потерю, по сравнению с ним, маленького омежки и сына. Зайдя в кафе, он так быстро дошёл до Бэкхёна, что тот не успел даже заметить, что за ним кто-то есть, и врезался в альфу. Пак бы точно отступил на шаг назад и попросил бы прощения, спрашивая, всё ли в порядке. Но стоило им столкнуться, как он почувствовал тот крышесносный запах, который вчера из-за дождя и огромного волнения не мог спокойно чувствовать. А сейчас…       Сейчас своеобразные запахи лимона и апельсина, окутанные запахом гвоздики, просто кружили голову Чанёля. Но альфа точно знал, что это не вся гамма запаха, и что ещё что-то есть. Но вот что, не мог почувствовать. Запах хоть и был сильнее вчерашнего, но всё равно не позволял почувствовать себя всего.       Чанёль смог вернуться в мир, как только запах уже не чувствовался. И он начал судорожно выдыхать в попытках найти его источник. И вспомнив, что запах шёл особенно сильно от омеги и от того столика, на который он поставил стакан, быстро опустил взгляд на коктейль. И догадался. Запах стал немного интенсивнее. Но он постеснялся приблизиться ближе к стакану или спросить бету, который пил коктейль, его название. Альфа разочарованно выдохнул, решив купить напиток того же цвета, что и у беты, — оранжевый.       Повернув голову, альфа увидел до ужаса милую картину. Его сын, держа за руку омегу, воодушевлённо рассказывал о чём-то. А Бэкхён с нескрываемым восторгом смотрел на маленького альфу и, играя с его волосами, кивал каждому слову малыша.       — Сехуни, ты уже выбрал, что хочешь? — сев перед сыном на корточки, но всё равно оказавшись немного выше его, спросил альфа.       Бэкхён не смог скрыть улыбку от умиления, смотря как малыш говорит отцу, что учитель говорил, что апельсины полезные, и именно поэтому он хочет тортик с ними. А когда Чанёль сделал удивлённое лицо и сказал сыну, какой он умный, и что даже он не знал об этом, омега убедился, что вчерашние его мысли о родителях малыша были неправильны. И что Чанёль очень сильно привязан к сыну. А ещё подумал, что альфа был очень милым с наигранно удивлённым лицом.       — Нам апельсиновый сок и тортик, и коктейль под номером один, — Чанёль был неимоверно рад, что рядом с названием коктейля есть его фото и номер. Ведь прочитать или, ещё хуже, воспроизвести имя коктейля он не хотел. А просить у омеги оранжевый коктейль было неудобно.       Смутившись от улыбки альфы, с которой он сделал заказ, омега быстро положил на поднос торт малыша с соком и сообщил альфе, что через пять минут принесёт его коктейль. И стоило Чану взять в руки поднос, чтобы пойти к столику, как омега не смог скрыть смех, смотря как маленький альфа нетерпеливо потянул отца за штаны и с надутыми губами протянул: «А как же жирафчики?»       — И ещё трубочка с жирафами, пожалуйста, — альфа сам не скрыл улыбку, смотря на сына. — И, да. Я чуть не забыл. Это для вас, — Чанёль протянул омеге коробку шоколадок, а другой рукой начал теребить волосы на затылке. Альфа не понимал причину своего волнения, ведь он не делал подарок, а только пытался таким образом поблагодарить омегу. — Вы вчера сидели с Сехуном допоздна. Я понимаю, что вы сделали это от всего сердца, но я хочу хотя бы так выразить свою благодарность. Вы могли бы с лёгкостью оставить малыша перед дверями. А вы обнимали его и успокаивали.       Понимая, что если продолжит болтать, то начнёт говорить про ту картину, которая не покидала его даже во время сна, Чанёль поставил коробку на стойку и пошёл к сыну, который, видя, что кто-то хотел сесть за последний свободный столик, быстро побежал и запрыгнул на один из стульев.       Коктейль и правда через пять минут был перед Чаном. И он, как нетерпеливый маленький ребёнок, залпом выпил весь стакан в ожидании почувствовать вкус такого дурманящего запаха. Но с каждым глотком он понимал, что это не тот коктейль. Альфа даже не думал, что ошибся в своих догадках об оранжевом коктейле. Он ещё раз взял в руки меню, думая, что неправильно назвал номер коктейля.       Но нет, оранжевый коктейль и правда был первым, но оранжевыми были и остальные двадцать коктейлей из семидесяти. Разочарованно глядя на пустой стакан, он спокойно ждал, чтобы ребёнок съел всё, и, оплатив счёт, быстро вышел из кафе. Его ужасно раздражало то, что в кафе кто-то пил так желанный им коктейль, а он даже не знал его названия.       Просить помощи у омеги, который явно был младше его, Чанёль не решился. Его гордость не позволяла этого. Он повар, который начал подрабатывать в кухнях ресторана, иногда даже бесплатно, с четырнадцати лет. А пять лет назад открыл собственный ресторан. Но почти пятнадцать лет работы не помогли ему определить ингредиенты коктейля по запаху. И он ужасно смущался спросить у омеги «что-то, от чего пахнет необычным апельсином».       Чанёль каждый день пытался хоть как-то правильно оформить предложение, чтобы попросить омегу о помощи в выборе напитка, но ничего существенного в голову не пришло. Он даже начал читать книги, в которых чётко описывали запах и вкус любого фрукта. Но и это не помогло.       Но Чанёль был упорным. Он каждый день после школы заходил с Сехуном в то кафе и пробовал уже пять коктейлей, которые, несмотря на обалденный вкус и запах, даже рядом с тем, что искал Чанёль, не могли стоять.       В вечер воскресенья, когда Сехуна не нужно было забирать из школы уже два дня, а это значит, что и причин не было зайти в кафе за его любимым запахом, Чанёль был на нервах. Огрызался на всё и вся, кроме сына. Орал на кухонный нож, который уже был старым и не острым, на телевизор, которого не было видно изо всех уголков гостиной.       Уже в час ночи, понимая, что заснуть он точно не сможет, Чанёль с ноутбуком вышел на балкон за свежим воздухом и попытался найти в интернете коктейль, набирая в поисковике всё, что пришло в голову.       «Коктейль, пахнущий Рождеством».       Первое, что подумал альфа, из-за того, что от коктейля пахло мандаринами, но не такими как обычные. И это самое главное, что бесило Пака. Он чувствовал запах, мог сказать, от какого фрукта так пахнет, но и одновременно понимал, что запах не такой, как у обычного фрукта.       Поиск ничего существенного не дал. Только показал коктейли, которые пользователи рекомендовали пить в Рождество, которое было уже в следующем месяце.       — Ну ты и придурок, Чанёль, — пробубнил под нос альфа. — Совсем с катушек съехал. Ты хоть смотрел на твой запрос? — С горькой усмешкой альфа стёр поиск и набрал новый.       «Необычно пахнущие фрукты».       «Необычный запах апельсина».       Но нажать на маленькую лупу, чтобы начать поиск, Чан не решился. Боялся, что ничего не найдёт или, ещё хуже, ему выдаст что-то странное, из-за чего он будет чувствовать себя дураком.       — Пап, что ты здесь делаешь? Холодно же, — Сехун, обнимая маленького фиолетового жирафа, потёр глазки и уставился на родителя.       — Просто хотел немного подышать свежим воздухом, сынок, — улыбнулся Пак, закрыв крышку ноута. — А ты почему проснулся? Кошмар приснился? — Одной рукой взяв ноут, а другой подняв ребёнка, Чанёль зашел в тёплый дом, чтобы сын не простудился.       — Нет, не кошмар. Сон был хорошим. Я в нём папу увидел, —подавленно сообщил ребёнок. А потом поднял сонные глаза на отца и попытался сделать самые милые глаза, на которые только способен, и попросил: — Поспишь же сегодня со мной?       — Конечно, малыш, — даже минуты не думая, ответил Чанёль и, прижав к себе сына посильнее, зашёл в спальню, понимая, что Сехун скучает по папе так же сильно, как и он.       Сборы в школу на следующий день прошли неимоверно быстро. Сехун не понимал, куда так сильно торопился отец. А Чанёль спешил в то кафе, хотя отлично знал, что не сможет зайти, ведь нужно на работу. Но он хотел хотя бы пройти рядом с кафе. Может, кто-то выйдет оттуда, уже выпивший его загадочный коктейль, и он мимолётно почувствует его запах. И даже понимая, что шансы на это равны к нулю, он всё равно хотел туда.       Оставив малыша в школе, Чан всё же не удержался и зашёл внутрь, но, ничего не почувствовав, разочарованно вышел оттуда, оставив работника, который уже готовился приветствовать первого клиента на сегодня, в недоумении.       Во второй раз за день заходя в кафе уже с Сехуном, Чанёль отчётливо почувствовал запах лайма из микса ароматов коктейля. Обычного лайма. Обрадовавшись, что за стойкой уже стоял Бэкхён, альфа поспешил к нему. Он не хотел просить у незнакомого человека коктейль с лаймом. А Бэкхён за эту неделю стал каким-то родным для него. Пак подумал, что это чувство близости к омеге из-за того, что он тогда так позаботился о его сыне. Да и потом, Сехуни очень хорошо общался с омегой. Прямо как сейчас.       — Видимо, тебе нравятся наши тортики с апельсинами, да? Уже четвёртый раз их берёшь, — улыбаясь Сехуну, Бэкхён положил на тарелку кусок торта.       — Он очень вкусный. Мой папа готовит так же. Правда, сейчас он не может… — голос Сехуна понизился, и он погрустнел, сильно прижимаясь к ногам отца.       — Дай мне, пожалуйста, коктейль, в котором есть лайм, — увидев, что от грустного вида сына погрустнел и омега, Чанёль не нашёл ничего другого, как сменить тему.       — У нас нет коктейлей с лаймом, — спокойно отозвался Бэкхён.       — Как нет? Я чувствую его запах, — недоумению Чанёля не было предела. Он мог спорить с кем угодно, что во всём кафе чётко чувствовался запах лайма.       — Это невозможно. У нас даже в сарае нет лаймов.       — Я повар. Я не могу ошибиться в запахе, — ударив кулаком по стойке, альфа выжидающе смотрел на Бэкхёна.       Чанёль был вне себя от внезапно обрушившейся на него злости. Он так близок к своему коктейлю, но ему нагло врут. Он не понимал, зачем омега не хотел продавать ему этот коктейль. Не понимал, где обидел омегу, что он сейчас так поступает с ним.       Бэкхён, испугавшись стука об деревянную поверхность и красных глаз альфы, интуитивно сделал несколько шагов назад, боясь что-то сказать. Он не знал, что происходит с обычно уравновешенным и добрым альфой. И не знал, что от него ожидать.       — Пап, ты же говорил, что кричать на омег нельзя.       Эти слова будто вернули Чанёлю разум. Он только сейчас понял, что сделал. Видя перед собой напуганного омегу, который мелко дрожал и от нервозности закрывал шею одной рукой, а рядом сына, который осуждающе смотрел на него, Чанёль почувствовал себя последним кретином.       — Прости, — вздохнув, Чанёль опустил голову и отошёл от стойки. — Я не понимаю, что со мной. Мне, пожалуйста, коктейль под номером десять, — у Чанёля не хватило смелости, чтобы смотреть в глаза омеги, поэтому, быстро взяв сына за руку, он пошёл к столику.       Как и раньше, он не хотел читать название коктейля. Просто помнил, что последний раз заказывал девятый номер. И разочаровался, когда десятый оказался совсем не оранжевым, а зелёным. И проклинал себя, что не посмотрел на меню и что потерял ещё один день к своей цели.       Дни шли своим чередом. Уже прошло две недели как Чанёль почувствовал тот замечательный запах, но никак не мог найти коктейль. Он злился, не мог спать по ночам. Все дошло до того, что он спал с той одеждой, которая была на нём, когда альфа заходил в кафе, и на которых остался запах.       В студенческие годы Чанёль искренне не понимал людей, которые любили шейки и коктейли. Сам он пил только горький кофе. А сейчас сам не понимает, что его так зацепило в запахе этого коктейля, имя которого он, к несчастью, не знал.       Каждый раз, выпивая очередной коктейль и не чувствуя тот запах, альфа сходил с ума. И однажды, когда уже выпил половину оранжевых коктейлей, у него не выдержали нервы, и, попросив соседского омегу, которому было пятнадцать, посидеть час с Сехуном, он рванул в кафе.       Бэкхён спокойно убирался, думая, что до закрытия осталось всего десять минут, и за это время вряд ли кто-то зайдет, когда дверь с грохотом открылась и в кафе ворвался Чанёль.       Его вид пугал омегу. Альфа был растрёпанным, в пижамных штанах, наспех наброшенным на себя пальто и с незавязанными шнурками. Бэкхён подумал, что тот опять ищет сына, ведь в прошлый раз он точно так же зашёл в кафе. И омега начал волноваться потому, что в этот раз Сехун не был у него. Не успел он открыть рот и спросить, что случилось, как альфа начал.       — Скажи, ты это делаешь из-за того, что тогда пришлось смотреть за Сехуном, и ты пошел домой поздно, да? — с слезящимися глазами спросил альфа. В кафе опять воцарился тот запах. Переведя глаза на омегу и увидев в его руках стакан, на дне которого было немного жидкости, Чанёль понял, почему запах чувствовался так сильно. — Что… что в этом стакане? — Хриплым голосом спросил он, дрожащей рукой показывая на стакан в руках омеги.       — Обычный апельсиновый сок, — голос омеги был тихим и напуганным. Он не понимал, что происходит. Не понимал, почему альфа ведёт себя как псих уже во второй раз из-за какого-то коктейля. Не понимал, зачем он скулит, смотря на обычный стакан.       — Почему ты мне врёшь? — закричал на всё кафе Чанёль. — Тебе так сложно сказать, что в этом чёртовом стакане?!       — Да не вру я. Это обычный сок!       — Обычный, говоришь? — нервно засмеялся Чанёль, смотря на омегу как сумасшедший. — Тогда почему от него не пахнет как от обычного апельсина? Почему от него пахнет миксом апельсина, мандарина, лайма, лимона и чёртовой гвоздики? Почему?       Глаза альфы и он весь сам были красными от злости. Это ужасно пугало омегу, и тот не нашел ничего лучше, как быстро побежать за стойку, чтобы быть насколько можно дальше от альфы. И если придётся защищаться от него. Он бы с удовольствием дал бы альфе допить тот остаток из стакана, чтобы наконец-то от него отстали, но из-за страха он разбил его во время бега.       Видя испуганного омегу, который с красными от слёз глазами смотрел на него и, кажется, убежал в самый дальний угол, Чанёль как будто пришёл в себя. Принюхавшись вновь, он правда почувствовал, что от стакана пахнет только апельсинами. И кроме слабого запаха лайма ничего не было.       — Ты псих, что ли?       Послышался дрогнувший голос омеги, который из-за всхлипов сорвался на крик. Увидев, что альфа успокоился и его взгляд стал ясным и каким-то растерянным, Бэкхён не мог не кричать. Ему нужно было кричать, чтобы выплеснуть из себя весь гнев и страх, что за пять минут скопились в нём.       А Чанёль не знал, что на это ответить. Он правда чувствовал себя психом. Он думал, что из-за того неизвестного запаха уже сошёл с ума. По-другому он не мог объяснить то, что повсюду чувствовал тот запах. А повернув голову к стеклу и увидев свой вид, решил после Рождества обязательно сходить к психологу, так как до него у альфы не будет времени из-за дел в ресторане.       Поклонившись перед омегой и промямлив тихое «прости», Чанёль быстро вышел из кафе. Несмотря на холод, он бродил по улицам где-то час. Свежий воздух приятно охлаждал голову и ноздри. А вскоре, — из-за охлаждения рецепторов, — он вообще перестал чувствовать хоть какой-то запах, чему был очень рад. Альфа погулял бы ещё немного, если бы не сын и подросток, на которого он оставил сына. В последний раз втянув в себя воздух, альфа направился домой.       Следующий день выдался тяжёлым с самого пробуждения. После того как Сехун уснул, Чанёль пил почти час, поэтому головокружение и боль в желудке с самого утра не были для него сюрпризом.       Быстро готовя завтрак и отправляя сына в школу, он хотел попросить су-шефа заменить его сегодня на несколько часов. Но работы было много, и совесть ему не позволяла. Он с головой ушёл в работу, чтобы закончить её быстро, что даже не заметил как пролетело время. Глядя на часы и увидев, что осталось всего десять минут, чтобы забрать Сехуна, альфа не знал, что делать. Позволить сыну ещё раз почувствовать себя брошенным он не хотел. Да, он знал, что его сын умный и обязательно пойдёт ждать отца в кафе. И знал, что Бэкхён опять будет с ним играть и утешать, несмотря на его вчерашнюю выходку. Но он не хотел заставлять сына ждать его у ворот.       Просить Исина, — подростка по соседству, — забрать сына он не мог. Он ходил на дополнительные уроки после школы. Поэтому, отбросив в сторону всю неловкость и смущение, понимая, что сын важнее, он набрал Бэкхёну сообщение с просьбой забрать Сехуна. Альфа был уверен, что из-за обиды на него Бэкхён точно не оставит Сехуна одного. И даже когда не получил ответ, то был уверен, что сейчас его сын, держа за руку омегу, идёт в кафе.       Бэкхён заметил сообщение, когда до звонка осталось всего ничего. Крикнув на весь зал, что он вернётся через пять минут, и попросив прощения у посетителей, омега со всех ног выбежал из кафе и встретил Сехуна только что выходящим из ворот школы.       — Беки, — радостно закричал малыш и прыгнул в объятия омеги.       — Твой отец немного опаздывает. Так что сегодня заберу тебя я. Рад? — Сидя перед мальчиком на корточках, Бэкхён поправлял его шапку и шарф. Ведь уже середина декабря, и малыш мог быстро простудиться.       — Очень рад! — воскликнул малыш, опять обнимая омегу.       Бэкхён и подумать не мог, что за те пять минут, что пришлось дойти до кафе, можно сказать такое количество слов, которое успел сказать Сехун. А ещё умудрился играть со снежинками, которые маленький альфа пытался ловить языком.       Сехун замолчал только у стойки, когда, увидев столько сладостей перед собой, наконец-то вспомнил, что голодный. О голоде помнил и его желудок, который издал странные звуки, чем рассмешил и Сехуна, и Бекхёна.       — И чем мне тебя кормить? — С улыбкой смотря на малыша, Бэкхён складывал его шарф с шапкой в рукав куртки, и повесил рядом со своей курткой.       — А знаешь, — схитрив голос, с самыми невинными глазами Сехун посмотрел на омегу, — когда отца не было дома, папа в тайне от него готовил для меня рамен. Просто отец говорит, что это вредно. Но папа сказал, что раз в месяц ничего не вредно.       Несмотря на хитрый голос малыша, Бэкхён мог чётко понимать, что ребенок погрустнел, вспомнив папу, и подумал, что его командировка ещё не закончилась.       В душе омега завидовал их тёплым отношениям. Завидовал тому, как нежно малыш говорил про папу. И хотел, чтобы когда-то в будущем его собственный ребёнок так же скучал по нему.       — А ты знаешь, что у меня здесь есть одна пачка рамена? — так же хитро отозвался Бэкхён, понимая намёк ребёнка. — Только отцу ни слова, — и поднёс указательный палец к своим губам.       — Ни слова, — с хихиканьем Сехун повторил жест омеги.  — Папа тоже так делает, когда нужно держать что-то в секрете от отца, — весело сообщил ребёнок, и не заметил, что после его слов улыбка омеги исчезла.       Вернувшись, Чанёль обнаружил сына и омегу сидящими за стойкой и едящими рамен. Он вспомнил, сколько раз вернувшись домой, обнаруживал мужа и ребёнка быстро поедающими вредную пищу. И, как и тогда, так и сейчас с улыбкой на лице от такой до ужаса родной картины, решил немного подождать у дверей, чтобы они успели скрыть следы «преступления».       Чанёль стоял и любовался омегой и сыном. Его забавляло то, что омега, наравне с сыном, испуганно смотрел в окна, чтобы быстро спрятать тарелку, если на горизонте появится он. И нехотя заметил, что омега был милым не только с красными щеками, а всегда. Особенно когда улыбался своей по-детски невинной улыбкой.       После десяти минут ожидания, Чанёль всё же зашел в кафе и сразу пошёл к Бэкхёну. Он хотел сказать, что ему очень жаль, что он не понимал, что с ним происходило вчера, но получилось выдавить из себя лишь жалкое:       — Прости меня.       Чанёлю было стыдно посмотреть омеге в глаза. От смущения он даже забыл сразу протянуть омеге букет, который выбирал почти тридцать минут в магазине. От букета пахло хоть и приятно, но очень остро. Чанёль намеренно выбирал именно этот букет, а на работе нюхал всевозможные остро пахнущие продукты, чтобы в кафе нос не уловил запах коктейля. И пока что план альфы себя не подвёл.       — Ничего страшного. Я всё понимаю. Каждому человеку иногда хочется накричать на кого-то, — спокойно отозвался Бэкхён, кусая себя за язык, который хотел добавить «я рад, что для этого ты выбрал меня».       Омега был зол на Чанёля с того момента, как он выбежал из кафе. И испугался, когда увидел альфу у входа, когда они с Сехуном ещё ели. Но когда заметил, что альфа только добро улыбнулся, отстраняясь от двери, то был готов простить ему всё. А сейчас, уткнувшись носом в букет, думал, что от вчерашнего Чанёля ничего не осталось.       — И ещё спасибо, что забрал Сехуна из школы, — альфа вынул из куртки плитку шоколада и положил её на стойку. Чанёль всё ещё чувствовал себя неудобно перед омегой за вчерашнюю выходку, поэтому, не дождавшись реакции омеги, кивнул в знак прощания и, взяв Сехуна за руку, быстро вышел из кафе.       Дни шли, а список напитков Чанёля всё уменьшался и уменьшался. А когда была очередь последнего напитка, Чанёль делал заказ, уверенный в том, что и этот не окажется тем, что он искал. А когда выпил весь стакан и убедился в своих догадках, раздражённо вышел из кафе, не дав Сехуну доесть кекс.       В пятницу, отведя в школу Сехуна, Чанель с грустью понял, что это последний учебный день в этом году. Понял, что с завтрашнего дня месяц не будет повода хотя бы пройти рядом с маленькой кафешкой.       Весь день Чанёлю мерещился тот запах. Он не мог найти себе места. Как каждый год, так и сейчас, перед Рождеством клиентов и заказов было много, и он, радуясь, что из-за наступающего Нового Года дополнительных занятий у Исина не было, попросил его забрать из школы Сехуна и смотреть за ним весь день. А сам до самой поздней ночи остался в ресторане. Он бы закончил всё намного раньше, если бы не тот чёртов запах, который напрочь отказывался выйти из его головы и ноздрей.       Возвращаясь домой опять по холодным улицам, Чан уже ничего кроме запаха мороза не чувствовал. Как только открылась дверь, ему навстречу выбежал сынок и с разбегу прыгнул в руки отца. А за ним вышел и Исин, который с трудом, но всё же взял у Чанёля деньги за нянченье, и быстро вышел из дома.       Не опуская сына на пол, Чанёль зашел в гостиную. И стоило согреться и дать носу нормально дышать, Чанёль с ужасом заметил, что от сына пахло тем запахом коктейля. Хотя был ли это коктейль, Чанёль уже сомневался. Как и сомневался в том, что от сына пахло именно так. Чанёль подумал, что ему опять начал мерещиться запах. Но даже тогда он не отпускал от себя сына весь день, желая почувствовать запах ещё немного. А ночью уже он просил сына спать с ним, надеясь, что, как и в тот раз, в этот тоже его глюки уйдут с пробуждением.       Но ни с пробуждением, ни с приготовлением завтрака, ни за играми с Сехуном запах не ушёл. Он всё ещё был в доме, правда, уже запах шёл не от Сехуна. Под конец взбесившись, Чанёль, как охотничья собака, стал нюхать и искать источник аромата. И как не странно нашел. В игрушках Сехуна. Так пахло от одной его машинки, которой альфа раньше не видел.       — Малыш, откуда у тебя это? — дрожащим голосом спросил Чанёль, не отрывая взгляд от игрушки.       — Вчера после уроков Бэкхён мне её дал. Сказал, что, возможно, до следующего года меня не увидит, вот и дал подарок заранее. А потом долго-долго обнимал меня до прихода братика, — спокойно рассказывал Сехун и, взяв своего плюшевого жирафа, пошёл смотреть мультик с ним.       И тут Чанёля осенило. Неверяще глядя на одну точку, он опустился на кровать Сехуна. Перед его лицом словно в замедленной съёмке прошёл весь месяц, за который он знал Бэкхёна. Вспомнил их самую первую встречу, сына в объятиях омеги, его розовые щёки, нежные улыбки, которые Бэкхён каждый раз дарил ему и Сехуну, его звонкий голос, нотки которого альфа хотел уловить каждый раз. Чанёль только сейчас понял, что всегда в кафе сидел так, чтобы перед глазами был омега. И просто бесился, когда альфы задерживались у стойки дольше положенного.       После нескольких минут оцепенения, Чанёль спрыгнул с кровати и быстро выбежал из дома, опять в пижамных штанах и с незавязанными шнурками. Он не помнил, как просил соседа Исина посидеть с сыном, не помнил, как добрался до дверей кафе. Только помнил, что насколько приближался к зданию, то настолько же сильнее начинал чувствовать тот запах. Медленно, будто неверяще Чанёль открыл дверь кафе, табличку «закрыто» на которой не заметил, и увидел Бэкхёна.       Бэкхёна, который крутился на полу, обнимая живот. Бэкхёна, от которого просто веяло тем запахом коктейля. Бэкхёна, который испуганно посмотрел на альфу и попятился назад.       Чанёль сам не понял, откуда нашёл в себе столько сил, чтобы выйти из кафе и вызвать омежье такси. Он не понял, как не побежал за такси. Просто мирно ждал, чтобы таксист-бета помог Бэкхёну забраться в машину, и опять зашёл в кафе. Сел в том же месте, где несколько минут назад скручивался от боли омега, и, как наркоман, втягивал в себе запах.       Запах, который сейчас весь открылся для Чанёля. К запахам все так же необычно пахнувшего апельсина, лимона и мандарина добавлялись запахи шоколада, мёда и эвкалипта. А запах лайма как будто делал запах одним целым.       Альфа не понимал, как омега мог иметь столько противоречивых, но так хорошо сочетающихся вместе запахов. Не понимал, как мог столько времени думать, что запах от какого-то коктейля, когда источник запаха стоял так близко к нему.       Сидя на полу кафе, Чанёль только сейчас понял, почему не заказал все коктейли разом. Он так судорожно искал вовсе не запах. Ему просто нужна была причина, чтобы каждый день заходить в кафе. Нужна была отговорка для самого себя, почему он тянется к этому маленькому заведению. Он просто хотел каждый день хоть немного поглядеть на омегу. На своего омегу. На своего Бэкхёна.       Пак долго сидел и, как наркоман, втягивал в себя запах, пока папа Бэкхёна не пришёл закрыть дверь кафе. Весь день Чанёль просто летал в своих мыслях. Не замечал ничего вокруг. Даже су-шеф в ресторане отправил его домой, говоря, что без него они точно закончат быстрее.       Дома ему повсюду мерещился Бэкхён. В каждом уголке. И этому способствовал и запах, который всё ещё исходил от машинки. И если вчера Чанёль был готов сделать всё, чтобы избавиться от аромата в доме, то сегодня альфа был готов расцеловать всю машинку. И этой ночью он уже спал в обнимку не с сыном, а с маленькой машинкой, которую незаметно украл у сына.       С наступлением утра, как только появились первые лучики солнца, а зимой это случалось где-то в половину восьмого, Чанёль вырвался из постели и начал будить сына. Мальчик, недовольно бурча не хотел вставать, ведь он знал, что сегодня выходной. Но отец настаивал на своём. Маленький альфа не помнил, как в него запихнули еду, одели и вытащили из дома.       Сехун окончательно проснулся только на улице, когда по лицу бил холодный воздух. Он не понял, почему отец такой взбудораженный и куда так спешит, таща его за собой.       А Чанёль спешил к кафе, надеясь, что холод не сотрёт запах его омеги. Он хотел просто стоять у дверей кафе и чувствовать чудный запах. Зайти внутрь или остаться надолго у него даже не было намерения. Ведь есть работа, и ещё он был уверен, что не увидит там Бэкхёна. И поэтому смысла зайти внутрь не видел.       Но каково же было его удивление, когда он увидел Бэкхёна, который без единой нотки боли на лице бегал по кафе. Чанёль, даже минуту не думая, схватил сына за руку и спрятался за кустами. Он не понимал, что там делает омега. Он вообще был уверен, что на работу тот не выйдет. А сейчас даже в первую смену работает.       Он бы долго злился на омегу, если бы запах лайма и апельсина не ударил ему в нос, а потом не растворился по всему телу. В штанах мигом стало тесно, а дышать, даже через рот, было трудно. С каждым вдохом он убивал в себе желание подойти к омеге, закинуть того на плечо и отнести в такое место, где только будут они вдвоём. И хотел любить его. Всю течку. Всю жизнь.       Он не мог понять, как другие альфы в кафе могли спокойно сидеть и даже глазом не моргнуть, когда он даже с такого расстояния не мог контролировать себя и свои инстинкты.       — Пап, а от кого мы прячемся? — потянув отца за пальто, ребёнок с любопытством смотрел вперёд и пытался разглядеть хоть кого-то.       — От необычного апельсина, — даже не думая, ответил альфа. И пришёл в себя, только услышав возмущённое «что?» от маленького. — Мы не прячемся. Просто я думал, что это кусты лавровых листьев. Вот и пришёл понюхать, — сказал первое, что пришло в голову, Чанёль. — Ты пока иди играй. Нам ещё рано для работы.       Сехун ещё долго смотрел на отца, думая, что с ним что-то не так. А потом, услышав радостные крики с детской площадки, всё же повернулся, чтобы убежать туда, последний раз бросая взгляд в сторону кафе. И каково было удивление малыша, когда тот увидел там омегу.       — О, сегодня Беки работает рано. Пошли к нему, — отпустив руку отца, Сехун побежал вперёд.       Чанёль не сразу понял, что произошло, и успел остановить Сехуна только за два шага от дверей.       — Малыш, сегодня к Бэкхёну нельзя. В другой раз.       И быстро, буквально таща ребёнка, отправил его на площадку. А когда убедился, что тот, забыв обо всём, играет с другими детьми, опять вернулся в кусты и продолжил наблюдать.       На следующий и на следующий день ситуация опять повторялась. Только уже не нужно было раньше времени будить сына. Сехун просыпался за то время, что понадобилось Чанёлю, чтобы снять напряжение в ванной. Альфа соврал ребёнку и сказал, что они следят за Бэкхёном, чтобы понять, что за подарок купить ему на Рождество. Взрослый бы точно раскусил его ложь, но мозг маленького ребенка, слыша о подарке, сразу же взбудоражился, и Сехун, кажется, наблюдал за омегой внимательнее отца.       На пятый день, тридцатого декабря, придя к кафе и не почувствовав ничего, Пак понял, что течка закончилась. И он чуть не сошёл с ума, понимая, что храбрости для того, чтобы зайти, у него нет. Но и жить без омеги и его запаха альфа не смог бы. А ещё Чанёль чувствовал себя виноватым перед умершим мужем. Он обещал любить того всю жизнь. Даже когда тот, перед тем как умереть, просил альфу найти нового мужа и папу для их сына. Он обещал, что не будет. Но сейчас его сердце скачет как сумасшедшее, стоит подумать про шоколадные глаза Бэкхёна.       Даже не дойдя до работы, Чанёль позвонил в ресторан и сообщил, что сегодня его не будет, и, обещав премию за работу вместо себя поварам, убежал обратно в дом за машиной. А потом, как сумасшедший, гнал к могиле своего умершего омеги.       — Милый, я опять пришёл, — обняв камень, Пак опустился и сел рядом. — Прости меня. Я такой дурак. Так спешил, что даже цветы не принёс.       Пак хмыкнул и начал без умолку говорить о Сехуне. О том, что он здоров, что хорошо кушает, что учится на отлично и что растёт просто отличным мальчиком. После пятнадцатиминутного монолога он наконец-то решил поговорить о том, что весь сегодняшний день не давало ему покоя.       — Милый, а я влюбился, — с грустной улыбкой начал Чан, скользя пальцами по картинке на камне. — Он очень хороший. И с Сехуном хорошо ладит. Вот только… — альфа горько усмехнулся. Он об этом думал весь день, но никак не хотел верить в свои догадки. А сейчас, у могилы мужа, своего истинного, хотел поговорить об этом. — Вот только он, кажется, меня не любит. Ведь как объяснить то, что он никак не реагировал на меня и что не сказал, что запах, что я искал, исходит от него. Может быть, у него есть кто-то, — Чанёль не знал, было ли это вопросом или убеждением. А потом, со слезами на глазах, посмотрел на изображение на камне. — Знаешь, я хочу после нового года уехать отсюда. Сделаю су-шефа главным шефом и уйду отсюда. Да, так и сделаю!       Уверенно заявил альфа. И, попрощавшись, пообещав в следующий раз привезти два букета и обязательно прийти с Сехуном, уже хотел встать, как началась буря.       Она появилась словно ниоткуда. И если сначала была тихой, то потом окружила Чанёля, и начала быстро кружиться вокруг его. Ветер был таким сильным, что альфе пришлось схватиться за камень, чтобы его не сносило. Это длилось какие-то минуты, но перед Чаном пролетела вся его жизнь и, кажется, появились его первые седые волосы. За те секунды он понял, что если, не дай Бог, он умрёт, то Сехун останется один. И также понял, что не простит себя, если так и не поговорит и не будет пытаться сделать Бэкхёна своим.       — Спасибо, милый, — прокричал Чанёль и со всех ног понёсся к своей машине.       Мозгом он понимал, что та маленькая буря никак не была связана с его мужем. Что могила была в горах, и такие короткие бури часто там бывают. Но сердцем он хотел верить, что это знак. Знак, что не нужно сдаваться, даже не пробуя.       Добравшись до кафе, он не помнил, сколько раз проехал на красный цвет. Только был рад, что никого не сбил и что в кафе кроме его омеги никого не было. Зайдя внутрь, как и тогда, когда ночью сорвался с места, он уставился на омегу и без приветствий начал.       — Эй, дурной омега! Ты серьёзно не догадался, что я говорю именно о твоём запахе? — Альфа скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на омегу.       — Ты серьёзно думаешь, что я должен был сказать, что ты, как маньяк, хотел найти мой запах? — не отступил тоном от него Бэкхен и интуитивно сделал шаг назад.       Этот жест. Чанёль только сейчас понял, что Бэкхён каждый раз отстранялся от него, стоило заговорить о запахе. Только сейчас понял, что омега намеренно сделал так, чтобы он не догадался, что запах принадлежит ему, а не коктейлю.       — А что в этом такого? — недоумевал альфа.       — Что в этом такого? — вскипел Бэкхён, перейдя на крик. — Да это же значит, что я подаю себя на золотом подносе тебе.       — А ты не хочешь? — Чанёль тоже перешёл на крик.       — Проблема в том, что хочу! — омега уже не кричал. Он пододвинул стул к себе и, сев на него, начал безудержно плакать.       — Но почему это проблема? — сев перед омегой на корточки, Чанёль взял в руки его лицо, стирая большими пальцами слёзы, которые не переставая лились из глаз Бэкхёна.       — Потому что меня просто несёт от твоего запаха. И я был уверен, что если скажу, что это мой запах, то ты точно предложишь мне быть вместе. И я как безвольная кукла соглашусь. Но я не хочу стать любовником.       У Бэкхёна не было сил, чтобы отстранить руки альфы от себя. У него даже не было сил кричать. Слишком долго он держал всё в себе, и сейчас, наконец-то высказав всё, что было у него на душе, омега только хотел плакать.       — Какой любовник? Ты им не станешь, — мягко улыбнувшись от глупости мыслей вполне взрослого омеги, Чанёль приблизился чуть ближе и обнял Бэкхёна, прижимая его голову к своему плечу.       — А кем тогда я буду, когда у тебя есть муж! — Бэкхён тоже обнял альфу. Он бы точно оттолкнул его, но уже для себя решил, что это их последняя встреча. И хотел хоть раз почувствовать себя в объятиях Чанёля и наслаждаться теплотой, которая исходила от него.       — Он умер. Два года назад. От рака, — отстраняясь от омеги и взяв в свои руки его руку, с грустной улыбкой начал Чан. — И поэтому в тот день я так поздно пришёл за Сехуном. После встречи я зашел в бар, чтобы выпить стакан виски. Пить перед Сехуном или дома я не люблю. Но не заметил, как стакан превратился в бутылку и как я уснул прямо за барной стойкой.       — Но Сехун так говорил о своем папе. Я даже подумать не мог, — Бэкхён не знал, как себя вести. Он ожидал услышать, что угодно. Даже то, что Чанёль с мужем в разводе, но они в хороших отношениях. Но даже мысли о смерти у него не было. — Мне жаль.       — Перед смертью мой муж сказал Сехуну, что он всегда будет в его сердце, значит, не умрёт, пока его будут помнить. Вот и мой мальчик говорит о своём папе в настоящем времени, — Чанёль играл с волосами омеги, который ещё не отошёл от шока от полученной информации. — А если тебе правда жаль, то пошли ко мне домой. Сехун скучал по тебе.       — Пошли! — У Бэкхёна была тысяча отговорок, чтобы отказаться. Например, что должен работать. Или что ему нужно время для того, чтобы подумать над всем, что узнал. Но стоило услышать, что маленький альфа скучал по нему, у омеги просто язык не повернулся отказаться. Бэкхён тоже успел за пару дней сильно соскучиться по малышу. А тихое «я тоже скучал» альфы вообще добило омегу.       Весь путь до дома Паков прошёл в неловкой тишине. Чанёль сосредоточенно вёл машину, не отрывая взгляд от дороги. Хотя сосредоточенным он был только снаружи. Внутри он боролся с самим собой и со своим желанием все время смотреть на омегу. А ещё ему было трудно дышать. Единственным выходом он посчитал длинный воротник пальто, которым он закрыл нос. Но и плотная ткань не могла заставить его не чувствовать запах Бэкхёна. Запах его омеги. И его совсем не волнует, что они не истинные. Что однажды Бэкхён найдёт своего духовного друга. Его ничего не волнует. Он хочет только провести с ним столько времени, сколько позволит омега.       Бэкхёну тоже было тяжело. Он пытался найти что-то на улице, пытался держать взгляд на ёлках и гирляндах, только не смотреть на альфу. На альфу, который засел в его сердце, кажется, с того самого дня, как он увидел его всего мокрого, судорожно обнимающего сына. Или может тогда, когда Чанёль, несмотря на собственную дрожь в теле, аккуратно закутал ребёнка в фартук и прижал к себе.       Бэкхён не знал. Знал только то, что с того самого дня жить без запаха банана, которым пах Чанёль, не мог. Сначала омега оправдывал себя тем, что и раньше любил их. Но когда всё дошло до того, что он купил гель для душа с запахом банана, постельное белье с бананами, поставил на экран телефона бананы, купил новый фартук с бананами, освежители воздуха с запахом бананов, опустил в мусорку чёртову кожуру банана, начал спать в обнимку с бананами, то понял, что это уже ненормально.       А когда однажды вечером сорвался с места и как псих хотел выбежать из дома и пойти к Чанёлю, то понял, что не просто ненормально. Все просто ужасно. Видя себя в зеркале в прихожей в таком же виде, в котором несколько дней назад альфа пришел в кафе и стал принюхиваться, Бэкхён без сил упал на пол и начал реветь, радуясь, что дома один. Ревел из-за того, что влюбился в замужнего мужчину. Из-за того, что полюбил не только его, но и Сехуна, который души в папочке не чаял.       Он правда хотел держаться от них подальше. И если от Чанёля как-то получилось, то с Сехуном — никак. Игнорировать его рассказы или хотя бы день не взъерошить волосы маленького альфы, а потом поцеловать макушку Бэкхён не был в силах.       А в последний день школы, когда на Бэкхёна вдруг навалилась мысль о том, что, возможно, очень долго не увидит малыша, он просто сорвался с места. Купил маленькую машинку, и положив её во внутренний карман куртки, даже не подумав, что игрушка может раскрыть его секрет, побежал к школе, надеясь, что дойдёт до ребенка быстрее отца, с которым увидеться, особенно в преддверии течки, не хотел.       И как же он был счастлив, когда малыш сказал, что за ним придёт его друг. Он обнимал Сехуна и даже не думал отстраниться от него, пока не услышал радостный крик малыша, чем Сехун хотел привлечь к себе внимание Исина.       После ухода Сехуна внутри Бэкхёна была пустота. Он не помнил, как добрался до работы. Как готовил очередные коктейли. Как на следующий день рано утром шёл на работу. Только помнил тот момент, когда с ужасом попросил всех клиентов выйти из кафе. Проклинал свой организм за то, что никогда течка не начиналась в своё время. Перевернув табличку на двери на «закрыто», он хотел добраться до ключей, которые были в куртке, но на полпути его схватил такой спазм внизу живота, что Бэкхён не смог сдержать себя и упал. На грязном от ботинок полу, обнимая себя за живот, он крутился с стороны на сторону, чтобы хоть как-то унять боль, когда почувствовал запах.       Запах бананов.       Сначала он подумал, что из-за обострившегося обоняния начал разом чувствовать запахи бананов в зале и в сарае. Так что вида не подал. Только закрыл нос фартуком. Но запах продолжал усиливаться, пробиваясь в кожу и заставив парня скулить и прогибаться в спине ещё сильнее. Сделав очередной поворот и открыв глаза, он увидел его.       Своего альфу.       Бэкхён точно знал, что они не истинные. Своего истинного он ещё давно отверг из-за скверного характера. Но вот Чанёль… Он хотел, чтобы именно Чанёль был его парой. Хотел иметь возможность назвать его своим. Он хотел, чтобы Чан целовал его и получал поцелуй в ответ. Хотел обнимать и не отпускать его никогда. Прижиматься к нему всю течку. Всю жизнь.       Но эти мысли привели Бэкхёна в ужас. Он не хотел стать любовником. Не хотел, чтобы из-за него рушилась семья. Поэтому судорожно попятился по полу назад. Он был уверен, что если альфа хоть немного приблизится к нему, забудет все моральные принципы и бросится на шею, прося сделать своим.       И каково было его удивление, когда Чанёль просто выбежал из кафе и отправил за ним омежье такси. Он восхищался альфой, который смог сдержать себя, так долго находясь в помещении, пропитанном запахом течного омеги, и даже не попытался дотронуться до него. Восхищался тем, каким преданным был он своему мужу. И тихо плача, убил в себе все надежды на то, что они будут вместе.       Проплакав всю ночь, он выпил горсть таблеток и, набрызгавшись блокаторами, побежал на работу, по дороге сказав напарнику, что сегодня он хочет работать весь день. Он хотел занять себя чем-то, а то точно бы сошёл с ума и позвонил бы альфе, прося прийти к нему.       Но и на работе он не мог отвлечься. Каждое утро и вечер он чуть с ума не сходил от запаха бананов. Он думал, что скоро начнёт лезть на стены, и ел бананы всё время, а один даже держал в кармане фартука, чтобы запах всегда был с ним.       А сейчас он узнал, что альфа тоже что-то чувствует к нему. Что он точно не станет любовником или стервой, которая разрушила семью. И он не знал, как на это реагировать. И не знал, как на это отреагирует Сехун. Да, ребёнок его любил. Но это ещё не значит, что он готов был принять Бэкхёна как папу.       Все мысли омеги мигом испарились, когда они добрались до дома альфы и открыли дверь, и маленький Сехун побежал сначала не в объятия отца, а с криками «Бэкхён» прыгнул в руки омеги.       — Я так рад, что ты пришёл, — целуя омегу в щёку и обвивая руки вокруг его шеи, весело сказал малыш.       — Значит, ему ты рад, а собственному отцу нет? Предатель! — с самым обиженным лицом на свете, альфа зашагал в гостиную, где, видя и слыша всю сцену в прихожей, хохотал Исин.       — Ну пап. Я тебя каждый день вижу и обнимаю. А Бэкхёна нет. Я только через стекло видел его в последние дни, — даже не подумав, что сейчас он подставил отца, выдав его секрет, Сехун выбрался из объятий омеги и, проходя рядом с отцом, который от смущения не знал куда себя деть, запрыгнул на диван, рядом с Исином. — Брат, мой будущий папочка красивый. Правда?       — Кто? — подросток никак не ожидал такого вопроса. Он вообще был поглощён мультиком, и даже не замечал, что происходит рядом.       — Бэкхён, — с улыбкой показывая на омегу, Сехун удовлетворённо вернул взгляд на экран, когда Исин ответил, что Бэкхён очень красивый.       — И с чего ты решил, что он твой будущий папа? — Альфа никак не мог взять себя в руки, чтобы скрыть дрожь во всем теле и нервную улыбку.       — Как это с чего, отец? Мы же три дня ходили к Бэкхёну, и ты смотрел на него тайно. Я знаю, что ты не хотел купить подарок для него. А ещё ты всё время принюхивался. А сегодня Исин тоже так сделал, когда смотрел на соседа снизу. А они встречаются. Значит, вы тоже должны встречаться.       Стояло неловкое молчание, которое никто из взрослых не хотел разрушить. Исин, понимая, что лишний в доме, уже давно ушёл, а Сехун, даже не понимая, что признался в любви омеге вместо отца, спокойно смотрел фильм.       — Бэкхён, — послышался голос маленького альфы.       — Да, малыш, — Бэкхён подошёл к Сехуну, сел рядом с ним на диван.       — А давай мы ещё раз нарядим ёлку. У папы совсем нет вкуса. Смотри, во что он превратил её.       — Эй, маленький негодник. Вообще-то это я выбирал всю твою одежду.       — Поэтому и я всегда хожу в подарках дедушек, — съязвив, Сехун потянул омегу, который тихо смеялся на ворчание маленького альфы и бурчание старшего, к ёлке.       Чанёль, смотря на весёлого сына, с каким восхищением он смотрит на омегу и как нежно Бэкхён улыбается малышу, был очень счастлив. А временами ловя на себе смущённые взгляды омеги, понимал, что его жизнь потихоньку начинает налаживаться. А когда почувствовал запах мандаринов, который шёл от омеги, то наконец-то понял, что уже завтра Новый год. И новая жизнь для его семьи.       — Бэкхён, — протянул малыш и умоляюще посмотрел на омегу. — Папа сказал, что просить об этом нельзя, но я так хочу.       — И чего же ты хочешь? — опустившись перед Сехуном на колени, Бэкхён зарылся с пушистые волосы ребёнка.       — Можешь сегодня остаться спать со мной? Мой ночник сломался, а в моей комнате темно. А я боюсь темноты. А отец храпит так, что рядом с ним спать просто невозможно, — смотря, как малыш быстро выговаривает слова, боясь, что не успеет сказать всё, что хотел, Бэкхён не мог не умиляться.       — Эй! — уже третий раз за день получая подставу от собственного сына, Чанёль уже не выдержал. Но видя как смеялся омега, не удержался, и его лицо расплылось в счастливой улыбке.       — Останешься же? — чуть не плача, спросил Сехун, жалобно смотря на омегу.       — Останусь, — уверенно заявил Бэкхён. И этим одним словом заставил весело затрепетать сердца двух так любимых им альф.       В эту ночь Чанёль не уснул. Совсем. Как подросток прилип к общей стене их с сыном комнат. А когда понял, что этого недостаточно, то уже вышел из спальни и немного приоткрыл дверь спальни сына. Стоило сделать это, как в нос ударил терпкий аромат омеги, а видя, как нежно он обнял сына и как мило они оба прочмокали губами во сне, то, превращаясь в счастливую лужу, опустился на пол, сам не понимая как уснул.       — Пап! — Чанёль проснулся от сильного толчка в плечо. — Почему спишь на полу?       Чанёль проклинал себя, что не проснулся как обычно в шесть. И, проигнорировав вопрос малыша, надеялся, что Бэкхён до сих пор спит. Но когда омега вышел из кухни и с довольной улыбкой посмотрел на альфу, то Чанёль сгорел от смущения, прекрасно зная, что омега понял, зачем он спит на полу. А когда заметил, что Бэкхён в его свитере и с растрёпанными волосами смешивает что-то в миске, то быстро ответив малышу, что он просто боялся, что малыш позовёт, а он не услышит, скрылся в ванной.       В ванной, сгорая уже второй раз за утро от стыда, ведь он был уверен, что омега опять понял причину его бега сюда, Чанёль боролся с его каждодневной утренней проблемой, которая превратилась в катастрофу, от вида уютного и домашнего Бэкхёна в его свитере.       Весь день тридцать первого декабря прошёл в бегах для семьи Пак и Бэкхёна, который с первой же просьбы, уже старшего альфы, согласился Новый год встречать с ними.       Несмотря на дикую усталость, из-за того, что половину дня Чанёль с Бэкхёном провели в торговом центре, чтобы купить продукты к праздничному столу и подарки от Деда Мороза, а остальную половину были на кухне, чтобы успеть всё приготовить, пара была очень счастлива. Они с шампанским в руках ждали речи президента, которая должна была начаться с минуты на минуту. До Нового года осталось всего ничего, но это, кажется, совсем не волновало Сехуна, который, попросив его разбудить с приходом Деда Мороза, спал на диване.       — Знаешь, — неуверенно начал Чанёль. — Я знаю, что ты это уже знаешь. Да и Сехун выдал меня вчера, — усмехнулся альфа, поднимая взгляд на Бэкхёна. — Но я чувствую, что должен об этом сказать сам, — сделав глубокий вдох, альфа выпил всё шампанское в стакане и, взяв омегу за руку, самым нежным, но немного дрогнувшим голосом произнёс: — Я люблю тебя, Бён Бэкхён.       — И я люблю тебя, Пак Чанёль, — таким же голосом ответил Бэкхён и закрыл глаза, ожидая поцелуя. Но несколько секунд чувствуя только горячее дыхание на своих губах и больше ничего, открыл их и пробурчал уже своему парню: — Если ты сейчас же не поцелуешь меня, то мы не успеем поцеловаться ровно в полночь Рождества. По крайней мере, этого года.       Больше слов не потребовалось. Чанёль, не теряя ни секунды, взял в свои руки щёки омеги и трепетно коснулся манящих и столь желанных губ. Они целовались долго и очень нежно, с каждой секундой прижимаясь друг к другу сильнее. Запахи, которые усиливались с каждым мигом, сплелись, формируя необычный микс, от которого кружилась голова обоих. Чанёль с удовольствием прошёлся языком по нижней губе омеги, убеждаясь, что не только запах у него прекрасный, но и вкус губ. Весь он. От сладких и сочных губ Бэкхёна оторваться было невозможно, и с каждым мгновением Чанёль всё больше и больше терял связь с реальностью.       А Бэкхён наконец-то почувствовав запах бананов так близко, имея возможность целовать так желанные губы альфы, тихо поскуливал и стонал в поцелуй, желая, чтобы он никогда не закончился.       — Пап, Дед Мороз мне вертолёт принёс, — донёсся счастливый голос Сехуна из гостиной.       И влюблённая пара только сейчас будто проснулась. Как они добрались до кровати альфы и как получилось, что они оба были с голыми торсами, пара не помнила. Отстранившись друг от друга и быстро накинув что-то на себя, они вышли из спальни и удивлённо смотрели на вертолёт, который сами купили несколько часов назад.       — Бэкхён, а что делает твоя кофта под ёлкой? — удивлённо спросил малыш, когда ища ещё подарок, нашёл одежду омеги.       — И правда, как она туда попала?       С кривой улыбкой омега повернулся в сторону Чанёля, бросив на его убийственный взгляд. А тот сидел довольный сам собой, будто ничего не случилось, и смеялся с розовых щёк омеги.       — Сехуни, а ты видел, что вертолет ещё и звуки издаёт? — альфа решил просто сменить тему, уверенный, что малыш тут же забудет про одежду, слыша про новую функцию игрушки.       — Пак Чанёль, — тихо позвал омега, когда ребенок с вертолётом в руке бежал по квартире, и положил голову на предплечье альфы. — Купи для себя какое-то лекарство от храпа. А то и правда спать рядом невозможно. Сегодня ночью я глаз не мог сомкнуть из-за твоего храпа.       Чанёль с улыбкой до ушей поцеловал макушку Бэкхёна, понимая, что он чётко дал понять, что собирается жить с ним, и про себя заметил, что лучшего Нового года ещё у него не было.

6 месяцев спустя

      По пляжу гуляла пока ещё маленькая семья. Маленький мальчик, которому исполнилось девять всего несколько месяцев назад, бежал перед родителями, иногда играя с волнами моря, и испачкал низ шортов. А его родители только улыбались, смотря на счастливое лицо ребёнка, и совсем не думали об испачканной в песке одежде.       — Пап, а когда родится братик? — Сехун с интересом смотрел на пока ещё маленький живот Бэкхёна.       — Через шесть месяцев, мелкий, — потрепав сына по волосам, Чанёль взял его на руки, другой рукой обнимая мужа за живот. И они весело зашагали дальше.       Беременность Бэкхёна, несмотря на незапланированность из-за того, что во время течки у пары порвался презерватив, была очень желанной. И единственным, что пришлось изменить из-за внезапной беременности, была дата свадьбы, чтобы потом Бэкхён не шёл к алтарю с большим животом.       Несмотря на то, что с церемонии бракосочетания прошёл уже месяц, Бэкхён до сих пор не мог забыть дрожь во всём теле мужа у алтаря. Было такое ощущение, что это не Чанёль выходил замуж во второй раз, а Бэкхён. А вспомнив о том, что из-за огромного волнения у Чанёля получилось нормально произнести свадебную клятву с третьего раза, Бэкхён не смог скрыть улыбку на всё лицо.       — Хочу спросить, над чем смеёшься, но, боюсь, ответ мне не понравится, — глядя на счастливую улыбку мужа, Чанёль сам не мог скрыть свою, и отодвинул стул маленького открытого кафе у берега, чтобы муж сел на него.       — А ты стал умнее, Пак Чанёль, —галантно опустился на стул омега и хитро посмотрел на мужа из-под ресниц.       — А когда это я не был умным?       — Ну… Например, когда месяц не мог понять, что запах, который ты ищешь, идёт от меня, а не от коктейля, — с трудом сдерживаясь, чтобы не смеяться от надутых губ мужа, как можно серьёзнее проговорил Бэкхён, прекрасно зная, что Чанёль бесился каждый раз, как слышал об этом.       — Ты всю жизнь это будешь припоминать? — надулся альфа ещё сильнее и скрестил руки на груди, отведя взгляд на сына, который играл с песком и, кажется, хотел построить замок.       Наблюдая за семьёй, Бэкхён не заметил, как приблизился официант. И поэтому вздрогнул, когда перед ним положили меню. Но он даже не открыл его, прекрасно зная, что хотят муж и ребенок.       — Нам два кумкватти, апельсиновый сок и три мороженых, пожалуйста, — прекрасно зная, что Сехун не будет пить что-то незнакомое и на вид странное, омега заказывал для мальчика обычный сок. А когда опять вернул взгляд на мужа, чтобы ещё немного посмеяться с его вида, который никак не говорил о том, что альфе уже тридцать, то увидел его заинтересованный взгляд. — Что?       — Что это «кум…» и что-то там дальше? — с большими глазами спросил альфа.       — Как что? Ты больше месяца насиловал мне мозги и хотел его. Я даже временами думал, что ты умрёшь, если не почувствуешь вкус коктейля, который так хорошо пахнет, — наигранному возмущению Бэкхёна не было передела. — А ещё спрашивает, когда был не умным, — со взглядом победителя смотрел на мужчину перед собой омега и, опираясь на стол руками, придвинулся ближе к мужу.       — Брось. Я просто временно забыл, — повторяя движение омеги, Чанёль оказался в нескольких сантиметрах от губ Бэкхёна. И вспомнил своё счастье, когда узнал, что это не его рецепторы плохо работали, а запах ингредиентов коктейля, которым пах его муж, были необычными.       — Теперь ты наконец-то можешь почувствовать вкус коктейля, милый, — тихим голосом проговорил Бэкхён, с полузакрытыми глазами.       С улыбкой смотря на то, как омега просит себя поцеловать, Чанёль подался вперёд и, перед тем как прикоснуться таким желанным губам, прошептал:       — Я ещё в ночь Нового года почувствовал вкус своего коктейля.