Дороги во Тьму

Сила была всюду. Ее можно было коснуться, увидеть, ею можно было обжечься, ее можно было почувствовать. Последний вариант особенно приветствовался. «Чувствуй Силу» — таков был девиз новой школы джедаев, и каждый придерживался его как мог. Люк Скайуокер, чья нервная система годами борьбы с Империей была очень подорвана, часто с подозрением вслушивался в путанные колебания Силы, с настойчивостью ищейки преследуя по запаху любые намеки на Темную сторону. В месте, где обучались десятки будущих джедаев, Сила бурлила, и подозрительности требовалось вдвое больше обычного. Люк и подозревал. Темную сторону Силы он очень не любил — она поломала его семью, как технический спирт — алкоголика. Поэтому подозрительность Люк тратил исключительно на племянника, который, видя порой, как дядя щурил глаза в его сторону, начинал закатывать свои и старался утечь в ближайшую щель, даром что не был водой. Особенно напрягался Бен, когда дядя вдруг начинал проповеди о вечном противостоянии добра и зла с «удивительным» выводом, что зло — это плохо. Эта проповедь могла начаться, когда Бен тихонько сидел себе и пил воду после тренировки. Голос Люка над ухом встряхивал не хуже иголки под задницей: Бен дергался от неожиданного звука и думал, что скоро дергаться начнет его глаз. А Люк не терял бдительности. «Расслабишься, — думал он, — и Темная сторона прихлопнет тебя как муху». Темная сторона была той еще подлой пронырой. Однажды Люк почуял древнего врага, когда изволил отдыхать после тяжелого трудового дня. Он сидел в кресле для медитации и почувствовал, как вспыхнула тьма в чьей-то душе. Вспышка была мимолетной, но Люка как ветром сдуло на поиски. И он нашел злого Бена, который стоял перед двумя младшими и что-то у них требовал. — К Темной стороне ведет злость! — воскликнул Люк, и Бен шарахнулся в сторону, когда дядя выскочил из вечернего полумрака, плотнее кутаясь в плащ, надетый в погоне за Темной стороной задом наперед. Бен недоуменно покосился на дядю, которого запрещено было называть дядей, чтобы не дискредитировать других учеников, и коротко, но эмоционально спросил: — Чего? Люк облизал губы. Темная сторона — не шутка. Даже ее проблеск был катастрофой. Бен так не считал. — Малышня снова украла мой меч, — попытался втолковать он дяде и выразительно поднял брови. — Мой меч. Украли. Они. Я требую его назад — и только. — Ты злишься? — поинтересовался Люк. Бен развел руками: — Ну, а как еще? Они же меч мой украли. — Злость — не выход. Нужно просто попросить. Сила в смирении, — процитировал какую-то книгу — он не помнил, где вообще это читал, — Люк. — Да какое смирение? — вспыхнул Бен, и снова Тьма очернила его душу. — Они мне старый вообще-то сломали! А теперь этот решили? Мне каждый день мечи себе делать? Люк покачал головой и снова попробовал вразумить племянника: — Они поступили опрометчиво, но и ты не позволяй Тьме туманить твой рассудок. — Чт… — Бен посмотрел на мелких воришек, потом снова на дядю. — Да что это за совет? Как это вот мне сейчас поможет? — Мы только посмотреть! — заголосили воришки, а одного из них пробило на слезу. — Они только посмотреть, — Люк утер шмыгающему слезы. — Это невероятно! — Бен развел руками. — Манипуляторы! А если я начну рыдать, мне меч вернут? Так это работает? — Смеешься над детскими слезами? — Люк покачал головой. — Скользкая дорожка. — Да вы тут!.. — Бен задохнулся от возмущения и пнул траву. — Нет эмоций — есть покой! — рявкнул он и пошел к себе, поняв, что борьба была проиграна. — Покой, я сказал!

***

Иногда Люку казалось, что в борьбе с проблесками Темной стороны он вел себя как заслуженный параноик, но лучше было слыть параноиком, чем пропустить первые ростки зла во вспыльчивой, склонной к порывам зеленой и такой поддатливой натуре. Вообще, каждая натура была склонна к порывам, но среди Скайуокеров это было слишком опасно — в их семье не принимали полумеры. Если Скайуокер слетал с катушек, вслед за ним начинала горько рыдать вся галактика — и никак иначе. Поэтому Люк ни на секунду не усыплял бдительность, а Бен все чаще притворялся занятым, когда видел приближающуюся фигуру дяди. Однажды Люк услышал в одном из залов звуки разрушения, что было вполне нормально для тренировочного помещения. Но Бен, как показалось Люку, слишком неистово крошил металлических противников. А неистовство, известное дело, вело к Темной стороне. — Что-то не так? — вскинулся Бен, когда начал промахиваться от слишком откровенного взгляда в спину. — Я вижу переполняющую тебя ненависть, — смиренно поведал Люк. — Что? — Бен растерянно похлопал глазами. — Да какую ненависть? Это называется раж. — Не пристало джедаю подпитываться ненавистью. — Да р-раж это! — Ты злишься, Бен. Я тоже был молодым, я понимаю… — Да какое понимаю? Что вообще происходит? — Бен начал психовать. К Темной стороне вела излишняя раздражительность. Люк поспешил выполнить свой учительский долг и положил племяннику руку на плечо, доверительно заглядывая в глаза. В глаз, правый, который у Бена моргнул асинхронно с левым. — Ты всегда можешь поговорить со мной. Ты же знаешь. Бен покосился на руку и, как показалось Люку, осторожно отодвинулся. — Нет эмоций — есть покой, — сообщил Бен и для верности кивнул. — Пойду-ка я спать. — Очисти свой разум от гнева, — посоветовал Люк напоследок. Бен едва слышно застонал.

***

Когда в Храме появился старый ситхский клинок ярко-алого цвета, Люк провел собрание и оглядел присутствующих на нем учеников пристальным, изучающим взглядом. Голова Бена оказалась ниже прочих, несмотря на то, что он был высоким. Еще Бен опирался на руку и закрывал ей часть лица, видимо, пытаясь стать невидимым для всевидящего ока. Именно эта поза подтолкнула Люка к мысли, что Бен был как-то связан с появлением меча в школе. Эта поза, а не предрассудки относительно скайуокерской крови. После собрания Бен пытался превратиться в дымку и улетучиться, но Люк проворно сцапал ускользающего племянника. — Что бы ты ни хотел мне сказать, я тут не при чем, — мгновенно сообщил Бен. — Ничего не знаю, никого не видел. — Красный клинок, Бен. Недобрый знак. — Да кто-то пошутил, наверно. — Губы Бена на всякий случай дернулись в нервной заискивающей улыбке. — Это несмешная шутка. Алые клинки принесли этой Галактике только смерть и хаос. Я видел, знаю, поэтому могу тебя заверить, что красный — цвет крови и боли. — Понимаю. — Бен покивал и мотнул головой в сторону выхода. — Так, может, мне можно пойти? Я хотел потренироваться немного. Люк вздохнул. — Помни, что добро всегда победит. Тяга к Тьме — это естественно. Выстоять — вот победа. — Хорошо сказано. Я потренируюсь? — Не позволяй свету погаснуть. — Разумеется. Может… Я тренироваться хотел, в общем. Я, конечно, не против поговорить, но и потренироваться тоже нужно. Люк кивком головы позволил Бену идти. Он сказал, что хотел. Он напомнил о свете. Бен ушел почти бегом.

***

Тьма ночи окутывала Храм. Звезды горели на небе, напоминая о том, как велик был мир и как бесконечно и воистину великолепно было течение жизни в этом круговороте. Звезды сентиментальным светом раздражали слезные железы. Люк украдкой вытер глаза, глядя ввысь, в далекие глубины прекрасного и в то же время страшного космоса. Однако, стоило хрустнуть ветке под чьим-то бессонным сапогом, как Люк подобрался, забыл о звездах и бодро выскочил на свежий воздух в поисках нарушителя режима. Он совершенно не удивился, увидев Бена, присевшего на траву и уставившегося в небо. От Бена исходило смятение вперемешку с волнением. И попахивало тревожным желанием перемен. Смятение вело к Темной стороне — это все знали. Люк почуял добычу и мельком подумал, что его племянник слишком беспокойный ученик. — Я слышу, как твою душу одолевают сомнения, — шепнул он Бену. Бен, рассматривавший небо, подскочил на месте, ругаясь и проклиная Силу такими словами, которые обходил стороной даже любитель крепкого словечка Хан. Все вышеперечисленное тоже вело к Темной стороне. Все естество Бена тянулось к Тьме! — А мне можно иногда бывать в одиночестве и без этих вот нравоучений? — спросил Бен надорванным голосом. — Тьма — это змея, просачивающаяся в сердце и завладевающая им, — попытался успокоить племянника Люк. — Она заставляет тебя сомневаться в Свете. Бен выпучил глаза. — В кое-чьем здравомыслии я точно сомневаюсь, — подтвердил он. — Нет эмоций — есть покой. Только покой позволит принять верное решение. — Какой покой? Какое решение? Я на звезды смотрю. Да, не мужское это дело, но Тьма тут вообще не виновата. — Оправдываешь Тьму? — А? Да почему каждое мое слово работает против меня? Что у нас за диалоги такие?! — Ты рвешься на части, Бен. Но я помогу тебе. Обещаю. Глаза Бена грозились покинуть свое место жительства. — Кто рвется? Куда? Я целиковый. Смотрю на звезды. Ну запрещено после отбоя гулять, ну не убьешь же ты меня за это. Разговоры об убийстве вели к Темной стороне. Люк поспешил заверить племянника: — Я никогда не причиню тебе вред. Верь мне. — Да я уж надеюсь, — фыркнул тот и снова отодвинулся. Отстраненность вела к Темной стороне. Люк вздохнул. Тяжела была доля учителя, когда требовалось не только учить, но и следить за стоящими на краю бездны учениками. Каждая дорожка в мире могла привести ко Тьме. Все к ней вело. Люк посмотрел на Бена, но тот лег на траву. — Думаю, лежание на траве не приведет меня к Темной стороне, м? — пробормотал он. Так безрассудно говорить о коварстве Темной стороны… Люк набрал в грудь побольше воздуха, чтобы откровенно обсудить с племянником Темную сторону. Бен состроил лицо мученика и, как показалось Люку, приготовился обреченно завыть на любой мимо летящий спутник. А Люк меж тем начал говорить.