Хотели бы вы сделать это на парте?

      Тема урока была скучной. Не просто скучной, а ещё и не слишком то понятной. И всё это, несмотря на все старания новой учительницы, точнее – стажёрки-студентки.       Ольга, подперев голову рукой, слушала. Нет, она пыталась не заснуть и сквозь пелену своих мыслей слышала, как Лариса… Позвольте, Лариса Михайловна!.. вдохновенно рассказывает что-то про розу ветров, про сезонную смену движения воздуха и про… а, не важно. Не важно, когда на улице так тоскливо, а в классе царит унылый полумрак. Северин поправила кожаный ремешок на шее и решила, что это всё же лучше, чем выслушивать упрёки про её внешний вид от классной руководительницы. Но как же грустно здесь было! Девушка взглянула в окно, асфальт, дома и небо – всё было серым.       Впрочем, было в этой стажёрке кое-что ещё, что приятно выделяло её на фоне классухи в глазах Северин – это её фигура, её голосок, правильные черты лица. Очень симпатичные черты лица! Она не стеснялась выставлять свои фото с пляжа в соцсети, и это также шло ей в копилку плюсов. На этих фото можно было рассмотреть вполне неплохие формы, которые сейчас были скрыты под блузкой и обтягивающими брюками. Ольга попыталась их представить. И вдруг ей стало смешно: неужели она мысленно раздевает девушку? Влюбилась что ли? На этой мысли что-то будто кольнуло её, и сердце забилось чаще. А ведь она милая…       Прогоняя эти раздумья, Ольга предпочла окончательно расслабиться и положить голову на парту, чем пытаться хоть что-то уловить из давно ускользнувшей от неё темы урока. Но мягкий голос Ларисы сопровождал её спутанные мысли. Он ласкал и баюкал слух, а в голове уже возникали приятные сцены: совместные прогулки по пляжу, чтение Булгакова, обед в уличном кафе. Хотелось чего-то большего. И чем дальше, тем более смелыми они становились, пока, наконец, она не представила, как Лариса толкает её на парту в пустом классе и не начинает ласкать её тело, как лезет ей под юбку, и её пальцы… и ей жутко захотелось чего-то такого, одновременно жаркого и страстного. Она зажмурила глаза. Страстного и в то же время запретного для обеих… Ведь если их застукают, то репутация каждой из них будет разрушена навсегда. Она снова прокручивала в голове эту сцену. Её тело желало этих прикосновений. Девушка заёрзала на стуле, сжимая ноги вместе – между ними было предательски тепло.       Вдруг что-то изменилось. В её голову примешивались чьи-то чужие мысли. Слабые отголоски. Это её сила? Опять проявилась в столь неподходящий момент. Но эти обрывки мыслей показались ей знакомыми. Точнее, их интонация. Лариса? И тут Северин осенило: что, если попробовать это использовать! Влюбить в себя училку – дорогого стоит! Решив, что она всё равно ничего не теряет, Ольга просто представила, как все те сцены, что она недавно воображала, вся страсть, которую она при этом ощущала, передаются симпатичной стажёрке.       Речь Ларисы тотчас стала слегка сбивчивой, а взгляд то и дело стал останавливаться на Ольге, заставив ту хотя бы сделать вид, что она что-то записывает. В итоге Лариса глянула на часы, быстро пробормотала что-то про «в честь грядущего праздника ничего не задано» и отпустила класс, тотчас кинувшийся на выход – был последний урок. Ольга с изумлением смотрела на то, что происходит.       Лариса снова посмотрела на часы и ахнула – до конца урока осталось целых двадцать минут!       – Ой, что же я… наделала… – схватилась она за голову.       Неужели это сработало? Но если так… значит, нужно продолжить! Северин снова устроила мысленный натиск на разум стажёрки, и от беспокойства не осталось и следа. Это были те силы, что проснулись в ней два года назад. Всё это время она лишь училась их контролировать, и даже так периодически в минуты особого стресса они порой жили своей жизнью, сжигая проводку или обрушивая полки с книгами. Иногда она осмеливалась концентрироваться и делать что-то целенаправленно, но пока что у неё получалось лишь с физическим воздействием.       Лариса вспорхнула к другой части кабинета. Звонко цокали каблучки. И, быстро закрыв дверь на ключ, и вернулась к Ольге, буквально пожирая её взглядом – её почти сформировавшееся тело, её синие волосы, татуировки, видные на ногах и руках – да даже кожаный ремешок на шее школьницы теперь казался молодой стажёрке чем-то невыносимо сексуальным.       Северин смотрела на её лицо – её взгляд был нервным.       Нет, то, что, что она приняла за нервозность, было нетерпением. Нетерпением и вожделением. Чёрт, каким красивым было её лицо в этот момент!       – Я хочу тебя, Оля… – проговорила она, наклоняясь над партой. – Так хочу, что уже не могу.       Было похоже на то, что она сошла с ума.       – Я… знаю… – улыбнулась Ольга, поднимаясь из-за парты. – Я тоже…       Лариса подтянула девушку к себе и впилась в её губы жадным поцелуем, заставив ту ойкнуть от неожиданности. Сердце бешено заколотилось. «Какие же мягкие у неё губы…» – пронеслось в голове Ольги, прежде чем она ощутила, как бойкий язычок Ларисы входит ей в рот и переплетается с её – а она даже не понимает, как правильно ответить. Это было неожиданно. Даже пугающе. Но, распробовав язык стажёрки, она поняла, что это чертовски приятно. Та закончила так же внезапно, как и начала. Но затем снова последовал поцелуй, затем ещё и ещё… И рот, и подбородок были влажными от поцелуев, перемазанными яркой помадой. Ольга хотела просто отдышаться, но сделать этого ей не давали.       Наконец, Лариса, тяжело дыша, толкнула ученицу на парту. И сама она облокотилась на деревянную поверхность, нависнув над Северин. Её горячее от вожделения тело было так близко…       Ольга вздрогнула от прикосновения чужой руки, бесцеремонно влезшей под юбку. Стажёрка провела ногтем, сквозь трусики, по самым чувствительным местам.       – Тебе… нравится?       – Да… мне… нравится, – ответила Ольга сквозь сбивчивое дыхание.       – Я помогу тебе раздеться, – сказала Лариса, начав стаскивать с Ольги трусики.       Затем она полезла выше и стала расстёгивать пуговицы на рубашке ученицы, второй рукой продолжая ласкать её между ног. Ольга обхватила руками туловище Ларисы и выгнулась всем телом, когда в её лоно проникли два пальца. Её мягкие пальцы толчками продвигались всё глубже. И казалось, что для них было слишком узко, но это приносило Ольге удовольствие. Она закрыла глаза, пока они массировали её изнутри.       Северин почувствовала боль, когда пальцы упёрлись в плеву, и резко выдохнула. Они давили всё сильней, и ей сложно было не закричать от боли, цепляясь руками за парту и извиваясь. И, наконец, резкие движения Ларисы прорвали преграду. Ольга вскрикнула. Наверное, их слышали, но ей было плевать. Лариса остановилась, давая девушке отдышаться, второй рукой лаская пока ещё не слишком большую девичью грудь.       Пот лил ручьём, и Северин с блаженством осознавала, что боль позади. Но стажёрка продолжила гладить её внизу с тем же остервенением. Её пальцы двинулись выше, к клитору.       – Чувствовать… – поцелуй, – ах… – как… ты извиваешься… – поцелуй, – вздрагиваешь… блаженство.       Ольга чувствовала, как между ног течёт небольшая струйка крови. А ведь Ларисе такое будет стоить не только карьеры, но и свободы. Но пока внушение лишь призывало училку лишь трахать её в порыве безумнейшей страсти.       Лариса проворно водила пальцами, всё быстрее и быстрее, пока не продолжила в одном темпе. Дыхание Ольги сбилось под наплывом блаженства. Она застонала, чувствуя, как всё её тело дрожит, а подушечки пальцев снова и снова задевают ту точку, что приносит ей нестерпимое удовольствие. В голове крутилась лишь одна мысль: «Не останавливайся!» Девушка ухватилась руками за длинные волосы Ларисы, пока та оторвалась от её губ и перешла к груди, обводя язычком и трогая зубами затвердевшие соски.       Северин выгнулась, когда между ног прошла волна тепла и лёгкого онемения. Каждое прикосновение теперь заставляло её дрожать от удовольствия, и она не могла найти себе места, сильнее извиваясь и пытаясь напрячь мышцы ног. От этого она приподнялась, прижимаясь к божественным пальцам Ларисы, которые продолжали гладить её, не сбавляя темпа, и заставляли пошло постанывать. Это ощущение накатило вновь, заставив её чуть ли не закричать и осесть на парту. Она дышала отрывисто и шумно. И всё хватала дрожащими пальцами чудесные волосы стажёрки.       Лариса убрала пальцы и обоими руками впилась в мягкие бёдра Ольги. Девушка лежала без сил и пыталась отдышаться. Так расслабленно она чувствовала себя впервые.       Училка спускалась язычком всё ниже, и ниже, оставляя на животике тонкую мокрую дорожку, пока язык не проник в окровавленное лоно Ольги. Она прошлась вдоль половых губ. Боже, как это было приятно! И прикоснулась к клитору. Она надавливала языком и двигала им, и вскоре Ольга снова почувствовала, как ноги её ещё больше дрожат, а между ними назревает волна блаженства. Наконец, она застонала и выгнулась, напрягая руки и немеющие ноги.       Она откинулась на парту. Всё тело дрожало, но она ощущала себя не бывало легко.       – О господи… – услышала она голос Ларисы. – О господи, о господи, о боже мой…       Приподнявшись на локтях, она увидела, что магия перестала действовать. Морок прошёл – и шокированная Лариса с кровью на губах и подбородке, в мокрой от её соков блузке мелко трясётся, осознавая весь ужас ситуации, вперившись взглядом прямо между ног Северин.       – О господи… Оля… Оленька… я… я же…       – Не беспокойтесь… Лариса Михайловна… – с трудом села на парте Ольга, быстро сводя вместе ноги и поправляя юбку.       – Я… Оля… я же лишила тебя… – схватилась за голову стажёрка.       И в этот момент раздался настойчивый стук в дверь, заставив замереть их обеих.