Не надо, я сама, я сама. За тебя, за всех, со всеми, но одна. А за окном Луна — моя верная подруга, Одиночества слуга.
-
Автор. 25 ноября.
Девушка с пепельными волосами проходит вглубь гостиной, устало вздыхая. Презрительно обводит комнату беглым взглядом, натыкаясь на тело, укутанное ярко-рыжими волосами. Рядом лежит полупустая бутылка бурбона, от одного вида которой блондинку передергивает. Неприязнь окутывает с головой и Сатре осторожно подходит ближе, как можно аккуратней укрывая подругу. Спертый воздух вперемешку с перегаром не придает приятных ощущений, поэтому следующим действием является проветривание. Нура скидывает с себя бежевое пальто и неохотно бредет на кухню, мысленно представляя весь бардак, что ей придется убирать. В этот раз не так уж плохо. На столе стоит пустая бутылка белого вина, а рядом, на тарелке, осталось пару кусочков сыра. Но девушку привлекает не это, взгляд почти сразу же натыкается на жирное пятно. Подходя ближе, Нура понимает причину, по которой это блюдо оказалось там. Несколько прилипших спагетти висит на стене, пока большая часть ужина лежит на полу. Паста Карбонара — его любимое блюдо. Сглатывает, понимая состояние подруги, но, совершенно не понимая, зачем доводить себя до него. Молча убирает всю эту субстанцию, а позже пытается оттереть пятно. Почти выходит. Моет посуду, выкидывая бутылку в мусор. Ничего не готовит, прекрасно понимая, что все равно не пригодится, а просто переведет продукты. Оставляет возле рыжей бутылку воды и таблетки от похмелья, после чего также тихо уходит, ведь ей скоро на экзамен. Через 3 часа, после того, как она закрыла дверь квартиры, на телефон приходит короткое «Спасибо», от чего ярко-красные губы складываются в линию.***
Чтобы не чувствовать ничего, я притворюсь статуей гипсовой. Люди, прошу лишь одного, похороните меня за плинтусом. Чтобы не чувствовать ничего, дай докурю, дай допью. Но мама, прошу лишь одного, похороните меня за плинтусом.
-
Нура. 28 ноября.
— Как она? — парень на секунду встречается со мной взглядом, почти сразу же возвращая его к дороге. — Ничего нового, — равнодушно пожимаю плечами, — хотя нет, сегодня я отскребала от стены карбонару. У этого как? — последнее предложение буквально выплевываю. — Также, — между бровями появляется пару складочек, — закрылся изнутри, поэтому я не смог попасть к нему. Но его видели ночью в клубе, одного, не подпускал к себе никого. Пойми, ему тоже плохо. Пожалуйста, постарайся его ненавидеть не так сильно. — Я не ненавижу его, — парень утвердительно кивает, делая вид, что поверил, — Прошел почти месяц, почему она все еще пьет? Вильям, я не хочу, чтобы она превращалась в это, — перевожу глаза на окно, рассматривая улицы Осло, — мне надоело приходить по утрам и выкидывать бутылки. Она даже ничего не рассказывает. Можно я останусь сегодня у нее? — Ладно. Тогда я сегодня к Крису. Расспрошу его, может что-то да скажет. Серебристое Порше останавливается у новостройки. Предварительно поцеловав и попрощавшись, выхожу, как можно сильнее укутываясь в пальто. Несколько раз подношу ключ домофона к магниту, истерично дергая дверь, которая никак не хочет открываться. Знаю же, что если позвонить — никто не откроет. Забегаю в скоростной лифт, на автомате нажимая кнопку 16 этажа. Уже через несколько минут нахожусь в уютной квартире. Единственный свет в которой исходит от телевизора в гостиной, куда и направляюсь. — Сплетница? — плечом опираюсь о косяк, — Эва, ты серьезно? Рыжая вздрагивает от неожиданности, почти опрокидывая свой бокал вина, и переводит уже немного пьяный взгляд на меня. — Как ты сюда попала? — осушает бокал залпом, тут же ставя на столик. — Как обычно, — пожимаю плечами, — через дверь, — искренне улыбаюсь, видя, что до ее затуманенного разума очень долго доходит. Мун пару раз кивает, ставит сериал на паузу и резко встает с дивана, что для ее состояния немного сложная задача. Бредет на кухню за вторым бокалом и приносит еще немного винограда — для закуски. Молча разливает вино и хлопает по дивану, приглашая присесть. — Может быть, хватит? — перевожу взволнованный взгляд, встречаясь с равнодушием в ее глазах, — еще немного и тебя отчислят. — Я на больничном, — опять залпом вливает в себя бокал вина, — Что ты предлагаешь? Взять и начать жить спокойно? После разрыва пятилетних отношений? Серьезно, Сатре? — почти срывается на крик, — Я не робот! Я не чертова статуя! Да я даже не такая самодостаточная, как ты! Я не могу без него! Я забыла, как это — быть без него, жить без него, засыпать без него, не слышать его вечные подколы, не видеть эту знаменитую шистадовскую ухмылку. Это разрушает меня изнутри. Я не могу находиться в этой чертовой квартире, которая за 3 года нашего проживания полностью пропахла им. Я не могу смотреть на все эти вещи, когда в голову сразу же лезут воспоминания о том, как нам было хорошо. Я даже не могу зайти в собственную спальню, потому что там не мой запах! Там запах этой чертовой шлюхи, которую он трахнул в нашей кровати! — у Эвы начинается истерика, а я буквально вжимаюсь в обивку бежевого кожаного дивана. Я даже рада, что сейчас она высказывает это все. Весь этот месяц она совсем не разговаривала об этом, держа все в себе. — Что молчишь? — смотрит на меня безумным взглядом, через пелену слез, — Правильно, молчи. Ты нихера не знаешь! — рукой вытирает дорожки слез с лица и достает с нижней полки столика ту бутылку виски. Смотрю на ее действия, думая, как она могла так сломаться из-за парня. Молча встаю и направлюсь в спальню. Эва лишь включает сплетницу, выпивая бурбон из горла. Захожу в пустую комнату и немного щурюсь, когда она заполняется светом. Осматриваюсь, понимая, что Мун не врала, когда говорила, что не заходит в нее. Кровать все также расправлена, дверца шкафа открыта, показывая пустые полки, на которых раньше присутствовали вещи Шистада. Но если присмотреться, то можно найти несколько футболок парня, которые сейчас***
Ты же будешь писать мне письма? Ты будешь писать мне письма. Дай докурю, дай допью за тобой. Сопротивление бессмысленно.
-
Эва. 21 декабря.
Нехотя открываю глаза, морщась от солнечного света, что пробирается через небольшое расстояние между шторами. Переворачиваюсь на другой бок с протяжным стоном, тут же жалея об этом. Во рту развелась целая Сахара, а в голове при каждом звуке бьют колокола, все это — последствия бурной ночки. Мимолетно бросаю взгляд на прикроватную тумбу, улыбаясь. Нура опять позаботилась обо мне, оставив бутылку минералки и таблетку от головы. Удовлетворенный стон вылетает, когда минералка избавляет меня от пустыни, а выпитая таблетка дает надежду избавления от ужасно ноющей головной боли. На смену ей приходит отвратительное чувство вины перед Нурой и Вильямом, у которых я живу уже почти месяц. Хорошо, что в их новом доме есть пару гостевых комнат, иначе я бы даже не согласилась на эту затею. Приняв горячий душ, с помощью которого я полностью избавляюсь от похмелья, спускаюсь на кухню, по дороге уже чувствуя чудесный запах еды. Там меня встречает Вильям, что-то энергично печатающий в ноутбуке. Я киваю ему в знак приветствия, и завязываю на голове пучок из волос. Запускаю кофе-машину, а после замечаю пристальный взгляд Магнуссона на себе. — Что за повод? — он откладывает ноутбук в сторону, складывая руки перед собой в замок. — Ты же знаешь, мне он не нужен, — ухмыляюсь, откидываясь на столешницу, — где твоя благоверная? — У нее сегодня последний экзамен. Это и к лучшему, мне нужно с тобой серьезно поговорить, — Магнуссон не отводит от меня взгляда, отчего по моему телу пробегает табун мурашек. — Если ты хочешь дать мне совет или покопаться в моей голове — не стоит. Я не нуждаюсь в этом. А если у тебя есть новости от него, то… — мне не дают договорить, бестактно перебив. — Нет, — он нервно поправляет отросшую челку, конечно, не такую длинную, какая была у него во времена Пенетраторов, — мне нужна твоя помощь. Парень начинает барабанить пальцами по столу, а мои брови максимально сводятся к переносице. — Вилли, не будь тряпкой, говори давай! — восклицаю, от чего он немного вздрагивает. Кофе-машина оповещает о готовности моего напитка, и я направляюсь за кружкой. — В общем, мне нужно, чтобы ты помогла мне выбрать кольцо, — тараторит Магнуссон, после чего шумно выдыхает. Кружка летит на пол, а горячий кофе обжигает ноги, отчего из уст непроизвольно вылетает мат. — Блять, Рыжая! — Вильям качает головой, закатывая глаза, а после идет за тряпкой, — не сильно обожглась? — Твою мать, Магнуссон, ты серьезно?! Ты только что попросил выбрать обручалку и спрашиваешь, не обожглась ли я? Насрать мне на это, — киваю в сторону ног, которые изрядно покраснели от высокой температуры, — иди сюда! — увлекаю его в крепкие объятья, чрезвычайно сильно улыбаясь. — Ну, так что, поможешь? — слышу где-то в районе шеи. — Спрашиваешь! Дальше я убираю осколки когда-то моей любимой кружки, пока Вильям рассказывает мне план действий. Наш милый диалог прерывает звук его телефона и, прочитав сообщение, улыбка пропадает с мужского лица, а в глазах появляются нотки встревоженности. — Ему пиздец как хуево, — поднимает на меня глаза, встречаясь с моим взглядом. Сердце пропускает несколько ударов, а каждая мышца неистово напрягается, нервно закусываю край нижней губы. — Мне, вроде как, плевать, — равнодушно пожимаю плечами, стараясь сделать как можно отрешенный голос, — извини, мне нужно переодеться.***
Посиди-сиди со мною седина, седина. Серебром твою покрыла голову, а дальше тишина. Как Раневская играла — я бы так же не смогла.
-
Эва. 31 декабря.
— Он тоже сегодня придет, — шепчет Нура, боясь моей реакции. — Я знаю. Все хорошо, не волнуйся, — натягиваю на лицо уже привычную фальшивую улыбку. Мы с блондинкой уже около двух часов готовим праздничный обед, по случаю Нового года. Пока Вильям, сославшийся на кучу работы, любезно отдыхает где-то в своем кабинете, морально настраиваясь на еще один ответственный шаг в его жизни. В гостиной стоит огромная живая ель, украшенная игрушками в красно-серо-золотом цвете, издавая чудесный аромат, заполняющий весь дом. С кухни доносится аромат имбирного печенья, лежащего на специальном столике для готовки какао. Во всем доме играют рождественские песни, и витает максимально уютная и домашняя атмосфера, невольно переносящая в детство. В духовке начинает готовиться утка, а стол, перенесенный в центр гостиной, потихоньку заполняется праздничной едой. — Тебе писали девочки? — Нура спрашивает, продолжая выкладывать нарезку. — Да, поздравили с наступающим. Не понимаю зачем, все равно сегодня все увидимся. — Это так прекрасно, что мы соберемся все вместе, как в старые добрые! Я так давно не видела Сану! Крис вроде как придет со своим новым бойфрендом, а Ви придет с Арне, не знаю только, как она дойдет по этим сугробам, с таким огромным животом, — кухня заполняется искренним и громким смехом. — Когда ей рожать? — нарезанные овощи отправляются в салатницу, а я поднимаю на Нуру глаза. — Меньше чем через месяц, вроде как, — блонди забирает тарелки, неся их на стол. По дому проходит волна звука, исходящего от дверного звонка. И Сатре просит меня открыть. Мою руки и бегу открывать дверь, предварительно вытерев их об фартук. Начинаю немного ежиться, так как волна морозного воздуха бьет по ногам, а с лица спадает улыбка, когда понимаю, кто стоит передо мной. Шатен немного неуверенно здоровается, оголяя ровный ряд белоснежных зубов. — Не стой на холоде, заболеешь, — проходит внутрь, закрывая за собой дверь, — с наступающим, Эва! Я стою в оцепенении, рассматривая каждую частичку его лица. Все также прекрасен. Еще не растаявшие снежинки покоятся на его длинных и густых ресницах, которым я всегда завидовала. Брови идеальной формы сейчас немного напряженно сведены к переносице. На курносом носу и щеках лежит легкий румянец от холода. Пухлые губы вытянуты в искреннюю улыбку. А глаза цвета молочного шоколада, с вкраплениями терпкого виски также пристально сейчас изучают меня. Но сейчас я не вижу в них того огонька, как раньше, сейчас в них находится только растерянность и печаль. — С наступающим, Кристофер, — наверное, спустя вечность произношу, немного запинаясь. — Привет, Крисик, — издевательский голос Магнуссона у меня за спиной, заставляет вернуться с этот мир. Удаляюсь, под предлогом помощи Нуре, хотя ведь так оно и есть?***
Зачем я отпустила руку твою? Зачем, скажи? Там, где окончен спектакль, реальная начинается жизнь.
-
Эва. 31 декабря.
Меньше чем через час наступит Новый год. Свободного места под елкой почти не остается, так как мы решили сложить все подарки туда, а открыть уже после двенадцати. В доме не прекращаются разговоры, а уровень смеха в гостиной зашкаливает. Вильде рассказала, что они ждут мальчика, что привело к спору, кто же все-таки круче: мальчики или девочки. Крис познакомила нас с Оденом, с которым они познакомились в спортзале. Берг теперь ведет здоровый образ жизни, что помогло скинуть ей немало килограммов. — Может быть, поговорим? — Крис закрывает дверь кухни, пока мои руки начинаются предательски трястись от нервов. Ставлю салатницу на стол, разворачиваясь на 180 градусов. — Разве есть о чем? — голос холодный, а бровь неконтролируемо поднимается вверх. Руки складываются на груди. — Думаю, да, — немного отчаянно шипит. — Мне нужно отнести салат, меня ждут, — беру салатницу, направляясь прямо к выходу, который «забаррикадирован» Крисом, — пропусти. Парень забирает тарелку из моих рук, ставя ее на барную стойку. И обхватывает меня за плечи. — Я не изменял, — на выдохе произносит он, смотря прямо в мои глаза, уже покрытые немного пеленой слез, — тогда, я не спал с ней, — убирает руки, понимая, что сейчас я не уйду. Но чувство полноценности покидает мое тело с его руками. Моргаю, пытаясь убрать эту самую пелену из глаз. Слеза скатывается по щеке, и я чувствую нежное, но уверенное прикосновение его кисти, которое избавляет меня от соленой капли. — Я тогда слишком надрался, — он продолжает, фыркая, — после ссоры ты ушла, а я направился в ближайший бар. Ты, наверное, уже поняла, что выйти самостоятельно я не смог. Эта девушка работала там официанткой. Она помогла мне дойти до дома. — Когда я пришла, вы спали вместе, — разглаживаю несуществующие складки на своем платье. — Я не знаю, как так вышло. Я даже не лез к ней! — он бьет руками по столешнице, отчего я вздрагиваю. — Ты мог сказать это раньше, Крис! — голос срывается. — Как? Когда? — Шистад начинает повышать голос, — Когда я проснулся, и мне на телефон пришла смс, чтобы я проваливал? Когда я стал везде заблокирован? Я пытался поговорить с тобой! Я ждал тебя возле твоей двери, но ты не появлялась дома! Я приезжал к универу, но слышал только что ты на больничном! Я не собирался впутывать Вильяма или еще кого-то. — Он вздыхает, немного приходя в себя, и дальше продолжает более тихим голосом, — Эва, ты — все, что мне нужно! В каждой девушке я ищу тебя! Я не могу засыпать и просыпаться, не упираясь в рыжую макушку. Я не могу спокойно пройти мимо магазина, каждый чертов раз я машинально иду к холодильнику, и останавливаюсь только от холода, который приносит черничное мороженное! Я не могу спокойно выйти на улицу, потому что мои вещи пропахли тобой! А если я выйду, то тот неуловимый запах потеряется, и так я потеряю связь с тобой окончательно. Я схожу с ума по тебе, Мун. Я нуждаюсь в тебе, Рыжая. Я люблю тебя, Огонек. — Я… Крис… — пытаюсь подобрать слова, но на телефон приходит сообщение от Вильяма, — нам нужно идти, прямо сейчас. Последний раз вытираю щеки от влажности, и в который раз беру салатницу в руки. Натягиваю улыбку, пока на душе скребут кошки. — Эва, где ты была так долго? Через 10 минут уже начнется новый год, иди к нам, — одной рукой Ви хлопает по свободному стулу рядом с собой, а другой нежно поглаживает живот гигантских размеров, лучезарно улыбаясь, как может только она. Я присаживаюсь рядом, выжидающе смотря на нервного Вильяма. Он перехватывает мой взгляд, и я утвердительно киваю. — Минуточку внимания! Перед тем, как произойдет бой курантов, я хочу сказать одну важную вещь! Магнуссон тянет Нуру на себя, заставляя подойти к нему. Разговоры за столом моментально прекращаются, и сейчас больше 10 пар глаз прикованы только к этим двоим. — Нура Амалие Сатре, я, честно говоря, не знаю, что говорить в таких случаях. Я не знаю, что произойдет через 5 или 10 лет, не знаю всех законов физики, не знаю точное количество людей на Земле, да я вообще много чего не знаю, но одно я знаю точно. Я определенно хочу расстаться с тобой в этом Новом году, — Вильям замолкает, тяжело выдыхая. Вилка из моих рук падает, звонко ударяясь о тарелку, и давящая тишина разрывается вздохом Вильде. Перевожу непонимающий взгляд с Нуры, глаза которой уже наполнились жидкостью, на Вильяма. — О Господи! — восклицает парень, — я идиот! Нет- нет, я не собираюсь бросать тебя! — он завлекает ее в объятья, целуя макушку, и тут же отстраняется, — я хотел сказать, что не хочу, чтобы в новом году ты все еще была Сатре, — он садится на одно колено, дергано доставая бархатную коробочку, — ты согласна стать Магнуссон? Нура закрывает рот ладошками, тут же вытирая слезы, и начинает активно утвердительно кивать. Вильям подхватывает ее, кружа под наши радостные возгласы и поздравления. Торжественно надевает кольцо, вовлекая в поцелуй, пока я перевожу взгляд на плачущую Вильде, находящуюся в объятьях мужа. — Куранты начинаются! — кричит Сана, держа руку Юсефа. Все встают, начиная обратный отчет, пока мужчины разливают шампанское и сок Ви по бокалам. — 3…2…1… С Новым годом! — говорится хором, бокалы стучат друг об друга, издавая характерные звуки, пока на экране телевизора играет гимн Норвегии. Оглядываю друзей, радостно смотря на обнимающиеся парочки, и подхожу к человеку, взгляд которого чувствовала на себе весь вечер. — С Новым Годом, Крис! — чокаюсь об его бокал, немного отпивая. И через секунду я уже первая прикасаюсь к желанным губам, которых мне так не хватало все эти 2 месяца. Отстраняюсь, с улыбкой заглядывая в его глаза. — С Новым, Эва! — улыбается он, после чего убирает из моих рук бокал, а дальше я уже оказываюсь притянута за талию, пока его губы находят мои.