***
Держался Амон, как только мог. Он пил не тот дорогой алкоголь, каким всех так щедро угощал господин Шиндлер, а разбавленную дрянь — скорей бы опьянеть и не видеть рядом с Оскаром этих шалошовок. И ведь у него почти получилось — однако ж приперлась какая-то еврейская девка с девкой поменьше, с их поганым тортом, а этот мудак, как ни в чем не бывало, полез и с ней сосаться. Хорошо, что к мелкой не полез, иначе бы Гёт ахуевал вместе со всеми по-эсэсовски, по-немецки, ну и чисто по-человечески. — Дебил, блять, не лезь, сука ебаный. — чуть было не крикнул герр комендант. Когда девушки ушли, вновь заиграла музыка, неловкая тишина канула в небытие, как и само сознание герр коменданта, и случай, вроде бы, был забыт.***
Хуй там плавал! — оказалось на следующее утро. Кто-то слил Шиндлера и его арестовали. — Знаете, эта еврейка его околдовала, сама его поцеловала, он как только мог посылал её нахуй, кричал что он гей и у него есть я, такой прекрасный и непорочный, — уйдя в свои мысли, Гёт совсем уж позабыл о том, что рядом с ним сидит тот, кому, собственно, и надо дать понять, что пора бы выпустить папочку из заключения. Да, Амон втихоря называл Оскара «папочкой» и ничуть об этом не жалел. — но, собственно, это вопрос денег? — Вы предлагаете мне взятку? — Взятку? Нееет, — протянул герр комендант, — да. — добавил он тут же.***
— Что ж ты, фраер, сдал назад… — бормотал себе под нос Оскар. — Что вы сказали, герр директор? — с интонацией, будто сейчас кому-то прострелят член, поинтересовался Амон. — Говорю, допрыгался? — спрыгнув со второго яруса тюремной койки, ответил Шиндлер. — Один раз — не пидорас. — буркнул оскорблённый и бесящийся от собственного бессилия Гёт. Он тут, блять, старается этого мудака вытащить из конкретного дерьма, а над ним ещё и подшучивают? — Так тебя наконец арестовали за то, что ты клеишь мужчин? — Клеишь тут всех только ты, а вот я латентный. — То, что ты один раз выбрал не тот стул, ещё не значит, что ты латентный. — поправил собеседника Оскар. — Ну так за что? — Взятка должностному лицу. — Натурой брать не решился? — более тихо спросил Шиндлер, усмехаясь. — Ты долбаеб, Оскар, — не выдержал Амон. Спустя всего двадцать минут пребывания в камере, железная тяжёлая дверь была расплавлена горящей жопой Гёта, над которым подтрунивал Шиндлер. А ведь это он ещё не старался.***
— Ты че, ебан? * — спросил Штерн, выслушав всю историю из уст начальника. — Да. — ответил за них обоих Гёт, но был послан нахуй Шиндлером и улетел на ещё не до конца потушенном пукане. — Итак, герр директор, герр комендант… — желая попросить расстрела, ну, а вообще желательно просто увольнения, начал бухгалтер, потому что эти два педика уже достали его, господи, дайте бедному старому еврею уйти на пенсию. — Сам пошел нахуй. — перебил Штерна Амон, обогнувший всю Землю за несколько секунд и вернувшийся с орбиты. — Прости, так ведь ты уже сходил. — все тем же невозмутимым тоном парировал Оскар. С немного исцарапанным лицом и почти простреленным членом, Шиндлер бежал прочь из лагеря под звуки выстрелов, грязные ругательства от Гёта и собственные напевки «Нас не догонят»*.***
Ну конечно, Оскар, зачем же обращать на меня внимание, если можно полить ебаных евреев. Герр комендант устроился на солнышке и словно кот наблюдал за тем, как его папочка ходит со шлангом в руках и размахивает им, точно это член. Двадцатиметровый член, почему бы и нет? Будто услышав мысли Амона, Шиндлер обернулся. — Они — цветочки, а я своим шлангом, — он выделил последнее слово, — помогаю им фотосинтезировать. — Че ты несешь, долбаеб? — польщенный тем, что на него все-таки посмотрел Оскар, Гёт не смог придумать более изощрённого комплимента, как оскорбление. — Добро. — с пидорской, располагающей улыбочкой, ответил он. — Герр директор, вы залили вагон, люди тонут! — какое-то говно посмело перевести внимание папочки на себя. Столько мата от Оскара Шиндлера Амон, пожалуй, не слышал никогда.***
Так как папочка до сих пор не обращал на него внимания, Гёт решил воспользоваться тяжелой артиллерией. Ну, сначала это было в прямом смысле — он мог бы объявить на Оскара охоту или сам ездить за ним на танке, но потом, с подачки Штерна, передумал это делать. У него есть более действенное оружие — Хелен. Кто сказал, что женщинам на войне не место? Он специально кидал в её сторону похотливые взгляды при Шиндлере и тот наконец-то задвигался. Только вот не в ту сторону — он стал проводить больше времени с ней. И где же? — Так вот где ты от меня прячешься. Погреб, значит. — обойдя Хелен по кругу, Амон оскалился. Она задрожала ещё пуще прежнего. Он обошел ещё, ещё раз, снова — а потом начал свою пламенную речь. — Давным давно, народ огня развязал войну, * — начал он, — но пришёл Аватар. И отпиздил всех людей огня. Я тоже Аватар. Я тоже хочу тебя отпиздить. — глядя своими глазами в её глаза, господи, Хелен, прикрой уже свои глаза, руками хотя бы, боже мой, Хелен, твоя единичка кажется слишком большой, какие большие глаза. — Я знаю-знаю, ты думаешь «Что этот еблан несёт? Как мне, блять, реагировать, ты что опять напился, свинота?». Но… Я просто хочу слышать правду. Правду, понимаешь? — он не выдержал и прикрыл её грудь своей ладонью, боже, чертовы гетеросексуалы, бесовское отродье. — Да, да… Ты права, это может быть плохо… А знаешь, что? — он резко закинул ей руку на плечо, приобняв. — Давай выпьем мартини и подышим этим ебучим горным воздухом, а, подруга? * Она расплакалась, бросилась ему на шею со словами благодарности, потому что выбухала весь вермут, какой только нашла в погребе. Хелен заебалась гнать самогонку вместе с Шиндлером. Когда она поведала обо всем этом Гёту, тот лишь рассмеялся. — Слава яйцам, они не спят! — воскликнул герр комендант, уходя из погреба с бутылкой вина и осознанием того, какая же Хелен не-шмара, не все натуралы такие поганые.***
— Штерн, впиши туда ещё одно имя. — Господин Шиндлер, я уважаю ваш выбор, ориентацию и поддержку состояния похуиста с помощью самогонки, но может быть оставите этого дебила здесь, а? — с надеждой в голосе попросил бывший бухгалтер Оскара. — Если я оставлю этого дебила здесь, то не видать мне Хелен. Без Хелен никакой самогонки. — Ебаный алкаш, это безумие! — встал из-за стола старый еврей. — Может быть… Я выиграю его в карты? И он отдаст мне девушку? — Не думаю… — А если я заплачу ему? — Вы будете платить ему в случае вашего же выигрыша? Оскар кивнул. — Сказочный долбаеб. — сняв очки, Штерн пустил скупую мужскую слезу. — И почему я ещё на тебя работаю, дебил?