Соответствовать.

Она контролирует каждый взгляд, брошенный в его сторону. Она контролирует себя. Ведь по-другому и быть не может: каждый возможный диалог она проиграла в своей голове заранее, каждый жест, полувзгляд, полуулыбку она отрепетировала перед зеркалом. Чего уж говорить о простых тактильных контактах. Как бы ненароком, будто по-дружески, толкнуть его плечом после изнурительной тренировки («Черт бы побрал этого Старка, для проверки реакций его нового костюма можно использовать ботов, например!»). Или коснуться рукой о его руку, – от этого непременно по телу пробегут приятные электрические разряды, – когда он за общим обедом со всей командой передает ей солонку. В этот момент главное не отдернуть руку, а мило улыбнуться, сказать какую-нибудь ерунду или пошлую колкость («стоп, Наташа, в пределах разумного»), в ответ на которую Стив начинает смущенно краснеть скулами, раздраженно закатывает глаза, но тактично молчит. Так уж он воспитан. А лучше бы не молчал, хотя что толку? Все сценарии заранее сплетены из паутины, и уж Наташа знает, как ей следует ответить. Стыдно признаться, - ну не смешно ли? – даже сложившаяся ситуация с Беннером была заранее спланирована и подстроена. Нет, конечно же тут было не все гладко и Наташа даже представить не могла, что он исчезнет со всех радаров, но, с другой стороны, это было ей на руку: с Брюсом она слишком заигралась. Отчасти проблема была в том, что Беннер хороший, добрый парень, пусть и с целым букетом комплексов и своих заскоков, но окончательно сближаться с ним Наташа не планировала, а разрывать то, что их связывало (такое вряд ли можно назвать отношениями), выяснять все тет-а-тет и окончательно убивать его самооценку, не было прописано в паучьем сценарии. Хотя, может Брюс просто почувствовал неискренность и решил данную ситуацию по-своему, - достаточно радикально. Наташа до последнего пытается убедить себя, что это не жалость к Беннеру, и уж тем более не проявление слабости. Она точно знает, какой расчетливой дрянью является на самом деле. С ее прошлым по-другому и быть не может. Теперь Брюса Беннера нет. Теперь все снова пойдет по плану. После всего произошедшего (сначала мнимая смерть Фьюри, затем битва с Альтроном) ее начало ломать изнутри. Сначала пошатнулись, а затем вывернулись наизнанку все мыслимые и немыслимые стандарты, правила, нормы, которые так долго и безжалостно воспитывали в Красной Комнате, забивали ей в голову, сращивали вместе со сломанными костями (в прямом смысле сломанными, конечно же). По-правде сказать, это состояние началось еще до Фьюри и Альтрона. Когда Щ.И.Т. только завербовали Романофф, она уже начала чувствовать в себе непонятные изменения, но сразу же отбросила эти мысли. Искупление грехов за содеянное никогда прежде ее не интересовало. Все, чего жаждала и неистово хотела Наташа – это месть. И она получила шанс на свою вендетту. Медленно и безжалостно она убила всех, кто был причастен к проекту «Черная Вдова». Выследила и загнала в угол той самой Красной Комнаты. Выстрел. Второй. Третий… Перед тем, как нажать на курок в последний раз, она долго смотрела в глаза тому существу, что сотворило Черную Вдову из Натальи Романофф. Бессловесный диалог между когда-то статной и жестокой Преподавательницей, которая стояла сейчас на коленях, и лучшей из учениц за всю историю Академии. Обе знали заранее каков будет катарсис. Ведь именно Преподавательница научила Наташу плести паучьи сети. Кровь стучала в висках и заглушала все остальные звуки, рыжая челка намокла от пота и липла к лицу. Все чувства были напряжены до предела, Наташа превратилась в слух и внимание. Она спустила курок. С расстояния пяти метров пуля прошла навылет между глаз. Стена и пол окрасились красно-серым месивом из крови, мозгов и осколков черепа. С секунду тело еще стояло на коленях, затем пошатнулось и опрокинулось назад, гулко ударившись об пол. Ехидная ухмылка не сошла с губ Преподавательницы даже после смерти. Еще минуту Наташа простояла с вытянутой рукой, в которой сжимала пистолет, а затем, не издавая ни звука, рухнула на колени. На стенах, полу и даже потолке алели и растекались багряные всполохи. Еще чуть-чуть и вязкие лужи крови от тел доберутся и до коленей Наташи, перепачкают одежду, мерзкий запах въестся в кожу и волосы. Это все ничего, это все мелочи. Ведь больше ни одной девочке в этой стране не придется пережить то же самое, что было с Романофф. Только почему в груди так темно и пусто? Клинт нашел ее через пару часов в предобморочном состоянии на грани истерики. Он поначалу даже испугался, что Наташа ранена, но осмотрев, понял, что вся кровь на одежде принадлежит не ей. Наташа не помнит, что он говорил, поднимая ее на ноги, слегка шлепая по щекам, чтобы привести в чувство и заставить сфокусироваться на щелчке пальцев перед ее лицом. Не помнит, как он помог дойти до машины, затем отвез в захолустный отель почти за городом, по пути травя глупые и не смешные армейские анекдоты, сам же над ними смеялся и обеспокоено смотрел на Наташу. Уже в отеле он связался с Хилл, подробно описал все произошедшее, заведомо не упомянув о психическом состоянии напарницы. Бартон соврал, что в Наташу кинули гранату с психотропным газом слабого заряда. Соврал намеренно, потому что знал, что иначе по возвращению на базу Наташу ждет ряд собеседований и медкомиссий на вменяемость и работоспособность по результатом которых ее непременно запрут на какое-то время в государственной психушке (якобы на обследование и «последующую помощь герою невидимого фронта»), а потом и вовсе отправят в отставку. Это было десять лет назад. В этот самый момент она обрела лучшего друга. Жить, меняя разные маски, легко. В-первую очередь это чертовски хороший способ не умереть. Когда произошел раскол между Стивом и Тони, Наташа искренне пыталась принять верную сторону во всей этой бессмысленной затее. Пытаясь рассуждать здраво, а не поддаваться эмоциям, она убеждала себя, что так нужно, - но только кому? – что это единственный верный путь. После всего произошедшего за последнюю пару лет Наташа начала принимать, что в данной ситуации Старк прав и Мстителей (а так же всех людей со сверхспособностями) нужно если не поставить на контроль, то хотя бы внести в общую базу. И проанализировать, кто на что способен, от кого что можно ожидать. Во благо всего человечества, разумеется. Осознание, что её мнение в край расходится со мнением всегда правильного (и правого) Стива жгло изнутри и туманило рассудок. Она не понимала почему, но боялась оказаться с ним по разные стороны баррикады. И это отнюдь не от того, что он ее лучший напарник и командир. Он – что-то большее. Капитан – честь и достоинство нации, образец патриотизма, правильности и веры. Он помогает ей, - пусть даже сам и не осознает, - не сломаться окончательно. А Наташа – ну не тот человек, который должен стоять рядом с ним на пьедестале. Да что там на пьедестале, она и просто рядом-то стоять не должна. А почему? Она шпионка. Двойной, хотя вполне может быть и тройной (когда-то?) агент. В меру расчетливая, опасная. И Стив – огненное сердце, открытая душа, благие действия, мысли о всеобщем «хорошо». Такому человеку нужно соответствовать. Наташа – горный ручей, такая же холодная и звонкая, такая же коварная: вроде не глубоко, вода прозрачная и дно отчетливо видно, но чуть засмотришься на эту красоту, заслушаешься журчанием и поскользнешься о невидимый камень. И тут-то она накроет потоком. Только вот Стива она топить не хочет. Отстраняется, закрывается, меняет маски, язвит и провоцирует, - ну настоящая язва. Во всяком случае, убежать или сострить куда легче, чем… чем что?... А отпустить боится. Потому что смотрит ему в глаза и видит в нем единственную надежду. Потому что на каждое «все будет хорошо» она молча кивает, по-детски округляя глаза, и в глазах ее – целый космос. Потому что верит абсолютно и безоговорочно каждому его слову. Потому что от Стива исходит непонятная энергетика и внутренний свет – ему невозможно не верить. Именно поэтому она всегда будет у него за плечом, всегда рядом. И не нужен ей никакой пьедестал, никакая благодарность и всеобщее признание. Все это мелочи, все это не для нее. Только бы прикрыть Стиву спину на очередном задании. Только бы быть с ним спиной к спине. Только бы защитить. И она прикроет. Постарается прикрыть. Постарается соответствовать.