***
В среду Эмма снова видит её. На ней чулки и белая блузка — на которой расстёгнуто на одну пуговицу больше положенного — и Эмма вовсе не пялится. Если честно, её больше злит тот факт, что эта дама снова разговаривает по телефону. — Обезжиренный карамельный маккиато, пожалуйста, — говорит Реджина и снова возвращается к телефонному разговору. Ну, по крайней мере, она сказала "пожалуйста", прежде чем вновь начать полностью игнорировать Эмминно существование. — Снова она? — спрашивает Руби, пока Эмма готовит напиток. — Хочешь, я обслужу её? — Нет, всё нормально. Я справлюсь. — Надеюсь, это никак не связано со скромным декольте, которое привлекло твоё внимание, а? — спрашивает Руби, усмехаясь. Эмма краснеет и слегка поворачивает голову, чтобы взглянуть на предмет их обсуждения, который, как ни странно, с любопытством смотрит на неё в ответ. Реджина отворачивается, как только Эмма ловит её взгляд, и Свон возвращается к приготовлению напитка. — Не-а, ничего подобного. На этот раз, когда Эмма вручает Реджине напиток, их пальцы на мгновение соприкасаются. Миллс хмурит брови, останавливая взгляд на имени, написанном на бумажном стаканчике. Вагина Хиллс Реджина фыркает. — Бумаги лежат на моём столе, дорогая. Я уже всё подписала, поэтому у мисс Бланшар не должно возникнуть вопросов. Как и в понедельник, Реджина разворачивается на каблуках и медленной походкой направляется к двери. Однако она оглядывается, чтобы посмотреть на Эмму, прежде чем уйти. Так что, возможно, Эмма на неё запала. На следующее утро Реджина появляется снова, как и после него. Эмма уверена, что, если бы ей платили за каждый раз, когда эта женщина разговаривает по телефону, она бы совершенно точно уволилась из этого кафе. Свон протягивает полукофеиновый латте, когда взгляд Реджины падает на надпись, в спешке оставленную на стаканчике. Рататуй Реджина улыбается. — Мой сын обожает этот мультфильм. Это первый раз, когда она сказала Эмме что-то, кроме своего заказа или бормотания в телефон. И Свон думает, что ей это очень нравится. — Значит, у вашего сына хороший вкус, — она опускает взгляд на руку Реджины. Ну, вы знаете, просто, чтобы убедиться. — У меня нет мужа, — говорит Реджина, усмехаясь. — Или жены, если на то пошло. Я безумно одинока. И затем она снова возвращается к телефонному разговору, оставляя Эмму в замешательстве улыбаться, как грёбаную идиотку.***
На двенадцатый день – не то, чтобы Эмма считала – Реджина приходит с пустыми руками. Без телефона. И, судя по всему, у неё не назначено никаких деловых встреч, потому что одета она повседневно. – Позвольте угадать. Двойной латте? – спрашивает Эмма. Реджина качает головой. – Удивите меня. Уже вечереет. Руби взяла себе выходной, так что Эмме пришлось работать за двоих. И Свон абсолютно не думала о том, что это ещё одна возможность увидеть Реджину. Так что Эмма пожимает плечами и приступает к работе. Импровизировать оказалось далеко не так сложно, как выполнять безумные заказы Реджины. Она на грани написания какого-нибудь нелепого имени, но вместо этого Свон останавливается и пишет свой номер. – Горячий шоколад со взбитыми сливками и корицей, – говорит Эмма, протягивая стакан. – Чтобы вы наслаждались разрушением собственных зубов. Реджина смотрит на стакан и улыбается. – Спасибо. Эмма разочарованно вздыхает, когда Реджина молча поворачивается и уходит, не глядя на неё, как и в их первый день. Её мысли прерывает телефонный звонок. Эмма берёт телефон в руки и оглядывается, замечая Реджину, стоящую по другую сторону стеклянной двери. – Слишком сладко для меня, – говорит Реджина, небрежно крутя стакан в руке. – Но уж придираться не буду. Эмма не может сдержать усмешку. – Я запомню это. – Знаешь, всё это время, пока ты безжалостно издевалась над моим именем, – говорит Реджина, – я ни разу не слышала твоего. – Эмма. – Эмма, – тихо повторяет Реджина, её сияющие глаза сосредоточены на Свон, когда она говорит: – Меня зовут Реджина. Эмма улыбается. – Знаю.