Каменный лес

Сонна не любит холод. Она кутается в плащ — тёмно-синий, цвета эндесийской ночи. Грязь, сбиваясь в комки, приедается к подолу, к внутренней стороне черепа. Так же, как к безгранично глубокому небу прилипают смятые облака, гонимые ветрами с умирающего севера. Скоро над южными глупцами осыплются последние звёзды. Какая жалость, что Сонна именно на севере, именно в этом городе, именно на этой улице. Ей не очень нравится видеть смерть, хотя Мастер не может не гордиться тем, что всё это — её рук дело. Пространство между покинутыми домами заволакивает сливочно-горький туман, в разбитые витражи успела уже просочиться вся та невыразимая печаль, которую принесли захватчики. Может, этим "тиранам", "извергам", "монстрам" просто хотелось поделиться душевной болезнью, может, они устали захлёбываться от слёз в ночи. В беззвёздной и сумрачной ночи. И вот недолгое облегчение сменяется повседневной тоской. Повсеночной, если точнее. Мгла обнимает сизые обломки крыш липкими пальцами, впивается, душит всех обитателей города. Мгла снова настигла Сонну. Запасы холода, не успев истощиться, вновь пополнились в обугленной душе. Выцветшими зрачками женщина наблюдает завихрения пара, стремящегося в высоту. Вместо драгоценного тепла лёгкие наполняет склизкий, прилипчивый, оледенелый смех. И Сонна смеётся. Потому что Сонна не любит холод. Нет — она его просто н е н а в и д и т. От этого ей хочется уничтожить всё, что породил мороз, всё, что им захвачено, и всё, что ещё не захвачено. Потому что в мире не должно остаться человека, который бы не страдал. Потому что это, чёрт побери, несправедливо. Всеразрушающая печаль, следующая по кровавой дорожке меча, ужасающе смешна. Сонна не знает, куда деться от неё, и уже не надеется найти в этом городе что-то не-печальное. Потому что грусть сильнее радости, намного, и знали бы все глупцы, насколько. Знали бы глупцы, насколько отвратительно Сонне их весеннее небо, и янтарные крапинки звёзд на нём, и сыпучий бархатный песок под босыми ногами, и раскаты грома за чередой скалистых гор. И всё это она обязательно уничтожит, как только сделает ещё один шаг на юг, а затем ещё один, и ещё один. Никто не способен сопротивляться грустному лезвию. Эхом отдаётся между незыблемых башен стук её сапогов. Этот отзвук похож на сердцебиение замолкшего города, говорящее о том, что всё-таки Агат не окончательно погиб. Но это предсмертная агония, улыбается Сонна. Делает шаг за шагом, отходит от маршрута и теряется. Чёрные мазки полуночи начинают сгущаться, мрак падает крупными каплями на выщербленный тротуар. Женщина поднимает воротник, застёгивается на все пуговицы, но это не спасает. Холод жжёт изнутри. — Зелёный сбежал, — доносится, словно из-под воды, голос Файма. Бьёт по ушам неожиданное скрежетание, к которому Мастер ещё не успела привыкнуть, но вздрогнуть не позволяет усмиряющая гордость. — Кто? — переспрашивает Сонна, выпрямляясь и принимая надменный вид. Файм, только что материализовавшийся, дёргает ушами и беспорядочно водит фиолетовыми огоньками глаз, силясь вспомнить имя пленника. Видимо, безрезультатно. — Суслик. — Пёс поднимает наконец морду, чтобы прикоснуться любящим взглядом к госпоже, и та, наконец, вздрагивает. Сердце ёкнуло, а затем ушло куда-то в пятки. Может, ещё ниже — в самый камень плитки, где ему самое место. — Мне надо взять меч. — Сонна чувствует себя виноватой за то, что выходит на ночные прогулки без меча, но оружие делает её другим человеком, так что... Стыдиться нужно того, что она упустила Суслика. Провинилась перед Мивой, и этот смертный грех ляжет на её плечи ломающим грузом. Но это будет с утра, так что... — Что с Художником? — на бегу спрашивает Мастер, не оборачиваясь на скачущего рядом демона. — Совсем сбрендил, — констатирует Файм. Видимо, тронулся окончательно из-за пленника, который с самого начала казался Сонне слишком необычным, слишком влияющим на психику. Если не существует любви с первого взгляда, то есть сумасшествие с первого взгляда, и этим взглядом Зелёный выел Сонне весь мозг, всю нервную систему. Художник и так был ранимым типом, так что... Она найдёт Суслика и простит, и всё ему простит, снеся голову с плеч. Она не простит ему только то, что он остался гореть там, где давно закончилось топливо. Он не разделил её холод, и Сонна готова уничтожить это поганое существо его же огнём. Убить, убить, заморозить... ...В комнате меча не оказалось. По всему помещению разлился запах ядовитых испарений.