Осознание

Небо над Меридианом рассекали молнии, даже на рассвете. Фобос с улыбкой на лице наблюдал за приближающейся грозой, стоя у витражного окна в тронном зале. Его чёрное сердце грела мысль о том, что завтра, в день коронации сестры, он наконец-то получит бесконечную силу. Когда глупая девчонка Элион взойдёт на престол, ловушка захлопнется. Фобос подготовил все, проверил каждую мелочь для ритуала и, не без наслаждения понимал, что даже если стражницы ворвутся на коронацию и захотят помешать его планам, Элион сама даст им отпор перед тем, как сгинуть во тьме забвения и бессилия. Князь буквально не находил себе места от ожидания, но королевская сдержанность не позволяла ему показывать своих истинных эмоций. И даже если во время очередных объятий с тупой, наивной сестрёнкой его вот-вот стошнит, Эсканор лишь выдавит притворную улыбку. Князь резко отвернулся от окна, как только услышал стук в дверь. Мрачные скульптуры, изгибы и зловещие витражи тронного зала сменились цветущим садом. Вошла Элион. Снова её тупая улыбка и мерзкий голос. За ней в зал бесшумно вошёл Седрик и, поклонившись повелителю, встал у колонны ехидно улыбаясь. — Моя дорогая сестрица! — Фобос снова приветливо улыбнулся и протянул руки к девочке, едва морщясь от её объятий. Усадив принцессу к себе на колени, тиран потрепал Элион по голове: — Ты встала с рассветом, наверное, взволнована из-за коронации. Я так горжусь тобой, ты станешь отличной правительницей, — не слушая детский лепет надоедливой девчонки, Эсканор невольно уставился на Седрика. Глава королевской стражи тихо посмеивался, прикрывая рот рукой. Змей явно получал удовольствие, слушая такую искусную ложь из уст хозяина. Он едва заметно кивнул головой, когда заметил на себе взгляд князя. Таким образом, наг подтвердил, что в словах Фобоса трудно сомневаться и высказал свое уважение к умению князя лгать. Его, как искусителя, радовала столь тёмная душа правителя Меридиана. Как только девочка покинула комнату, Эсканор немедленно окутал тронный зал тьмой. — Какой отвратительный свет, мерзкий запах скошенной травы! — он спустился по лестнице, возвращаясь к окну. Фобос презрительно сморщился. — Меня тошнит от её идиотских выходок! Музыка на собственной погибели, глупые ярмарки и конкурсы! Всё лишь ради того, чтобы быть заключённой в бутон розы! — С-с-смею заметить, повелитель, что чем дольш-ш-ше ждёшь блюдо, тем прекраснее его поглощ-щ-щать, — Седрик говорил спокойно, выдержанно и вежливо, но ужасно убедительно. От его шипения, у Эсканора спина покрывалась мурашками, а гнев сменился рассудительностью. — Да, но это ожидание мучительно, Седрик, — князь недовольно свёл брови и скрестил руки на груди, — к тому же, сегодня она так рано встала… Я надеялся не слушать её бредни хотя бы до обеда… Она полна энергии, словно плод накануне сбора урожая. Жаль, что это ей не поможет! — Фобос громко усмехнулся и впервые за утро в его глазах засияли искры азарта. Седрик же отметил это и довольно улыбнулся, после чего встал на одно колено и проговорил: — Хорош-ш-шо сказано, мой повелитель. С-с-смею также доложить, что группа мятежников была захвачена. Как только их вождь и стражницы вернутся за ними… Я не позволю испортить вам канун праздника и наконец-то разберус-с-сь, — с этими словами лорд отподнялся на ноги и выгнул спину, трансформируясь в зверя. Князь не без наслаждения наблюдал за превращением, после чего жестом указал нагу на дверь. Оставшись наедине с собой, Фобос вышел на балкон, глядя на тени стражниц в воздухе. Скоро, когда силы сестрицы будут в его распоряжении, он оборвет их крылышки и тогда… Тогда он сможет контролировать всю вселенную. Сердце Кондракара будет уничтожено, а Завеса прорвётся. Его имя станет синонимом Апокалипсиса, бесконечного страха, тирании и порабощения. Мир содрогнётся от его могущества! Эсканор разразился громким смехом и, улыбаясь, начал наблюдать за битвой. Возможно, последней битвой. Он не мог дождаться завтрашнего дня, его распирала гордость за собственное коварство! … И никто не знал, что волнует Фобоса помимо всеобщего страха и власти над обоими измерениями. Седрик. Имя проклятого нага заставляло князя позабыть обо всем на свете, даже о жажде могущества. Он сам не заметил, как блондин стал единственным живым существом, которое могло разделять его взгляды отнюдь не из-за страха, а от истинного коварства. Но было нечто более непонятное для сплошь темной души Фобоса. Князю искренне нравилось, как Седрик говорит и двигается, сражается и превращается. Как он улыбается и шипит. Фобос мог наблюдать за этим бесконечно. И даже когда наг проигрывал повстанцам или стражницам очередную битву, Эсканор всегда прощал его, сам не ведая, почему. Он мог давно убить глупого начальника стражи, изгнать его или превратить в червя, но он не мог. Что-то внутри каждый раз останавливало Фобоса прикончить лорда разрядом молнии или раздавить его сводами зала, и от этого князю становилось не по себе. Он не мог принять факт того, что в его чёрном, прогнившем сердце есть место любви. Но с фактами спорить бессмысленно. И вот уже Фобос тихо шептал себе под нос, наблюдая за кровавой битвой: — Ну же, Седрик! Я приказываю тебе победить, слышишь?! Ты можешь! Князь собрал в руках энергетический сгусток и поднял его над головой, готовясь запустить прямо в стражниц воды и воздуха, но… Раздался стук в дверь. Тронный зал снова преобразился в тошнотворное подобие сада, а сфера исчезла в воздухе. И снова Эсканор был обречён выслушивать планы Элион наигранно улыбаясь. Как она хочет построить заповедники по всей стране, обогатить поля плодами Земли и прочую ерунду, которой не суждено сбыться… Когда непутевая сестрица выбежала из зала, Фобос в ярости сбросил кубок с вином и поднос с какими-то фруктами на пол и в отчаянии закричал, пытаясь хоть куда-то деть злость. Выйдя на балкон, он с беспокойством осознал, что больше не видит могучий силуэт нага на горизонте. Небо зловеще почернело, и начался дождь, который заставил князя скрыться в зале. Фобос в недоумении поднялся на трон и бросил горсть песка на пол, требуя показать ему Седрика, но… Ничего было не видно, лишь песчаная буря. Сколько же времени Элион отняла у него?! Чувствуя, как сердце заполняет страх и отчаяние Фобос, не находя себе места, выбежал из зала и поспешил в покои главы королевской стражи, с ужасом наблюдая на полу большие следы от густой, темно-алой крови. Открыв дверь, он обнаружил лекаря, который осматривал неподвижное тело на кровати. Сменив беспокойство гневом, Эсканор схватил перепуганное существо за руку и бросил его на пол: — Об осмотрах врачом главу королевской стражи принято оповещать князя! Вон!!! — он зло сверкнул глазами и опустился на кресло у изголовья широкой кровати. Наг, обратившийся в человека лишь наполовину, слабо дышал, глядя полузакрытыми, мутными глазами в потолок. Фобос позволил себе наклониться над лицом блондина, чуть ли не со слезами на глазах прошептав: — Седрик… Ты даже не смог убрать свой хвост… Он мешает мне пройти, — обернувшись, князь убедился, что позади никого нет и бережно провел бледной рукой по щеке нага. — Я… Прош-ш-шу прощения, мой повелитель… Стражницы… Заманили меня в ловуш-ш-шку… — рвано и тяжело вздохнув, наг с трудом приподнялся, обнажая многочисленные раны, ожоги и содранную кожу. Фобос невольно отстранился, в его глазах застыл страх, и Седрик это заметил. Он всегда замечал перемены во взгляде, жестах или поступках князя, и Фобос это знал. От бессилия он опустил голову. Если бы не Элион, то Седрик был бы в порядке! Он мог победить! Эта глупая девчонка умудрилась ударить Эсканора в самое уязвимое место — в Седрика! Князь тяжело вздохнул и впервые в жизни осмелился взять подчинённого за руки. Судорожно пытаясь вспомнить слова, Фобос принялся читать заклинание, чтобы поскорее излечить слугу, но тот положил руку на запястье князя и покачал головой. — Пятая стражница направила на меня Сердце Кондракара… Ваших с-с-сил не хватит, чтобы излечить меня… — лорд как будто виновато опустил голову, морщясь от боли. Фобос, до сих пор не веря, что наг видит его таким слабым, испуганно поднял глаза на главу стражи. — Тогда я перерою все книги и свитки в библиотеке! Я выпью силу Элион ещё до коронации! Я… Я спасу тебя, Седрик, — Эсканор медленно опустился на колени перед кроватью и схватил руку нага, сжимая её изо всех сил. Он как будто говорил сам себе: «Я его не отпущу. Я его не отпущу…». Из серо-зелёных глаз брызнули слезы. Наверное, Фобос плакал первый раз в жизни, от этого у него внутри все сжималось. Седрик же, слабо улыбаясь, принялся гладить князя по спине, несмотря на кучу кровоточащих заноз. — Не думаю, что это разумно, мой княз-с-с-сь… Один солдат не с-с-стоит сил правителя… — он горько усмехнулся, все так же тяжело дыша. — Ты смеешь оспаривать мои решения?! Я не дам тебе бросить сражаться, не дам бросить… Меня… — вспышка гнева снова сменилась слабостью, и Фобос уткнулся лицом в одеяло нага, вдыхая его запах. *** — Фобос! Сегодня такой замечательный день, ты не забыл?! Я пригласила лучших музыкантов! Жаль, что Седрик приболел, Миранда мне рассказала, — уже ненавистная князю девочка бегала вокруг него, то и дело обнимая. От недосыпа у Эсканора не было даже сил злиться, он просто смотрел в одну точку, пытаясь вспомнить хоть что-то, хоть одно заклинание, которое сможет помочь Седрику выжить. От одной мысли, что можно вот так просто его потерять, совсем скоро, у Фобоса сжималось сердце. Половину ночи он провел у кровати спящего нага, а остаток в библиотеке, пытаясь найти спасение. В итоге он выяснил лишь то, что должен пожертвовать частью своей собственной энергии для восстановления сил Седрика. — Не хотелось бы тебя расстраивать, Элион, но Седрик — очень важная персона для коронации, он… Должен провести инициацию. Мы не можем проводить церемонию без него. Боюсь, коронацию придётся перенести на следующую неделю, — князь сам не верил, что отказывается от бесконечной власти вот так просто, выдумав такую ничтожное оправдание, но сейчас его волновал лишь Седрик. Эсканор не мог его потерять, даже не попытавшись спасти. Он ещё какое-то время оправдывался перед Элион, и в итоге она успокоилась. — Ну, думаю, ничего страшного не будет, если мы перенесём коронацию на несколько дней вперёд, — она пожала плечами и выбежала из зала что-то напевая, а Фобос направился в покои слуги. Он судорожно пытался вспомнить, как должен проходить обряд и какое заклинание нужно произнести. Наг выглядел ещё хуже, чем вчера. И без того бледная кожа стала практически белой, а хвост, который наг так и не смог спрятать, судорожно дёргался и выгибался на полу как бы демонстрируя плачевное состояние главы стражи. — Я нашёл нужное заклинание, Седрик, — князь старался сохранить хладнокровие в голосе, но было видно, как трясутся его руки, как неуверенно опущен взгляд, и Седрик это видел, но как всегда не подал виду. Он давно разглядел в глазах тирана особые искорки, когда тот наблюдал за нагом. Вот и сейчас, Седрик слабо улыбнулся и тихо проговорил: — Я никогда не сомневалс-с-ся в вашей целеустремлённости, мой княз-с-с-сь… Я польщён такой заботой с вашей стороны. — Это не забота! Ты просто важный человек для дворца и церемонии! — Фобос на мгновение разозлился, по его серебристым волосам пробежали разряды тока. Он приблизился к кровати и сел рядом с нагом, который лишь ехидно улыбался, глядя на Фобоса. — О, мой княз-с-с-сь, я знаю этот взгляд. Поверьте, я прож-ш-шил достаточно долго, чтобы узнавать его из тысячи, — тут лорд нашёл в себе силы приподняться и провел рукой по щеке князя, чего до этого не делал никто — признайтесь, что любите меня, повелитель… Прекратим этот цирк вмес-с-сте… У Эсканора дрогнуло внутри, когда он услышал это «вместе». Он почувствовал невероятную уверенность в себе и взяв Седрика за руки, притянул его к себе. Поцелуй был длинным, терпким и жарким. Раздвоенный язык нежно обвивал язык Фобоса, но позволяя ему хозяйничать во рту подчинённого, изучая каждый заостренный зуб и нежное нёбо. Князь, едва не потеряв сознание от наслаждения, взял себя в руки и начал читать заклинание про себя, передавая свою жизненную силу Седрику. С каждой секундой он чувствовал всё большую и большую слабость, но остановиться он не мог. Эсканор всей душой желал, чтобы змей всегда был рядом с ним, и не мог бросить всё только потому, что даже сидеть для него было чудовищным испытанием. Закончив ритуал, Фобос рухнул на кровать рядом с Седриком, который начал осторожно снимать с князя мантию, при этом стараясь не мешать ему отдохнуть. Когда Фобос остался в одной рубашке, он забрался под одеяло и обнял нага за плечи тяжело дыша. Он был не столько доволен собой, сколько радовался, что Седрик будет жить. Эсканора переполняло тёплое чувство, которое он больше не желал прятать. Все также обнимая Седрика за плечи, князь провалился в сон. *** Наутро Фобос вновь ощутил неприятную пустоту, рядом с которой он просыпался каждое утро. Однако, у него в голове промелькнула мысль: «Если Седрик уже куда-то ушёл, то значит, он стал сильнее… Заклинание сработало!». Обрадовавшись, Эсканор потянулся и сел на край кровати, рассматривая покои Седрика. Взглянув на пол, его радость сменилась неконтролируемым страхом. Наг неподвижно лежал на полу, в луже крови, перемешанной с непонятной, чёрной субстанцией. Фобос, едва подавив крик, опустился на колени перед блондином и протянул к нему дрожащие руки. Потихоньку, он начал понимать, что натворил: его душа была настолько злобной, чёрной, коварной и эгоистичной, что не спасла, а наоборот, усугубила состояние слуги. Седрик практически не дышал, лишь пульсирующая венка на шее свидетельствовала о том, что наг ещё в мире живых. Потеряв всякую гордость, Фобос осторожно взял голову слуги и положил её к себе на колени. Князь сам не заметил, как по щекам потекли слезы. — Седрик… Ты не посмеешь оставить меня, слышишь?! Это приказ! — он сам не замечал, как быстро злость сменяет горечь и наоборот, однако, почувствовав холодную, мокрую руку нага на своей щеке, Фобос смог овладеть собой. Наклонившись над слугой, князь нежно поцеловал его в лоб, что происходило с ним в первый раз. Он не умел проявлять нежность, заботу, доброту ни к кому другому, но Седрик… К нему нельзя было относиться иначе. Бесконечно долго длилось молчание. Если бы не мягкие поглаживания, Фобос решил бы, что наг умер. Однако, Седрик едва заметно улыбнулся и прошептал: — Этот приказ я не нарушу, мой княз-с-сь… Клянусь, — благородное лицо блондина скривилось от боли, а изо рта потекла чёрная струйка крови. Скверна разъедала лорда изнутри, Фобос это понимал, и судорожно пытался вспомнить хоть один способ очистить душу. Впервые князь боялся осознания, что из-за него страдают. До этого он наслаждался слезами, ужасом и страданиями людей, но сейчас… Сейчас всё было иначе. Внезапно, Фобос вскочил с места, укладывая Седрика на кровать. Вода из Подземного озера! Конечно, она должна очистить его от черноты. Схватив кубок и выплеснув из него вино, Эсканор быстрым шагом направился к двери, но развернулся и подошёл к нагу. — Не смей умирать, ясно тебе?! Я вернусь через две минуты, только попробуй умереть! — князь провел рукой по волосам лорда и кратко поцеловал его в пересохшие губы. — Хорош-ш-ш-шо, повелитель… Прошу простить меня за дерзос-сть, но я люблю вас-с-с… Фобос слегка опешил и улыбнулся. Да, ему это говорили, но не в таком ключе. Князь поднялся на ноги и направился к выходу из комнаты, сжимая в руках кубок. — Да. Я тебя тоже, Седрик, — Эсканор громко хлопнул дверью и поспешил к заветному озеру. Ему было ужасно тепло от мысли, что кто-то смог полюбить его несмотря на тёмную, прогнившую, скверную душу, но безумно страшно от того, что от этой скверны сейчас умирает Седрик. Спустившись по каменной лестнице, Фобос наклонился над прозрачной водой, от которой исходило мягкое свечение. Не теряя ни минуты, Эсканор до краёв наполнил кубок и поспешил обратно. Уже почти, уже почти всё! Князь буквально слышал тяжёлое дыхание нага за дверью. Войдя в комнату, Эсканор приблизился к кровати буквально на деревянных ногах. Увидев, что лорд все ещё дышит, Фобос провел рукой по щеке нага, приоткрыл его рот двумя пальцами и начал медленно поить его, коротко приказав: — Пей. Иначе я не прощу тебе, если ты умрёшь. Пей! *** Скверна разъедает всех до единого. Фобос уже много дней жалел о том, что не напоил Седрика сразу, а чуть не убил его. Стоя у окна в своих покоях, закрывшись ото всех в замке, князь задумчиво смотрел вдаль глотая предательские слезы. Лорда не стало два дня назад, но Фобос запретил выносить труп из комнаты, каждый час поил уже мёртвого нага водой из озера, и ко всему прочему приставил к кровати Миранду, чтобы… Была хоть какая-то надежда. Эсканор отказывался принять тот факт, что его верный слуга погиб, хоть и понимал, что он лишь лжет самому себе. Он позволил коронации Элион пройти гладко, не отобрал у неё силу и разрешил девчонке творить, что ей в голову взбредет. Фобоса больше не волновала вселенская власть и тирания. Ему хотелось понять, как справиться с потерей нага. Всё время, что Седрик был рядом, жив и здоров, он прятал свои чувства боясь потерять авторитет и обрести человечность. Он унижал лорда, наказывал его, а когда оба смогли признаться друг другу в чувствах, стало поздно. Сев на кровать, Фобос закрыл лицо руками пытаясь сдержать отчаянные крики и спрятать слезы. Он давился слезами до тех пор, пока не стал задыхаться от боли. Глубоко вдохнув, князь поднял глаза к небу, читая вслух причудливые заклинания, которые выучил накануне, чтобы ещё тогда живого, но умирающего по его же глупости Седрика. Как же горько Эсканору было от осознания того, что время не повернуть вспять. В комнате повисла тишина, было слышно лишь судорожное дыхание Фобоса и солёные капли, падающие на пол.