Никогда Чон не думал, что Чимин-хён может быть настолько красивым. Его припухлые розоватые губы, вечно улыбающиеся глаза, пышная копна бархатистых на ощупь волос, ровный тон кожи; макнэ казалось, что в нём нет недостатков. Пусть сам блондин так не думает, но он идеален. Чонгука каждый раз бросает в дрожь, когда он видит друга без верха в зале практик, где они вдвоём учат новые движения для очередной хореографии. Чон постоянно притворяется, что у него не получаются некоторые элементы из танца, чтобы Чимин любезно согласился отработать их вдвоём. Младший в душе ликует, но понимает, что невозможно продолжать эту игру вечно, ведь испытывая такие недетские чувства к другу, Гук может просто сломаться.
Сломаться под напором красоты и обаяния Чимина.
Год, два, четыре.. Макнэ не помнит, когда он вдруг стал проявлять симпатию к танцору. Это было настолько давно, что Чонгук и сам забыл, чем его привлёк этот парень. В любом случае, сердце вокалиста неустанно трепетало, а бабочки в животе порхали, когда перед глазами появлялся объект его воздыханий.
— Спасибо большое, Чимин-хён, ты настоящий лучший друг. Что бы я делал без тебя.
Гук устал постоянно повторять эти слова в благодарность за помощь, тем самым оставляя глубокие рубцы на сердце, которые вряд ли заживут. Он понимал, что это ненормально — любить своего друга того же пола, что и ты, но ему было на это, откровенно говоря, плевать с большой высоты. Больше всего волновал вопрос, как к ориентации и чувствам Чона отнесутся остальные мемберы.
— Обращайся, если что, Чонгук-ки.
В один из таких дней, когда Чимин уже собирался уходить, младший не сдержался и, схватив друга за запястье, прижал того к зеркалу, пожирая жадным и в то же время полным любви взглядом. Непонимающе вздернув бровь, танцор, нервничая, спросил:
— Что такое, Чонгук-а?
Пребывая в немом шоке от собственных действий, Чонгук жутко покраснел и, проигнорировав вопрос Пака, запечатлел на его щеке мимолетный тёплый поцелуй. Взглянув на лицо немного испуганного Чимина, младший нелепо пролепетал себе под нос нечто вроде «прости, хён, сорвался» и поспешил удалиться из зала. Ничего не понимающий и приятно удивленный, танцор решил спросить Чонгука после ужина о случившемся, но тот так и не соизволил выйти из комнаты, сославшись на то, что он не голоден.
Смущенный Чимин слегка постучал костяшками пальцев в дверь комнаты макнэ.
— Джин-хён, это ты? Я же говорил, что не хочу есть.
— Н-нет, это я, Чимин.. — неуверенно промямлил Пак, и уже через несколько секунд мог лицезреть Чона. Вид его был потрепан: от укладки и след простыл, глаза были красные от слез, а под ними красовались мешки, в которых можно было бы хранить по Бан Шихеку в каждом. Встрепенувшись, парень спросил. — Что с тобой, Чонгук-а?
— Ничего, Чимин-хён, ничего. Зачем ты пришёл?
— Я бы хотел поговорить с тобой по поводу того, что произош-.
— Просто забудь об этом, хорошо?
Чонгук нервно дернул головой в сторону, но сделал это слишком резко, из-за чего в комнате раздался характерный хруст.
— Блять, больно.
Младший инстинктивно схватился рукой за шею. Чимин в ту же секунду подошел к другу и, ничего не говоря, убрал его ладонь в сторону и прислонился к тому же месту губами. Эмоции Чонгука зашкаливали, ведь ранее хён никогда не находился на столь непозволительно близком расстоянии к нему, но возражать не стал. Когда ещё удастся насладиться теплом губ любимого человека?
Нехотя оторвавшись от приятной кожи Чонгука, Чимин по-лисьи хитро улыбнулся и спросил:
— Так легче, Чонгук-ки?
Макнэ ещё больше смутился и опустил голову вниз. Напряжение в воздухе росло, поэтому танцор решил объяснить свой поступок.
— Думаешь, я не знаю о твоих чувствах ко мне, Гук-ки? Знаю, конечно же. Но знаешь ли ты о моих, Гук-ки? Сложный вопрос, ответ на который дать можешь лишь ты, — спокойным голосом произнёс Пак, после чего аккуратно взял Чона за подбородок и приподнял его лицо, чтобы наладить зрительный контакт. — Не думал, почему именно я соглашаюсь помогать тебе с танцами? Почему всегда беспокоюсь о твоём состоянии здоровья больше, чем остальные мемберы? А почему постоянно любуюсь на меня? Неужели за все эти годы ты так и не заметил того, что ты мне не безразличен? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НИЧЕГО СКАЗАТЬ?!
Чимин начал переходить на истерический крик, поэтому Чонгук решил просто-напросто заткнуть его. Сложив руки на вполне себе крепкие плечи друга, макнэ притянул за затылок Пака к своему лицу, оставляя 2-3 сантиметра между своими и чужими губами.
— Люблю я тебя, дурак несчастный.
— И я тебя.
/А ПАТОМ АНИ ПАЖИНИЛИСЬ, РОДИЛИ ПЯТЬ ДЕТЕЙ, ЗАВИЛИ САБАКУ И КОТА, КУПИЛИ ДОМ И ПРИЮТИЛИ В НЕМ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ МЕМБЕРОВ. КАНЕЦ.)))0)/.