Хэлло Китти или сложности первого раза

      Поцелует или нет? Да и вообще из тех ли она девчонок, которые дозволяют сделать это с собой на первой свиданке? Уверен, что она не из их числа. Естественно, я бы не стал возражать, будь я на его месте. Но я не Кён. В рамках конкретно взятой на рассмотрение ситуации — к сожалению.       Пф, он же нарочно рассыпал этот сладкий до одури ягодный поп-корн. В оборот пошли дешёвые трюки. Но, как он сам говорит: на войне все средства хороши. Кён хотя бы пытается. Респект ему за это. Хотя… какой там в жопу респект? Я побью его. Решусь, наконец, и вмажу по его слащавому лицу, над которым он так трясётся.       О, он смотрит не остались ли поп-корнины на её кофточке. Мудила-лучший-друг-Пак. Надо бы подсократить это понятие до «мудила Пак». Несмотря на потёмки в зрительном зале, я даже со своего места вижу, как он втыкает на её грудь. Твою мать, Кён, что ты творишь? Даже я себе такого не позволяю. Нет, конечно, когда я передёргиваю, листая её фоточки в Kakao, я разглядываю её прелести, как любой нормальный пацан. Но не публично же.       Просто отлично. Они приблизились друг к другу настолько, что мухе не протиснуться меж кончиков их носов. Она себе так все крылья поотшибает. Я про муху. Так. Всё. Это моя точка кипения. Я пошёл. Нет, не из зала. Пойду и разниму их, пока они не переплелись языками. Стоит мне подняться со своего места, как в кинотеатре зажигается свет. Я щурюсь и жду, пока глаза не привыкнут. Какого, простите, хуя, здесь делает вся наша группа? И ещё те двое жиртрестов с младшего потока — Мино и ЧиХун.       — Алё, твой папа стекольщик что ли? Сядь. Мешаешь же, — тот жиробас, который кудрявый, басит на весь зал, что, по-моему, мешает просмотру не меньше моего.       — Да, ЧиХо. Твой нос, как утёс. Харэ, млять, им кадр загораживать! — второй из жирунов, который с девчачьим ободком на волосах, подссыкивает первому. Попадитесь мне только после сеанса.       Я преодолеваю барьеры из нескольких пар ног своих сокурсников, не стесняясь наступать на носки их кед и туфель, и направляюсь к ряду, где сидит моя ЧжиХё в компании бывшего друга. Стоит мне сделать шаг, как ряд удаляется. Пара шагов — расстояние увеличивается вдвое. Что за нахер? Добавляю скорости, но лестница уходит из-под ног, и я проваливаюсь куда-то, закиданный вёдрами с поп-корном. Последнее, что слышу вперемешку с недовольными выкриками однокурсников — торжествующий голос Кёна:       — Вставай и объяснись за куриные ножки.       Не могу проснуться. Понимаю, блять, что дрыхну в состоянии глубокого коматоза, но тело как будто парализовало наяву. Хочу закричать, но связки и не думают напрягаться. Возвращаюсь к реальности от леща, съезженного по моему лицу чьей-то увесистой лапой. Не трудно догадаться чьей. Я делю с этим придурком одну комнату.       — Вставай и объяснись за куриные ножки.       — А?.. Што.., — разлепляю один глаз и вижу перед собой старшего брата. Чё-то он не в духе.       — Это ты съел мою курицу, паскуда? — хён держит меня за отвороты пижамы, и я могу слышать, как нитки трещат по швам.       — Отъебись, ЧжиСок. Я возмещу тебе ущерб деньгами, — хочу двинуть ему по челюсти, но он уворачивается, и я падаю с верхнего яруса кровати. — Ёб твою мать.., — потираю ушибленный бок.       — Э. Выбирай выражения. Она и твоя мать тоже, уродец. Собирайся и пиздуй на пары. Узнаю, что не ходил — мамке сдам, — ухмыляется, гад. Чтоб маман спалила его, как я, за дрочкой в туалете.       Умываюсь и съебываюсь поскорей из дома. Конечно же не в универ. Хули я там забыл? Шурую к парикмахеру прощаться с дредами. Мы много чего пережили вместе, и, если честно я не хочу с ними расставаться, вот только я слыхал, что ЧжиХё они не по нраву. Чего не сделаешь ради любимой женщины.       Наблюдаю свою обновлённую тыкву в зеркале парикмахерской. Блять, это я что ли? От ямайского бедняка остался один пустой пшик, да кучка дерьма в мусорном ведре. А я оказывается охеренный красавчик. Малость похоже на попсовый зачёс, но норм. Сойдёт. Косая чёлка должна сработать мне на руку. Ща так модно.       Полдня слоняюсь без дела там и сям, а когда подходит время окончания занятий — встречаюсь со своими парнями. Естественно они угорают с моей новой лоховской причёски. Уебаны. На себя взгляните. Сегодня моя очередь угощать, поэтому я расплачиваюсь с официанткой и как бы между делом вскользь бросаю им, что вечером иду на свидание с Ким ЧжиХё. О, да, я неебически крут. Да, может быть мы даже переспим. Конечно я позаботился о гондонах.       Конечно я не позаботился о гондонах. Какие, вашу мать, резиновые изделия на первом дэйте? ЧжиХё — святая с божественной иконы. Я смотреть-то в глаза ей боюсь, не говоря уже о том, чтобы… ну… это самое. Если припрёт — на крайняк займу резинки у брата, они у него всё равно пылятся без дела.       Возвращаюсь на хату, чтобы переодеться и из последних нервов терплю насмешки хёна.       — Ты кто, блять, такой? — он заливается как гиена при виде моих волос, что даже перестаёт рубиться в приставку. — Как ты вошёл сюда, мальчик? У тебя чё, ключи есть? Чувак, без обид, но я звоню 119.       Он делает мне джиу-джитсушный захват и пинает под колено так, что я теряю равновесие и валюсь на пол. Ну всё. Ты труп. Поднимаюсь и набрасываюсь на него с психу. Выбесил же. Не так-то просто сдвинуть с места этого медведя. Но он неповоротливый, а я резкий, как понос. Разбегаюсь, несусь на него, как быкан, и таки выбиваю почву из-под его ног. Хах! Враг повержен.       — Ах ты, выкидыш рэпера. Сука. Мало я тебя лупил? — он седлает меня сверху, зажимая моё худое длинное тело между своими ляжками и пытается размозжить мне башку, ударяя её об новенький мамин паркет. — Лучше молись.       — Отвали… от… моего… лица, помоечник, — высвобождаю руку и наношу победоносный удар по его яйцам, за что получаю от хёна кулаком по скуле.       — Совсем охуел что ли?.. — ЧжиСок застыл в позе варёного лобстера. И похож он, кстати, на него. Такой же красный. — Удар ниже пояса… против правил. Читер.       — Да пошёл ты, — трогаю саднящий ушиб, а там кровища. — Ебать. Ты разбил мне лицо.       — Скажи спасибо, что не яйца, — хён встаёт и плетётся на кухню приложить к распухшим шарам холодненького. — Тебе куда твоё рыло, на выставку что ли выставлять?       — У меня свидание с девушкой, ублюдок. Как я теперь покажусь перед ней в таком убогом виде? — где-то с минуту гипнотизирую кухонный нож и взвешиваю все «за» и «против» убийства в целях самообороны.       — Чё сказал? А ну повтори. Я не расслышал, — губы хёна расползаются в той самой ехидной улыбке. — Ты пизданул про свидание? С девушкой? Типа с настоящей?       — Я чё, по-твоему, совсем уёбок, чтобы виртуалить, как ты? — смотрюсь в отражение в микроволновке. Бля, щёку разнесло как при флюсе.       — Так ты чё сразу не сказал, сопля? Я побил бы тебя позже, — ЧжиСок взъерошивает мои волосы и издевательски гыкает. — Скажи ей, что из-за неё подрался. Она сразу взмокнет. А кто она? Я её знаю? ЧиХо?! ЧиХо, блеать!       Молча шествую наверх и роюсь в косметичке матери в поисках тонирующего средства. Нахожу какое-то, намазываю его на лопнувшую в области скулы кожу, но смотрится беспонтово. Смываю мазилово нахуй и налепляю пластырь. Сносно. Скажу ЧжиХё, что боевое ранение.       Стою перед витриной цветочного магазина и соображаю, нужен ли веник на первой стрелке? Девчонки любят всю эту мутотень. Тычу продавцу в ништяковый, по моему мнению, букет и прошу:       — Заверните во что-нибудь непрозрачное. Чтобы без палева.       Он смотрит на меня, как на сумасшедшего, потому что… как бэ… а что здесь постыдного… но выполняет просьбу. Выхожу из магазинчика и размышляю вслух:       — Ну и куда она его денет? В руках будет таскать? Или того хуже — я буду? ЧиХо, ты идиота шмат.       Выбрасываю цветочный пучок в ближайшую урну и бреду до кинотеатра. Фак, ЧжиХё уже там. Она же пунктуальная донельзя. Донельзя — это когда приходят заранее. Заранее — это когда за полчаса. Надвигаю бейсболку на глаза и делаю вид посуровее. Нихрена у меня не получается сдержать улыбку при её виде, углы губ сами разъезжаются. Надеюсь, я не выгляжу, как дебил.       — Привет, чё, как сама?       — Эмм, да вот… приду, думаю, пораньше, порассматриваю афиши. А тут ты заворачиваешь.       — Чё на них смотреть? Пойдём лучше нормальный кинчик посмотрим, — тащу её за руку в кассы. На ней бежевый плащ, из-под которого виднеется край горчичного платья. Длинные рыжие волосы немного по-другому уложены, нежели обычно. Кудри навела. А ещё от ЧжиХё вкусно пахнет. Когда она взмахивает кудряшками аромат становится интенсивнее.       — ЧиХо, ты сменил причёску? Куда делись твои дреды? — она семенит за мной на каблуках. Не поспевает. Я быстро хожу.       — Ночью уползли. Прикидываешь, просыпаюсь — а нет их, — ну, а что я должен ей сказать? Что отрезал их спецом?       — Жаль. Они мне нравились. Я пока ещё не привыкла к новому тебе, — она выпячивает нижнюю губу и забирает прядь волос за ухо. Чёрт, я хочу её. Не прядь. — А что у тебя с лицом?       — А чё с ним не так? — мы останавливаемся напротив кассового окошка, и я достаю бумажник.       — Ну на нём следы побоев. И щека припухла. Кто это тебя так? — она замахивается, чтобы прикоснуться кончиками своих невесомых пальчиков до моей рожи, но я шугаюсь от её жеста.       — Это не «кто-то» меня, а я «кого-то», поняла? — пробегаю глазами по заголовкам фильмов. Все их я уже видел. — Выбирай, что хочешь посмотреть.       — А ты что же, ничего не хочешь? Тебе всё равно? — она хмурится, но от этого она делается ещё красивей.       — Нет, мне не всё равно. Просто я не знаю твоих предпочтений, — нетерпеливо выстукиваю ритмачок недавно услышанного трэка подошвой кроссовки, и рассеянно пялюсь на окружающих пока она делает выбор.       — Хорошо… тогда идём на… «Зомби в общаге-2», — она чуть припрыгивает и хлопает в ладоши. Боже, я так хочу её поцеловать. Не смотри на её губы. Не думай о сексе.       — Чё-то какой-то фильм не девчачий. Ты уверена? — гримасничаю лыбой. Если она испугается, то стопудово прижмётся ко мне. Гы.       — Ну вот. Теперь ты критикуешь мои предпочтения, — она шутливо злится, а потом улыбается, что я почти что слепну, недостойный такого снисхождения от моей богини.       Мы берём билеты и идём в кафе, чтобы перекусить чего-нибудь до начала сеанса. Я покупаю ей всё, на что она смотрит и даже сверх того. Что я, зря у хёна денег что ли натырил. Ничего такого, просто я был свидетелем того, как он пиздил их у меня. Она сидит напротив и потягивает латте из одноразового стакана. Я бу́хаю в себя залпом бутылку Спрайта. Она откусывает кусочек от карамелизированного пончика, которых я взял ей с полдюжины, и сахарная пудра остаётся на её верхней губе. Сказать ей или нет?       — Слушай, ЧиХо, я знаю, что это как-то всё некрасиво получилось с Кёном. И… то, что я согласилась пойти с тобой. Не думай, что это из-за того, что я хотела заставить его ревновать или что-то в этом духе… Вообщем… ты не такой страшный, как кажешься. В смысле характера, разумеется. Короче… давай не запутываться в этом ещё больше.       — У тебя пудра, — хорошо, что козырёк бейсболки затемняет половину моего лица и она не замечает, что я не особо сейчас контролирую ситуацию, фантазируя о всяческих непристойностях.       — Что у меня пудра? — она широко распахивает глаза и мне кажется, что взмах её ресниц провоцирует цунами.       — Вот здесь. Немного. Чуть выше, — изображаю ей на карте своей физиономии где у неё непорядок, и она, смутившись, облизывает верхнюю губу. Ит лукс лайк айм кончил.       Мы смотрим кино, не отягощённое смыслом. С экрана на нас хлещет кровища, капает гной и летят ошмётки чьих-то недоеденных мозгов. ЧжиХё, оказывается, не трусиха. Она рубит в ужастиках, что отчасти прискорбно, ведь она лишает меня повода закинуть руку на спинку её сидения, а потом как бы случайно опустить ей на плечо. Но с другой стороны это даже хорошо, потому что мои ладони вспотели, а в такой не очень ясный день вряд ли она захочет ощутить на себе всю свежесть Ниагарского Водопада.       Досматриваем зомбаков и я провожаю её домой. Нет, я со своей стороны сделал всё возможное, и даже пригласил её пойти в парк аттракционов, но она потупила взгляд куда-то нам под ноги и, разглядывая туфли, ответила:       — По-моему достаточно стресса для первого раза.       Потом она переминается с ноги на ногу, поднимется на цыпочки и вытаращивается на меня своими огромными глазами-бусинами. Бля, вот этот момент, которого я ждал весь день с момента пробуждения. Да чего там. Я ждал его с рождения. Чёрт, надо было съесть жвачку. Не знаю, как там с моим дыханием после луковых чипсов. Я торможу. Чтобы заполнить неловкий пробел бездействия, ЧжиХё вынимает из сумочки какую-то херню и взмахивает ей перед моим лицом. О. Это пластырь. Я как зачарованный слежу за её движениями. Она сдирает с моей щеки старую залепку и меняет на новенькую.       — Будь здоров, У ЧиХо. Больше не попадай в неприятности. Мне понравилось сегодня. До встречи завтра.       Затем она всё-таки целует меня аккурат в место удара. Не, пускай это непрямой поцелуй. Фактически её губы коснулись поверхности пластыря. Но я всё равно охреневаю.       Плетусь домой на ватных ногах. Даже забыл наушники в уши воткнуть. Улыбаюсь соседскому псу. Бля, она от меня без ума. Она сказала:       «до встречи завтра»,       а значит предпочла меня Кёну. Придётся ему признать своё поражение.       Заваливаюсь в нашу с хёном комнату. Он уже видит десятый порно сон. Я же проскальзываю в ванную и рассматриваю своё глупое влюблённое выражение лица в насадке от душа. На пластыре, который мне подарила ЧжиХё, изображена Хэлло Китти. Она знала. Как же я хочу, чтобы завтра поскорее наступило, в рот мне ноги.