Свадьбы Конохи 4. Не слабо.

      Голова страшно болела. Но он шиноби. Он умеет терпеть, мириться с болью и выпутываться из любой ситуации. Поэтому превозмогая тяжесть собственного тела и противный гул в ушах, он поднялся. Оказывается, лежать на диване лицом вниз крайне неудобно и даже больно, тем более, если до этого тебе хорошенько врезали два здоровенных кулака.       Канкуро прикоснулся к собственному носу и понял, что сейчас он больше похож на расквашенную сливу. Проведя рукой влево и слегка надавив на грубоватую кожу, поморщился: синяк был большой, болезненный и наверняка страшный, а уж в сочетании с его боевым раскрасом… В общем в неописуемой «привлекательности» конкретного шиноби Суны сомневаться не приходилось.       Он готов был разрыдаться прямо на месте, но не стал, он же шиноби. Один из лучших в мире, кстати. Ему не раз приходилось возвращаться с миссий в тяжелом состоянии и долго восстанавливаться, даже наращивать кости, мириться со страшными шрамами, оставленными на его теле оружием разного рода и вида. И все бы было ничего и в этот раз, если бы не было так обидно: ему врезал собственный брат – да, снова – потому что он пытался остановить его от очередного глупого поступка. Думая, что поблизости никого нет, кукловод все-таки пустил скупую мужскую слезу.       - Больно? – нарушил тишину звонкий девичий голос.       Мужчина зажмурился, мысленно поминая «добрым» словом всех богов и известную нечисть, после чего повернулся к говорившей. В дверном проеме стояла смутно знакомая девушка: рыжие волосы, смешливые серые глаза и даже юката он, кажется, видел раньше – нежно-розовое с рисунком бабочкой. Она держала в руках довольно крупный сверток, перевязанный пурпурной лентой: любимый цвет Саске. Канкуро скривился, боясь представить в какой красе она его сейчас видит.       - Шладко, - довольно грубо отозвался он.       Кукольник резко подскочил со своего места, безумно шаря взглядом по помещению в поисках зеркала: прежде шипящие звуки произносились им только в тех словах, в которых они есть, да и во рту что-то было не так, точнее чего-то не хватало. Увиденное заставило Канкуро сначала побледнеть до синюшного цвета, а потом покраснеть: отсутствовали два зуба на самом видном месте. Не сдержавшись, шиноби разнес зеркало на маленькие осколки одним ударом: Учиха ему этого не простит.       - Вы в порядке?       - Идиошкий вопрош! – рявкнул кукольник, поворачиваясь к девушке с таким выражением лица, что она сделала шаг назад.       Испугалась.       - Я принесла заказ Сакуры-сан. Если вы не против, то я оставлю его здесь и пойду.       Девушка положила сверток на журнальный столик. Она старалась не смотреть на кукольника.       - Я упью их!       Он покинул особняк Учих с такой скоростью, что даже третий Райкаге будучи в самом расцвете сил не смог бы с ним соперничать.       Кукольник преодолевал большие расстояния за считанные секунды. Он был окончательно и бесповоротно взбешен. Эта свадьба точно стала последней каплей, и по возвращении домой он выпустит листовку, в которой опишет все выходки своего нерадивого младшего брата: пусть его подчиненные полюбуются на своего великого лидера, не все же только ему – Канкуро – слыть неуправляемым бедокуром. А еще, он точно не пойдет на коноховские свадьбы, и даже свадьбу Гаары и Хидаки проигнорирует. И непременно препарирует Инузуку, который умудрился при поддержке Казекаге поставить ему фингал под глазом. О, этого он точно не простит. Канкуро несся по Конохе с самыми изощренными мыслями о жестокой мести, на которую был способен, а возможности его фантазии были безграничны.       Он помнил, где живет Киба со своей возлюбленной. Ворота дома оказались распахнуты. Во дворе на мягкой траве отдыхали полусонные кошки. Когда кукольник ворвался к ним молниеносной стрелой, они резко подскочили и зашипели на незваного гостя. Шиноби Суны резко затормозил и, опасаясь гнева четвероногих охранников начал пятиться к воротам.             - Холошые кишки, холошые.       - Если вы ищите Инузука-сана, то он недавно ушел вместе с веселыми друзьями.       Канкуро обернулся. В воротах стояли мальчик лет семи и девочка чуть постарше. Увидев лицо кукловода, они испуганно замерли, разглядывая жуткого мужчину перед собой, но убежать не попытались.       - Это извращенец, про которого твой отец моему говорил,- шепнул мальчик, вытаскивая изо рта леденец в форме головы Наруто.       Кукольник, услышав это, отрицательно помотал головой. Чтобы не пугать детей еще и отсутствием зубов, он ткнул пальцем в дом за своей спиной, виртуозно игнорируя четвероногих друзей и защитников Тамаки, которые уже обступили его со всех сторон, и пожал плечами, разводя руки в стороны, как будто спрашивая, где хозяева.       - Надо позвать взрослых, - достаточно громко произнесла девочка и уже собралась отправиться за этими самыми взрослыми, когда мальчик схватил ее за руку.       - Давай сами его поймаем. Докажем родителям, что можем быть шиноби.       Девочка задумалась. Она внимательно посмотрела на кукольника, который изо всех сил мотал головой, надеясь, что дети образумятся и хотя бы отдаленно узнают в нем брата Казекаге.       - Давай, - наконец согласилась она и приготовилась складывать печати.       Конечно, Канкуро не мог позволить двум малолеткам схватить его, поэтому уверенно двинулся в их направлении, но не правильно рассчитал шаги и наступил на хвост одной из кошек. Та, дико заверещав, вцепилась ему когтями в ногу. Кукольник пискнул, сдерживая рвущийся наружу крик боли, и скорчил такую рожу, что дети не решились предпринять какие-либо действия. И все бы было ничего, но обиженное животное решили поддержать его сородичи и стали прыгать на кукловода. Он стоически терпел, но когда одна из особо дотошных и прытких кошек вцепилась ему зубами между ног, сдерживаться сил не осталось. Надрывный истошный крик заполнил ближайшие улицы. Дети, окончательно испугавшись, кинулись бегом от злополучного дома. Мальчишка бросил наполовину изгрызанную голову Наруто прямо на пыльную дорожку, вереща так, будто пытался перекричать Какнуро.       Кукольник запрыгал на одном месте, в попытке сбросить с себя кошек, а потом ринулся подальше от этого дома, сбивая на ходу оперативно подоспевших родителей, которых позвали дети. Пушистые агрессоры собирались бежать за ним, но не решились оставить дом без присмотра, поэтому, проводив злобным взглядом блестящих глаз кукловода до поворота, за которым он скрылся, вернулись во двор.       Канкуро было не до страданий по поводу укушенного мужского и физиологического достоинства. Он выбежал прямиком на ту улицу, где располагался один из ЗАГСов Конохи. Из его белоснежных дверей как раз выходили Киба и Тамаки. Точнее выходила Тамаки, из всех своих девичьих сил удерживая в более-менее ровном положении Кибу, который сиял как начищенный медяк, но был явно не в силах сложить один плюс один даже с незамедлительно показанным ответом.       Таким он был не один. В толпе гостей, которые почему то вместо риса кидали в молодых какими-то серо-коричневыми подушечками, которые на проверку оказались собачьим и кошачьим кормом, было много неустойчивых. Абураме вообще примостился на коленях на последней ступеньке входа в ЗАГС. Он методично раскачивался и даже пытался петь. И в очередной раз матерные песни. Но ему пришлось заткнуться, когда суровая жена последнего мстителя всего мира шиноби дала ему затрещину.       Сразу за спинами молодоженов маячила ярко-красная шевелюра, которая могла принадлежать только одному человеку. И Канкуро ринулся вперед, готовый растерзать его.       - Гаара! – проорал кукольник так, что мимо проходящие люди тут же поспешили скрыться с места торжества, которое перетекало в место происшествия.       Гости на состоявшейся свадьбе резко повернулись к грозно приближающемуся Собакуно. Казекаге неловко выглянул из-за плеча жениха и, судя по его виноватому выражению лица, в этот раз алкоголь выветрился непозволительно быстро.       - Братик, прости меня. Я не хотел. Это случайность, - начал лепетать глава одной из сильнейших деревень мира шиноби, стараясь оправдаться перед покалеченным и взбешенным родственником.       Из-за чего бесился кукольник больше, понять было сложно. То ли его злила собственная в очередной раз раскрашенная чуть ли не во все цвета радуги физиономия и два выбитых зуба, то ли то, что его брат снова умудрился навести шороху в Конохе, в этот раз, расстроив одну из пар. Хотя, он должен признать, что пара расстроенной не выглядела: и Инузука, и Тамаки были вполне счастливы, конечно, в меру своих состояний, ибо Киба не счастливым быть просто не мог.       - Я тебе голову оторву, дорогой родственничек!       Кукловод уже начал тянуть руки к Гааре, когда тот попятился, обступая новобрачных с другой стороны. Его брат незамедлительно последовал за ним. Началась медленная и до тошноты методичная погоня кукольника за Казекаге вокруг новобрачных: младший отступал – старший наступал.       Шиноби Конохи не были бы собой, если бы не воспользовались данной ситуацией в своих целях: азарт есть азарт, поставить на Гаару – дело практически святое. Учиха вручил деньги Акимичи. За кошельком потянулся Сай, но был остановлен бдящей Ино. А вот Шикамару пришлось останавливать Темари, которая, зная своих братьев как облупленных, решила сделать на этом небольшие деньги. Финансы – это, конечно, хорошо, считал Нара, но не когда ты их делаешь на несчастье родственников. Будь Темари трезвой, она бы с ним согласилась. Но она была совершенно пьяна и вместо благодарности потянулась за веером, который на своем месте не обнаружился. Зато прямо перед ней обнаружилась довольно скалящаяся физиономия гения Конохи, который остановил тяжелый кулак легче, чем обычно. Держать пьяную проблематичную женщину тоже оказалось проще, нежели бороться с ней в трезвом состоянии.       Деньги поспешно внесли Наруто и Тен Тен, пока Неджи был занят рассматриванием привлекательной божьей коровки, которая приземлилась точно на щеку раскрасневшейся Хинаты. Жуки Абураме тоже сделали ставки, с нетерпением ожидая предстоящих разборок. Все затаили дыхание.       - Ты трезв, и я трезв. Давай поговорим спокойно, - попытался начать диалог Гаара, продолжая ходить вокруг свадебной пары, избегая загребущих ручонок брата.       - Шпокойно! – злобно прошипел Канкуро, делая особо резкое движение в попытке схватить младшего брата.       - Канкуро-сан, почему вы так странно говорите? – поинтересовалась у кукольника Тамаки, устав быть свадебной елкой для песчаников.       В ответ на вопрос теперь уже жены Инузуки, кукольник повернулся к ней и злобно улыбнулся, демонстрируя черные провалы на месте некогда прекрасных зубов. Девушка от неожиданности и испуга отшатнулась, потянув за собой пьяного мужа. Киба на ногах не удержался и завалился на руки, так и стоявшего на коленях возле лестницы Абураме, который в ту же секунду повалился на пыльную землю, вляпавшись лицом в особо грязный участок. Рядом с ними началась возня.       Выбитые зубы Канкуро поразили всех, кто имел несказанное удовольствие лицезреть сие чудо командной работы Инузука/Собакуно младший. Последний судорожно икнул, понимая, что от наказания ему не избавиться.       - Прости, - промямлил он, начиная спускаться по лестнице, чтобы позорно сбежать.       - Штой! Я ш тобой еше не закончил!       - Киба, за что его так? – пораженно спросила Тамаки своего мужа, который, несмотря на помощь друзей, продолжал путаться в конечностях, катаясь на Абураме, как на коврике для йоги.       Конечно, собачник ответить в таком положении не мог, зато мог сам Канкуро.       - А я..       - Он наступил на хвост Акамару! – выкрикнула Хидака, которая загородила собой Гаару.       Казекаге судорожно вцепился в девушку, как в последний шанс выжить. Он понимал, что и она сейчас подставляется, поэтому практически неслышно шепнул:       - Не надо.       - Молчи, - было ему ответом.       Девушка уверенно смотрела на Канкуро, который возмущенно прищурил глаза, желая понять, как он мог проникнуться симпатией к этой предательнице.       Молчание затягивалось. Киба продолжал попытки встать, но Наруто, который был одним из тех, кто должен был его поднимать, почему то укладывал Инузуку обратно на Абураме, в то время как с другой стороны Учиха под ручку с Саем пытались его все-таки поставить на ноги.       - Это ложь! – внезапно провыла откуда то с краю Сакура, заступаясь за любимого из дружественной деревни.       Хидака скрипнула зубами одновременно с Саске. Гаара дернул ее за рукав, давая понять, что хочет сделать отсюда ноги без объяснений и разборок.       - Сакура-сан, не нужно, я сама все объясню. Вы еще пьяны, - попыталась еще раз разрешить ситуацию кузина Ино.       - Да я хотел оштановить вашего муша, так как мой пьянющий брат, налакавшийся не пойми шего брат, взял его на шлабо! – на одном дыхании выпалил кукольник, взбешенный окончательно творившейся прямо перед его носом несправедливостью.       Все резко замолчали. Киба прекратил попытки встать и уставился невидящим взглядом в потемневшее небо. За всей суетой почти никто не заметил, что уже совсем стемнело и двор перед ЗАГСом освещается только яркими горящими фонарями.       Гаара уперся лбом в шею Хидаки, хватаясь за ее руку. Девушка была напряжена.       Неуверенный смешок, сопровождаемый коротким хрюком, показался всем обманом слуха, но когда Тамаки начала смеяться в голос, поняли, что им не показалось. Жена Кибы залилась таким хохотом, что шиноби начали смеяться вместе с ней. Лицо Канкуро удивленно вытянулось. Смеялись все кроме него и Гаары, хотя никто не понимал, что же смешное произошло.       Любительница кошек начала успокаиваться и небрежно смахнула выступившие от смеха слезы.       - Простите. - Задорно произнесла она, глядя на побитого и сбитого с толку кукольника. – Я должна вам всем кое-что рассказать.       Девушка легко спустилась по ступенькам и помогла подняться своему мужу. Абураме под ним облегченно выдохнул, поднимаясь на четвереньки и отклянчивая зад, за что тут же получил пинок от Хьюги, который в пьяном состоянии лишь немного был покладистее Казекаге, так что повелителю насекомых снова пришлось распластаться на земле рядом с лестницей.       Тамаки усадила Кибу на ступеньку и сама села рядом, шиноби поспешили последовать ее примеру, руководимые бойкой Ино: она до последнего отмалчивалась, хотя выглядела более трезвой, чем все остальные. Стоять остались только Канкуро, весь гнев которого улетучился после звонкого смеха любительницы кошек, и Гаара с Хидакой, так как первый так и не отпустил девушку, не пожелав двигаться и самому.       - Я не думала, что все закончится так, и что мне придется это рассказывать. - Начала жена Инузуки. – Милый, ты меня прости, - она нежно посмотрела на Кибу.       Тот был спокоен, и упоенно приложился к плечу возлюбленной, тихо-тихо периодически подвывая.       - Все получилось совсем не так, как должно было. Это все… - девушка замялась, переводя взгляд на Яманака, ища у нее поддержки.       И Ино поддержала, заговорив сама:       - Мы с Тамаки случайно столкнулись пару дней назад в Ичираку и..       - Выпили.       - Да, выпили. Совсем немного, но…       - Нам хватило, чтобы начать спорить.       Девушки решили вести рассказ вместе, продолжая фразы друг друга.       - Я знала, что Киба купил обручальное кольцо два месяца назад, - вздохнула Ино.       - И во время спора сказала об этом мне, потому что…       Наступила продолжительная пауза.       - Потому что, - собралась, наконец, с духом Яманака, - бабушка попросила оттянуть свадьбу Хидаки и Гаары.       Казекаге резко поднял голову, не веря своим ушам. Его невеста только успела перехватить дрожащую руку, которая потянулась к Ино, чтобы выпытать у нее все. Цветочница бросила испуганный взгляд на напряженную пару, а потом продолжила:       - Это другая история. Но я согласилась помочь с этим, а тут алкоголь и это кольцо…       - В общем, Ино развела меня как пятилетку: банально взяла на слабо.       - Я сказала, что романтичной Тамаки будет не под силу сыграть свадьбу в плохо подготовленных условиях до свадьбы Казекаге.       - И я решила доказать, что ничем не хуже всяких деланных там шиноби.       - Остальное взяла на себя я.       - Только все пошло не так.       - Мне, конечно, стоило подумать о том, что пьяный Гаара поведет себя непредсказуемо. И..       - По плану остальные должны были остаться трезвыми, и..       - Никто не должен был пострадать.       Все перевели взгляд на Канкуро, изуродованное лицо которого в опустившейся темноте летней ночи было не так страшно, хотя территорию и освещали фонари. Он скривился, отворачиваясь.       - В общем… Нам с Кибой не слабо, - улыбнулась Тамаки, завершая рассказ.       На площади воцарилось молчание. Никто не знал, что говорить, да и нужно ли было это делать. Тишина затягивалась, превращаясь в неприятную, даже тяготящую, но ее вовремя разорвал все тот же кукольник.       - Ну, тогда, гуляем, - насколько это было возможно, радостно предложил он.       Шиноби сразу же взбодрились и собрались возвращаться в особняк Учих, где уже был накрыт стол, пусть и не со съедобными «деликатесами» хозяйки дома и злополучным пирогом, после которого все и оказались пьяными, хотя он предназначался только Казекаге, но отметить там торжество было можно. Никуда не торопились только Хидака и Гаара, свадьба которых, кажется, все-таки отменяется, что поспешил уточнить не очень тактичный Акимичи.       - Ребята, раз свадьбы Гаары не будет, я приглашаю вас на нашу с Каруи.       Все замерли и посмотрели на девушку, щеки которой покрылись румянцем: надо же и стесняться оказывается взбалмошная куноичи Облака умеет.       - Ты совсем не вовремя, - пихнула она в бок своего жениха, замечая как Казекаге совсем сник.       - А кто сказал, что свадьбы Гаары не будет? – возмущенно спросила Хидака, останавливая всех в воротах двора ЗАГСа. – Свадьба будет! – упрямо сообщила она.       - Только после вашей, - вмешался Казекаге, перехватывая руку своей невесты.       Она резко повернулась к нему, желая что-то сказать, но он прервал ее:       - Идите вперед. Мы чуть позже подойдем, - попросил остальных глава Суны, и шиноби его послушались, отдаляясь от места только что состоявшей церемонии бракосочетания.       Перед ЗАГСом остались только Гаара, Хидака и так и не сдвинувшийся со своего места Канкуро. Просить его уйти пара не стала.