Спокойной ночи

      Сквозь завывания ветра и шум дождя из паба «12 тактов» доносилось уханье басов. Время близилось к полуночи, и Страйк уже собирался закрыть папку с очередным делом и лечь спать. Завтра снова предстояло провести день, наблюдая за склочной парикмахершей, обманывающей страховую компанию. Можно было бы отправить Робин под прикрытием, сделала бы себе за счет клиента стрижку или укладку, но в последнее время Робин вынуждена торчать у начальной школы имени Черчиля, наблюдая за истеричной разводящейся мамашей буйных близнецов. Сначала этим занимался Страйк, но одна из бдительных мамочек позвонила в полицию, когда заприметила, как около школы ее сыночка трется какой-то огромный мужик. Уордл долго ржал ему в трубку, когда рассказывал, как она описывала страшного педофила полицейскому художнику, а потом попросил не нервировать мамаш.       Снизу донесся какой-то звук, и Страйк замер с зубной щеткой во рту. В конторе этажом ниже сейчас никого не должно быть. Сплюнув пасту и прополоскав рот, Страйк отправился проверить в чем дело, стараясь максимально тихо, насколько позволял протез, спуститься по железной лестнице. За матовым стеклом двери горел неяркий свет, похоже работал монитор, и горела настольная лампа в приемной. Какого черта?       Неслышно повернув ручку Страйк приоткрыл дверь и замер. В тесной кухоньке чуть слышно напевая «She loves you» The Beatles Робин наливала в чайник воду. Что она тут делает? Она должна уже давно быть дома с новоиспеченным мужем. Робин тихонько выругалась и вытащила из заднего кармана джинсов телефон. Только теперь Страйн заметил наушники в ее ушах.       - Черт! Вырубился, - шепотом произнесла Робин, вынула наушники и повернулась. Увидев Страйка она, вопреки его ожиданиям, не испугалась, а лишь замерла, словно ее застукали на месте преступления. Страйк заметил, что щеки у нее необычно румяные, а в глазах неестественный блеск. - Давно ты тут стоишь?       - Сейчас ночь. Что ты здесь делаешь? — задал встречный вопрос Страйк, закрывая за собой дверь.       - Я тут работаю. Ты сам принял меня на работу, помнишь? И даже говорил, что у меня есть потенциал, и я неплохо справляюсь. — Робин кинула бесполезный телефон на стол и включила чайник.       - Что ты здесь делаешь так поздно?       - Ответ все тот же: я тут работаю.       - А что Мэтью думает о твоей работе в такое время?       Страйк на дух не переносил Мэтью, теперь уже мужа Робин. При этом сам не мог разобрать, что ему не нравилось больше: сам Мэтью — щегловатый и заносчивый тип, или то, что он постоянно критикует то, что Робин работает на Страйка. Он и до свадьбы постоянно внушал Робин, что эта работа не для нее, что она опасная и низкооплачиваемая, с ненормированным рабочим днем, полностью игнорируя искренний интерес своей невесты к сыскной деятельности. Страйк боялся, что привязав к себе Робин официально, он начнет сильнее давить на нее и требовать, чтобы она оставила Страйка и все-таки нашла себе тихое место где-нибудь в отделе кадров большой компании. Именно такому месту Робин когда-то предпочла работу у Страйка в роли секретарши с намерением доказать, что способна на большее. И несомненно доказала.       - Он в командировке до пятницы. — Она села на свое крутящееся кресло и вздохнула, понимая, что Страйк ждет от нее объяснений. - Весь день моталась за Леди Невроз. Она, кстати, заходила в турфирму, явно что-то задумала. Мне очень хотелось спать, прямо сил не было, и я выпила несколько кружек кофе. И вот он подействовал, меня прям трясет от кофеина. Все равно я сейчас не смогу уснуть, поэтому лучше поработаю немного. Прости, если разбудила тебя грохотом, я кружку случайно уронила.       Страйк выключил чайник и налил чай в две кружки.       - Ты меня не разбудила. И часто ты тут появляешься так поздно?       Робин прикусила губу, не зная, что лучше сказать. Врать Страйку и говорить, что это первый раз, ей не хотелось, а признаваться, что она тут появляется всякий раз, как Мэтью уезжает из города, боялась, как бы опять не отругал за то, что болтается по улицам поздно, и не запретил так делать. Робин выбрала нейтральное:       - Нечасто.       Страйк уселся с кружкой чая на диван, вне круга света настольной лампы, и внимательно уставился на Робин. Она не видела его глаз, но чувствовала взгляд. За исключением визитов клиентов, они почти все время оставались в конторе вдвоем, и это никогда не создавало никакой неловкости или вопросов. Ну разве что у Мэтью или его друзей. Но сейчас что-то изменилось, и в воздухе витало что-то новое, пока неосязаемое, но точно существующее. Возможно все дело было в том, что сейчас в окно не бил дневной свет, и не горели все лампы на потолке, а освещала приемную всего одна настольная лампа, создающая уютную, и даже интимную обстановку.       Внезапно лампа моргнула и погасла, погрузив все в темноту. Несколько секунд стояла тишина, слышен был только дождь бьющийся в окно. Робин неуверенно позвала:       - Корморан?..       За окном было темно также, как в комнате. Не светилось ни одного окна, не горело ни одного фонаря, а судя по бешеным сигналам машин издалека не работали и светофоры.       - Что за хрень? - выругался Страйк.       - Похоже, электричества нет во всем районе,- сказала Робин, пытаясь рассмотреть улицу через потоки воды. - Ни огонька.       У Страйка пискнул телефон, известив о сообщении..       - Какая-то авария на станции. Похоже без электричества осталось полгорода. Значит, метро не работает.       - Как же так? Как же я домой поеду? - Робин без сил упала на диван и жалобно добавила, - Я есть хочу.       Страйк видел Робин злой, уставшей, зареванной, веселой, но еще ни разу Робин не жаловалась.       Памятуя о съеденном перед уходом печенье, последнем съедобном, что можно было найти в конторе, Страйк крепко задумался, как быть с голодной Робин. Ни одна служба доставки сейчас ничего не привезёт, идти куда-то в такое время в абсолютной темноте неразумно. Оставалось одно - что-то приготовить из того, что есть в холодильнике Страйка в мансарде. В темноте это будет проблемно, но с фонарем и газовой плитой вполне реально.       - Будем решать проблемы постепенно. Сначала накормим тебя. Вставай, пошли.       Освещая путь фонариком в телефоне они медленно двинулись вверх по железной грохочущей лестнице. Нужно было преодолеть с дюжину ступенек. Страйк шагал медленно, стараясь светить под ноги не только себе, но и Робин. И все равно она без конца спотыкалась, невнятно ругаясь и хватаясь за ледяные перила.       После очередного "Ой!" позади себя Страйк не выдержал и взял её за руку. Робин вздрогнула, но руку не вырвала. Её ладонь была сухой и горячей, очень горячей. Страйк нахмурился и спустился на пару ступенек вниз, чтобы внимательно посмотреть Робин в лицо. Красивые серо-голубые глаза слезились, а блеск, который он списал на избыток кофеина, теперь больше походил на лихорадочный, щеки горели. Прикоснувшись ко лбу Робин, Страйк невольно поднял брови от удивления - она вся горела, теперь, стоя к ней достаточно близко, он чувствовал как от неё исходит жар.       - Чёрт! Робин, ты весь день под дождём провела? Ты вся горишь!       - Корморан, я просто устала и хочу есть. Поем, выпью чаю и буду в полном порядке. Правда.       Видимо, чтобы убедить Страйка своих словах, она сжала его руку, из которой он по-прежнему не выпустил её ладошку. Теперь вздрогнул Страйк. Они были коллегами, и даже стали друзьями, но никогда не прикасались друг к другу без крайней необходимости. Севшим голосом он выдавил из себя что-то вроде согласия и снова повёл Робин наверх.       Усадив ее на единственный стул, Страйк поставил чайник и заглянул в холодильник. Пустив в ход всю свою фантазию и все найденное в холодильнике, он соорудил вполне приличный сэндвич. Поставив перед Робин тарелку с едой, он взялся за чай. Робин с энтузиазмом откусила огромный кусок, но жевала медленно, а проглотив сразу поняла, что наелась, и отодвинула тарелку:       - Видимо кофе перестал действовать, очень спать охота. Все-таки я вымоталась сегодня,- сказала она Страйку вышедшему из кухни. Мансарда была настолько мала, и стояла такая тишина, что не было необходимости повышать голос, чтобы услышать друг друга из разных комнат.       - Ты ко всему прочему ещё и заболела. Поздравляю.       У Страйка была весьма обширная аптечка - культя требовала ухода, но жаропонижающее он нашёл с трудом. Ладно хоть срок годности ещё не вышел. Самого Страйка простуды не брали, по мелочам он не разменивался - если уж болеть, то сразу терять ногу. Он даже улыбнулся этой мысли. Лекарства, которые он сейчас дал Робин, скорее всего принадлежали Шарлотте - самой большой любви и беде в его жизни. Даже с инвалидностью он смог смириться, а вот с эмоциональными качелями в отношениях с Шарлоттой не смог. Сам ушёл два года назад. А до этого они на протяжении шестнадцати лет, то сходились, то расставались. Он поставил точку. Она вышла замуж.       Робин так и не доела сэндвич, а выпив горячего чая с лекарствами, просто уснула, положив голову на руки.       Страйк прошёл в единственную жилую комнату и откинул одеяло с кровати, радуясь своей врождённой аккуратности и привитой в армии чистоплотности. Вернувшись в кухню, он мягко коснулся плеча Робин:       - Идем, Робин, давай уложим тебя спать.       Она уставилась на него осоловелыми глазами, слабо понимая, что вообще происходит и где она.       - Спать?..       - Спать. Пошли.       Крепко обняв Робин за плечи, и, возможно чуть сильнее, чем было необходимо, прижимая ее к себе, ощущая исходящий от нее жар, Страйк повел ее в спальню. Усадив ее на кровать, он подумал, что в толстом свитере и джинсах она вряд ли сможет отдохнуть, но прогнал от себя эту мысль. Раздевать ее он не будет. Его душевное равновесие и так подверглось проверке на прочность, не хватало еще увидеть Робин в нижнем белье. Страйк даже разозлился, ехала бы сразу домой и спала хоть голая, не наводя своего босса на мысли о ее нижнем белье.       - Жарко очень, - пробормотала Робин и просто стянула с себя свитер. Страйк даже дыхание задержал, но когда под свитером показался вполне приличного вида топ, шумно выдохнул, то ли от облегчения, то ли от разочарования.       Мягко толкнув Робин на подушку, Страйк сел в ногах кровати и принялся медленно расшнуровывать и стягивать ее ботинки. Робин потянула на себя одеяло и чуть слышно попросила:       - Расскажи, за что тебя наградили в армии?       Вопрос был настолько неожиданным, что Страйк забыл про шнурки. Несмотря на то, что это Робин с температурой лежала в его постели (уже это его нервировало), а он снимал с неё обувь, он чувствовал себя перед ней полностью безоружным и незащищённым. Он чувствовал, что хрупкая защита его сердца, которую он выстроил из их рабочих отношений и её обручального кольца, вот-вот даст трещину. Поэтому он старался избегать личных разговоров о его прошлом. Она и так знала вещи, которые он ей выболтал однажды спьяну, и о которых знали лишь пара-тройка человек. Но сам он явно страдал лёгкой формой мазохизма, иначе почему запоминал и впитывал в себя любую информацию о ней? Он знал, причину, по которой она бросила университет, что она не только умеет, но и очень любит водить, что она любит сэндвичи без лука и горячий зелёный чай с мятой.       - Ты и без сказок уже спишь, - ответил он чуть грубее, чем хотел.       - Когда-нибудь расскажешь, - пробормотала Робин и уткнулась носом в одеяло.       Страйк сидел на краю кровати, держал на коленях ноги Робин в весёленьких носках, и раздумывал над тем, как он умудрился так вляпаться. И речь шла не о том, что спать ему теперь придётся скорее всего в кресле. Он совсем не планировал и даже не хотел менять рабочий характер их с Робин отношений на более личный. Но это происходило само собой, против воли его и Робин, их тянуло друг к другу, в этом он себе признался, и сознательно старался преодолеть это притяжение. Несколько месяцев назад, он едва не дал слабину. Мэтью сознался в давней измене, случившейся в самое тяжелое для Робин время, и свадьба оказалась под угрозой. В тот момент Страйк и осознал, что происходит, но сумел пресечь любое развитие проявившихся чувств. Тогда он решил, да и сейчас был согласен с тем решением, что идеальные рабочие взаимоотношения с Робин стоят куда больше, чем сомнительные романтические, уж слишком они разные. Но кто знает, смог бы он устоять, если бы Робин не простила жениха. Он точно не собирался ее к этому подталкивать. Скорее даже наоборот, стараясь уберечь ее от маньяка и отправляя домой, к Мэтью, он в какой-то мере способствовал их примирению.       Свадьба состоялась, статус кво был восстановлен. Страйк даже был гостем на свадьбе. Своей избитой физиономией он перепугал всех тетушек, и почему-то вызвал симпатию у всех трех братьев Робин. О том, что Робин сказала свое «Да!» жениху, глядя в глаза ему, Страйку, он старался не думать. И о том, какая она была красивая тоже. И вот сейчас какая-то неведомая сила снова свела их вместе. Робин спит в его постели, а он снова теряет равновесие.       Укутав как следует Робин одеялом, Страйк не удержался и провел кончиками пальцев по ее лбу, убирая прядку волос за ухо.       - Спокойной ночи, Робин.       Уже на пороге комнаты он услышал ответное:       - Спокойной ночи, Корморан.       В окно по-прежнему бился дождь.