Отражение

      Таня Дегуршаф — гордая птица армии Империи, сейчас стояла в своем кабинете и как-то грустно обводила все глазами. Последний день на передовой. Последний день, как командира. Последний день в этом месте. С завтрашнего дня она станет штаб-генералом — это не так плохо, ведь ее ждет богатая, спокойная, сытая жизнь в тылу. Только вот зачем Виктория смотрит на нее этими, полными грусти и жалости, голубыми глазами? — Перестаньте, лейтенант, — хмыкнув, прошепелявила Таня. — Я понимаю ваши эмоции, но даже находясь в тылу, я смогу постоять за честь нашей Империи. Да, у меня грустно на душе от того, что вы, мои бойцы, отправляетесь в свободный полёт. Но я не просто так тренировала вас! Вы не умрете. Это приказ. Предпоследний мой приказ…       Вздохнув, Дегуршаф встала. Рука, висевшая на привязи, не ощущалась. Ну и хорошо. Хотя бы не больно. Девочка усмехнулась. Все прошло по ее плану. Существо Х осталось с носом и больше не сможет всунуть его в ее дела. «Глупый Пиноккио», — еле сдержала смешок она. — «Я подпилила твой длинный самоуверенный нос».       Но оставалась одна проблема. Одна большая и голубоглазая проблема. Остановившись у окна, Таня собралась с мыслями. Нужно сделать так, чтобы не осталось сожалений, чтобы не осталось эмоций, чтобы не просыпаться по ночам из-за снов с огромными, голубыми глазами. — Это последний мой приказ тебе, лейтенант Серебрякова, — говорила Таня, смотря в окно. Стоявшая за спиной Виктория вытянулась по струнке. — Стань командиром 203 батальона. Стань для бойцов сердцем и мозгом. И, пожалуйста, — с безумной, какая бывает у нее лишь во время боя, улыбкой, — поклянись мне в верности.       В глазах Серебряковой промелькнуло что-то странное. Она понимала, что романтизм для Дегуршаф был неким табу. Она, «подруга», ни разу не видела, чтобы ее командир флиртовала или ходила на свидания. По команде ходил слух, что Таня — мужененавистница, а по другим армиям и вовсе — что ее однажды пытались изнасиловать и она теперь асексуальна. Но почему-то Серебряковой казалось, что все обстоит совсем иначе. И похоже, что она была права… — Могу я спросить, что вы именно имеете в виду под клятвой верности? — очень робко спросила голубоглазое чудо. — Да, согласна, очень расплывчатая формулировка, — пробормотала Таня, прикладывая палец к подбородку. — Хорошо, выражусь яснее. Я хочу, чтобы вне зависимости от того, что прикажут вам другие, вы всегда ожидали моего согласия.       Виктория осознала, насколько далеки были ее мысли. Все таки ее командир — истинный патриот, что любит лишь свою родину. Надеяться на что-то приземленное от нее… Она их Ангел Спасения. Она вершит судьбы. Какое ей дело до лейтенанта Серебряковой, чьи глаза смотрят лишь на немного детское, безумное личико милой блондинки?       Таня же в этот момент грызла себя за несдержанность. Действительно, что она хотела этим сказать? И что, что в прошлой жизни она была мужчиной? Сейчас она Таня Дегуршаф, капитан, патриот, Рейнский Дьявол. Девочка. Как хорошо, что она смогла найти выход из этой, несомненно сложной, ситуации. — Да, я клянусь, — прервал терзания Тани голос лейтенанта.       Улыбнувшись друг другу, девушки отвернулись друг от друга и тяжко вздохнули. Черт бы побрал войну, стереотипы и то, какого они пола. И черт бы побрал их заблуждения.       Их глаза направлены лишь друг на друга. Тогда почему же они не замечают этого? Гордость? Или просто заблуждение в смысле чужого взгляда?       Они не узнают. Потому что тыл и передовая никогда не пересекутся.       Только если во сне…