Белокурый чёрт

С Клопеном Труйльфу Жоаннес был знаком давно. Прогуливаясь в любой день по площади, люди всегда замечали попрошайничающих калек. Предводитель бродяг, как и любой из них, этим же и промышлял. Ему было откровенно плевать на сколько было важное событие(мы можем заметить подобную выходку на мистерии Гренгуара), всё, что волновало Труйльфу — деньги. У всех парижских бродяг была лишь одна цель: напиться. Жеан часто видел эту картину, поэтому, как-то раз самодовольно хмыкнув, кинул пару су, которые дал ему брат. Этот ритуал проводился пару раз в месяц. В конце концов младшего Фролло стали замечать у территории Двора Чудес. Стало предельно ясно: Жоаннес собирается наведываться и туда. Какое-то странное любопытство, побывать в самом пекле, жило в нём. — Что ты тут забыл, щенок? — голос агрессивен настолько, что кажется, будто воздух как-то сжался. Жеан оборачивается и уверенно бросает: — Завалялось несколько монет, поэтому решил поискать новые забегаловки. Конечно, деньги решали всё. Клопен непременно впустил его в Двор Чудес, чувствуя, что школяр может принести ещё денег. Да и в нём бурлило то, что ценил король: отвага. Жеан пьёт, отборно ругается и неприлично шутит. Черту переступает юноша тогда, когда хватая смеющуюся женщину, пристаёт к ней. Бродяга с уродливым шрамом, который начинается с брови и переходит на переносицу, резко встаёт и бьёт его в лицо. Этого было достаточно, чтобы Жоаннес вырубился и упал на дощатый пол. Заливистый смех резко усилился со всех сторон, а после школяра все забыли.

***

— С тебя достаточно, проваливай, — рыча сказал Клопен, вздёргивая за шкирку Жеана. Фролло ничего не понимает, отчаянно соображая, он выдавливает одно: — С чего бы.. Только потом шевельнулась мысль, что зря он проронил это. Цыганский король резко хватает его за шею, прижимая к стене. — Я так сказал. Свет, проходящий сквозь засаленные окна, тускло освещал помещение и давал хоть как-то разглядеть Труйльфу, впрочем и без этого, можно было догадаться, что его лицо исказилось от злобы. Жеан выглядит так себе: запёкшаяся кровь под носом, гудящая голова и взъерошенные косматые волосы. Но даже так он выглядит красиво. Кажется, огромным кощунством калечить это тело. — Белокурый чёрт... — хрипло выдыхает Клопен. Жеан лишь успевает недоумевающе посмотреть на мужчину, прежде чем тот целует его. Цыганский король кусал его губы, требовательно, присваивая его себе. Металлический привкус крови попал в рот, но это его мало волновало. Руку Клопен убрал с шеи Жеана, запустив её в волосы школяра. Жоаннес прикоснулся к щеке Труйльфу, проводя пальцами по смуглой коже. Цыган перестаёт мучить губы юноши, которые из-за столь диких поцелуев стали кровоточить. Он прижимает школяра к себе, присваивает, принуждает к этому. И клянётся себе, что Жеан будет лишь его.

***

И он добивается этого Тело падает перед собором. Позвоночник неестественно выгнут, но это не волнует Труйльфу. Клопен сгребает в охапку труп, прижимая к себе и чувствуя, как из глаз текут слёзы. Стеклянные глаза смотрят куда-то в ночное небо. Из-за этого у цыгана разрывается душа. Теперь ни к кому Жеан не уйдёт, он лишь его. Клопен целует его в лоб, успокаивая, прося лишь чуть-чуть подождать и аккуратно кладёт на землю, закрывая глаза. Толпу охватывает жажда мести. Когда солдаты врываются на площадь, все пытаются оказать им сопротивление, но уже множество бродяг полегло до них. Перевес был на стороне короля. Клопен затянул песню на понятном лишь ему языке, косою прокладывая путь к конницы. Чувство того, что Жоаннес будет непременно отомщён закрадывается к нему. А после — острая боль. Выстрел из пищали моментально убил его. И он не чувствовал горечи от поражения. Труйльфу был рад.