***
Зевс тем временем уже проснулся и лениво, но ласково наблюдал за спиной парня, который уже тоже, наверняка, не спал. Бог широко улыбнулся, вспоминая события минувшей ночи и, потянувшись ещё раз, произнёс хрипловатым ото сна голосом: - Как спалось? Ганимеда прошиб ледяной пот, парень тут же повернул голову к источнику звука, направляя на него свой испепеляющий взгляд: - Ты.., - прошипел парень и почувствовал как его глаза наполняются кровью, - Да как ты мог.., - Ганимед понял, что готов вцепиться в глотку проклятому соблазнителю, так ловко воспользовавшегося тем, что он был не в состоянии отказать ему. - Что мог? - Зевс явно изображал из себя дурачка. - Как же я попал.., - тихо прошелестел парень. На глаза навернулись слёзы, - Ты прекрасно знаешь что не так! - Но ты же, вроде, хотел этого, да и давай не будем друг другу врать, тебе понравило.. - Ничего я не хотел, и ничего мне не понравилось! Я был пьян! Причём в стельку! Я не переношу алкоголь, меня от одного его запаха развозит. У меня на него вообще аллергия! - Эй, это не я виноват в том, что ты строишь из себя недотрогу, а потом подмахиваешь, как последняя сучка, - рявкнул Зевс. Ганимеда отшатнуло от кровати, создалось такое ощущение, что ему дали кулаком прямо под дых. - Не надо здесь только сцен устраивать, ладно?! Не делай из себя жертву, - продолжал морально избивать парня Бог. Ганимед осел на пол со стеклянными глазами. Он пристально смотрел на свои руки, потом перевёл взгляд на ноги. Из него будто высосали все силы разом. Внутри лишь оставалась безнадёжная чёрная дыра, засасывающая в себя остатки рассудка и эмоций. - Я... я... Могу быть свободен? - тихо прошелестел парень, - Своё ты уже получил, можно мне уйти? - Нет, я буду решать кому здесь уйти, а кому остаться, - уже спокойнее, но по прежнему холодно ответили ему. - Но зачем я тебе, ты уже заполучил то, что хотел! - выкрикнул блондин и закрыл руками лицо. - Если так хочешь, можешь спрыгнуть отсюда прямо сейчас! - закричал Зевс, яростно натягивая на себя хитон, а после, громыхая молниями и топнув ногой так, что чуть не проломил облако, скрылся из виду.***
Ганимед долго сидел, зарывшись пальцами в светлые волосы и склонив голову к ногам. Может, двадцать минут, а, может, и два часа. Время как-будто остановилось, в мыслях до сих пор шумели обрывки слов, и фразы впивались иголками в самое сердце. Противнее всего становилось, когда он вспоминал ночь, и понимал, что ему действительно было хорошо, потому что тогда он почувствовал себя, наконец, любимым кем-то. Всё время, проведённое на Земле, он помнил, что его отец и мать управляли своим городом — Троей, доставался он на милость нянькам и мамкам, которые только при его матери Каллирое были ласковыми. Именно поэтому парень убегал от них в лес, где приветливые животные с радостью лизали ему руки и иногда давали потрогать себя. Что же делать теперь? Был бы здесь друг, с которым можно всё обсудить. Оставалось только два варианта: Дионис или беззаботные девушки. Блондин предпочёл первый вариант второму и, наскоро утерев уже остывшие слёзы, стал собираться в бар.***
Когда узкая белая дорожка почти закончилась, пред взором предстал уже знакомый, унылый от пустоты бар. Ганимед испугался, что Диониса там может не оказаться, но всё же вошёл. Волнение было напрасным, красивый мужчина, как и в прошлый раз, натирал барную стойку до блеска. - З-здрасьти, - парень раскраснелся от волнения. - О, какие люди, - расплылся в улыбке Бог, - Ну, что же стоишь, заходи! Блондин дошёл до стойки, и Дионис тут же щёлкнул пальцами, заставив появиться прямо рядом с парнем высокий стул. Мужчина приглашающим жестом усадил Ганимеда на него и начал расспросы: - Ну, что у тебя случилось? - А откуда Вы... А с чего Вы взяли, что у меня что-то случилось? - Ну, сюда, обычно, все приходят жаловаться. - Ой, как неудобно, но вы такой весёлый всегда, - виновато улыбнулся Ганимед, и, чуть помедлив, добавил, - И красивый... - Слушай, я ещё в тот раз хотел тебе сказать, я... Понимаешь, я - натурал. Вот прям вообще, ты только не обижайся, ты вполне симпатичный, но всё же у меня девушки на первом плане. - А Вы... Вы что, подумали, что мне нравитесь? Ой, ну не в смысле, что Вы мне не нравитесь, а в смысле, что Вы очень даже ничего. Я имел ввиду, что я к вам не испытываю влечения, просто, наверное, так, конечно, можно подумать, исходя из моего поведения, но Вы не так поняли. На самом деле, я очень стесняюсь людей, особенно красивых людей, вот и веду себя вот так.., - Ганимед ещё сильнее покраснел и упёрся тупым взглядом в стойку. Подняв глаза он увидел, что Дионис закрывает себе рот рукой, силясь вот-вот не рассмеяться и не обидеть этим парня. Но блондин сам расхохотался, увидев такую картину.***
От выпивки Ганимед наотрез отказался, решив, что приключений ему уже хватило, но Дионис не собирался так быстро сдаваться. Просто так от Бога вина никуда не уйдёшь, особенно трезвым. Блондин сначала мялся и не очень хотел всё рассказывать, теряясь и тупо краснея в ответ на все провокационные вопросы, которые могли вытянуть на свет хоть какую-то информацию, но пара незаметно подлитых рюмочек в стакан с безалкогольной на какой-то ушедший момент "Сангрией" сделали своё дело, причём очень даже быстро. - Ик... И, представляешь, он весь такой кру-крутой... Ик, - Ганимед выпрямился, -Говорит мне знач, если хочешь... Ик... Можешь хоть прямо щас отседова спрыгнуть, - и для пущей убедительности надул щёки и топнул ногой. - А ты? - А я чё? Я ничё. Как видишь, - он уверенно мазнул рукой с растопыренными пальцами по телу, - Живой и нврдимый.. ик. Яж не дурак, шоб вот так сразу прыгнуть. Слуш, а твой коктейль, - крутит в руках стакан, - Точно безалкогольный? Мм? - уже заваливаясь набок, вопросительно промямлил он. - Точно-точно, - заверил и подхватил его падающее тело хитрый Дионис, - А дальше-то что? - А я... я сказал ему... ик... проваливать, - нашёлся Ганимед, - Ишь, нашёл дурачка... ик... Если у меня волосы такого же цвета, как у маленького барашка... ик... это не значит, что я такой же глупый, как он, - и в доказательство крутанул прядь у лба пальцем, - Ну вот и вся хистори, май френд, писос, чёж делааать теперь? - в очередной раз заваливаясь, но уже на другой бок, протянул он. - А не хочешь отдохнуть? - ловя в свои крепкие руки юнца, спросил у него Дионис. - Хочу, кншн, а... ик... Где? Негде прально, я же ушёл от него, ушёл, пусть... ик... теперь мучается, при-придурок.. похотливый, - в глазах предательски защипало, маленькие вредные слезинки скользнули по щекам и подбородку. - Эй, эй, ну ты чего? - Дионис дружески приобнял его за плечи, - Ты же парень, да какой там парень.. Мужчина! - встряхнул его Бог, - Ну, пойдём, у меня есть одна комната, там нормально отдохнешь, ты вообще жрал что-нибудь с того момента, как попал сюда? - парень отрицательно мотнул головой, - Ну, вот, хлеб и сыр любишь? Нет? А что тогда? - Яблоки хочу, - и чуть помедлив, - И персики, нет сыр... ик... я тоже уважаю, но есть хочется... Я, когда... ик... с девушками гулял в тот день, только виноград... ик... с вином ел. Вот придурок, да?***
Дионис развлекал нового друга, как только мог: и на охоту с собой брал, и в баню таскал, и в гарем они наведывались с девушками общаться и в игры играть, только теперь Ганимед вообще выпивку не трогал, только взглянет на неё косо и тоскливо, будто вспомнил чего дурное и отвернётся. Один раз Дионис под покровом ночи спустил парня на землю, но предупредил, что к рассвету он должен будет ждать его, а, если спрячется, то его найдут и на Олимп обратно отправят, только сидеть он там будет как девица-красавица один, и, скорее всего, спасать его туда прекрасный принц не отправится. Ганимед всё понял и, кивнув головой, скрылся в темноте, помахав на прощание рукой. Вернулся он раньше назначенного времени и почему-то грустный. Дионис пытался расспросить его, что и как, но тот ничего не отвечал, лишь пробормотал что-то о его родителях и отвёл взгляд. Бог решил не тревожить его лишний раз и отправил в покои. Кстати, облако Ганимеду выделили порядочное: большая кровать с балдахином, две тумбы, зеркало и даже шкаф с хитонами на его размер. Парень очень горячо поблагодарил Диониса за радушный приём, но тот лишь отмахивался, мол, каждый бы так поступил.***
Зевс все эти дни ходил злой, да что там злой, он был в ярости. Каждый раз бесился, поглядывая на гарем и отмечая, что с удовольствием дал бы пизды кому-нибудь вотпрямщас. Собрался пойти к Дионису, но вспомнил, что и там скорее всего Ганимед, ведь только с ним он был хорошо знаком. Повернул морду к гарему, а, может, он и там сидит и ждёт его возвращения, чтобы сделать недовольную моську, скривить носик и выдать коронное "я не такая"? Да ну нахуй всех и вся, думал он. Допрыгался, блять, вот мало ему этих девок, теперь ещё одна недовольная рожа будет жизнь травить, а жить ему, между прочим, ого-го, ещё целую вечность. Но всё равно что-то липкое и тёплое притягивало его к нему, заставляя вновь и вновь вспоминать о нём, создавая отвратительное чувство, которое тумаками по голове заставляло вспоминать ту сладкую, но такую неправильную ночь. Совесть что-ли? И вот, наконец, когда терпение, потраченное на пиздострадашки, кончилось, он решил явиться с вопросом к главной богине всех этих мучений под названием любовь - Афродите. Недолго думая, Зевс взял свою крепкую задницу, которой на вид вовсе не тысячелетия прожитой жизни, и пошёл к богине. Зевс осторожно постучался в выполненную в истерически-розовом цвете дверь и произнес, что верховный бог явился к богине любви за советом. Ответа не последовало. Зевс терпеливо постучал ещё раз, а потом ещё и ещё. Тишина. Зевс мягко говоря прихуел от такой наглости, рывком распахнул дверь и увидел странное чудовище с бигудями на голове и белой фигней на лице, в таком же как и дверь цвета банном халате, как ни странно, небритых ногах, которые внизу венчали, опять же, розовые, но уже с блёсточками тапки. - Ёб твою мать, Зевс, - крикнуло существо и, сняв с ноги тот самый тапочек, запустило им в бога, - Какого хуя ты врываешься ко мне вот так, без приглашения?! А?! - существо разозлилось не на шутку и искало подходящий предмет для дальнейшего катапультирования в Бога, ибо тапки уже кончились. Между тем Зевс, обруганный, но не потерявший достоинства, пытался как-то вразумить её словами, о том что он - верховный Бог, и как она смеет так с ним разговаривать, но какой там! Афродита разозлилась по-настоящему, в процессе беготни выставила его за дверь, предварительно дав ногой под зад, и сказала ждать там, а если он сунет ещё раз нос в её облако без разрешения, она с радостью ебнёт его чем-нибудь потяжелее велюрового тапка.***
Спустя минут пятнадцать ожидания по дверью, из-за неё послышалоь мягко-бархатистое: «Входи». После этого Зевс уверенно шагнул к двери, но не без опаски открыл её. Афродита сидела в красивом, естественно, розовом платье, золотые волосы были распущенны и чуть завиты на концах. На облаке стоял мягкий полумрак, освещаемый белыми свечами. Как ни странно, царил идеальный порядок — ни следа от недавнего безумия. Она сидела за столом и смотрела на него зелёными, кошачьими полуприкрытыми глазами. Всю атмосферу как рукой сняло, когда Афродита не выдержала вида стоявшего на пороге Зевса и громко произнесла: - Ну чё, мы стоять долго будем али в комнату соизволите пройти, ваша верхобожественность? - Зевс улыбнулся. Афродиту он любил именно за эту бесцеремонность, поэтому, решив не задерживать движение, направился прямиком к её столу и сел за стул, который стоял напротив неё. - Ну, и что же случилось? Опять девчонкам твои подарки не нравятся? Ну, это не удивительно — вкус к подаркам у тебя так и не развился... - Нет, дело не в этом... Короче, не в девчонках, тут такое дело... В общем, я поссорился с человеком, который мне дорог, но не понимаю, в чём виноват... - Может, у этого человека просто ПМС? - Афродита вопросительно подняла бровь, - Ну, как обычно это бывает, - немного погодя, добавила она. - Ну, у этого человека не может быть ПМС. - Как это? - Афродита задумалась, - Ах ты.., - она поразилась своей ужасной догадке, - ТЫ ЧТО, ПЕДОФИЛ, УДУМАЛ!? - Что?! - Зевс вскочил, - Нет, конечно! - Ага, рассказывай мне тут, - Афродита угрожающе поднялась и начала искать подходящее оружие. И нашла. Вазу. Схватив за горлышко, она её занесла над Зевсом, - Сколько ей лет?! Отвечай живо, извращенец! - Зевс опасливо скрестил руки над головой: - Двадцать один, - выкрикнул он. - ПИЗДИШЬ. - Просто "она" - это "он"! Это парень! П-А-Р-Е-Н-Ь. - Парень? - Афродита опустила руку и нахмурила брови. Но уже через секунду разразилась смехом. - А я то думала, что ты уже совсем с катушек съехал. Задавая вопросы, Афродита объявила Зевсу, что он - конченый кретин, всучила в руки букет из каких-то синих("прям как твоя ориентация," - заметила она) цветов и выпроводила его за дверь, дав ему на прощание каких-то советов по "постельным сценам", не отвечая на вопрос откуда она всё это знает и, конечно же, он никогда не догадается, что это именно она поспособствовала их знакомству. Зевс, наконец, решился, и, собрав всю свою волю в кулак, направился к облаку Ганимеда.***
Он осторожно постучался в неприметную белую дверь. Никто не ответил. Он осторожно приоткрыл её, зашёл и огляделся. "- Какая маленькая комната," - подумал он, вспоминая при этом свои ну просто огромные, по сравнению с этим, покои. На кровати он увидел мирно посапывающего Ганимеда, "- Ну не может быть парень таким милым," - подумал, предварительно матернувшись несколько сотен раз сквозь зубы. Он сел рядом с кроватью, положил на неё букет и уставился на юношу. Розовый ротик был трогательно приоткрыт буквой "о". Очень хотелось поцеловать его, и он осторожно прильнул к мягким губам. Ганимед лениво приоткрыл один глаз, уставился на Зевса, и, спустя какую-то секунду, заорал так, что заложило уши. - Что ты тут делаешь?! - вытаращив глаза, спросил блондин. - К тебе пришёл, - Зевс виновато улыбнулся. - Зачем?! Уходи! Видеть тебя не хочу! Что, ты думаешь, напоил, изнасиловал, а потом пришёл через две недели пальцы веером: "Я к тебе пришёл", - передразнил его парень. - Не уйду. - Ах, не уйдёшь... Ну я заставлю тебя, - он огляделся и, увидев синий букет, запустил им в Зевса, попав прямо в плечо. Тот закатил глаза "- Уже второй раз за день меня лупасят." Ганимед вновь схватил отлетевший от могучего тела букет, и, размахивая им, понёсся по комнате, охаживая им Бога, выкрикивая что-то об идиоте, извращенце и о собственной тупости. Синий, к тому времени уже веник, рассыпался дождём из голубых лепестков и разлетелся от ветра двух бегущих друг за другом тел, падая на всё и вся, что было в комнате. Наконец, Ганимед после двухкилометрового кросса по всему периметру помещения выдохся и прижался к стенке. Дыхание было сбивчивым, волосы прилипли ко лбу и грудь тяжело вздымалась. - Я тебя ненавижу, - произнёс блондин, упираясь руками в колени. - Послушай, - сказал не менее тяжело дышащий Бог, - Я пришёл поговорить. - Ничего и слышать не желаю. - П-прошу, дай мне шанс.. - А пофиг, - Ганимед ленив махнул рукой, - Валяй, ты же всё равно своего добьёшься. Силой, но добьёшься. - Все эти дни я думал о тебе. Прости, это было действительно неправильно с моей стороны поступать так, просто я... Я очень люблю тебя, не знаю, как это объяснить. Тогда я увидел тебя в лесу и просто влюбился, как мальчик. Да, первый раз я сдержался, но на второй не хватило сил, увы. Я так долго ждал этого. Ты был таким милым в ту ночь и по особенному родным, ни с одной девушкой до тебя у меня так не было. Конечно, у тебя есть право ненавидеть меня, ведь я пошёл против твоей воли, не смог совладать с собой. Знаешь, если ты так сильно ненавидишь меня за всё это, я могу отправить тебя обратно. Я больше никогда тебя не побеспокою, - последние слова дались ему особенно тяжело, и Ганимед заметил это. - А мне больше некуда идти, - горько усмехнулся Ганимед. - Но у тебя же есть отец и мать. - Моей дорогой мамочке я не нужен с самого своего рождения, всю мою жизнь со мной возились няньки, а она была занята только собой и своей ослепительной красотой. Брала меня с собой только на праздники, и то, как экспонат, чтобы показать всем её знакомым, что у неё есть сын. А мой знаменитый отец был занят управлением своего города, который был ему дороже сына. Деловые переговоры, сделки, продажи - это единственное, что интересовало его, - Ганимед исступленно смотрел в пол невидящим взглядом. - Да, несладко тебе пришлось, - Зевс сел рядом с ним, но тот даже не шевельнулся. Бог заглянул Ганимеду в глаза и спросил: - Ты сможешь меня простить? - Я уже простил... Я... Я тоже люблю тебя, жаль понял это с опозданием.., - Ганимед поднял глаза, полные слёз. - Ну, наконец-то, - Зевс улыбнулся и стёр пальцем влажные дорожки с щёк, - Я думал, что ты и правда меня ненавидишь, - Ганимед отрицательно покачал головой. Бог развернул его лицом к себе и прижался тёплым поцелуем к краешку губ. Ганимед удивлённо распахнул глаза, слёзы тут же высохли, как не бывало. - Твой первый? - отстранившись, спросил Зевс. - Ты же знаешь, что нет, - тихо выдавил из себя Ганимед, залившись краской по самые уши. - Ты такой милый, - Зевс провёл по его волосам, заправляя прядь за ухо. - Опять толкаешь на грех? - улыбнувшись, скосил на него глаза парень. - Только если ты позволишь, или, - чуть помедлив, добавил он, - Боишься? - Пф, думаешь, я поведусь на твои провокации? - выгнул бровь Ганимед, - Скорее ты на мои, - произнёс, с лёгкой усмешкой оттягивая лямку хитона. - Ты уверен? - тяжело сглатывая, спросил Бог, буквально облизывая взглядом открывшийся участок тела. - Иди и проверь уже, - зазывно раскинул объятия Ганимед.***
На этот раз Зевс действовал уже куда более осторожно, вспоминая премудрости Афродиты. Тело вовсе не слушалось, требуя, как обычно, взять силой, но он как мог сдерживал безумную смесь эмоций, да ещё и блондин отчаянно тыкался носом и губами в шею и плечи, ища спасения от тупой, но пронзающей всё тело боли. Зевс шептал что-то успокаивающее, пытаясь найти ту самую точку. Ганимед морщился, лез целоваться, пытался проявлять инициативу, но тут же его успокаивали ласковые губы Бога. Наконец, парень застонал, выгибаясь и испуганно глядя в потолок от таких эмоций. Зевс понял, в каком направлении нужно двигаться, и осторожно продолжил действовать. Закончили оба протяжно и громко, не боясь что их кто-нибудь смог услышать. - Я люблю тебя, - выдохнул Ганимед Зевсу на грудь прежде чем завалиться в его объятия.***
- Опять ты меня совратил, - улыбнулся блондин. Зевс сладко потянулся и, поцеловав того в висок, произнёс: - А как же.