Сломлен до конца.

Морально и окончательно сломлен. Так можно описать состояние Джейса. Так можно описать то, к чему он пришел в самом конце. И если бы он знал, что все закончится настолько херово, он бы просто проигнорировал эту чертову Фрэй и жил бы сейчас своей обычной жизнью. Ему бы не приходилось сейчас убиваться и страдать. Но если бы только она была всему причиной. Чертова Лилит выкачивала все жизненные силы из Джейса, превращая его в безвольного раба, который только и мог, что мечтать о долгожданной свободе. Он каждую ночь вспоминает, что делали его руки, и сколько крови на них было. Сначала примитивные, потом Клэри, еще и Имоджен. Он погубил столько людей, причинил боли тем, кого так сильно любил. Теперь у Джейса никого не осталось. Разве что Лайтвуды. Но Джейс был уверен на все сто процентов, что они боятся его. Боятся, что в нем снова проснется безжалостный демон-Сова, который будет крушить все, что попадется ему пути. Поэтому Джейс начал и сам медленно отстранятся от них. Чувство сильной вины и боли давили грузом на юного бойца, грозясь в очередной раз прорвать крепкую оборону, но Эрондейл терпел. Держал боль в себе, не показывая истинных чувств. Нужно спрятаться. Ведь так будет куда легче, чем видеть круглосуточно эти сочувствующие взгляды, которые были так жалки. Джейс не думал, что может влюбиться. Так легко и беззаботно. Он не думал, что у него так быстро снесет крышу от маленькой девчонки с копной рыжих волос на голове, зелеными глазами, в которых с каждым разом сияли все ярче, стоило только Эрондейлу появиться в поле зрения. Он не думал, что сможет столько сделать ради нее. Он даже не думал, что не сможет уберечь ее. С каждым воспоминанием, с каждым новым днем Джейс все больше и больше замыкается в себе, вновь начиная вырабатывать те качества, которые так долго воспитывал в нем Валентин. Никто и не догадывался, что каждый день Джейс все больше и больше сбивал костяшки на руках в кровь, выбивая из боксерской груши все что только можно. Никто не догадывался, что каждый день Джейс все больше и больше походил оболочку, у которой вырвали душу. Никто не догадывался, кроме Алека Лайтвуда. Каждый чертов день Алек проживал как в аду, чувствуя на себе же все муки своего парабатая. Прекрасно знал и понимал, что ему нужна поддержка, но он искренне не понимал, почему Джейс не хочет подпускать его к себе. Все больше закрываясь от родных людей, Эрондейл становился невыносим, и никто не знал, к чему это все может привести. — Кто тебя вообще просил ходить со мной, а? Кто? Ты сама себе напридумала невесть что, а теперь веришь в это! – на повышенных тонах заявлял Джейс. Алеку пришлось встать из-за своего стола и направится к выходу, чтобы усмирить нарастающий конфликт. Он вышел в коридор и осмотрелся, увидев не так далеко от него Изабель и Джейса. — Пожалуйста… Джейс, дай мне помочь тебе. Прошу. – тихо говорила девушка, осторожно касаясь ладонями предплечий брата, чуть сжимая их. Блондин снова вырвался из ее хватки и кинул злобный взгляд на сестру, который не предвещал ничего хорошего. —Ты знаешь, демон был в чем-то прав. Я всего лишь не хотел остаться без дома, поэтому и начал навязываться к вам. Ты думаешь, я когда-то любил вас? Думаешь, мне приятно каждый день видеть ваши лица? Нет. Ни капельки. Считайте меня кем хотите, но я попросту использовал вас. – Каждое слово Джейс произносил с такой злобой и с такой ненавистью, что глаза младшей Лайтвуд заблестели, и уже через секунду она принялась убирать слезы, которые медленно стекали вниз по ее лицу. — Зачем ты так говоришь… Это же не правда, Джейс. Ты сейчас врешь. – Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Это правда, очнись ты, наконец! – юноша был в не себе от злости, которая перемешивалась с горечью, обидой и болью от потери любимой. — Нет. — Да! – Это были последние слова Джейса, перед тем как он развернулся и быстрым шагом направился в только ему известном направлении. Крепкие руки Алека сразу же обвили вздрагивающие плечи сестры, прижимая к себе. — Ты прекрасно понимаешь, Из… Ему нужно побыть одному. Ему нужно принять все как есть. Наконец понять, что ее с нами нет. – Тихо говорил Лайтвуд, не выпуская сестру из своих объятий. – Дай ему время. Джейс чуть ли не бежал, желая только лишь остаться наедине с самим собой, там, где его никто не будет трогать. Там, где он сможет выплеснуть все свои эмоции и желания наружу, чтобы, наконец, снять с себя этот чертов груз. Он не думал, что может быть настолько слабым. Он не думал, что смерть Клариссы так сильно смогла подкосить такого крепкого бойца и вывести его из строя. Он помнил все. Каждый ее взгляд, улыбку, прикосновение. Каждое ее слово, в особенности те желанные три слова «Я люблю тебя». Которые, кстати, были сказаны за две секунды до того, как Джейс безжалостно скинул ее с крыши как ненужный и давно мешающий груз. Эрондейл так больше не мог. Грудь сжимало тисками, от чего становилось тяжело дышать, его же собственные ноги привели его невесть куда, но единственное, что он понимал – здесь нет ни души, а значит, это идеальное место. Он со всей своей силы ударил рукой, сложенной в кулак по дереву, раз за разом стараясь ударил сильнее и сдирая уже незаживающие костяшки в кровь. Наигравшись вдоволь, он принялся пинать ногами каждый куст, каждый сучок, каждый камень или же пень. Все что попадалось ему в глаза, то сразу же было как-то задето или повреждено. Блондин не щадил ничего, даже себя. Обессиленно опустившись на землю и запустив руки в свои же волосы, сжимая их с такой силой, будто бы собираясь избавиться от них, Джейсу ничего не оставалось, как снова заплакать. Как чертов слабак и нытик, который не может решить свои проблемы по-мужски, каждый раз опускался до такого. Эмоции же затуманивают разум, так какого черта ты позволяешь им выходить? Эти вопросы каждый раз мучали Джейса, но сейчас он просто задвинул все это в далекий ящик, срываясь на бесконтрольные рыдания, которые давно уже перешли на истерику. Он пытался совладать с собой и сделать хоть один вдох, но ничего не получалось. Грудь юноши сдавило с такой силой, что будто кто-то намеренно хотел лишить его кислорода и не дать ему сделать нормального вдоха. Воздуха критически не хватало, отчего юноша просто начал задыхаться, все еще крепко сжимая в руках светлые волосы и не прекращая лить слезы. Это уже превратилось в какую-то паническую атаку, избавиться от которой Джонатан был не в состоянии. Он уже хотел звать на помощь, но не мог: на нем была руна невидимости, это раз; а во-вторых, он просто не мог это сделать чисто физически, потому что все чувства и эмоции выжимали из Джейса соки. Он не мог остановить свои рыдания. Глотал свои же слезы, часто дыша от странной и пульсирующей боли в груди. Не знал и не понимал, как ему успокоится, понимая, что сейчас он может навсегда захлебнуться в этой пучине. Резко и неожиданно Джейс чувствует на себе крепкие и сильные мужские руки, которые крепко накрепко прижали к себе. — Джейс… Джейс… Ты меня слышишь, я здесь, с тобой. Джейс, пожалуйста. – Достаточно громкий и уверенный голос Алека прозвучал рядом с блондином, пытаясь его вырвать из плены собственных эмоций. Как бы Джейс не хотел, чтобы помогли, он ясно помнил, сколько уже проблем и боли причинил Лайтвудам и снова начал вырываться, не прекращая лить слезы. — Отпусти меня… Сейчас же… Я не хочу… Я не буду… Я не… Нет… Не трогай меня! – задыхаясь от новой волны атаки, кричал уже срывающимся голосом Эрондейл. – Столько боли… Вы не обязаны меня терпеть… Я понимаю, не дурак! – Джейс тяжело дышал, стараясь хоть как-то восстановить дыхание, но будто кто-то нарочно отбирал у него эту возможность, а вместе с этим и жизнь. Лайтвуд же наоборот крепко держал брата в своих объятиях, не думая отпускать и пытаясь быстро сообразить, как можно помочь ему именно сейчас. Именно поэтому Алек резко отпускает Джейса, разворачивая его за плечи к себе и кладя руки на его щеки, притягивая его лицо максимально близко к своему. — Нет, ты дурак, настоящий дурак, если до сих пор не понимаешь как сильно мы с Иззи любим тебя. Ты наш брат, ты Лайтвуд. Ты должен бороться до конца, и ты всегда должен знать и принимать тот факт, что мы с Изабель стоим по обе руки от тебя, готовые прийти на помощь. Не отталкивай только нас, прошу. Так ты делаешь нам больнее. – очень быстро шептал Лайтвуд, убирая подушечками больших пальцев слезы с щек светловолосого. Джейс, как завороженный смотрел на брата, все еще задыхаясь от собственных же рыданий, а потом в его глазах снова блеснули слезы. – Нет-нет-нет, Джейс. Ты чего? Все хорошо, Джейс. Тебе больно, да. Больно, как и нам. Мы также любили ее, хотя и не настолько сильно как ты. Пожалуйста, Джейс, перестань. О, ангел. – Лайтвуд крепко прижал к своей груди голову брата, а блондин в свою очередь обвил руками туловище брюнета, еле слышно всхлипывая. — Я устал, Алек. Я устал бороться с этой болью. Прекрати уже мои мучения хотя бы ты. Прошу. – Тихо говорил блондин, изредка тихо всхлипывая. Он все еще продолжал говорить. Говорил, говорил, говорил, будто у него прорвало. А Алек же в свою очередь молчал, выслушивая брата и крепко обнимая его. Алек ясно понимал, что хотя бы так сможет оказать Джейсу поддержку. Понимал, что такая терапия немного помогала Эрондейлу. Они так и продолжали сидеть на земле чуть больше двух часов, пока Джейс тихо-тихо, словно загнанный в угол, не попросил вернуть его обратно в институт. Он не помнил, как вместе с Алеком дошел обратно. Он лишь помнил, как только он ступил на порог института, младшая Лайтвуд кинулась на него, крепко обнимая. — Джейс, я… я так волновалась. Пожалуйста, Джейс, не надо так с нами. Мы тебя любим. – тихо произносила девушка, крепко обнимая старшего брата за шею. Затем она медленно отступила и крепко взяла того за руку, отправляясь в спальню Эрондейла. Все вместе, втроем, как в детстве, легли на большую постель и укутались в одеяле, как в детстве, прижимаясь друг к другу. Если раньше всегда Изабель была посереди, как самая маленькая и беззащитная (как полагали братья), то сейчас ее место занял Джейс. С одной стороны была Изабель, которая положила голову на груди Эрондейла и, крепко обняв его, с другой – Алек, крепко сжимающий в объятиях не только брата, но и сестру. Они всегда были семьей. Большой и крепкой семьей, которая стоит друг за другом до конца. Но у каждого из них есть свои слабости, с которыми они иногда не могут сразиться в одиночку. Именно поэтому они есть друг у друга. Ведь они семья.