Завеса

Первое, что услышала Кана, когда очнулась, были дети. — Она вернулась! — кричали они, судя по приближающемуся топоту маленьких ножек, подбегая к ней. Девушка открыла глаза и растерянно оглянулась. Позади нее, вспыхнув на утреннем солнце последними искорками исчезло что-то, очень похожее на переливающееся полотно. Прежде чем она успела удивиться происходящему, на нее налетел маленький ураган, оказавшийся четырьмя очень активными ребятишками. — Кана! Ты вернулась! Мы уже соскучились по тебе! А ты скучала? — обрушился на девушку поток радости, смущавший еще больше от того, что та не знала никого из них. — Наверное… — неуверенно ответила Кана, пытаясь подняться на ноги. Как оказалось, очнулась она, лежа на земле. — Мама! Она опять нас не помнит! — обиженно обратилась к одной из подошедших к ним женщин самая младшая из детей. В их родстве можно было не сомневаться, рыжие волосы и изумрудного цвета глаза у них были абсолютно одинаковые. — Конечно, Лири, ты же знаешь, что после завесы Кана всегда все забывает, — спокойно ответила женщина и с улыбкой добавила, — но я уверена, что скоро вы снова подружитесь. А вот теперь девушка почувствовала страх. Получалось, что она прошла через какую-то завесу. И все эти люди, а, кроме детей и их матери, ее окружили еще несколько мужчин и женщин, а также трое молодых людей — двое юношей и одна девушка, — знали ее. Все они смотрели на нее так, словно к ним действительно вернулся какой-то близкий человек, ненадолго уезжавший куда-то. «Что происходит?» — в панике мысли никак не хотели собраться хоть в какое-то подобие порядка. — Привет, я — Алекс, — раздался над ней спокойный голос, а перед глазами возникла радушно протянутая ладонь. Подняв голову, девушка встретилась взглядом с одним из юношей, высоким блондином, но с такими же, как у девочки, изумрудными глазами, в которых плескалась та же радость встречи, что и у остальных. — Кана, — ответила девушка, принимая руку и поднимаясь с земли, — но, как мне кажется, все здесь итак это знают. — Не удивляйся. Просто мы знакомы уже полмесяца. Этот раз уже шестой, как ты возвращаешься. — Что?! — Кана почувствовала, что земля уходит из-под ног, и, если бы не крепко держащий ее ладонь Алекс, она бы точно упала. «Этого просто не может быть! Я же не могла забыть полмесяца своей жизни?! Или могла?» — девушка с трудом заставила себе успокоиться. Не могут же они все, включая детей, ее обманывать. А если это так, то значит она действительно как-то умудрилась забыть встречу с этими людьми, при чем не одну. Но разве это возможно?! — Я понимаю, это немного пугает, но не волнуйся. Уже скоро ты будешь в порядке, хотя так и не вспомнишь ничего из прежнего появления здесь. Пойдем, ты, как обычно, будешь жить у тети Амелии с детьми, — Алекс, так и не отпустив ладонь девушки, повел ее в сторону видневшихся в дали строений. Остальные последовали за ними, тихо переговариваясь между собой, а Лири подбежала к Кане и, взяв ее за свободную руку, радостно улыбаясь, пошла рядом.  — В ближайшие три дня ты будешь с нами. Завеса откроется за пять минут до начала четвертого дня. — Похоже вы действительно уже не первый раз меня встречаете… — Кана честно пыталась осознать услышанное, но, если все сказанное было правдой, выходило, что и перемещение ее куда-то тоже правда. И кстати «куда-то» — это куда? — А где мы находимся и… когда? — Наша деревня называется Кодрис. Мы уже выясняли, что ты не знаешь ни нашу страну, ни наш мир. И да, предвосхищая твои вопросы, магии, драконов и этих, как их, эльфов и гномов тут нет. Наш мир отличается от твоего только названием и расположением материков. Точнее у вас их несколько, а у нас один огромный, называется Калария. А вот со временем сложнее, — Алекс ненадолго задумался, подбирая слова, — у нас разное летоисчисление. И никаких параллелей с вашим мы найти не смогли. То есть понятие час, день, год у нас есть. Но у вас идет второе тысячелетие, а у нас года складываются в кварты. И сейчас идет кварт Змеи. Но тебе это ничего не скажет. Единственное, что нам известно, что обратно в свой мир ты появляешься за полчаса до того, как ты вошла в завесу. По крайней мере, так утверждает дедушка. А вот помнишь ли ты о произошедшем в своем мире, мы не знаем. Юноша снова замолчал, но теперь уже давая Кане обдумать всю полученную информацию. Он не договорил, что на самом деле уверен, что Кана все помнит. Алекс чувствовал, что не стоит пока этого говорить. Он помнил, как эта хрупкая девушка с непослушными волосами цвета темного шоколада появилась у них впервые. Тогда ее нашла как раз Лири. Маленькая озорница в очередной раз сбежала в поля, пока ее мать, тетя Алекса, была занята домашними делами. Девочка вернулась домой, держа растерянную Кану за руку, так же как сейчас, и заявила Амелии, что та «выпала из света». Тогда только профессор Альмес, дедушка Алекса, смог предположить о каком свете идет речь. Перерыв все свои книги, он нашел упоминании завесы, через которую в их мир уже попадали люди. Она появлялась раз в сто лет и, выпуская человека, гасла, чтобы открыться снова ровно за пять минут до начала четвертого дня. Правда, о возвращении людей еще раз в книгах ничего не говорилось. А Кана вернулась утром четвертого дня, затем еще раз и еще. Почему она возвращалась, никто не знал, а она сама не помнила. Вот уже третью неделю жизнь деревни замкнулась на завесе. Первые разы все население ходило смотреть на появление девушки. Но последние два раза пришли только семьи Амелии и Алекса. Обычно это происходило на рассвете. Воздух начинал мерцать, уплотняясь и образуя ту самую завесу, похожую на сияющее полотно. Несколько минут она просто переливалась над землей, а потом особенно ярко вспыхнув, выпускала девушку. Алекс сам видел, что Кана шагает из завесы и узнает его. Ее улыбка в эту секунду заставляла сжаться сердце от счастья, но стоило девушке покинуть завесу, как она тут же теряла сознание, а, очнувшись, уже ничего и никого не помнила. И юноше приходилось заново знакомить ее со своим миром. И каждый раз он словно заново влюблялся в нее, хотя Алексу казалось, что любить ее сильнее уже невозможно. У него было всего три дня, чтобы если не сама Кана, то ее сердце вспомнило их любовь. И обычно на кануне четвертого дня в глазах цвета предгрозового неба появлялось то, что каждый раз заставляло сердце Алекса пропускать удар. А затем снова наступал момент расставания, потому что иначе было нельзя. Профессор, досконально изучивший за последние дни все свойства завесы, сообщил, что в случае, если завеса не получит того человека, что прошел через нее в их мир или получит другого, пусть и вместе с нужным, она распадется, уничтожив все живое вокруг в радиусе нескольких километров. В одной из самых старых своих книг Альмес нашел описание места, где распалась завеса. Тогда погиб целый город. И сейчас на его месте была пустыня. Поэтому каждый раз, провожая Кану, в полночь четвертого дня в ее мир, Алекс терзался чувством страха, что это последнее их прощание, и что завтра завеса не появится, или Кана из нее не выйдет, или не будет этого, пусть и секундного узнавания. И в такие моменты ему казалось, что лучше было бы, если девушка не влюблялась в него, чтобы боль расставания и страх перед будущем испытывал только он. И не приходилось бы видеть эти слезы, сбегающие по ее щекам. — Похоже ты уже не первый раз рассказываешь мне об этом, — вырвал Алекса из раздумий тихий голос. — Скажем так, — улыбнулся юноша, — теперь я не пытаюсь объяснить тебе наши основы географии и физики, ограничившись лишь самыми основными данными и ответами на твои постоянные вопросы. — Я настолько предсказуема? — смущенная улыбка тронула губы девушки. — Нет, что ты. Просто есть вопросы, которые тебя очень волнуют всегда. — Например, наличие магии в новом мире? — Именно, — рассмеялся Алекс, с удовольствием услышав ответный смех. — А еще тебе всегда интересно, что произошло в предыдущие три дня, — вклинилась в их разговор маленькая Лири. — Очень интересно, — кивнула Кана. — Обычно я показываю тебе деревню и мои любимые места, — с воодушевлением принялась перечислять девочка, — потом мы плаваем в Мии. Это наша речка. Еще помогаем маме, ходим с Алексом в лес за ягодами и грибами. А на третий день вы меня оставляете дома, а сами уходите в поля. До самого появления завесы. — Вот как? — перевела взгляд на неожиданно смутившегося Алекса девушка. — Ну да… — юноша явно не был готов, что его вот так сразу выдадут. Лири умудрялась каждое появление рассказывать Кане что-то новое. Но в этот раз похоже не могла не пожаловаться на то, что на третий день они бросают ее и весь день проводят одни. — Понятно, — Кана не стала никак комментировать услышанное, но окрасивший ее щеки румянец все рассказал за нее. — Ты, наверное, голодна! — поспешил сменить тему разговора Алекс, доставая из наплечной сумки ломоть свежеиспеченного хлеба. — Держи, тетя сама испекла сегодня ни свет, ни заря. Знала, что ты его очень любишь. — О, спасибо, — приняв обеими руками хлеб, Кана пораженно распахнула глаза, — он еще теплый! Алекс, не сдерживая улыбки, наблюдал, как девушка с удовольствием поглощает завтрак.