Всё будет в порядке

«Всё нормально». Это твердит себе каждое утро Бакуго, чувствуя спиной немного непривычную ещё кровать. Всего несколько дней прошло после переезда в общежитие. «Всё в порядке». Будто заезженная пластинка крутится весь день в голове Бакуго, едва слышно шурша. Он не хочет думать о том, почему его жизнь так кардинально изменилась. Бакуго не хочет никого видеть, не хочет общаться. Ему неприятны чужие прикосновения. Даже случайные. Он уходит спать раньше, и, лёжа на слишком жестком матрасе, повторяет лишь одно: «Всё в порядке». Будто это способно что-то изменить. Будто это исказит воспоминания. Будто вырежет травмирующий эпизод из киноленты его жизни. Страх на грани отчаяния. Бакуго всем сердцем ненавидит себя за это. Он был слишком слаб. Его пришлось спасать. Бакуго ложится спать раньше, потому что знает – ночью он не раз проснётся в холодном поту, цепенея от фантомных, но таких до дрожи отчётливых ощущений пальцев на собственной шее и горячего дыхания на ухо, от которого кровь стынет в жилах, а мысли путаются. Будто сама преисподняя разверзлась за его спиной. Бакуго видел её. Эту бездну. Он видит её во сне. Он задыхается каждую ночь, просыпаясь по несколько раз, и долго вглядывается в каждую косую тень. Он спит только со светом. Темнота напоминает ему чёрный туман, готовый немедленно поглотить его и не оставить следа. Утащить обратно в логово отмороженных ублюдков, которые могут щелчком пальцев превратить его в пыль под ногами. И Бакуго ничего не сможет с этим сделать. Он слишком слаб. «Всё нормально». Раздраженно отвечает он Деку, когда тот со свойственной ему проницательностью пытается влезть в душу. Чёртов Деку всё никак не успокоится, бегает хвостом и всё норовит вернуть его мыслями в те злополучные дни. Бакуго не хочет разговаривать ни с кем, даже с ним. Особенно с ним. Да, Бакуго точно знает, что Деку винит в произошедшем именно себя, что это он не смог защитить, не смог дотянуться. Но Бакуго точно знает, что виноват он сам. И его гложет ненависть к собственной беспомощности, он каждый раз просто уходит, сбегая. Деку что-то кричит ему вслед, Бакуго слышит шаги сзади. Затем наступает темнота. Пальцы. Они коснулись его шеи. Такие же пальцы, как тогда. Животный ужас прошивает тело, сдавливая грудь. Дышать не получается, перед глазами всё плывёт. Бакуго инстинктивно дёргается, хватается за шею, царапая её ногтями в попытке вдохнуть. Стук сердца отдаётся в голове. Оно бьётся так быстро и отчаянно, будто собирается просто разорваться на части. Страх прижимает к земле, голова легкая, слишком легкая, наполненная смятыми клочками папиросной бумаги. Ноги подкашиваются, и Бакуго падает на землю, но боль в коленях ничто по сравнению с тем, что он умирает. Бакуго распахивает рот, как выброшенная на берег рыба, но не может вдохнуть, от чего становится ещё страшнее, чем до этого. Вокруг слышны звуки, но Бакуго не может понять, что происходит – его будто душат те самые горячие пальцы, забираются в грудь и сжимают сердце и легкие, не давая и шанса выжить. Холодный пот бежит по телу, но Бакуго уже почти ничего не чувствует, перед его глазами плывут цветные круги, чёрно-серые деревья расплываются, а по щекам бежит горячая влага. На скулу ложится ладонь. Бакуго замирает от тревоги, в ожидании худшего... Но рука эта другая. Она теплая, шершавая, самая обычная, привычная, но почему-то после этого прикосновения способность дышать возвращается. Бакуго жадно глотает воздух, хватаясь за грудь, которую больше не сжимают чужие пальцы. Безотчётный ужас и страх смерти больше не кажутся такими сплошными – они будто подёргиваются туманом, позволяющим мыслить связно, позволяющим жить. Проходит несколько секунд, и тепло шершавой руки пропадает. Бакуго поднимает голову и ловит на себе обеспокоенный взгляд Деку, стоящего прямо напротив. Он протягивает свою чёртову руку так же, как и тогда, в детстве. – Всё нормально! Бакуго, пошатываясь, встаёт, отталкивает от себя Деку и идёт в сторону общежитий.

***

«Всё нормально». Так думает Бакуго перед тем, как заснуть. – Всё нормально, – мягко вторит Деку, прижимаясь своими мягкими губами к губам Бакуго и укладывая свою голову ему на плечо. Эти тёплые шершавые руки действительно не позволяют страху подобраться к сердцу Бакуго. Самые обычные, покрытые сеточкой шрамов, такие родные руки. И Бакуго спокойно закрывает глаза, зная, что этой ночью кошмары его не потревожат.