Я люблю...

      «Я люблю Цукишиму Кея», — почему-то именно эта мысль кажется Тобио точкой отсчета всего случившегося сумасшествия. — «Просто этот засранец очень красивый, умный, язвительный, дерзкий…» — Кагеяма мог бы перечислять список оправданий и по совместительству того, что ему нравится в Цукишиме, до бесконечности, но в его комнате еще сидит напряженный Хината, оставшийся на ночевку после целого вечера совместной зубрежки. Рыжик неуклюже переминается с ноги на ногу и не знает куда себя деть. Мысленно усмехнувшись (мысленно, потому что почему-то все писают от страха при виде улыбки Кагеямы), связующий приглашающим жестом указывает Шое на кровать.  — Так в чем твоя проблема? Почему ты постоянно витаешь в облаках и не даешь бух-вдыщ пасы? — наконец интересуется Хината, на что Тобио только поджимает губы и пытается сформулировать свои мысли.  — Хината, ты же понимаешь, что Цукишима ужасный: он постоянно язвит, насмехается и плюется ядом? — задает встречный вопрос Кагеяма.  — А-а-а, вот на кого ты отвлекаешься! Не волнуйся, я тоже считаю, что Цукишима ужасный. Даже хуже тебя! — Шое радуется тому, что смог подколоть сокомандника, ровно полсекунды, а затем тушуется под грозным взглядом. — Окей-окей, забираю свои слова обратно… Но все-таки не нужно так много обращать внимания на него, особенно если Цукишима тебе не нравится.  — В том-то и дело, что он мне НРАВИТСЯ! — чуть ли не кричит волейболист.       Через несколько минут тщательного обдумывания данной информации лицо Шое переполнено удивлением и странной радостью. И нельзя разглядеть ни капли отвращения или непринятия — эта маленькая приманка не умеет испытывать презрения вообще. Затем Хината с каким-то облегчением выдыхает и снова включает свой режим «прыгучего-доставучего комка радости».  — Фу-ух, Кагеяма! А я думал, что у тебя что-то похуже… — отвечает десятый номер на витавший в воздухе вопрос. — Но вопрос: почему именно Цукишима?       Тобио мог бы перечислить весь список самых классных и милых качеств Цукишимы или же припомнить те моменты, когда Кей показывал свою душу — не жесткую корку из бетонной смеси интеллекта и язвительности, а ту сущность, которая зовется душой. Ведь не может же быть центральный блокирующий всегда такой язвительной ледышкой? Это доказывают такие крошечные мелочи, как, допустим, аномальная любовь Цукишимы к котятам и щенятам. Кагеяма узнал об этом, когда заезжал в гости к родственнице, живущей в том же районе, что и блондин. Тогда черноволосая колючка увидел объект своих нынешних воздыханий кормящим бездомных котиков с таким райским выражением лица, будто бы он не блохастых животных кормил, а был назначен управляющим Вселенной. Позже Тобио узнал, что Кей был бы очень рад взять всех этих котов к себе домой, но там уже живет целая орава псов.       Еще Тобио знал, что Цукишима на самом деле очень добрый, хотя ни одна его лучезарная улыбка не была направлена на Короля. А Ямагучи, как давний друг детства, мог позволить себе увидеть Цукки не презрительным занудой, а обычным смеющимся подростком. (Кагеяма и сам по себе знал о том, как трудно сохранять статус вечного Короля-ледышки и держать морду кирпичом). Но у Кея, даже с вечным покерфейсом, была очень привлекательная физиономия — его светло-карие глаза, источавшие глубокое равнодушие ко всему на свете, западали прямо в темную бездну души Тобио, стройная и гибкая, словно молодой тростник, фигура всплывала в памяти в самые неподходящие моменты, а золотые курчавые волосы так и хотелось потрогать руками. Одним словом, и с этой стороны Цукишима был невероятно, просто до ужаса великолепным. Вот, что такое влюбленность, Кагеямушка!       Но если все вышеперечисленное можно было списать на бушующие гормоны и желание расколоть презрительного и нелюдимого знакомого, то связующий мог назвать еще одну ОГРОМНЕЙШУЮ причину любить Цукишиму: Цукишима просто великолепный игрок. Сохраняя бесстрастное выражение лица даже во время матчей, центральный блокирующий мог обмануть кого угодно, но не Кагеяму. Волейбол на самом деле восторгал и вдохновлял его так же, как и всех остальных членов команды, но Цукишима не говорил об этом открыто, позволял увидеть только по-настоящему действенные блоки и эффектные удары длинных перебинтованных пальцев. «Му-у-умия!» — восклицал Шое при виде повязок на руках. «Совершенство», — шептал Тобио, любуясь тем же.       И в этот момент, сидя прямо перед необычно-серьезным Хинатой, Кагеяма мог сказать только одно:  — Я просто люблю его.

***

      «Я люблю Кагеяму Тобио… Хотя нет, скорее всего я сошел с ума», — думает Цукишима и даже на всякий случай щипает себя за кожу запястья. — «Надеюсь, это пройдет». Надежды бывают ложными, и надежда выровнять пульс при виде него — одна из таких. Кей понимает это через неделю, когда они с Ямагучи готовят сладкий попкорн и другие закуски для пятничного кино-марафона. Осознание вышибает из волейболиста всю дурь, отчего тот, не мигая и вообще не шевелясь, смотрит в черно-белую скатерть. — Все в порядке, Цукки? — спрашивает зафрендзоненный Ямагучи, замечая странное поведение друга.  — М-м… — «Ага», — хочется ответить Цукишиме, но он только мотает головой. Тадаши не спешит выпытывать ответ на свой вопрос, поэтому Кей продолжает, — Ты же знаешь насколько Кагеяма бывает тупорылым?  — Ну… я бы так не отзывался о наших сокомандниках, но да, порой Кагеяма бывает излишне высокомерен и резок, — спокойно отвечает собеседник, сгорая внутри от любопытства.  — Я ненавижу его.       Цукишима ждет отклика на свои слова, но не дожидается и добавляет:  — И наоборот тоже.  — Подожди! Ты же это о том, что он тебя тоже ненавидит?! — Ямагучи выглядит настолько ошарашенным, что впору было бы нести корвалол или согласиться на выдвинутое предположение. Но вместо этого Цукишима не издает ни звука, и его молчание говорит ярче любых слов.  — Значит, нет… — молниеносно додумывает Тадаши и грустно улыбается. — Ты еще натерпишься с ним.       Цукки наблюдает за тем, как Ямагучи с совершенно серьезным видом откладывает оранжевую миску с попкорном куда-то около раковины и садится напротив него. В голове пролетает целый рой самых разных мыслей, начиная от «он не станет общаться со мной из-за гомофобии» и заканчивая «сейчас Ямагучи расскажет мне о том, что тайно встречается с Хинатой», и Цукки невольно хихикает, только чтобы через секунду стушеваться под строгим взглядом лучшего друга.  — Надеюсь, ты знаешь как предохраняться… — материнским тоном начинает Тадаши, а затем они оба ржут как кони.  — Ты хорошо изобразил Сугу-семпая, — отсмеявшись, говорит Цукки, когда становится понятно, что еще одной порции истерического хохота ему сейчас не вынести. Тадаши уже тоже не до смеха.  — Так… что же ты нашел в Кагеяме?       Цукишима впадает в ступор, размышляя о том, что же ему все-таки нравится в Короле Площадки. На первый взгляд единственное, что может цеплять более или менее соображающих людей в Кагеяме, это его игра в волейбол. Во время матча — не важно: тренировочного или финального — каждое движение связующего несет в себе огромный смысл. Тело волейболиста может двигаться автоматически, но всегда логически и стратегически обосновано. Гениальность Тобио выбешивала всех, начиная от Хинаты и заканчивая его семпаями, — ну не может ученик старшей школы иметь такой потенциал! Цукишима тоже был одним из тех, кто ужасно раздражался и восхищался игрой Кагеямы.       Но одно-единственное достоинство не могло перевесить все недостатки вечно угрюмого паренька, даже такого красивого. Красота, кстати, являлась следствием постоянных физических нагрузок и здорового образа жизни, что так немаловажно для спортсмена. «Спорт — это самое большое шоу в мире», — подумалось Кею. — «Видимо, Кагеяма действительно выйдет на международный уровень», — торопливо дополнил он, вспоминая нежное выражение лица спящего связующего (прим.: в шоу любят смазливых).       Цукишима не умеет восхищаться пустышками — это то же самое, что и обручиться с предметом, то есть безнадежно. Хоть он и сомневался в наполненности Кагеямы как личности, но одним поздним вечером, когда морозное дыхание зимнего ветра заставляло утомленных после тренировки школьников ежиться и чуть ли не бежать по скользкому асфальту, Кей с обычным надменным выражением лица старался побыстрее добраться домой, к уютной и теплой кроватке с динозаврами на простынях. В тот вечер Цукишима, который отчаянно любил прогуляться после школы, срезал путь к дому по маршруту, которым обычно пользовалось большинство карасуновцев. Чуть поодаль блондина шел дуэт чудаков Карасуно, о чем-то ожесточенно споря. Как видно, Хината не желал или не мог понять фактов, предоставляемых Кагеямой, поэтому последний почти что вскипал. Цукишиме подумалось, что ему придется разнимать без пяти минут дерущихся подростков, но Король и тут смог удивить всех прохожих: Тобио, глубоко вдохнув и выдохнув, начал размеренно и неторопливо объяснять Шое в чем тот был не прав. У Цукки аж челюсть отвисла. С тех пор он и сам начал внимательнее относиться к окружающим, терпеливо объясняя одно и то же раз за разом. Пустышки не делают людей лучше. Пустышки вообще ничего не делают — все за них делают другие люди. Поэтому Кей справедливо отметил, что Кагеяма не несдержанная пустышка.       И как бы то ни было, из всего, что думал Цукки о своем сокоманднике можно было вычленить только одно мало-мальски понятное предложение:  — Я просто люблю его.

***

      Хината с того дня долго маялся, пытаясь подойти к Цукишиме по этому щепетильному вопросу, но каждый раз был послан в далекие дали (если уж говорить без нецензурных выражений) до выяснения самого вопроса, по которому и обращался рыжик, или же с Кеем вертелся Ямагучи. Проблему с влюбленностью Кагеямы стоило решать как можно скорее — новые матчи не за горами.       Ямагучи, доброе сердце, был гораздо более проницательным, чем Шое, но его попытки поговорить с Кагеямой наедине потерпели фиаско. Около связующего постоянно крутился рыжик, смыслящий в вопросах такта чуть меньше самого Тобио, а потом последний просто исчезал, словно призрак. И Цукишиме от этого тоже не было лучше — противный Кагеяма не желал убираться из головы.       В конце концов лучшие друзья влюбленных решились подойти друг к другу, чтобы помочь своим сокомандникам. Но произошло это ненамеренно, Хината, выскакивая из своего класса, случайно столкнулся с Ямагучи. Благо, ни у кого из них не было в руках напитков, поэтому эту попытку мироздания упорядочить отношения двух ледышек можно считать успешной.  — Хината, я хотел сказать…  — Ямагучи, я хотел сказать…  — Ты первый!  — Ты первый!       Оба парня запнулись о свои же слова, но Тадаши собрался с мыслями первее.  — Так вот, Хината-кун, ты не знаешь, есть ли у Кагеямы любимый человек? — начал Ямагучи издали.  — То же самое хочу спросить и у тебя про Цукишиму, — сказал Шое и поспешил ответить. — Бакагеяме нравится Цукишима, он из-за этого не может давать мне бах-вдыщ пасы!       Ямагучи торопливо обернулся и затащил Хинату в пустой класс «В». Как хорошо, что немногие доверяют свои секреты этому шумному рыжему комку жизнерадостности.  — Цукки тоже сохнет по Кагеяме. И похоже, что они оба не знают о взаимности своих чувств. Нам нужно их свести… — заулыбался Тадаши.  — Окей! Может, запрем их? Или, может…  — Нет, нужно просто попросить их поговорить, столкнуть. Думаю, Цукки будет достаточно благоразумен, чтобы спокойно во всем разобраться. Но я не уверен.       Ямагучи знал, что Кей скорее специально сломает ногу, чтобы лишний раз не пересекаться с Кагеямой, но больше режим благоразумности включать было некому — связующий был еще более несведущ в общении и амурных делах. Так что лучшие друзья горе-влюбленных просто решили запереть их в комнате со спортивным инвентарем и проследить за тем, чтобы парни друг другу признались. Но чтобы все произошло естественнейшим образом необходимо было остаться вчетвером после тренировки. Возникал вполне резонный вопрос: «Как?» Ведь с самого начала было ясно — эти две команды будут по разные стороны баррикад, если только не появится общий враг. Сближение пришлось провоцировать Хинате и Ямагучи.  — А давай притворимся, что встречаемся! — с видом первооткрывателя предложил рыжик. И все-таки мысль была гениальна.  — Ну… эм… А ты не против? Может, у тебя есть любимый человек? — замялся Ямагучи.  — До этого я думал, что мне нравится Ячи-сан, но я не чувствую ничего особенного. Она просто милая. В общем, сейчас мне никто не нравится! — немного заалев, ответил Шое. Мысль о том, чтобы якобы встречаться с Ямагучи не была ему противна.  — А я долгое время был влюблен в Цукки, но он ясно дал понять, что ближе лучшего друга мне не подобраться… Так что и у меня нет любимого человека, — пока Тадаши рассказывал, он все более и более грустнел. Хината подошел к волейболисту и приобнял его.  — Не волнуйся, думаю, в твоем сердце найдется еще немного места для другого человека, — успокаивал Ямагучи Шое. — Так мы будем липово встречаться?  — Ага, — только и смог выдавить из себя Ямагучи.

***

      План потихоньку осуществлялся: медленно, но верно Кагеяма и Цукишима лицезрели друг друга гораздо чаще, чем это было, например, месяц назад. А Хината и Ямагучи, сами того не осознавая, превратили свои липовые отношения в самые что ни на есть настоящие, из-за чего внимательный Цукишима не мог никак придумать основания для сопротивления их сближению. И вот, когда в очередной раз группка из четырех первогодок убиралась после дополнительных тренировок, Шое попросил Кагеяму сходить в инвентарную и помочь Цукишиме найти насос для мячей. Как только Тобио скрылся в комнатке Тадаши закрыл за ним дверь на ключ.  — Хэй! Хватит уже твоих шуток, Хината! Ямагучи, отбери у этого идиота ключ и выпусти меня! — глухо доносилось из-за двери.  — Что тут происходит? Хината, Ямагучи, отоприте эту чертову дверь! — похоже, Цукишима уже обдумал ситуацию. — Что вам от нас нужно?       С внешней стороны, в спортзале, стало тихо, едва-едва можно было уловить шепот возлюбленных. Наконец, молчание было прервано громогласным голосом Ямагучи.  — Цукки, Кагеяма, мы с Хинатой знаем ваши тайны, касающиеся вас же. Пока вы не признатесь и не решите этот вопрос, мы вас не выпустим.       В ответ на сказанное Ямагучи запертые в инвентарной подростки покраснели пуще спелых помидоров, но в полумраке комнаты этого было незаметно. Через некоторое время, кое-как преодолев смущение, связующий начал буравить взглядом своего собрата по несчастью и уже собирался было спросить что-то, как Цукишима начал говорить.  — Кагеяма, давай не будем строить из себя дурачков и в кой-то веки поговорим нормально, — предложил он. Слышать подобное от язвительного и (почти) вечно презрительного Цукишимы было довольно странно, поэтому Тобио, проигнорировав просьбу, недоуменно уставился на него. Неловкое молчание продолжалось почти полторы минуты, пока до Кагеямы не дошло.  — Эм-м-м… Ты мне нравишься? — почти вопросительно произнес Тобио.       На Кея будто бы ведро ледяной воды вылили; никто из присутствующих и подслушивающих даже не предполагал, что Кагеяма так просто скажет это напрямую. Нет, конечно, все знали о безграничном даре Хинаты и Кагеямы идти напролом, но от ТАКОЙ прямоты опешил даже Шое. И снова нежданно-негаданно, рассмеялся Цукишима: все, что копилось в нем долгое время вылезало наружу. За месяц сближения с чудаковатым дуэтом Карасуно Кей понял две важные вещи — Кагеяма тоже человек, со своими странностями, положительными и отрицательными сторонами личности, а также, что сам центральный блокирующий смог полюбить и привыкнуть почти ко всем проявлениям Тобио. Это также проиходило и в обратную сторону, поэтому иногда, время от времени, возлюбленные могли поговорить друг с другом не холодно или снисходительно, а участливо и в какой-то мере тепло. Но Кагеяма опять впал в апатичный ступор, услышав смех Цукишимы, и сделал свои собственные выводы.  — Ну, я тогда… это… пойду, — невнятно буркнул себе под нос волейболист и постарался сильнее вдаться в затемненную стену. Кею такая реакция не понравилась — видно было, что Тобио посчитал смех Цукишимы издевательским, и это здорово трепало нервы им обоим. И в первый раз в своей жизни Цукишима решился сделать несколько шагов навстречу, ничего не требуя взамен:  — Я тебя тоже люблю.