«Настоящая Любовь к другому человеку — это когда ты никоим образом, ни в малейшей степени не посягаешь на его Свободу. Когда не думаешь о нём, как о чём-то, что удовлетворит твои интересы. Когда не считаешь его вещью. Настоящая Любовь, настоящие Духовные отношения между людьми…»
— Забияка? — зовет ее Иккинг, потому что та перестала отвечать ему, вероятно слишком погрузившись в поиски. Но была еще одна огромная проблема, почему девушка предпочла молчать и ничего не говорить. Направленный на нее пистолет, заставляя ее ноги подрагивать, а по всему телу бежали мурашки, заставляя ее сознание работать с каждым разом все быстрее. — Забияка?! — уже громче зовет ее Сокол, но ответа так и не следует. Жизнь — это самый ценный дар, который даровали нам наши родители, а им их, и так по кругу по цепочке через поколения вперед нам передавались наследственные признаки, явления, патологии и другие достижения или унижения наших родных, которые либо омрачняли род дальнейших молодых людей, либо наоборот предоставляли ему былую славу. Жизнь пролетает как мгновение. Вот ты ещё в пелёнках — а через миг уже старик. Ещё вчера ты строил планы на будущее — а сегодня это будущее стало прошлым. И ты надеешься, что твои дети, внуки смогут достичь большего. Ведь у них вся жизнь впереди. Такое же мгновение. В жизни человека есть два пути. Один путь — путь совести. Другой путь — путь против неё. Нет никаких законов, никакого списка заповедей или правил, которые обязан выучить, знать и выполнять. Есть только Голос внутри. И в каждой ситуации он говорит, как правильно поступить. Выбор за мной — послушать его или нет. В жизни человека есть два пути. Один ведёт к Жизни. Другой — к смерти. Голос Совести — всего лишь голос Оттуда. Оттуда, где жизнь. Всего лишь рука, протянутая нам, влачащим жалкое существование в этом агрессивном материальном мире, где каждое существо борется за своё выживание. В мире, где главный закон — это закон силы. Сильный съедает слабого, за его счёт продлевая своё существование. Но наступает момент, когда слабые заканчиваются. И даже самый сильный умирает. В этой жизни, как и в этом мире, есть смысл. Бессмысленно создавать существо, которое всего лишь поедает само себя. Глупо считать, что оно появилось само, из ниоткуда. Но если вспомнить, что у нас есть Совесть — всё становится ясно. И находится один простой, всё объясняющий ответ. Жизнь в этом материальном мире — всего лишь школа. Школа, созданная для нас. Для тех, у кого есть Совесть. И в противовес ей — материальные соблазны. И выбор — послушать родное, правильное — либо соблазниться поеданием слабого, в ожидании момента, когда съедят тебя самого. Наша связь со всеми, кто нас окружает, мертвых мы на свое счастье достать не можем, а они могут только за нами наблюдать, оберегать и хранить наш покой. В данном случаи за своей сестрой всегда смотрел ее брат, но сейчас его рядом не было, а девушка мысленно сгорала, перебирая все возможные варианты развития событий. Она даже была готова неожиданно вырубить брюнетку, но была уверена, что та выстрелит быстрее, чем она что-то сделает. Все вокруг смешалось в единое целое, время замедлилось, стрелки часов на стене теперь отдавались каким-то странным гулом, продолжая тикать в своем ритме. Из приоткрытого в комнате окна слышался шум детей в соседнем дворе, шум от проезжающих по дороге машин, ругающихся где-то не слишком далеко мужчин, готовых уложить друг друга хоть сейчас. В комнате, где половина мебели состояла из дерева, за столом сидела девушка, упорно выискивая информацию по заданному ей вопросу, который все никак не мог привести ее к единому правильному ответу. Волна страха в очередной раз накрыла ее, когда брюнетка перед ней, прижала пистолет к ее виску сильнее и потребовала прервать связь, в этот момент ее как раз и услышал Иккинг, ведь девушка сама провалилась, слишком близко подойдя к микрофону и передернув большим пальцем затвор, сдала себя окончательно. — Зара, — обеспокоенно позвал ее шатен снова. — Ты жива? — Да, — дрожащий голос послышался в динамике микрофона, так что девушка чуть не выронила мышку, которой орудовала в это время. — Я в порядке. — А после добавила: — Приготовьтесь через две минуты поворот направо и до конца улицы, последний дом по левой стороне ваш. — Поняли, — отвечает ей Астрид. — Береги себя. Раф скоро будет. — Помоги ему, — просит блондинка и снимает с себя динамик, отключая связь, так что ребята теряют ее сигнал. В этот момент Зара уже может закрыть свой компьютер, поднять глаза на Хедер, испепеляя ее холодным бездушным взглядом. — Серьезно? Остановись! — требует девушка. — Что мы все тебе сделали? Что тебе сделал мой брат? Иккинг? Твоя подруга. почему мы должны страдать? — вставая со своего места, Зара действует против своей воли, только усложняя для себя ситуацию, но сейчас она и брюнетка наедине, и если та еще не пристрелила ее, значит, так было надо ей. — Вы все сдохнете, это только вопрос времени, — игнорируя все слова своей знакомой, отвечает девушка. — Или сдохнешь ты, — усмехается Торстон, поворачивая голову к окну, где-то в районе двух домов послышался рев знакомого мотора от мотоцикла. Домой приехал Раф, но он еще не знал, что здесь происходит.*Двумя часами ранее*
После того как молодые люди разделились, Раф отправился за мотоциклистом, который упорно старался от него отвязаться и спрятаться следи других транспортных средств. Но на дороге это был единственный мотоциклист, к тому же следом за ним отправился весьма опытный гонщик. В свое время Раф, как и Иккинг не раз гонял, хотя у своего друга он так и никогда не выиграл, а потому стал просто помогать ему с мотоциклом. — Остановись, — прокричал русоволосый, набирая скорость, — тебе не скрыться от меня в этой толпе, я опытнее тебя. В ответ на слова Ингермана, гонщик только добавил скорости, никак не ответил, полностью погружаясь в дорогу перед собой, но не учел того факта, что ехал в самую гущу событий, так как впереди была огромная пробка, которая перегородила им путь, а потому погоня продолжилась бегом. Оставив свои мотоциклы где-то посередине дороги парни сорвались с места, преступник первый открыл огонь на поражение, стреляя по ногам русоволосого, но промазал, так что его магазин с патронами от Gloka 17 опустел. А вот преследовавший его Ингерман, с первого раза прицелившись, попал в правую ногу, а после еще раз, заставляя молодого человека через две машины от него упасть на мокрый после прошедшего дождя в этом районе асфальт. Водители машин вокруг, слышавшие выстрелы, даже по вылезали со своих автомобилей, но заметив действительно настоящую перестрелку, тут же попрятали свои носы обратно в машины, наблюдая за двумя парнями, которые стреляли в друг друга и один из них явно был опытнее второго, который как будто в первый раз держал в руках оружие. Когда враг был обездвижен, Glok улетел из его рук, так что достать ему его было очень трудно, а потому Раф, спрятав в кобуру свое оружие, направился к нему и только первый хотел подняться на четвереньки, как его нехило так придавили обратно к асфальту. — Лежать и не дергаться, а то я прострелю тебе башку, — рявкает парень. Мужчина в соседней машине, чье окно было открыто, даже дернулся от такого серьезного голоса. По его спине пробежалось стадо мурашек, так что он поспешил прикрыть свое окно до конца, делая музыку в салоне громче и включая кондиционер. Преступник снова дергается, так что Раф не раздумывая долго вышибает ему мозги, вызывает катафалку, которая появляется через минут двадцать. За это время парень успел сообщить Иккингу о том, что цель настигнута, ранена и убита на месте, отправлена в морг, новой информации парень получить не успел от него. К тому моменту, как это шатен услышал, он уже приехал к дому Сморкалы и слезал со своего мотоцикла, а Астрид выходила из машины. Когда мужчины забрали мертвеца, Раф снова вернулся к мотоциклу, отдав мужчинам честь, тот развернулся и направился в сторону дома, до которого было около часа езды, но на огромной скорости он пересечет половину Бруклинского моста и снова вернется к себе в район не менее чем через двадцать минут.*Наше время*
Загнав мотоцикл в гараж, после того как попал на территорию, Раф направился в дом, двери которого оказались подозрительно открыты, а во всем доме было очень тихо, что несомненно тут же насторожило русоволосого. Когда она приехал света в доме не было. Понять, что кто-то там есть было очень трудно, к тому же Зара на втором этаже так же работала в темноте, да бы не выдавать своего расположения, но теперь боролась с тем, кто стоял напротив нее. Холодок прошелся по их телам почти одновременно. Рафа передернуло от чего-то очень опасного, так что он пару раз моргнул и снова принялся за дело, предварительно осмотрев все, что находилось вокруг него, но ничего удивительного не увидел. Зара же вздрогнула от ненавистного, направленного на нее взгляда, который продолжал прожигать ее с самого начала, как она увидела Хедер около себя. Вереск смотрела на нее, как на загнанного зверя в ловушке, который попался в капкан, оставленный специально для нее. А у охотника была единственная пуля, которая предназначалась либо нашедшему их человеку, либо самой девушке, которая стояла напротив нее. Предчувствие не подводило Ингермана никогда. Он знал, уже точно знал, что здесь что-то не так. В прихожей не было никаких следов сражения, в гостиной все тоже было как и обычно, на кухне на плите стояла сковородка с приготовленным для них ужином, что даже удивительно, а самих девушек не было видно. Однако обувь и Зары и Хедер стояла на месте в прихожей, а значит обе они где-то здесь. На втором этаже, Вереск уже зажала Торстон рот, припечатав ее к стене, от чего та ударилась несильно головой и зашипела в приставленную к ее рту ладонь. Брюнетка постаралась сделать это как можно тише, но все равно умудрилась создать грохот, уронив с небольшой полочки книгу, чем привлекла внимание стоящего на первом этаже Рафаэля. — Молчать, — угрожающе шепчет Вереск в ухо блондинке, все еще держа напротив нее свой пистолет. Ее глаза опасно сверкают в темноте. Девушка имела при себе самое простое оружие, свое она хранила в комнате, а этот стащила со склада ребят под лестницей, пока наводила порядок внизу, после того, как Зара скрылась на втором этаже, чтобы помочь ребятам с новой операцией. Торсто нервно сглотнула. На лестнице послышались аккуратные и осторожные шаги Ингермана, который держал пистолет с правого боку, а сам смотрел, куда шел, стараясь ступать, как можно тише. Зара молчала, а потому Хедер не поленилась убрать руку от ее рта, стараясь сосредоточено слушать, что же происходит там, в коридоре, как блондинка снова подала голос, заставляя брюнетку обратить на себя внимание. — Я верю, что жизнь — это шанс. Шанс обрести настоящую жизнь. Настоящую свободу. Настоящее счастье. И я знаю, что та жизнь несовместима с этой. Слишком уж они разные. Ведь в основе одной лежит любовь, а в основе другой — пожирание. И я вижу, что есть два пути. Привязаться к этой жизни — телом, деньгами или другими людьми. Либо же отпустить её. Отвязать верёвочку от ветки. И полететь. Я выбираю полёт. Неожиданно для брюнетки, которая задумалась над ее словами, Зара выхватила у нее пистолет, приставила к глотке и только по коридору раздался более слышимый шаг русоволосого, она нажала на курок, выпустив пулю себе в голову и тут же скатилась по стене, оставляя за собой кровавый след. Голубые бездонные теперь уже пустые на эмоции глаза, смотрели прямо на нее. Обескураженная Вереск теперь не знала, что ей делать, ведь пистолет снова оказался у нее руках и она единственная в этом доме, кто был на втором этаже в этом доме. — Что ты с ней сделала?! — леденящим тоном, вопрошает он, постепенно наступая на брюнетку, а та естественно отступает назад. — Я ничего не делала, она сама выхватила у меня оружие и застрелила себя, — глупо хлопая глазками, Вереск старается отвести от себя все подозрения, хотя тут она и правда не причем, Зара сама себя застрелила, не пожелав больше смотреть в эти жалкие, полные лжи зеленые глаза. Раф не верит не единому ее слову. По нему прекрасно видно, как он напряжен, как сосредоточен только на одной цели и это очень сильно противоречит всему возможному плану, который она пыталась в ближайший момент провернуть. Но у нее все еще был единственный козырь в кармане, и если Иккинг умный, он разгадает его, а если нет, то брюнет умрет, так и не увидев своих друзей. Она горько усмехается, глядя прямо в глаза русоволосому, а после спокойно перезаряжает пистолет и направляет его на парня, укладывая палец на курок, а юноша сглатывает. Вот это он влип. Но Хедер в друг начинает говорить и ему приходиться слушать, что же скажет эта бессовестная девчонка. — Ты такой безнадежный, — качает она головой. — Как только Хеддок взял тебя вообще к себе в команду, как допустил такого хлюпика, как ты до самых важных дел и расследований в этом городе. Ты же ничто, настоящее ничтожество, которое ничего для него не значит, а иначе он бы давно связался с тобой, спрашивая как ты. Где ты? Что с тобой происходит? Правда, Рыбьеног? — она горько усмехается, качая головой. — Ты для него не значишь, это было видно с самого первого дня нашего с Астрид тут пребывания. — Да, что ты знаешь о том, что я для него значу? Что ты вообще знаешь об Иккинге, чтобы сейчас такое говорить о нем? — фыркает парень, сдерживая в себе последние порывы, рвущейся наружу злости. Прошибающего его верную защиту отчаяния. Он готов ответить за все, что совершил, где промахнулся когда-то, но он не готов отвечать за смерть лучшего друга, брата, сына, человека, который не один раз помог этому городу выжить в самых трудных ситуациях. — Я знаю больше, чем ты думаешь, сопляк, — она заливается смехом, не выдержав этого напряжения, которое повисло в комнате. За спиной Рафа на полу сидит Зара, тело которой постепенно уже начало покрываться синюшными пятнами, так как девушка просто вышибла себе мозги за минуту до того, как в комнату вошел Ингерман. У него не было слов, чтобы аргументировать ее ответ, а потому пока девушка смеялась, опустив свое оружие, он успел поднять свой Fabrique Nationale (FN) Five-seven Tactical*. Раф держал его ровно, а лазерное наведение уже сработало, выбрав удобный угол для поражения цели, так что Ингерману осталось только нажать на спусковой механизм, чтобы обезвредить преступника напротив себя. (Уточняю, двусторонний предохранитель был снят еще при подъеме по лестнице).*Около дома Сморкалы*
Остановившиеся около дома брюнета Иккинг и Астрид, первым делом осмотрели территорию вокруг, но ничего примечательного, подозрительного ни на земле, ни под землей (с помощью сканера) ребята не нашли, даже в кустах, что росли на территории ничего запретного не было, а потому они спокойно направились к входной двери. Внутри дома на стуле сидел Сморкала, рот его был заклеен скотчем, а сам парень был привязан к деревянным ручкам сидения, отведенных за его спинку, что вынуждало его принять не самое удобное положение. Услышав шум, открывающейся двери, брюнет напряг слух, но никаких слов не последовало, потому что вошедшие парень и девушка молча следовали своему плану, любой возглас мог спровоцировать какую-нибудь тайный механизм в этом доме, который установил преступник или сам Сморкала, стараясь защитить свою жизнь. Оба уже вытащили из своей кобуры Кольт М1911 самозарядный и спокойно продвигались вперед, стараясь так же уловить хоть какие-то подозрительные звуки, но ничего не последовало. Сидевший же на своем стуле в гостиной Сморкала, смотрел, как на часовом механизме перед ним время медленно убывает, предвещая его скорую смерть, если же Иккинг его все-таки не найдет и не спасет, что было трудно предсказать. Шатен жестом приказал девушке проверить второй этаж дома, но при этом молчать и не шуметь, а сам направился вглубь первого этажа, аккуратно открывая каждую дверь в этом доме. Йоргенсен слышал, как дверь около его комнаты открылась, а после снова мягко закрылась, послышались тихие, аккуратные шаги, а после ручка в его комнату, наклонилась до упора, показывая, что скоро дверь будет открыта. В следующее мгновение дверь и правда распахнулась, являя перед брюнетом самого Хеддока, с пистолетом в руках. Шатен выдохнул, выпуская весь воздух из легких, пораженный увиденной ситуацией. На брюнете не было живого места, а перед ним и вовсе стояла бомба, отсчет на которой уже давно начался, и если в скором времени они не перекроют механизму ход, он сработает, обрушив на весь ближайший квартал немыслимые разрушения. Парень что-то неразборчиво промычал, начиная вертеть головой в разные стороны, и глазами указывая на циферблат, так что зеленоглазому пришлось продвинуться вперед, чтобы сорвать с его рта скотч. — Как же я рад тебя видеть, — буркнул парень, смотря без страха в глаза своему бывшему напарнику по команде. Когда-то они и правда были вместе. Все делали и всех громили, а сейчас все решило пойти наперекосяк. В какой-то момент все так запуталось, что ребята и сами не успели это понять. Со второго этажа послышались шаги, а после в комнату вошла Астрид, увидев тут уже двух парней, она удивилась, показывая, что пора бы совсем тут заканчивать, на что получила кивок от Хеддока. — Пора отсюда убираться, — соглашается он, все же решаясь заговорить. — Развяжите меня, я помогу вам разобраться с этой треклятой девчонкой, которая обвела всех нас вокруг пальца, — просит ребят брюнет. — Девчонкой? — тут же удивляется Иккинг. — Погоди-ка… — и тут до него доходит все, что происходило. Всего один человек постоянно был везде с ним с того момента, как в городе начались эти чертовы нападения. Он знал все их планы, слышал, что они обсуждают, но оставался в тени. — Хедер, — воскликнул зеленоглазый. — Вот же сука. — Хедер? — удивляется Астрид. — Но как.? — Потом, милая, а сейчас давай освободим этого чертика, а после поедем домой, пора навестить твою «подругу», — со злобной усмешкой произносит Иккинг. Блондинка вынимает из дополнительного кармана нож, разрезая веревки, пока шатен ищет, как обезвредить механизм. И надо же все так просто, как только может быть. Простая кнопочка, спрятанная под огромным количеством разноцветных проводов делает свое дело, так что он в единый момент перестает тикать и наводить на всех огромный ужас в этом доме. — Избавься от него, а после догоняй нас, у тебя же есть тут транспорт? — спрашивает Иккинг. Поговорить они успеют и потом, сейчас надо было срочно вернуться домой. Естественно он разгадал козырь Вереск, и теперь та осталась ни с чем, так что пора было навести порядок и покончить с делом самого проклятого человека в этом прекрасном городе. — Найдется, — отзывается он, разминая затекшие плечи, после долгого сидения в одном и том же положении. У него даже задница отекла, так что брюнет немного попрыгал на месте, чтобы мышцы снова приобрели свой тонус. — Поехали, Астрид, самое время наведаться домой, — горько усмехается шатен, направляясь на выход, в то время как Сэм поднимает с пола ни весь что и направляется с ним на свой задний двор, где сможет его взорвать в подземном ангаре. Девушка ринулась вслед за уже выходившим из дома парнем, который тут же направился к своему байку. Связь с Зарой пропала около двух или трех часов назад, трубку девушка тоже не брала, а значит события уже не складывались в их пользу. — Я не знаю, что с Забиякой, — начинает шатен по внутренней связи, — но нам очень срочно надо домой. Твоя подруга устроила нам форс мажор, обвела вокруг пальца, так что сейчас мы все в опасности. Сидевшая в машине девушка, покрылась мурашками, вздрогнула, кивнула сама для себя и только потом ответила, спустя пару минут тишины, пока до нее дошло, что же сказал ей парень по внутренней связи. — Поехали, пока не стало поздно, — с тяжелым вздохом отвечает она ему. Оба ощущают волну взрыва, а значит, Сморкала, уничтожил бомбу. И они оба были правы, потому что вскоре из дома показался слегка потрепанный парень, который на скорую руку открыл гараж, вставил ключ в свой мотоцикл и уже выезжал оттуда, нажимая на кнопку, которая закроет за ним дверь. Троица рванула в сторону дома, который находился в самом центре города, где сейчас происходили самые важные в их жизни события. Ингерман и Хедер все еще стояли друг напротив друга, прожигая холодным взглядом соперника. Дорога для троих преследователей казалась вечной, но не прошло и двадцати минут, как перед ними показался знакомый дом, они притормозили почти за два дома от необходимого, заглушили двигатели, бегом направляясь к дому. Все тут же насторожились, когда увидели открытую входную дверь. Черт бы всех побрал, что тут происходит? Направившиеся к дому Сэм и Астрид оставили шатена на улице одного, он отвлекся на поступившее от информатора смс. Достав свой телефон, парень открыл диалог, включая голосовое сообщение от человека, который снабжал его необходимой информацией и принялся внимательно слушать. «- Иккинг, нашел информацию по отцу девчонки. Некий Эндрю Хофферсон, военный палеонтолог, хорошо владел любым оружием. Огнестрел, холодное, абсолютно любое, братан. Даже травматическое. Служил около двенадцати лет, в данный момент считается пропавшим без вести после последнего выполненного им задания на границе с Мексикой. Женат, но женщина погибла около двух лет назад. Он также искал какой-то очень древний артефакт. Возможно, о нем знает сама девушка, спроси ее, я не уверен и фотографии в предлагающихся документах не имеется этой вещицы, но она очень ценная. Это их семейный нож». Сообщение закончилось, а сам Иккинг поверить не мог во все, что только что услышал. Ему срочно надо было поговорить с блондинкой и выяснить, что же за нож искал ее отец. А пока он убрал телефон, собираясь потом ответить на сообщение информатора, и направился в дом за своими напарниками, которые уже обнаружили Хедер, Рафа и Зару, которая оказалась неожиданно мертва для них. Поняв, что на первом этаже никого нет, он двинулся на верх, обнаруживая там всю толпу, которая держала под прицелом Хедер, но к тому моменту, как шатен сделал хотя бы один шаг в комнату, девушка увернулась и выпрыгнула в окно со второго этажа, сделав кувырок, она немного оцарапала себе руку, но тут же поднялась, оглянулась с ухмылкой и продолжила бежать. — За ней, — раздался властный голос на всю комнату. Все тут же покинули комнату, пока оставив труп блондинки сидеть на месте, только Иккинг опустился около нее в спешке и закрыл девушке глаза, покачав головой от досады. Не уберег. Продолжив путь, он спустился вниз, но двери настичь не успел, его перехватила Астрид, которая скинула с себя все пояса, так же оставив Хеддока вскоре без оружия, и накинулась на него с поцелуем, припечатав шатена к стене в прихожей его дома. Офигевший и ничего сначала не понимающий шатен, даже не мог нормально ответить девушке, которая резко решила завладеть его телом. Но не прошло много времени, как руки шатена оказались на талии блондинки, подтягивая ее ближе к себе, а рядом с ним послышался звук разбившегося стекла, на который пара просто не обратила внимание. Столь яркие чувства и невероятно открытые отношения стали для них новым уровне спустя столько времени простого общения, узнавания, ссор и дикой неприязни. Но все бывает после того, как ты начинаешь подпускать к себе человека, разрешать ему входить в свое личное пространство, так что он становится тебе не менее близким, чем кто-то из твоих родных. Хеддок овладел губами девушки, желая вкусить все прелести ее сочных, так давно манящих его губ, которые говорили всегда так лаконично и по делу. В немой просьбе пройти дальше, проникнуть глубже, Астрид только приоткрыла свой нежный ротик, разрешив шаловливому языку шатена тут же пройтись по ее верхнему ряду зубов, пощекотать небо, вкусить этот так давно манящий его вкус сладостных ощущений. Руки блондинки, то поднимались, то опускались по телу парня, она успела скинуть с него его кожанку, отправив ее куда-то в полет в сторону кухни, нащупать массивный ремень, который удерживал на нем его штаны и даже запустить свои пальчики ему под футболку, оглаживая рельефное, стройное, подкаченное тело, которое так хотелось увидеть без всей этой лишней одежды. — Астрид, — оторвавшись через силу, шепчет шатен. Ему определенно не терпеться, очень сильно хочется, он таки желает овладеть ею, но знает, что самой блондинке страшно от всего, что она творит. — Ты уверена? — спрашивает парень. Девушка хмыкает, как будто ее действия не очевидны, а после больно щипает его за правый сосок, выдавливая из себя заветное «да», подтвержденное завлекающей парня ухмылкой. Он качает головой, ойкая от ее действий, но, не раздумывая подхватывает девушку, под бедра, когда та подпрыгивает на месте, направляясь с ней на второй этаж к себе в комнату. По дороге она снимает с него футболку, стягивает свою кофту вместе с легкой курточкой где-то в середине лестницы, снова припадая к его губам, которые от продолжительных поцелуев приобрели ярко-алый оттенок.