Эровалера-сенсей

      Я вспомнил день, когда впервые увидел свою младшую сестру. Стоял март. Погоде полагалось быть хорошей и теплой, но всё же мы жили в Омске. Она пряталась за спиной у матери, склонив голову и вроде бы украдкой поглядывая на меня. С сегодняшнего дня она твоя сестра. Позаботься о ней. — Конечно, — улыбнулся я, услышав просьбу родителей. Мать толкнула её вперед. Она робко сделала несколько шагов и, смотря в землю, тихо прошептала: — Рада встрече, Саня-сан. После этого я очень редко видел её.

***

      Одним июньским днем я готовил обед на кухне. Внезапно раздался грохот: "Бам!". - Подожди немного! ""Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!" Чтобы понять происходящее, вам следует сначала узнать кое-что о нас. Меня зовут Саня, мне 20+, не первый год самостоятельной жизни. Мою сестру зовут Валера. Сейчас, по определённым причинам, я живу с ней один. Она — единственный член семьи в моем доме, и очень редко выходит из своей комнаты. Другими словами, она хикикомори. Разумеется, она еще и не ходит на работу. Кроме того, она никогда не открывает дверь мне — своему собственному брату, который заботится о ней вместо родителей. Единственное общение между братом и сестрой происходит посредством этих ударов в потолок. Если в нашем доме вы слышите "Бам!", значит Валера качает пресс. Если Валера качает пресс, значит скоро она захочет поесть. Если Валера захочет поесть, значит вся кровать будет в крошках.       За год я уже приноровился к готовке. Водрузив всё на поднос, я направился к комнате сестры. Пройдя почти весь пустой первый этаж, я двинулся вверх по лестнице. От каждого шага ступеньки скрипели. Звук этот был для сестры словно звонок. Этот дом слишком велик для нас — мы живем вдвоем в двухэтажном здании. На двери моей младшей сестры-хикикомори висела красивая табличка в форме бутылки. На ней было написано одно слово — «Столичная». Я осторожно постучал в дверь. — Валер, обед готов. Затем я стал ждать. Минута тишины ~ ... Потом я просто поставил поднос на пол. — Я оставлю здесь. Приятного аппетита. Я потер висок. В голове вертелись слова, но я только вздохнул. Затем достал бумагу, ручку и начал писать. Изложить сообщение на бумаге и оставить его на подносе — сегодня, как и всегда — именно так я общаюсь с младшей сестрой. Выйди и дай мне пробить тебе кеноби. Это было моё единственное желание.       Я — профессиональный писатель. Говоря проще, меня можно называть автором фанфиков. Ещё на первом году средней школы я получил приз на конкурсе юных авторов, с тех пор я уже три года работаю и хожу в школу одновременно. Писатели, посещающие ещё только среднюю школу — дело необычное, поэтому младше меня в этой сфере никого нет. Так как я получил приз с первой попытки, то столкнулся с множеством проблем и новых трудностей, мне непонятных. В то время я считал себя “гением”, зарвался и был немного высокомерен... Впрочем, вскоре меня поставили на место. Теперь я думаю, что тогда мне просто повезло. Мой псевдоним — “MC Ride”, в гуглпереводе с английского стоя перед зеркалом в полночь повторяет моё настоящее имя. Я скрыл свою работу от семьи, мне помог мой редактор Ванёчек. Даже одноклассники не знали, что какой-то школьник вроде меня пишет фанфики. В позапрошлом году я закончил писать о сверхъестественной романтической школе обычной жизни с применением суперспособностей. Мой фанфик стал бестселлером. Теперь всё свободное время я трачу на написание моего магнум опуса о Запорожье.        На часах было восемь вечера. Я читал отзывы к своим фанфикам и смачивал слезами клавиатуру, когда ощутил неслыханное. Словно шершавый язык очень медленно лижет меня вдоль позвоночника, начиная с копчика и заканчивая шеей. Это было чувство ненависти. Кто-то открыл окно, а я ненавижу открытые окна, явственно ощущая, что Валера чего-то хочет от меня, она меня призывает. Стремительный порыв поднял меня со стула и заставил проследовал к двери её комнаты. К моему удивлению, дверь оказалась приоткрытой. Плохо освещённая комната предстала передо мной во всём своём великолепии. В одном углу стоял крест, склеенный из пустых пачек Филипа Морриса, к кресту был прибит Том Йорк, слепленный из окурков. Один из глаз всё ещё дымился. Ободранные, судя по виду ногтями, обои были спешно заклеены фотографиями Летова и плакатами Гражданской Обороны. Функции кровати заменял матрас, лежавший в центре комнаты, он был усыпан фотографиями эмси Райда, Тома Йорка, Егора Летова и прочих. К каждой фотографии было приклеено, навскидку, то ли сто, то ли триста, то ли пятьсот сердец разных цветов и размеров, к тому же, все фотографии были в чём-то, поблёскивающем на тусклых лучах, пробивающихся сквозь открытое окно. Что бы это могло быть... Так или иначе, Валеры в комнате не было и я решил посмотреть на кухне.