Долги

Как же он задолбал. Этими своими постоянными улыбками, речами, необдуманными действиями. Каждая страна в зале думала об этом хоть единожды за одно только данное собрание. В последнее время подобные мысли и вовсе постоянно занимали их головы. Америка вёл себя ужасно, неподобающе, грубо. Политика его страны была такой же. Да, агрессивной, вызывающей. И поведение американца совершенно не вязалось с тем, во что он влез. Слишком несерьёзное отношение для таких серьёзных вещей, как политика и всеобщее благополучие. И, конечно, страшнее всего были долги. Они перекрывали всё вышесказанное. Соединённые Штаты Америки влезли в долги такие, что откупиться без разорения стало просто невозможно. Эти долги продолжали расти, а терпение стран — не важно, народа ли, правителя или и вовсе воплощения — кончалось. Вот и сейчас он как всегда говорил какую-то чушь. Что-то про глобальное потепление и охлаждение земли льдом из космоса. Все нации понимали, какой это бред, и только уважение к правилам собрания не давало им перебить Америку. — Америка-сан, достаточно. Мы поняли то, что Вы хотели до нас донести, — не выдержал Япония. Американец удивлённо заморгал, после чего фыркнул и довольно опустился на стул, начиная складывать достанные было документы назад. Не то, чтобы он ими пользовался, впрочем. Как раз в этот момент Иван поднял голову и заметил, что на документах были графики и некие заголовки, которых Джонс точно не называл. У русского проснулся интерес, захотелось посмотреть, что же там такое. Собственно, причина подойти к Джонсу нашлась быстро — спросить по поводу его предложений. Тот сначала отнекивался, торопливо убирая документы в сумку, сминая их, но после всё же кивнул. Видимо, решил, что это что-то важное. — Америка, не мог бы ты показать мне свои документы? — прямо спросил Россия, склонившись к американцу. — Зачем? Я вам полчаса объяснял… — А я не понял. Тебе же нечего там прятать, da? ~ Альфред упрямо толкнул сумку под стул и, словно в спешке, закрыл её ногами. Он сложил руки на груди и вопросительно вскинул брови, всем своим видом показывая собственное недовольство. — Россия, я не понимаю, что тебе там понадобилось, — его голос был таким серьёзным, что Иван не сдержался и тихо хихикнул. К этому моменту все взгляды в зале уже были прикованы к ним. Штаты старался дышать глубже, его лицо раскраснелось от гнева и непонимания, а Иван просто стоял рядом и о чём-то с ним говорил. Естественно, все заинтересовались. — Канада, не мог бы ты придержать своего глупого братца? Мне нужно кое-что проверить. Мэттью вздрогнул, заслышав своё имя и удивившись, что о нём вообще вспомнили, и обнял Альфреда сзади. Тот фыркнул и попытался отпихнуть его, но канадец игнорировал эти попытки, всецело доверяя Ивану. Россия все же сумел достать сумку, и Альфред мгновенно замер в руках брата, нахмурился и закусил губу. Иван доставал документы, поочерёдно их рассматривал и качал головой, время от времени цокая языком. Текст был внятным, были предупреждения о ядерной угрозе и, в скобках, советы. Например: «Скажи России, чтоб не рыпался, бесполезно». — Так-так-так. Кажется, кто-то не понимает, для чего выдаются документы? — тянет Брагинский, откладывая ненужную более бумагу, таким образом давая изучить содержание другим странам. Джонс всё же вывернулся из хватки канадца и ударил Ивана в челюсть буквально за несколько секунд до того, как тот смог бы среагировать, лицо его самого пылало от гнева. Мельком взглянувший на документы Мэттью вновь поймал его и развернул к себе, удивлённо смотря в глаза: — Ал, ты не сказал оттуда ни слова. Не говори мне, что ты умышленно водишь нас за нос! Мэттью сильно встряхнул, тот отвёл взгляд и собрался было что-то сказать в своё оправдание, но не успел. Альфред широко раскрыл глаза и потянулся рукой к щеке, пылающей от звонкой пощёчины, которой одарил его близнец, но Россия схватил обе его руки и сжал их вместе, для удобства заводя их за его спину. — Это же очевидно. Кое-кто хочет развернуть самую настоящую войну своим молчанием, — Альфред вздрогнул и попытался вырваться, но Россия с лёгкостью уворачивался от слепых ударов. — Стоит проучить его~ — Что? Россия, ты совсем с ума сошел?! — американец нервно оглядел присутствующих, сглатывая внезапно появившийся в горле ком. Он прекрасно видел, как менялись лица остальных наций по мере чтения его документов. Нужно было что-то делать, причём срочно. — Послушайте, вы все не так поняли! Я наоборот не хотел войны, мне казалось, что так будет лучше! Ну вы же понимаете, да? — Я думаю, это ложь, — подал голос Артур, вставая со своего места, — Он врёт нам, чтобы опять выйти сухим из воды. На этот раз нельзя отпускать его просто так. Альфред хотел сделать ещё одну попытку объясниться, но этому помешал его же галстук, заткнувший его рот. Американец возмущённо замычал и постарался выплюнуть предмет одежды. У него почти получилось, однако Канада вернул аксессуар на место. Альфред зло смотрел на брата, возмущённо мыча. Со всех сторон посыпались смешки, и кто-то даже отметил: «Давно надо было это сделать.» — Что ж, предложения? — спросил Россия откуда-то из-за спины, уже успев связать запястья американца вместе достаточно грубой тканью. — Может… — неуверенно начал Германия. Он настороженно взглянул на Китай и Японию, после чего продолжил, — Допросим его по поводу долгов? В документах о них ничего не сказано. — О, долги, ару. Зачем же допрашивать, если можно заставить расплатиться? — Китай подскочил со своего места, усмехаясь. Россия увидел в его глазах уже знакомое предвкушение. — Сомневаюсь, что у него при себе есть столько денег, правда… — Расплатиться можно не только деньгами, — задумчиво произнёс Япония, поднимаясь вслед за остальными. Он подошёл к округлившему глаза Америке и почти боязливо коснулся рукой его бока. Голос японца немного подрагивал от волнения. — Можно ещё и телом… Здесь Америка окончательно убедился, что ничего хорошо из этого не выйдет, и начал лягаться с ещё большей силой, пытаясь освободить и руки, и рот, и всех от себя отогнать. Опасно. Россия умиленно улюлюкал где-то у него за спиной, Китай и Япония молча переглядывались, оба Италии с Германией просто смотрели за этим. Подоспевший Артур встал напротив Джонса, оценивающе разглядывая его. — В принципе, неплохая идея, — прошептал он, — Нам нужно, чтобы он прекратил лягаться, иначе будет трудно. — Можно связать его, — предложил Германия, — Может быть, у кого-нибудь есть скотч или верёвка? — У меня есть скотч, — прошептал Артур, угрожающе глядя на Штаты. Тот едва ли не сходил с ума в чужих руках, пытался звать на помощь, но ткань во рту не позволяла. В его животе сжимался тревожный узел. Ко всему прочему, вскоре он получил пинок от разозлённого Мэттью. Иван кое-как умудрился уложить сопротивляющегося Джонса на стол, оставляя свободно свисать ноги. Одну из них перехватил Канада, согнул. Альфред не помнил себя от ужаса, искал взглядом помощи, но оставшиеся сидеть за столом безучастно смотрели за этим. Затем подошёл Англия, и Альфред почувствовал, как скотч сильно сжимает мышцы. Он уже больше жалобно замычал, отчаянно дёргая руками, и незамедлительно получил удар головой о стол от раздражённого России. Что-то хрустнуло, вероятно, нос, и на несколько мгновений американец обмяк, прекращая сопротивление. Этих мгновений хватило с лихвой, чтобы Германия и Англия справились со второй ногой. Джонса насильно перевернули на спину и заставили развести колени. Китай, сжимая в руке ножницы, устроился меж них и неаккуратно разрезал ткань парой движений. Яо усмехнулся и провёл большим пальцем по судорожно сжимающемуся входу, почти мстительно глядя в напуганные донельзя глаза своего давнего соперника. Тот всё ещё надеялся, что это просто жестокая шутка, что никто не станет его насиловать. — У меня есть идея, — ухмыльнулся Яо. неаккуратно снял с лица Штатов очки. Тот мог лишь напряжённо следить за этим, стараться свести колени и отползти, однако держащие с разных сторон Германия и Канада не позволяли сделать этого. — Можно трахнуть его этим, как его, Техасом. Альфред так сильно дёрнулся, заслышав об этом, что вырвался из рук Германии и почти пнул брата. Его ноги вовремя развели назад. На этот раз удерживали Россия и Канада. — Эм… Может, вообще не стоит делать этого? Ал же не настолько плох… — Мэттью явно сомневался, и Альфред посмел позволить надежде, что всё это закончится, вспыхнуть, как тот закончил, срубая это чувство на корню. — Но, конечно, в воспитательных целях… Франция тихо присвистнул со своего стула с довольным лицом, как бы говоря: «Это мой мальчик!». Канадец с новой силой прижал заметавшегося брата к столу и уверенно кивнул Китаю. — Я сомневаюсь, что получится сделать это без смазки… — резонно заметил Кику и протянул Китаю пузырёк смазки. Когда на него обратились многочисленные удивлённые взгляды, он немного смутился и лишь пожал плечами, мол, вот какие ситуации бывают. — Что ж, славненько… — протянул Яо, выливая на аксессуар добрую половину пузырька. — Смотрите, как мечется, прямо глаз радует. Знаком показав всем смотреть и молчать, китаец коснулся заушником сложенных очков ануса Альфреда. Тот в отчаянии бился, отодвигался, не давал нормально пристроиться, поэтому пришлось действовать быстро. Резкое движение, и внутрь совсем чуть-чуть проникла линза, царапая совсем не растянутые стенки. Штаты прогнулся в спине, замер буквально на секунду, широко раскрыв глаза, и опал, пытаясь отодвинуться с новой силой. Он мычал, пытался просить о прекращении, однако Ван, придавливая свободной рукой к столу его бёдра, неумолимо продолжал вводить очки внутрь. На его глазах чувствительный вход разрывался, и это было завораживающее зрелище. Яо протолкнул одну линзу, а Альфред потерял любую надежду на спасение. Всё это время наблюдающий за выражением лица бывшего воспитанника Франция усмехнулся и ещё больше растрепал его волосы. Тот сбито дышал, дико сжимался, извивался, едва не плача от боли, обиды и ужасного унижения. Осознание того, что даже никто не пытался помочь ему, прекратить это, захватывало сознание. Штаты смотрел на француза молящим взглядом, но тот лишь покачал головой, отнюдь не мягко оттягивая за волосы. Китай, пронаблюдавший за этой сценой, сделал усилие и одним толчком затолкнул предмет до второго заушника, оставил очки в таком положении и немного отстранился. Америка едва не взывал, выгнулся до хруста, ударяясь затылком о стол, и всхлипнул. От этого звука все замерли. Такой желанный, напуганный, болезненный всхлип практически заглушил галстук, так что Канада неторопливо убрал его изо рта брата. — Х-хватит… — едва слышно просил Альфред. К такой боли он не был привычен, как и к массовому предательству, как и к ненависти, так явно сочащейся из чужих взглядов. — Отпустите меня, иначе… Иначе й-я… Америка окончательно замолк, широко распахивая глаза. С его губ сорвалось тихое, жалкое «Нет.», когда очки внутри начали двигаться. Боль прошивала тело, а ведь был предмет достаточно… маленьким. Американец чувствовал, как его родной аксессуар двигался внутри него, причиняя сильную боль. Он закусывал по очереди губы и отчаянно отворачивался, едва сдерживая болезненные стоны. Яо это не понравилось и, почти вытащив очки, он ввёл их назад, заставляя Джонса болезненно вскрикнуть и в тысячный раз попытаться свести ноги. — Что ты сделаешь, ару? Договаривай, — усмехнулся китаец, осознав, как нужно действовать, чтобы было веселее. — Я… Р-расскажу… Б-боссу… Вам мало не пока…АХ! — второе резкое движение заставило его уже простонать, содрогаясь всем телом. Разозленный Ван вытаскивал и толкал очки назад практически беспрерывно, а Америка мог лишь всхлипывать и стенать, распятый перед остальными. Наверно, это длилось минут пять, может, десять, пока Иван не остановил руку Китая, прекрасно видя, что Джонс на грани истерии. За это время они услышали всё: стоны, вскрики, отчаянные мольбы, угрозы, снова мольбы… Казалось, Альфред метался меж двух огней, не зная, что заставит обидчиков наконец прекратить это унижение. — Ладно, Ван, хватит. Посмотри, он уже весь в крови, — успокаивающе прошептал Брагинский. Нехотя, Яо кивнул и резким движением вытащил предмет, бросал его к голове Альфреда, заставляя несчастного дёрнуться от громкого щелчка. Альфред почти неверяще смотрел на окровавленные линзы, не до конца осознавая, что они в самом деле принадлежали ему. Боль всё ещё осталась, но она казалась такой незначительной по сравнению с тем, что только что происходило, что Джонс замолчал. — Китай, ты можешь его трахнуть первым, — улыбается товарищу Россия. Несколько стран закивали в подтверждение, и китаец усмехнулся. Расстегнуть штаны и снять бельё — дело пяти секунд. Все видели дрожь до сих пор молчащего Джонса, и все видели как он жмурился, не в силах справиться с ужасом. Однако, стоило Китаю подойти слишком близко, как он повернулся и открыл глаза. Надежда совсем слабо теплилась в его груди. — Ван, н-не надо. Ведь… Мы же партнёры, да? Ну, торговые… Т-ты же знаешь, что будут последствия! К сожалению, Альфред сразу почувствовал, как его отодвинули назад, ближе к китайцу. Кожа скользило и стиралась о деревянную поверхность, а Ван уселся рядом, разведя колени, и удобнее пристроился к уже разорванному входу. Кажется, слов Альфреда он не услышал вовсе. На мгновение всё замерло, все разговоры стихли. Быстрое движение, и пути назад уже не стало. Американец поджал губы, тем не менее дёргаясь. Китай не медлил, не жалел, сразу начал двигаться, принося сильную боль и заставляя жертву в кровь стирать руки, лишь бы освободиться. Америка старался что-то говорить, но вовремя остановился, понимая, что долго перевозбужденный китаец не продержится. Каждый толчок казался изощрённой пыткой. Наклонился ближе Мэттью. Он поцеловал брата в лоб с лёгкой усмешкой и тряхнул головой, и Альфред почувствовал себя таким жалким, беззащитным, что едва сумел удержаться от очередного всхлипа. Сейчас главным было молчать. «Они устанут, отстанут, если я буду молчать… Никому не интересно играть с упрямыми жертвами…» — пытался успокоить себя Альфред, но мысли не могли собраться воедино, когда внутрь втрахивался член. Китай действительно быстро кончил и отпустил его бёдра с еле слышным стоном. Америка тихо скрипнул зубами, чувствуя внутри что-то горячее. Ему не хотелось думать о том, что это. Пусть это кончится. — Япония? — спросил Китай, любезно уступая место. Он вытирал себя салфеткой, брезгливо морщась, но на Альфреда смотрел довольно. — Хочешь трахнуть его? — Я, пожалуй, предпочту верхнюю часть его тела, — спокойно ответил ему японец. Китай пожал плечами. — А… Можно я сделаю это? — голос Канады показался неожиданным. Его пальцы уже подобрались к сжимающемуся входу брата и сейчас оглаживали его вокруг. Альфред крепко сжал челюсти и дёрнулся в сторону, однако пальцы брата уже проникли внутрь. Всего два. Этого достаточно, чтобы Штаты болезненно всхлипнул и запрокинул голову. Уильямс усмехнулся, сделал круговое движение уже внутри, и Альфред опять дёрнулся. После этого Мэттью вытащил пальцы и вытер их о рубашку Америки. — Да, конечно. Германия, держи его, я возьму другую ногу, — Россия перешёл на другую сторону стола. Вместе с Германией они снова передвинули Америку к краю. — Мэтти, н-нет… Бро, ты не можешь! — в глазах Альфреда всё рушилось, когда брат расстегивал ширинку и доставал истекающий смазкой возбужденный член. Маленькая зона комфорта оказалась разрушена вместе с верой в то, что не всё будет хорошо. — Прости, Альфи, но ты правда заслужил, — Мэттью наклонился над братом. Словно передумав, приподнял чужие бёдра, после и вовсе переворачивая их обладателя, — Так никому не придётся его держать, — мягко улыбнулся он, поглаживая задницу Альфреда. Япония посчитал это сигналом и также забрался на стол, вставая на колени перед лицом Штатов. Тот округлил глаза и отвернулся, сжимая зубы. Канада лишь усмехнулся и неожиданно ударил близнеца по внутренней стороне бедра, заставляя его дёрнуться. — У кого-нибудь есть ремень потяжелее? — канадец оглянулся, посмотрел на каждого. Ремень ему вручил Россия, как и ожидалось, собственно. — Спасибо, Иван. Мэттью обманчиво ласково огладил ягодицы Альфреда, после чего разорвал остатки его штанов. Развёл ягодицы трясущегося Альфреда в разные стороны, разглядывая разработанную дырочку, и оставил в покое. Ненадолго. Джонс не успел подумать, зачем брату ремень, как тот прошёлся по нежной коже, оставляя красный след. Америка широко раскрыл глаза, открыл рот в немом всхлипе, и этим воспользовался Кику, насаживая Альфреда на свой член сразу и до конца. Американец кусался, давился, задыхался. Япония слабо кивнул канадцу, чтобы тот наносил удары сильнее. И Мэттью с радостью выполнил эту просьбу. Следующий удар лёг наискось и оставил за собой рану, на краях которой выступали капельки крови. Его брат выгибался, мычал. Кику начал двигаться в судорожно сжимающемся, вибрирующем от болезненных стонов горле. Уильямс продолжал наносить удары, с усмешкой наблюдая за реакцией Альфреда. Вскоре из глаз младшего начали течь слезы, его стоны становились всё громче, всё отчаяннее. Мэттью закончил порку лишь тогда, когда Кику кончил и покинул рот тут же закашлявшегося американца. Канадец невинно улыбнулся Франции, с шоком смотрящему за его действиями, и с нажимом провёл пальцами по каждой ране, заставляя близнеца вздрагивать и тихо всхлипывать. Мэттью подумал было о том, что не стоило причинять ему боль ещё и внутри, подумал о том, что унижения уже достаточно, но забыл об этом, когда кто-то сказал: «Не медли». Канада притянул брата за талию к себе, поднимая его, и сел на ближайший стул, с трудом удерживая Альфреда, который едва ли видел что-то из-за пелены слёз. И всё же Джонс испугался не на шутку. Этого не должно было случиться! — М-Мэтт… — Он повернулся к брату, и увидел лишь его усмешку. Мэттью прикусил губу и неожиданно опустил брата на свой член, почти полностью, не разрывая зрительного контакта. Америка выгнулся и вскрикнул, пытаясь вырваться. Боль пронзала его позвоночник иглами, обида заставляла рыдать. Один из итальянцев закрыл уши руками, чтобы не слышать этого отчаянного вопля боли, а второй придвинулся ближе. Канада сменил положение, заставил брата упереться коленями в края стула и теперь придерживал его лишь за талию. — Ну что, больно, Альфи? — с насмешкой спросил он, начиная делать первые толчки. Америка не мог ответить. Он трясся, глядя в такие родные глаза, медленно начинал задыхаться в рыданиях, бешено дергаясь. Альфред извивался, пытался соскочить, но не получалось. Канада слишком большой, чтобы к этому привыкнуть, ещё и ускорялся. Джонс пытался справиться с этим, расслабиться, однако боль заставляла сжиматься вновь и вновь. Это лишь приносило Мэттью удовольствие. — Ну, что, Ал, я медлительный? — ухмыльнулся Уильямс, ударяя всхлипывающего брата по ягодицам. Тот не был в силах ответить, слишком много чувствовал боли, слишком много было унижения и разочарования. — Канада! — со своего места вскочил Феличиано, — Хватит делать ему больно! Ты же его брат, ты его защищать должен, а не… Увидев злой взгляд канадца, он заткнулся и сел на место, отворачиваясь. Из-за слов Италии Уильямс ускорился до своего предела. Он заставлял Альфреда подмахивать бёдрами, а тот и сопротивляться не мог, только жалобно вскрикивать и плакать от нечеловеческой обиды. Мэттью вскоре кончил. Он неожиданно осознал, что униженный, растоптанный и плачущий Альфред нравился ему гораздо больше, чем живой и задиристый. Он вышел из дрожащего американца и, наскоро вытеревшись, ушёл из зала, прочь, прокручивая все эти картины в голове. На несколько минут в зале воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими всхлипами упирающегося в спинку стула лбом Альфреда. — Полагаю, я могу быть следующим? — решился спросить Людвиг, подходя к американцу. Тот вздрогнул и чуть не упал со стула, но Германия вовремя его поймал. Он осторожно перетащил американца на пол, поставил на колени и стал поглаживать по низу живота. Альфред даже не пытался отодвинуться. Германия вздохнул и коснулся вялого члена кончиками пальцев. У него уже был план того, как унизить Альфреда, не причиняя ему боли. Однако это требовало времени, потому что Джонс совершенно не реагировал на ласки, лишь округлял глаза и всхлипывал от мерзких ему касаний. — Ну же, Америка… — почти ласково шептал Людвиг на чужое ухо. Американец отреагировал на своё имя, что уже хороший знак. — Не бойся, я просто хочу сделать тебе приятно. Тебе ведь хочется, чтобы боль ушла? Член Альфреда медленно твердел в его руке. Наконец-то поддавшийся ласкам американец тихо стонал и слабо поддавался навстречу, жмуря заплаканные голубые глаза. Людвиг кивнул и, продолжая осторожно двигать рукой, стал расстегивать второй ширинку, чтобы потереться пахом об окровавленный вход. — Н-неет… — американец пытался отодвинуться, но Людвиг не позволял этого, немного ускоряя руку. — Это будет больно только первое время, — мягко успокаивал он. Все в зале затихли, не понимая, откуда взялась такая нежность. Причина вскоре нашлась. Феличиано неверяще смотрел на них. Опасливо подойдя, он присел рядом, поглаживая американца по волосам. И тогда план Людвига стал ясен. — Америка, не плачь, все хорошо, — прошептал Феличиано. Америка поёжился, — Германия, я могу как-то помочь ему? — Да, можешь. Ложись на пол, — Феличиано послушно выполнил приказ и вскоре уже придерживал американца за плечи, поглаживая, — Расстегни его рубашку. Сейчас нужна ласка. Варгас сомневался, но кивнул, опасливо расстегнул пуговицы рубахи Альфреда. Тот пытался противиться, но вскоре сдался, прикрыл глаза. Феличиано сам понимал, что делать, осторожно целовал оголившиеся плечи, лишь бы уменьшить боль бедному Америке. Пальцы он переместил на соски, ласково поглаживая. Альфред простонал так тихо, что услышал его только Италия. Он шептал что-то успокаивающее, а Америка кивал, едва заметно. Но всё испортил толкнувшийся внутрь Германия. Глаза Альфреда широко распахнулись, он заскулил и болезненно зажмурился, едва ли не падая на итальянца. Германия сразу начал двигаться, в слепой надежде на то, что очки не разодрали простату. Каково же его ликование, когда Джонс слабо дёрнулся и подался навстречу. Людвиг возобновил движения рукой, целенаправленно доставляя американцу удовольствие, Феличиано продолжал осторожные поцелуи. Итальянец никогда не был искусным любовником, но такие простые и приятные ласки хорошо знал. Сейчас огладить пальцем ореол соска, потом мягко поцеловать в шею… Вскоре Альфред уже невольно двигался навстречу, постанывая, его глаза слегка прикрылись. Боль не исчезает из его уставшего взгляда, как и унижение, это лишь ненадолго закрылось с возбуждением. — Италия, ты тоже должен сделать это, — ободряюще сказал Германия. Итальянец поднял голову и с сомнением посмотрел на него. — Я? Но Америке же будет снова больно… — Сейчас едва ли. Давай, — голос немца приобрёл командирские нотки. Италия лишь ответил тихим «есть, сэр» и, щедро смочив пальцы слюной, приставил их к анусу американца. Тот не понимал этого, поэтому Италия ввёл сразу два, и Германия почти неслышно простонал, чувствуя, как Америка сильно сжался и дёрнулся вперёд, открывая глаза. Италия тут же начал просить прощения и целовать его, Германия продолжил дрочить ему, и вскоре Альфред вновь забывался. Италия успел достаточно его растянуть и, получив кивок Германии, осторожно войти. Штаты сильно выгнулся, высоко простонал и даже поддался навстречу. Феличиано с неверием следил за его реакцией, но ничего не говорил, толкаясь дальше. Пришлось чуть приподнять бедра, но оно того явно стоило, ведь Альфред сейчас так мило стонал… Они двигались немного вразнобой, оттого Альфред метался меж болью и удовольствием. Ласки не прекращались, они наоборот становились интенсивнее. Феличиано кончил довольно быстро, сразу же вышел, не желая делать Америку еще грязнее. Людвиг держался чуть дольше, и лишь когда Альфред выгнулся и сам кончил с громким стоном, когда его мышцы начали быстро и сильно сокращаться, немец не выдержал. — Вот и всё, видишь? Ему совсем не больно, — Германия ухмыльнулся, натыкаясь взглядом на облизывающихся Россию, Англию и Францию. — Да… Германия, может остановим это? — Италия проникновенно смотрел на друга, но тот лишь качнул головой. — Нет, это слишком. Италия лишь прикусил губу плечами и погладил Альфреда, всё ещё не отошедшего, по волосам. — Ладно, вали, — Англия толкнул итальянца носком ботинка, и тот быстро исчез в другом конце зала, — Что же, Америка… Хорошо кончать от чужих рук, а? Джонс вздрогнул и поднял на него взгляд. В панике он попытался отстраниться, но его схватил за бёдра Россия. Нет выхода. Сердце Альфреда закололо, когда под ним оказалось тело Артура и в поле зрения появился Франциск. — Может, сделаем это вдвоём? Посмотрим, возбудится ли, — предложил Россия, до синяков сжимая израненную кожу, раздирая раны короткими ногтями. — Хорошая идея! — одобрил Англия. Всё существо Альфреда захватывает ужас. Он извивался, тщетно пытаясь избежать дальнейшего унижения. — Не трогай меня, комми! — зашипел он, забыв, что сейчас находился на правах шлюхи и не более. Иван хмыкнул и с силой сжал его член, заставляя американца прогнуться и болезненно вскрикнуть. Руки Альфреда схватились за шинель, однако пара резких сжатий заставила его опасть на Кёрклэнда, сжимающего его бока. — Mon ami, осторожно… — осадил Франциск, поднимая лицо Альфреда за подбородок. — Франция… — Альфред прикрыл глаза, но резкий шлепок по заднице не дал ему успокоиться даже самую малость. — Не забывай об остальных, шлюшка, — нежно промурлыкал ему на ухо Иван. Америка поджал губы, чувствуя, как массивная головка чужого члена трется о его проход. Он осознал, как это будет больно лишь когда Иван перехватил удобнее его бедра и сильным толчком вошёл до предела. Альфред едва сдержал крик, попытался вытолкнуть его, утыкаясь лбом в бедро Франциска от безысходности. Осознание того, что перед ним сейчас окажется член, заставило отдёрнуться в ужасе. — Н-нет… Я не хочу. Боже, я н-не хочу… — бессильно шептал он сквозь всхлипы. Иван уже начинал двигаться, а Альфред мог лишь зажмуриться и до крови кусать губы. Боль нарастала с каждым толчком из-за слишком большого размера. Артур, усмехаясь, стал пристраиваться. Иван вышел ровно до головки, позволяя протиснуться и плоти Артура. Американец между ними в отчаянии кричал и просил не делать этого. Нет, умолял. Никто не слушал его. В несколько толчков внутри оказались два, отнюдь не маленьких, как любил шутить Альфред, члена, которые двигались вразнобой. Боль достигла пределов, она заставляла стенать и извиваться в попытках убраться подальше. Из глаз ручьями текли слёзы. Это было нечестно, неправильно. Франция, воспользовавшись едва ли осознанным состоянием американца, бездумно, болезненно стенающего, проник в его рот. Сначала Альфред прикусил его плоть, но после начал двигать головой. Этот факт смутил Бонфуа, но узкое горлышко парня, в котором вскоре оказался его член, было прекрасно. «Пожалуйста, пусть это кончится…» И все они стонали. Тихо постанывал Иван, почти ему в унисон Артур и, громче всех, Франциск. Альфред пытался не слушать, пытался абстрагироваться от всего этого, закрыться. Просто нужно чтобы всё это кончилось, чтобы он мог уйти домой… Нет. В голову и ниже приливало возбуждение. Джонс начал ерзать, постоянно переставлять ноги, напрягаясь, краснея, не понимая, почему это происходит. Из его глаз лились слёзы унижения, самоненависти. Возбудиться от того, что в задницу ебут два члена, еще и в рот наяривают… — Как ты жалок, Альфред, — озвучил его мысли Иван, обхватывая рукой стояк американца. Тот протестующе простонал и зажмурился. — Он возбудился? Серьёзно? — усмехнулся Артур, останавливаясь и восстанавливая дыхание. Его рука также легла на член Альфреда и тянула вниз, вынуждая и самого Альфреда прогнуться. Франциск, почувствовав, что Америка отодвигался, хмыкнул и притянул его обратно, крепко сжав его волосы, вгоняя член до основания в сжимающееся наверняка не хуже задницы горло. Англия и Россия вновь начали двигаться, заставляя Америку едва ли не закатывать глаза от удовольствия. Он даже не знал, что ему так нравилось. Иван, в какой-то момент, ударил его по заднице, вместе с тем неосторожно, грубо, болезненно вторгаясь внутрь до шлепка яиц по коже. Это действие принесло ему массу удовольствия, да и разводящий и сводящий ноги американец, выгибающийся и трясущийся, был слишком забавным. Франция к этому моменту заканчивает и, видя, что Альфред собрался выплюнуть его семя, закрыл его рот рукой, фыркая и усмехаясь. — Проглоти всё до единой капли, а не то я присоединюсь к ним, — и американец тут же сглотнул, закашлялся и снова сглотнул, морщась от терпкого вкуса спермы на языке, — Умничка~ Франция отошёл, напоследок хлопнув Джонса по щеке. Тот наконец нормально вдохнул, пытаясь удержаться от стонов. Две руки на его члене, одна тянущая вниз, а вторая — вверх, не позволяли. И Америка падал всё ниже — стонал, двигался бедрами навстречу, несмотря на то, что все смотрят. Ему оставалось совсем чуть-чуть, каплю, Альфред наконец кончит и они отстанут от него… Однако Иван сжал руку на основании его члена, усмехнулся, услышав испуганный всхлип. Они продолжали двигаться, даже ещё быстрее, из-за объема сильно надавливая на простату. Англия продолжал надрачивать дрожащему как осиный лист американцу. Тот окончательно впал в отчаяние. — О… Отпусти… те… — шепот был едва слышен, слаб, жалобен. — О нет, Америка, потерпи. Считай, что это ответные санкции, — рассмеялся Иван. Даже когда они оба кончили внутрь, движения продолжились. Джонс уже потерял голос, сильно ёрзал, пытался избавиться от терзающих рук, запрокидывал голову, но каждый раз, когда он приближался к оргазму, сжимающая член у основания рука мешала, причиняла боль. — Остался ещё один участник. Романо, иди сюда, его грязный ротик свободен, — Иван издевался над ним, ускорялся, срываясь на тихие стоны, двигаясь внутри Альфреда и затрагивая простату с каждым толчком. Тот отчаянно пытался поймать хотя бы его шинель, схватиться хоть за что-нибудь, глотая слёзы. Романо подошёл к ним и молча, скривил губы, уткнулся в губы Джонса своим стояком. Штатам уже было всё равно, что с ним делали, он просто хотел наконец кончить. Поэтому он открыл рот, торопливо облизал головку, но Варгасу, кажется, было плевать на его старания. Как и предыдущие страны, он просто вошёл до основания и начал драть его горло, заставляя сипеть и болезненно жмуриться, давиться. Романо совсем недолго держался, видимо, из-за долгого ожидания, закончил уже через пару минут, и Альфред сплюнул всё это на Англию, едва соображая. В его глазах смешались унижение и ужасное, всепоглощающее желание. — Что ж, Альфред… — сказал Артур, брезгливо пытаясь вытереть с себя сперму, кровь и слюну Джонса. Вскоре он бросил эту затею и вернулся к разрушительным толчкам. — Расскажи нам, кто ты. Расскажи, какая ты грязная шлюха и как хочешь чужие большие члены. Несмотря на замутненность мыслей, до Джонса дошло, чего от него хотели. Он высунул язык, словно верный пёс, и слабо улыбнулся. — Я… АХ… П-послушная шлюха… И я т-так чертовски хочу ч-чужие ог-громные… АХ! члены… Хоть с-сейчас… — Альфред возбуждался от собственных слов, сам начинал насаживаться на чужую плоть, не зная, что его снимали на камеру. Франция, держащий включенную камеру, усмехнулся. — А за деньги ты готов отдаться кому угодно, верно? — подключился Иван, поняв фишку. Унизить, как можно сильнее унизить. Он указал на камеру и Альфред послушно перевёл туда взгляд. — Д-да… Я г-готов продать свою з-задницу… К-кому угодно… За деньги… — Штаты терялся. Боль в члене стала слишком сильной, заставляя его выгибаться и двигаться то вперед, то назад. Англия и Россия прекратили движения и вовсе за ненадобностью. — Скажи, что ты не достоин статуса сверхдержавы и что хочешь просто быть оттраханным во все дырки с особой жестокостью. Германия сказал под нос, что это перебор и отвернулся. Едва дышащий американец словно пришёл в себя, отвернулся от камеры, куда смотрел только что, и тихо всхлипнул. Он так не думал. Он не был согласен. Почему он говорил это? — Н-нет… — попытался воспротивиться он. Англия лишь усмехнулся, возобновил и толчки, и дрочку. Американец почти кричал, сильно напрягался, задыхался воздухом. Перед глазами всё плыло. — Я… Я… Я не достоин статуса с-с-сверхдержаААвы… И п-просто хочу, чтобы мен-ня трахали с особой ж-жестокостью… Во все дырки… — его заплаканный взгляд вернулся обратно на камеру, он демонстративно поддался навстречу болезненным фрикциям, причиняя себе еще более сильную боль. Россия довольно промычал что-то Альфреду на ухо и они с Англией, словно в издёвку, ещё сильнее ускорились. Америка сжимался так сильно, что двигаться было едва можно, но всё же возможно. Вскоре они оба кончили, и Россия убрал подрагивающую руку от члена Альфреда. Тот оглушительно стонал и метался, ища опоры, едва не падая. Россия удерживал его, пока Артур покидал дрожащее извивающееся тело, и лишь после этого бросил Джонса на пол. В глазах Альфреда посветлело. Узлы на его руках разрезали, ноги освободили. Америка лежал, не двигаясь, и дрожал. Вскоре он сжался в комок и заплакал вновь, задыхаясь, теряя воздух. Очевидно, у него была истерика, но Россия всё равно посмел коснуться дрожащего бедра. Альфред широко раскрыл глаза и попытался отползти, сипел что-то о том, что ему жаль, что он больше не может, что он хочет домой… Брагинский отошёл от него. Америка лежал на полу, обнимая слабыми изодранными руками колени, и смотрел в стену. По всему его телу были синяки, его всего, всего трогали. «Я грязный, я такой грязный…» По внутренней стороне бедер стекали сперма и кровь, по щекам — слёзы. — Америка-сан… — позвал Япония. Джонс не отозвался, лишь слабо вздрогнул. — Мы даём вам отсрочку на полгода, но не более. Каждое государство скинет некоторую сумму в зависимости от нанесённого… ущерба. Они все просто смотрели на то, как Америка на дрожащих руках пытался отползти подальше. Подальше от всего этого. От политики, от боли, от остальных. Он просто хотел забыть это. Альфред позволил себе опуститься лишь когда он вернулся к своей сумке. Обнял её, закрывая глаза, и потерял сознание. Он не знал, что будет далее. Не хотел знать. Если дальше будет боль, ненависть, унижение, он не захочет проснуться. Нет, он сделает так, чтобы не проснуться. Италия бросился было к нему, желая помочь, но Германия удержал его и насильно повел прочь из зала, стараясь сделать так, чтобы Феличиано не увидел больше крови. Китай и Япония кивнули друг другу и вышли следом. Артур фыркнул на слова Франциска о том, как он вульгарен, и тоже покинул помещение, вслед за французом. Романо просто молча ушел. Остался лишь Иван. Некоторое время он разглядывал Америку, пока не понял, что тот потерял сознание, и подхватил на руки. Шинель была испачкана изрядно, так что не было смысла пытаться отстранить Джонса от неё. — Надеюсь, ты когда-нибудь наступишь на те же грабли, потому что твоя задница просто волшебна, — прошептал Иван прямо на ухо Джонсу, и на мгновение ему кажется, что Америка дёрнулся от таких слов, но он все ещё был в отключке. Не слышал, конечно же. Так он и отнёс американца в его номер, найдя ключи в разодранных клочках штанов. Россия задумчиво смотрел на чужое расслабленное лицо и думал, сможет ли Альфред смириться с тем, что произошло. «Наверное, не сможет. Может, если бы Мэттью не подключился или хотя бы не был так жесток…» А ещё Иван думал, что ему стоило бы показать Джонсу то видео с его признаниями… Когда тот немного отойдёт. Все эти мысли исчезли, когда Иван положил Альфреда на кровать и сел рядом, ведь в их соперничестве больше не было смысла, враг сломлен и ненавистен, а это и было целью. По крайней мере, для Ивана. — Значит, вот такой ценой даётся победа, мой дорогой друг… — шепотом усмехнулся Россия. Ему, в общем-то, нравилось представлять, что Альфред говорил с ним на самом деле, а не находился без сознания после всех этих событий. Правда, вряд ли они чего-то добились. Как понял Иван, Джонс всего лишь хотел сохранить дружбу с другими воплощениями, и именно поэтому так убедительно нёс бред. Значит, только что они нанесли урон только личности, не государству. Иван гладил Альфреда по волосам. Грязным, спутавшимся, будто отражающим состояние их владельца. — Когда-нибудь твои страдания закончатся… Поверь мне, Альфред. Он наклонился и мимолетно поцеловал Альфреда в лоб, как покойника. «В принципе, морально, он покойник,» — невесело пошутил русский у себя в голове. — Спокойной ночи. И сладких снов… Несмотря на то, что сейчас день. Дверь захлопнулась, а Альфред приоткрыл потухшие голубые глаза. «Когда-нибудь твои страдания закончатся…» А впереди ждало утро нового дня, такое мучительное и далёкое… Может, это все же был сон?..