Локи честно старается. Старается вновь вклиниться в привычное русло почти соправителя, правой руки брата, нового Асгардского царя. Хотя, первое время, пустые каменистые горы сложно назвать местом обитания богов. Они спускаются из космоса на голую землю без прав, без возможностей, без сторонней поддержки. Былые защитники Мидгарда и всех Девяти миров в мгновение одного взрыва многотысячелетней планеты оказываются беженцами. Эта мысль до удручения унизительна. Не имея ни валюты, ни оружия, они становятся буквально никем. Пустым местом. Стоит ли говорить, что именно Локи это больше всех задевает за живое. И что именно он, вопреки запретам Тора, втайне давит на нужных людей, манипулирует, заискивает, подкупает. Выбивает асам возможность укорениться в норвежских горах, построить там новую страну. Способствует получению Асгардом признания суверенного государства с юридическими правами и, конечно же, установлению благоприятной экономики. Образ Тора-героя отлично способствует укоренению на международной арене. Его уважают. Ему доверяют.
Не то, что Локи. Его смертные боятся. Остерегаются. Уже через пару тройку лет государство «Асгард» с гражданами «асами» официально входит в мировую историю Земли. Еще через несколько лет для всего остального населения земного шара перестает быть необычным заводить новое знакомство с человеком, внезапно оказывающимся богом. Люди слишком быстро ко всему привыкают. Технологии сменяют друг друга с бешеной скоростью. Новые открытия дают новые знания и возможности. В конце концов, оказывается проще принять, чем задумываться о какой-либо странности. Вот и нацию богов просто принимают. К ней привыкают. Локи дожидается именно этого момента, понимая, что все это его тяготит. Хочется большего. Хочется понять себя. Найти себя и свое место в этой вселенной. Оторваться, наконец, от влияния старшего брата, так или иначе преследующее его по пятам. Одина нет. Хелы нет. Народ асов больше не относится к нему, как к прокаженному. С братом отношения устанавливаются на отметке «доверительного мира». Локи считает, что пока этого вполне достаточно. И он молча растворяется в земной суете. Локи уходит.
Континент Америка, США, штат Калифорния, Лос-Анджелес, 2040 год.
Локи изящным движением ухватывает края бокала с янтарной жидкостью и небрежно бросает бармену привычное: «Запиши на мой счет». Он медленно, отчасти лениво направляется к лестнице в зону VIP. Окидывает поверхностным взглядом беснующуюся на танцполе толпу детишек (по его скромным тысячелетним меркам). Полуголых развращенных девиц. Пьяных мужланов. Новый взрывной бит диджея заставляет толпу истошно и одобрительно завопить. Локи морщится. Хоть он и свыкается, в итоге, с мыслью коротать свое тысячелетие в Мидгарде, но некоторое пренебрежение и отвращение к смертным остается. Он все еще считает себя выше их. И он не собирается менять своего мнения. Он делает неспешный глоток, оказываясь в охраняемой ложе. Его изумрудный прищур цепляется за уже ставшую привычной рыжую макушку. Губы растягиваются в едкую усмешку. Кажется, он заводит себе озорную домашнюю зверушку.
— Чего ты опять скалишься? — с игривым подозрением смешливо фыркает девушка, когда Локи опускается рядом на черный кожаный диванчик-полукруг.
Он пожимает плечами, растягивая губы еще шире. Как она выходит на него, Локи остается до сих пор без единого понятия. Возможно, забывает замести где-то следы. А может, кто-то дает ей наводку. Но в один из вечеров, привычно просиживаемых в клубах, эта девочка находит его для неожиданной просьбы. Она перегораживает ему дорогу, стоит отойти от бара с очередной порцией алкоголя, и говорит взволнованно, но чертовски уверенно: «Научи меня магии!». Он тогда с вопросительной издевкой вздергивает брови вверх и, не обращая никакого внимания, удаляется в ложу. У него нет никакого желания нянькаться с маленькими девочками. Но она приходит и в следующий вечер. И в следующий. И в послеследующий… На протяжении целой недели это его забавляет. И взращивает интерес. В конце концов, он уступает ее настырному упорству. И, пожалуй, это единственный раз, когда он оказывается приятно удивлен своему поражению.
— Снова что-то задумал? — опасливо выпытывает она, прекрасно зная, что ей все равно не ответят.
Скрытный. Просто до ужаса. Даже имени своего не называет. Сегодня он Август, нефтяной магнат. Завтра — Леонард, владелец крупной торговой компании недвижимости. Послезавтра — Коллин, скромный учитель истории в университете. Ей приходится подстраиваться под его причудливые имена и социальные роли, точно актрисе в театре импровизации. В этот вечер он мистер Локсиас, бизнесмен. А она Шани, его секретарша. С которой — так думают все окружающие, она просто уверена, и Он прекрасно об этом знает — он спит. Потому что навскидку для типичного мидгардца ему тридцать шесть, а ей едва двадцать. И они в клубе, в VIP ложе с приглушенным светом, вдвоем на тесном кожаном диване формы полукруг. На Нем чертовски дорогой черный костюм «Desmond Merrion» с кричащей роскошью рубашкой цвета свежей травы. С бриллиантовыми запонками в полтора миллиона долларов. И оксфордами очередной дорогущей марки. А на ней слишком открытое коктейльное платье и босоножки от «Dior», которые вместе с украшениями ей подбирают прямо в салоне. Потому что:
«Черт возьми, соответствуй!». Потому что:
«Ты слишком красива, чтобы носить дешевую одежду».
— Оставь уже книгу, заучка, — наконец подает голос не-Локсиас. И кто бы сомневался, что это будет очередная насмешка. — Мне безумно приятно твое рвение к знаниям, но всему свое время. А вечерами…
— Ты расслабляешься, — заканчивает она с полуулыбкой. — Я знаю.
Локи приятно хмыкает, недвусмысленно поднимая бокал и выжидая, пока его ученица — какое странное слово — спрячет мановением руки в магический карман очередной выданный им гримуар; пока возьмется за ножку нетронутого бокала с мартини. Звон соприкоснувшихся стекол сопровождается его повелительным «До дна».
— Ты ужа-а-асный наставник, ты в курсе? — весело подначивает не-Локсиаса не-Шани.
— Днем, когда я показал тебе, как правильно пользоваться «карманом», ты говорила иначе, — глумится Локи. В его глазах плещутся дьявольские огоньки. — Дай-ка вспомнить как это было… — он, пародируя ее, кривится в лице: —
«Я ни за что не пожалею, что выбрала тебя! Ты лучший!»
Не-Шани весело заливается звонким смехом. Ее кристально-чистые звонкие нотки утопают в оглушающем бите мелодии. И не-Локсиас недовольно стискивает челюсть. Поглощать эти трели просто кощунство. Он закидывает руку на спинку дивана над ее головой и бегло пробегает жадным взглядом по оголенным участкам женского тела. Вообще-то, он, действительно, «ужасный» наставник. Но он ничего не может поделать со своей мужской природой, возжелавшей эту упрямую юную особу. Упрямая… Он тянет губы в усмешке. Так же, как и он, наотрез отказывается что-либо говорить о себе в отместку. Ни имя, ни возраст, ни статус и занятость. Все, что они друг о друге знают, — это то, что оба из рода богов, оба без ума от магии и оба имеют внушительный счет с большим количеством нулей в банке. Он бы мог узнать о ней все… Но эта завеса тайны почему-то привлекает его своей нетронутостью. Даже несмотря на полное незнание буквально самых обыденных вещей, их отношения оказываются легкими, доверительными (отчасти) и непринужденными. Ни с кем еще ему не было так… спокойно. Непривычно до дрожи.
— Как учитель магии ты, и правда, лучший! — без тени заискивания подтверждает не-Шани. Самодовольная улыбка на бледном лице растягивается только шире, и его ученица фыркает. — Но как наставник — ты ужасен! Спаиваешь свою протеже!
Не-Локсиас приглушенно смеется. Но его смех обрывается с ее мимолетно брошенной фразой: «Придется лечиться от алкоголизма, когда вернусь домой». Он стискивает челюсть повторно. Завтра она должна встретиться со своей родней. Вернется домой, значит… Нагло попользуется его навыками мага и вернется домой как ни в чем не бывало. Ну нет! Он поворачивает к себе пальцами ее подбородок, заставляя то и дело бегающий от него к танцполу взгляд остановиться на месте. На своих глазах. Он говорит:
— Я всего лишь следую нашему сегодняшнему сценарию «доходчивого до женщин бизнесмена Локсиаса и глуповатой секретарши Шани».
— Ого, — неуверенно смеется она, едва заметно — для него заметно весьма отчетливо — заливаясь румянцем, — а раньше таких подробностей не было, — не-Шани внезапно вызывающе вздергивает брови. — «Мистер Локсиас»… Вы что, решили меня соблазнить?
— Именно, — без тени стеснения отвечает Локи. Он натягивает лукавый оскал. Это разом сбивает всю девичью дерзость до отрицательной отметки. Она что-то несвязно бормочет и медленно отодвигается назад, высвобождаясь из пут его пальцев.
— Несмешная шутка, — в итоге делает вывод не-Шани, намеренно избегая его взгляда. Она вскакивает на ноги. — Пойду, возьму выпить.
Он провожает ее взглядом, буквально впивающимся в каждую клеточку кожи. Раздевающим и пожирающим. Глумливым. Так, что дыбом встают волоски. Так, что у бедной не-Шани не остается сомнений: он абсолютно серьезен. Она подскакивает к барной стойке, на автомате заказывая какой-то коктейль. И то, что пить, вообще-то, сейчас не лучшая идея, заталкивается в дальний угол. Внутри все колотится, как сумасшедшее. Она поворачивается так, чтобы с ложи не было видно ее лица, а только спину. Она прижимает ладони к щекам. Наверняка красная, точно вареный рак, не иначе. Он… Он… Что же он делает с ней…
Когда одна асинья говорит, что во Флориде по слухам сейчас бытует довольно древний навскидку ас, Сигюн, не мешкая, отправляется прямо туда. Она кочует из города в город по всем Соединенным Штатам в поисках того, кто мог бы обучить ее магии. Магия… Корень зла всего ее существования. Ее растили как воительницу. Валькирию. Но Сигюн всегда тянуло к совершенно иному. Она долго не могла понять, чего же ей не хватает, пока не занялась лечебной магией. И вот оно! Ощущение бескрайней свободы, повелевание чистой энергией. Она, наконец-то, поняла, что ей всю жизнь хотелось именного этого. Но все осложнялось тем, что в нынешнем Асгарде не было магов, действительно, сведущих в этом искусстве. А те, что были, как будто сговорившись, покинули новую обитель богов, пустившись в странствие по неизведанной им планете. С наставлений матери, с напутствий отца Сигюн отправилась на поиски. Конечно, больше всего ей хотелось найти конкретного мага. О нем мало говорили. Но она прекрасно знала, что в Асгарде ему не было равных. Локи. Обманщик. Предатель. Жестокий тиран завоеватель. Сводный брат нынешнего царя. И йотун. Но, даже несмотря на все это, она уверена, что сделала бы все, чтобы у него обучаться. Она никогда не расскажет Ему, что в тайне надеялась встретить в Л.А. именно Локи. Но сейчас это было неважно. Сигюн ни разу не пожалела о том, что, в итоге, повстречала Его. Статного, умного, насмешливого, не в меру скрытного. Обаятельного… И чертовски привлекательного. Иной раз, распаляясь и с головой уходя в какой-нибудь рассказ, он активно жестикулировал, вскидывал свои изящные пальцы, тянул кривую улыбку, дерганым движением ослаблял галстук и расстегивал верхнюю пуговицу на рубашке. Просто обдавал мощным всплеском своей сексуальности все вокруг. Осознавая, а возможно, и не осознавая этого. Ее девичьему, совершенно неопытному сердцу было просто невозможно сопротивляться этому. Так что ничего удивительного не было в том, что она напрочь влюбилась.
А теперь предмет любви и тайной страсти хочет затащить ее в постель. Играет ли с ней, или действительно что-то испытывает… По его виду всегда сложно сказать, о чем не-Локсиас на самом деле думает. Он будто намеренно прячет свои настоящие эмоции, слегка опасные и хитрые, запрятанные за тихой усмешкой, которая может означать все, что угодно. Этим он и привлек ее. Неизведанностью. Непредсказуемостью. В которые хотелось броситься, не жалея саму себя. По сути, она так и сделала.
Не-Шани вздрагивает, когда рядом о барную стойку ударяется стакан. Она на автомате залпом его осушает. Ставит обратно и упирается в слегка насмешливый взгляд бармена. Она недоуменно сводит брови. Парень отвечает, не дожидаясь ее вопроса:
— Девушка, это был не ваш коктейль… Но это не главное. Вы сейчас резко понизили градус. Надеюсь, вас есть кому довезти до дома?
Не-Шани удрученно сваливается головой на барную стойку. Она бурчит себе под нос:
— Вот черт…
Не-Локсиас встречает ее все тем же пронизывающим до костей взглядом. Если только чуть недовольным из-за ее долгого отсутствия. И если пятнадцать минут назад от изумрудных глаз она цепенеет, то сейчас в кровь ударяет алкоголь, и тело начинает реагировать на незамысловатый «призыв» по-другому. Не-Шани огибает небольшой столик и усаживается на покинутое место. Разве что немного дальше от своего патрона. Он хмыкает и возвращает им интимное расстояние. Он шепчет ей на ухо, обдавая горячим дыханием:
— Ты решила помочь бармену протереть стойку?
Не-Шани ежится. Она сжимает зубы и на свой страх и риск поворачивает к нему голову. Они почти ударяются друг о друга носами. Не-Локсиас довольно ухмыляется и стирает расстояние между их лицами поцелуем. Она застывает, когда волна легкого жара проходится по всему телу от губ до ступней. Она невесомо касается кончиками пальцев его виска, но внезапно дергается. Вцепляется обеими руками в мужскую ладонь, легшую на середину бедра. Не-Шани хватает ртом воздух. Она с нескрываемым смущением надрывисто шепчет ему в лицо:
— Перестань… Зачем ты это делаешь?
— Потому что меня влечет к тебе, а тебя влечет ко мне. Все просто, — он внезапно опасно щурится и понижает голос: — И не смей отрицать, что это не так! — Она открывает рот, но тут же стыдливо его закрывает. — Умница, — воркует не-Локсиас.
— Так… — все-таки неуверенно начинает не-Шани, — я тебе нравлюсь? — Он коротко посмеивается ей в лицо. Женщины!
— Да, если тебе будет угодно.
— Если будет угодно?.. — ошарашенно произносит Сигюн.
Это буквально ее отрезвляет. «Если будет угодно?!» Она пересиливает в себе желание ударить со всей мочи в мужскую грудь, прекрасно зная, что никакого толку не будет. Вместо этого она молниеносно ударяет его ребром ладони по шее. Изумрудные глаза застывают в шоке, когда их хозяин понимает, что не может шевельнуть даже пальцем. Одна из техник борьбы, которой ее обучила Брунгильда. Но такое состояние продлится недолго. И Сигюн должна успеть сбежать до того, как за ней погонятся следом. Но все же она тянет время и говорит, давя слезы:
— Ты прекрасный учитель магии. Но как наставник ты отвратителен! Я не собираюсь спать с тобой, просто потому что тебе захотелось потешить свое эго! Я отправляюсь домой!
— Не посмеешь!.. — хриплое, едва различимое шипение заставляет ее отпрыгнуть. В его глазах столько ярости, что сердце уходит в пятки. Она впервые видит его таким. С кем, черт возьми, она связывается?!
В голову ударяет мысль, что что-то идет не так, и не-Локсиас скоро прекрасно начнет двигаться. А потому она подрывается на ноги и несется вон из этого места. Как можно дальше. Сигюн быстро сбегает по ступенькам на нижнюю площадку и пробирается к заветным дверям. Секьюрити смотрят с некоторым изумлением, когда мимо них пролетает миниатюрная девушка в коротком платье на шпильках. Не самая удобная обувь для побега. А говорила ей Брунгильда, что каблуки — это зло! Сигюн раздраженно фыркает, понимая, что идти босиком вовсе не вариант. А вполне вариант поймать такси за поворотом. Она ловко огибает здание и простирает руку параллельно линии шоссе. И точно как по заказу мигают фары желтого авто с характерной шапочкой на крыше. Сигюн победно улыбается, когда машина почти тормозит у тротуара. Она ободряюще говорит сама себе:
— Поймала!
— Боюсь, это я тебя поймал! — Мужская хватка жестко опаляет предплечье болью. А гневное шипение заставляет оцепенеть. И этого хватает, чтобы ее силком оттащили от дороги. — А ты скрываешь в себе много талантов, милая! — выплевывают ей в лицо. На ее лоб внезапно ложится холодная ладонь, а суровый голос в приказном тоне требует: — Спи!
Тело тут же делается неимоверно тяжелым, а глаза закрываются. В мутной дымке медленно проезжает мимо желтое авто, точно возможной пассажирки никогда не стояло у края. На грани потери сознания ее подхватывают сильные руки.
***
Сигюн со стоном разлепляет глаза. Голова трещит адски. Но это явно не от похмелья. Она побито вновь утыкается носом в подушку и глубоко вздыхает. Носовые пазухи тут же опаляет знакомый мускусный запах. Она резко подрывается, тут же об этом жалея и хватаясь за голову. Над ухом раздается раздраженное фырканье. Постель рядом проминается, и на макушку ложится большая ладонь. Боль и фейерверки в глазах моментально проходят.
«Ничего себе уровень магии…»
Сигюн поднимает голову и встречается с крайне недовольным изумрудным взглядом. Она скашивает взгляд в сторону, подмечая, что на нем остались только рубашка и брюки (вероятно, и обувь), а на ней — слава богам — все еще ее платье. Нет только туфлей, но оно и понятно. Сигюн переводит взор на убранство комнаты, освещаемое одним ночником и огнями города за огромным окном. Она делает очевидный вывод: не ее номер. Она возвращает опасливый взгляд на не-Локсиаса.
— Чего ты от меня хочешь?
— «Чего?» — он со злым озорством вскидывает брови, поднимая в неудавшейся беглянке тонну мурашек, но одергивает себя и выдыхает. — Поговорить. Я не так выразился. А ты сразу впала в истерику! — он жестко смыкает губы. — Я-то считал, ты из тех, кто думает головой.
Сигюн стыдливо опускает голову. Но, в общем-то… за что ей стыдиться?! Она вновь поднимает взгляд на привычного сердцу не-Локсиаса. Она говорит:
— Ты начал приставать ко мне. Ты напугал меня! И я была пьяна!
— Планировалось, что мои приставания тебе понравятся, а алкоголь сделает свое дело, — хмуро усмехается он.
— Это низко и омерзительно, — кривится Сигюн. Не-Локсиас пожимает плечами. Он вдруг принимает крайне серьезное выражение лица.
— Забери свои слова назад, — требует он.
— Какие еще слова?
— О том, что ты уедешь домой. Я еще… — он запинается, — не всему обучил тебя.
— О! Не обучил, как ублажать тебя? — язвит Сигюн, и ей отвечает хитроватый оскал:
— Это бонус.
— Я хочу такой «бонус» только с любимым человеком.
— Разве с этим проблемы? — плутовато интересуется он.
— Проблемы, — она заливается пунцовым румянцем, — с тобой…
Локи сжимает губы в тонкую линию. Эта девочка впервые заставляет его чувствовать себя живым и нужным после смерти матери. Эта девочка и только она. Особенная. Дорогая прежде скупому на любовь сердцу. Но его гордость настолько сильна, что он не может заставить себя элементарно объясниться. Локи нервно трет пальцами переносицу и внезапно наваливается на нее сверху, прижимая запястья к кровати.
— Не уезжай… — полупросит, полутребует он. Не-Шани испуганно таращится на него. Он повторяет с большим нажимом: — Пообещай, что не уедешь! Что не оставишь меня! Сейчас же!
Сигюн недоуменно всматривается во вновь дикие глаза с примесью какой-то новой, доселе невиданной нотки. Это похоже на отчаяние. Но этого просто не может быть! Он так сильно не хочет, чтобы она уезжала… Это так странно... приятно. Но… она не понимает его. Нет, она никогда не понимала. Он никогда открыто не выражает своих эмоций. Все время что-то оставляя про себя. Самое важное. Чем следовало бы поделиться, но он упорно утаивает.
— Скажи… — несмело начинает Сигюн, — ты хотел… — она тушуется, позорно пленяемая его близостью тела и гипнотическими глазами. — Твое желание, чтобы я не уехала. Ты поэтому сегодня это затеял в клубе?
— Отчасти, — расплывчато отвечает не-Локсиас. Он подмечает на ее лице недовольство. Он сипло выдыхает.
— Если ты не скажешь прямо, я не пойму. Я не умею читать мысли.
— Да, — отвечает он, и ее сердце болезненно сжимается, — потому что так хотел тебя удержать подле. Нет, — говорит он, чувствуя, что тело под ним замирает, — потому что…
Он не договаривает, пылко впиваясь в приоткрытые губы. Не-Шани тут же дергается, и захват на ее запястьях становится жестче. А поцелуи ненасытнее, тягуче, глубже. Заставляя девичье сознание предательски плыть. В конце концов, уже только на захлестывающих эмоциях она ему отвечает. Не-Локсиас чуть отстраняется, милостиво давая ей глубоко вздохнуть, и обводит языком ее нижнюю губу. Он шепчет:
— Такой ответ тебя устроит?
Его изумрудные глаза зияют знакомым горючим желанием так близко, он сам так близко, что у нее не находится слов. Только судорожный сбитый выдох. Он ловит этот выдох новым затяжным поцелуем. Она бы должна сейчас на него злиться, а не млеть от умелых ласк. Но противиться не выходит. Тело отвечает каждой клеточкой, обмякая и утопая в истоме. Он захватывает губами вибрацию ее несдержанного мычания и с довольной усмешкой отстраняется, чтобы забраться на постель. Ее освободившиеся руки пробегают по мускулистым рукам к шее, когда он вновь возвращается к ее рту. Переходят на спину, стоит мужским губам сместиться на шею.
В каком месте они сворачивают не туда? С какого момента взаимопонимание перерастает в симпатию? Сложный вопрос, на который никто из них не даст ответа. Спустя месяц ли или более. Может, где-то во время остановки на Гавайских островах или в Южной Каролине. Ему никогда не сиделось на месте даже внутри одного штата. Месяц, может быть полтора, и он срывался на новую площадку для новой истории. А она послушно следовала за ним, мельтеша перед глазами жадных амбициозных мидгарок. Все, что ей было нужно, — его умелые наставления. Все, что ему было нужно, — это ее компания, чтобы развеять скуку и потешать свое эго мага. Так они оба думали.
Но сейчас…
Сейчас он очерчивает ее тело жадными ладонями, стягивая через голову короткое платье. Оставляя ее в одном белье, с которым тоже вскоре расправится. Точно так же, как она с его рубашкой. Ее сердце как сумасшедшее стучит у него под рукой, а натянувшаяся венка на шее отбивает такт под губами. Ее нежные ладони доводят до гортанного рыка. Слишком много ее. Так же как и для нее слишком много его. Его рук, блуждающих по телу и заставляющих выгибаться навстречу. Его торса, вплотную к ней прижимающегося. Его голых бедер, на которые она запрокидывает свои. В конце концов, его рта и дьявольским огнем горящих глаз. Он пробирается через раскрытый задыхающийся рот языком, доводя и себя, и ее до полного исступления. Он шепчет, чуть отстранившись, глядя в глаза с каким-то одному ему ведомым превосходством, что «будет больно». Но эта минутная боль маскируется опытностью его пылких толчков и ловких пальцев. Таки доводящих их обоих до пика.
Сигюн лениво разлепляет глаза и с тихим выдохом теснее прижимается к мужскому предплечью. Она совсем не помнит, когда вчера отключается. Она неуверенно, боясь разбудить Его, приподнимается на локте. Умиротворенный профиль заставляет ее улыбнуться. Мужское лицо повернуто в сторону, так что на первый план выдвигается слегка жилистая шея, прикрываемая длинными черными волосами. Пара прядей выбивается из-за уха и падает ему на лицо. Сигюн закусывает губу и воровато заправляет их на место. Она слегка ойкает, когда ловит на себе насмешливый взгляд, и смущенно прячет руку, прижимая к груди.
— Я разбудила тебя, извини…
Не-Локсиас оборачивается к ней с сонливой леностью. Извечная усмешка трогает его лицо.
— Я не против такого пробуждения.
«Конечно, ведь все-таки добиваешься своего».
— Что за скепсис на лице? — подозрительно щурится он.
— Просто думаю, что ты получаешь все, что хочешь. Это раздражает.
Не-Локсиас тихо посмеивается. Он говорит:
— Проверь мне, так было далеко не всегда.
— Мне откуда знать, — она пожимает плечами, а он только хмыкает.
— Так ты останешься? — задает он уже надоевший вопрос.
— Я и не собиралась куда-то уезжать, — фыркает не-Шани. — С чего вообще ты это взял?
— Ты не ответила.
—
«Если тебе будет угодно», — передразнивает она его. И тут же жалеет об этом, когда ее властно прижимают всем весом к постели. Его глаза опасно сужены, а губы сжаты в тонкую линию. И не-Шани побеждено вздымает руки кверху. — Ладно-ладно! Я обещаю, слышишь?
— Неискренне, — наигранно-холодно парирует он.
— Что?! — она задыхается возмущением, но, секунду подумав, прижимается к его губам в легком поцелуе. Те растягиваются в довольную улыбку. — Так лучше?
— Уже более приемлемо, — соглашается не-Локсиас, наслаждаясь ее нахмуренными бровями.
Сигюн смешно фыркает, но внезапно ее осеняет. Она всполошено спрашивает, озираясь по сторонам в поисках часов:
— А сколько сейчас времени?
— Боишься опоздать на встречу с родственниками? — догадывается он и недовольно прикрывает глаза, мысленно воплощая свою иллюзию в гостиной перед напольными часами в стиле барокко. — Около десяти.
— Так много! — она в ужасе распахивает глаза. — Пусти! Я должна собираться, иначе опоздаю!
Локи милостиво позволяет ей выбраться. Садится, облокачиваясь на спинку кровати, и с завидным интересом наблюдает, как его ученица впопыхах нацепляет на себя нашедшиеся на полу бюстгальтер и платье. Он с усмешкой подцепляет пальцем ажурные трусики, свисающие с торшера. Он насмехается:
— В качестве трофея оставишь?
— Дай сюда! — гневно отбирает белье не-Шани, неимоверно краснея. Не-Локсиас заходится саркастическим смехом. Он как бы между прочим замечает:
— Пару метров коридора до своего номера могла бы дойти и в моей рубашке.
— Чтобы дать пищу для сплетен местным уборщицам и постояльцам? Нет уж!
— Они и так были с самого начала уверены, что мы далеко не в деловых отношениях.
Не-Шани бросает на него хмурый взгляд, и не-Локсиас закатывает глаза. Он кидает ей вслед, когда она уже почти дергает за ручку двери:
— Я тебя отвезу.
— Зачем? — удивляется она. — Я сама могу добраться.
— Прослежу, за тем, чтобы ты сдержала слово.
Настает ее время возводить глаза к потолку.
— Тогда у тебя полчаса.
— Отлично.
***
Не-Локсиас галантно открывает дверь авто и помогает не-Шани выбраться из салона. Сегодня он предпочитает стиль total black, а она более ей приемлемый — юной леди. Она исследует взглядом открытую веранду кафе, в котором было условлено встретиться с родителями, озирается по сторонам, но, не найдя никого, с каким-то облегчением возвращается к не-Локсиасу.
— Ну, ты отвез меня. Спасибо.
— Хочешь избавиться от меня? — елейно скалится он.
— Ты мне все равно не скажешь ничего о себе. Будет нечестно, если будешь знать обо мне.
— А если расскажу? — затаенно интересуется он.
— Я на твою уловку не поведусь, — хмурится не-Шани, чем вызывает натянутую улыбку.
— Все-таки я не ошибся, выбрав тебя.
— Это я выбрала тебя!
Он усмехается, невольно окидывая взором ее развивающиеся на ветру пряди. И вдруг цепенеет, натыкаясь на знакомый взгляд голубых глаз. Улыбка с лица мгновенно спадает.
— Что? — боязливо интересуется не-Шани и прослеживает за его взором.
В ней смешиваются чувства радости и досады. На лицах матери и отца искреннее удивление. Еще бы. Приехали встретить дочь, а она тут с мужчиной. Сигюн было открывает рот, как ее перебивает сухой баритон:
— Тор. Сиф. — Ну конечно. Она выдыхает. Кто из асов не знает царя и царицу Асгарда в лицо. — Какая встреча…
— Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, — весело усмехается Тор, ставя руки в бока.
Сигюн прослеживает взглядом от отца до не-Локсиаса, как бы спрашивая последнего: «Вы знакомы?»
— Так ты все-таки нашла его, — с каким-то сожалением утверждает леди Сиф.
— Нашла кого? — опасливо интересуется Сигюн. В голове закрадываются не самые приятные подозрения. Особенно, когда на нее падает ошалелый от шока взгляд изумрудных глаз.
— Что значит «кого»? — хмурится царь Асгарда. — Локи, естественно.
Сигюн округляет свои глаза цвета чистого неба, заражаясь ужасом… Бога Коварства? Сердце пропускает удар. Она переспала со своим дядей! Вот черт!
— В чем дело, Сигюн? — заботливый голос матери пролетает мимо шквала крутящихся в панике мыслей.
— В чем дело, Локи? — уже раздраженно переспрашивает Тор. — Локи?
Локи стискивает зубы, понимая, что в очередной раз встревает по-крупному. Он-то считает, что девчонка утаивает о своей личности в отместку ему, но выходит, чтобы скрыть статус царевны богов. Скажи Сигюн ему свое имя, он бы тут же понял, что перед ним его племянница. Ловко… Они оба попали в собственную ловушку и наткнулись на отравленные копья. Локи медленно выдыхает, выходя из оцепенения. Он вешает на себя наигранно-привычное веселое выражение лица и елейно интересуется:
— Тор… а ты какое-нибудь оружие взял с собой?
— Нет, — удивляется царь Асгарда, — мы с Сиф шли на встречу с дочерью, а не на войну. А что?
— Просто, кажется, скоро начнется война…
Тор тут же меняет выражение лица на серьезное. Переглядывается с Сиф и обводит глазами местность. Он хмурится, подмечая, что дочь активно дергает дядю за рукав с умоляющим взглядом и что-то шипит.
— О чем ты, брат?
— Я спал с твоей дочерью, — на одном дыхании произносит Локи.
Тор и Сиф мгновенно застывают, а Сигюн стыдливо и обиженно утыкается носом в предплечье Бога Коварства. Ну зачем?! Вот зачем было нужно это оглашать сейчас?!
— Ну, вот и поговорили, — шелестит Локи, резко ухватывая Сигюн за запястье и уже порываясь развернуться, чтобы броситься наутек.
— А ну стоять! — грозно приказывает Тор, заставив даже случайных прохожих замереть в страхе. Локи с натянутой улыбкой поднимает обе свои руки, все еще сжимая в одной чужую. Царь Асгарда вкрадчиво произносит: — Ты же понимаешь, что я тебе голову оторву?
— Ой, да брось, — усмехается Локи, — девочки в наше время быстро взрослеют.
— Ты делаешь только хуже! — шипит на него Сигюн. Она внезапно округляет глаза. — Мама!
Тор едва успевает обернуться, чтобы подхватить на руки потерявшую сознание супругу. Для Сиф, кажется, подобное растление дочери оказывается слишком.
— Это наш шанс! — шепчет Локи и срывается с места, не обращая внимания на неуверенные протесты партнерши по преступлению и разъяренный крик Тора за спиной. — С Сиф ничего не случится! — заверяет он племянницу (и как так могло получиться?!). — Но если Тор нас поймает — случится кое-что с нами!
— Зачем вообще было говорить об этом сейчас?! — гневно кричит Сигюн.
— Лучше сразу отстреляться! — нагло лжет Локи и широко ухмыляется.
Вот теперь-то она от него точно никуда не денется!
