Дама моего сердца.

— Слава, нет! Ни за что! — Пожа-алуйста, специально же своей принцессе выбирал. Знаешь, как зашкварился пока бабские шмотки брал? — дуется Славик. — Твои проблемы, — коротко и ясно. Вообще, может быть, он бы особо и не упирался бы, «один раз живём», из-за женской одежды с него бы не убыло, но Слава даже не подумал поинтересоваться у него об этом. Так что нахуй его. Тупой Слава. Ещё и обиженку строит, будто это Влад виноват, что Славик видит в нём девушку. Ну, с кем не бывает, ну ошибся при встрече, но так-то зачем? Мало того, что ему это каждый раз прощается, так он ещё и недоволен чем-то.       Определённо, тупой Слава. — Ну, Владик, ну шавушка моя, свет очей моих, пожалуйста, — бесячий Слава. Никак не уймётся. И херню свою несёт, никому же, кроме него это не нравится. Кто блять своих парней называет шавушкой?       Кто, кто, Слава, конечно же. — Я же не виноват, что ты только бабу во мне видишь. Отстань.       Славик растерянно моргает. — Смысл жизни я в тебе вижу, а не бабу.       Теперь теряется Влад. Нечасто от Славика слышишь что-то одновременно адекватное, милое и реально приятное. Не все эти комплименты про шавухи, пивасик, три полоски и всё в таком духе, а что-то и правда хорошее. Может быть, надо попробовать воспитывать его, как пёсика? Кричать, когда делает что-то плохое, и гладить по голове, когда он не проёбывается, вырабатывать подсознательное влечение к, как минимум, правильному обращению к Владу. Без всех этих тяночек, Владочек, принцесс и вообще каких-то девчачьих обращений. — Ну, ладно, давай сюда свои шмотки, только ебаться в них мы не будем, понял? — Славик моментально оживает и кивает. Ага, так Влад и поверил, что тот не будет домогаться его. Ничего, и против такого Славы есть оружие.       Чёртов тупой Слава. Не мог придумать ничего хуже платья Авроры. Да ещё и какого, не классического розового, а голубого, изначального её платья. И Влад в нём похож на клоуна, оно слишком нелепо выглядит, зато сидит идеально. Слава блять. Все думают, что он просто глуповатый гопарь, а он расчётливый пидорас. Хотя, кто из них сейчас больше пидорас — тот ещё вопрос. Славик хотя бы не обряжен в такую херню.       А у Славы чуть инфаркт не случается, когда он видит Владика в платье. Как знал, что будет охуенно, но чтобы настолько. Его словарного запаса ни за что бы не хватило для передачи славкиного восхищения. — Пиздец. — Вот именно что! Пиздец, по-другому и не скажешь, — прорывает Влада, да так, что приближения Славы он не замечает. — Слава, я ж тебе говорил, что никакого траха в этом!       Но Славик ничего не отвечает. Он почти слюни от восторга пускает, а, когда наконец-то, отмирает, улыбается так широко и искренне, что всякое желание злиться на него отпадает. — Принцессочка-то моя, — он сгребает Влада в объятия. — А что только принцесса? — всё ещё прикидывается обиженным Влад. — Ну, так сказать, квин оф май харт у меня уже имеется. — Так познакомь, а то некрасиво как-то получается.       Славик только смеётся, а потом запрокидывает голову вверх и кричит: — Владочка, а Владик к тебе ревнует!       Ну, не сука ли ты, Слава? Ещё какая. — Так это, может всё-таки перепихнёмся, Владочка? — Слава, фу, я приличная дама, сначала добейтесь, потом женитесь и перепихнёмся.       Следующей ночью, когда Влад выходит на балкон покурить, Славик под этим же балконом заводит ему «серенаду»: «Есть тыщу треков про любовь, но ни один про это, Есть миллион историй, есть миллион поэтов, Есть миллиарды судеб, а есть всего одна. Никто не знает, как любит сердце пацана…» — Владочка, Владик, бабоньки, выходите за меня!