JK
Я даже не знаю, что мне блять делать, Намджун. Какой из меня вор, если я не могу даже тихо резинку у девочки из кармана вытащить?!
NJ Тебя о многом не просят. Просто проберись к нему домой, стащи эти гребанные часы и все. Это не сложно. Тебя могли к делу и похуже приобщить, так что будь рад и этому. Чонгук сидел, потупив взгляд, и даже не пытался что-либо сделать. Силы на «думать» качались из критических запасов северного полушария его мозга, ведь он не спал уже трое суток из-за того, что проиграл в карты-онлайн, а теперь должен был деньги местному картежнику. И, блять, если бы долг был небольшим, то, возможно, он бы сам собрал деньги на это. Но у него осталось до ужасного мало времени, а заработать кругленькую сумму за считанные дни просто невозможно. И самым главным вопросом, на который Чонгук не мог ответить, было — нахера?! Ну да, заигрался. Поверил в свою невезучую задницу. Проще было, если бы он поверил в Иисуса и поставил свечку в церкви; пользы было бы немногим больше, но он хотя бы не был кому-то там должен. Верующие назвали бы его грешником, но нет, Чонгук был всего лишь простым лохом, который на свой совсем не тощий зад находит проблем больше, чем Геродот успел подумать за всю свою жизнь.JK
А если меня поймают?
NJ Да не ссы ты так, его дома нет. Я проверил, а вернуться он должен не раньше, чем ты оттуда выйдешь. Камер тоже нет, я уверен. Все просмотрел. Вали, и без часов не возвращайся. Тебе голову оторвут в субботу. Ты чем думал, когда играл? Именно, что ничем. — Блять, нужно же было в это ввязываться. Он встал — осталось выполнить ещё примерно тысяч пять действий, и тогда Чонгук будет свободен как и птичка на небесах. Забудем о том, что он мало похож на птицу, летать совсем не умеет, да и вряд ли в действительности будет свободным. Пройдя мимо двух подъездов, Чонгук остановился у пятого. Ему нужна была квартира на восьмом этаже, но карточки — своеобразного ключа, чтобы войти в дом, — у него не имелось. По этой причине ему пришлось ждать любого, что собирался войти или выйти из здания. Спустя некоторое время подошедший мужчина средних лет быстро провел карточкой у входа, заходя и обеспечивая проход молодому человеку. И несмотря на слова Намджуна, Чонгук, остерегаясь наличия камер, натянул капюшон и смотрел в пол, пока поднимался на лифте. Просчитал. Он поднялся этажом выше, чем было нужно. В мыслях перебирая все услышанные за столь короткую жизнь бранные слова, Гук быстро спустился, стараясь по минимуму касаться чего-либо — оставлять отпечатки пальцев было предпоследним пунктом того злосчастного списка. Хорошо, окей, он всё-таки пару раз задел некоторые двери рукой, но больше ничего. Он уверен. Наверное. Ему приходится убеждать себя в этом, чтобы не развернуться и не сбежать. Остановившись напротив двери с номером «221», Чонгук тихо вздохнул. Все, пора. Нужно собраться с мыслями, которые попрыгунчиками носились в голове, не сосредотачиваясь на нужном. Сейчас Чонгук чувствовал себя собакой, которой дали задание поймать кроликов, но не сняли с цепи. И вот эти грызуны бегали по лужайке, дразнились и показывали пушистые задницы с набитыми на них «2» и «1». Мысленно приободрив себя, он берётся за отмычку, предварительно натянув рукава на ладошки. Умение взламывать замки — очень странно, но объяснимо, когда ты живёшь в одном доме с конфетными евреями. Парень морщился от каждого скрипа, при каждом звуке оглядываясь и облегчённо выдыхая, никого не обнаруживая в зоне видимости. От напряжения подрагивали пальцы, поэтому Чонгук готов был в благодарность ноги богу целовать, когда послышался долгожданный щелчок. Итак, пока всё идёт относительно хорошо. Возникает вопрос: это какой пиздец должен наступить позднее? или Гук наконец-таки заделался в любимчики к судьбе? Нет, Чонгуку никогда так не везло и везти не может, поэтому он с опаской ждет чего-то, что усадит его обратно на трон лоха. Хотя он этого ничем не заслужил. Ах, ну да, если не считать проникновения в чужой дом… и взломанного замка. Он, включив свой максимум осторожности, на цыпочках прошёл мимо, по-видимому, спален, направляясь к гостиной. Почему-то Чонгук был уверен, что часы находятся именно там, ведь… Состоятельные люди обычно же там их хранят, да? Ну, чтобы похвастаться перед своими друзьями или… Или ещё что-то. Но Гук был в этом железно уверен, а значит, логика и здравомыслие отпадают. «Ох, все же так делают?», — думает Чонгук. — «Пфф, конечно же да.» И возникает вопрос: Сколько раз он бился головой об деревянную кроватку в детстве? Упс. Чонгук клянётся, что старался быть как можно тише и незаметнее. Но все его старания разбиваются о пол вместе с хрусталём, каким-то образом упавшим с верхней полки. — Ну бля-я-ять, — шипит Чонгук, не притрагиваясь к разбитой фигуре. Так, плевать на всё, ему нужно быстрее съёбывать отсюда. Он был уверен в том, что в квартире он был один так же, как и в наличии своего мозга. Почему-то именно в этом Гук целиком и полностью доверился Намджуну. Но первое (а может и второе) оказалось ложным. — О нет, — едва слышно стонет Чонгук, прячась за кресло, стоит ему услышать шаркающие шаги. — Что… Что за?! — возмущается хрипловатый мужской голос. Страх приезжает в его голову с сиренами, и Чонгуку уже мерещится голос над ухом, сурово объявивший: «Виновен». Он как можно сильнее сжимается, стараясь слиться с полом, и морщится, словно откусил лимон. Он слышит, как обладатель голоса кряхтит, видимо, садясь, и собирает осколки. — Сокджин-хен! Ты дома? — Гук благодарит судьбу за то, что тот, судя по голосу и заторможенности, спал, и выглядывает. И всё, что он видит, это голубую макушку и зад. Обтянутый тёмной тканью боксеров зад, едва скрытый огромной чёрной футболкой. И в другой бы ситуации Чонгук смутился или даже оценивающе присвистнул, но сейчас всё, что он может, так это с ужасом представлять, что же с ним будет, когда его поймают. Как бы Гук это не любил, но он даже не против врать, лишь бы не вызвали полицию, потому что тогда начнётся самый тотальный… конец. А учитывая то, что он несовершеннолетний, то этот «конец» коснётся и его родителей, чего хотелось бы в последнюю очередь. Представив, как они сначала смотрят на него этим своим взглядом, который выедает душу в поисках совести, а потом тихо говорят «Ничего, сынок, ничего» и на следующий день отправляют в какой-нибудь далёкий от столицы пансион в качестве вразумления, Чонгук вздрагивает и... Идея! Как можно тише засунув руку в карман и пошарив там, он достаёт удостоверение и, секунду потратив на взвешивание правильности поступка, пихает его под укрытие. Правильно-неправильно, подумать Гук ещё успеет, а сейчас, пока парень всё ещё собирает осколки (предположение о том, что он спал, подтверждаются его бурчанием и шатанием из стороны в сторону), ему нужно уносить отсюда хотя бы ноги. За часами, удостоверением и честью он ещё вернётся, если всё получится. Если же нет, то… Ну, его никто не опознает, ведь на документе всё ещё будет симпатичная мордашка в то время, как на месте его лица — нечто измятое и красное. Кровавое, извините. Просидев ещё пару секунд, он быстро прошмыгнул в сторону выхода. И только у двери осознал всю свою неудачливость и тупость придуманной идеи, ведь если бы он не оставил удостоверение, то мог бы уже сбежать. Всё же нормально. Поправочка: было. Пока голубоволосый не начал громко орать, пугая Чонгука, колено которого от страха летит в объятья стола, что чмокает его прямо острым уголочком. И теперь Гук и сам хотел присоединиться к устроенной хозяином (?) опере, потому что бляять, как же это больно. Но он сдерживается и быстро лепечет в своё оправдание: — Я пришёл убраться здесь! Извините, что зашёл без предупреждения, но мне говорили, что тут никого не будет. — Но я никого не вызывал, — сказал парень, чуть подуспокоившись и прижавшись к дверному косяку. — Я и сам убираться умею. — Меня вызывали, я уверен. Иначе, что мне делать в вашей квартире? — нервно посмеиваясь, спрашивает Чон. — А кто вызывал? — спросил тот, пытаясь выровнять дыхание и пытливо разглядывая Чона. — Э… Сок… — Чонгук прикусил губу, вспоминая имя того, кого звал парень. — Сокджин. Вроде его звали так… Хозяин (он же хозяин?) издал довольно протяжное «Ааа», возможно, означающее, что он понял, о ком идёт речь — по крайней мере, Чонгук надеялся, что это было именно так, — и попросил быть поосторожнее со всем, ибо не так давно уже разбилась крайне важная ему фигурка, которую родители подарили на десятилетие. Парень был довольно молчаливым, но если начинал что-то говорить, то выдавал кучу информации. — Слушай, а почему ты не в униформе? — спросил он. Мужчина был гораздо ниже самого Чонгука и обладал весьма красивыми чертами лица, и Чонгук с открытой честностью мог бы признаться себе, что тот полностью в его вкусе. Но он этого не сделает. Ему всё ещё страшно, что всё может не получиться. Хотя всё итак сломалось, ведь украсть часы у него навряд ли получится. Ему хотелось бы похвастаться своим везением, но это выглядело бы сродни признанию безрукого мальчика, что он научился играть аккорды на пианино одним лишь носом. — Мне в ней неудобно, и… Да, мне просто неудобно, — пробубнил Чонгук, собирая остатки некогда красивой вещи в совок. — А как твоё имя? Разве у персонала не должно быть что-то по типу бейджика? Чонгук глубоко вдохнул, и попытался как можно терпимее ответить: — Нет, это необязательно. — Но всё же, как тебя зовут? Я хочу узнать, чтобы вызвать в случае чего. Убираешься ты вроде бы неплохо. — прозвучало не очень убедительно. Говорить своё настоящее имя было бы очень глупо. Поэтому, немного подумав, он отвечает: — Бин ХанУ, а вас? — Мин Юнги. Приятно познакомиться, ХанУ, — и он так мило улыбнулся, что у Чонгука свело челюсть, а тысячи мурашек пробежались до самой задницы. И это смотрелось бы странно, если бы не выработанный рефлекс реагировать на всё сладкое — улыбаться. Юнги расположился на диване, следя за процессом уборки. Чонгук же едва удерживался от того, чтобы сбежать, чувствуя на себе пристальные взгляды. Это приносило дискомфорт, но сказать он, конечно же, ничего не мог. Он, стараясь быть как можно незаметнее, доставал удостоверение, как Юнги подал голос: — Сколько нужно заплатить? — Не беспокойтесь, с вызвавшим меня свяжется компания. Наличкой не разрешают принимать оплату, не доверяют персоналу, — импровизировал Чонгук как мог. — Оке… — он не успел договорить, как хлопнула входная дверь. — Юнги, ты дома? — послышался голос из прихожей. — Да, Джин, иди сюда. Тут уборщик пришёл. — Какой еще уборщик? — сука. Нужно выбираться. Буквально сбегать, даже если ничего хорошего из этого не выйдет. — Где уборная? — Чонгук встал с места, пытаясь унять дрожь в ногах и попятился из комнаты прочь. — Вторая дверь слева. Он уже был у двери, готовясь выскользнуть из гостиной, как, чуть ли не вышибая ее, на пороге появился тот самый Сокджин, всем видом показывая, что он никуда не уйдёт, пока они не поговорят. — Тебя никто не вызывал, так какого хрена ты здесь торчишь? — процедил мужчина, возвышаясь над мальчишкой подобно шкафу. У него были очень широкие плечи, и он был очень высоким. На вид точно старше Юнги. Или нет… Но сердитый вид добавлял ему пару годиков к возрасту. Ну, а кто бы не сердился, если подумать, когда в его доме находится какой-то незнакомец, который нагло врёт о том, что его вызвали. У Чонгука ноги подкашиваются от страха, и ни словечка изо рта не выходит. — ХанУ, ты врал? — позади возмущается Мин, — Тебя хоть так зовут? Гук виновато опустил глазки в пол, сожалея всем своим видом. — Возможно, я напутал квартиры… — Да что ты, блять, такое говоришь? — наступает на него мужчина — Эй, подожди, Джин, — Юнги вдруг оказывается перед ним, загораживая от злющего хозяина. Он слабо подталкивает его в грудь, этим самым говоря что-то наподобие «Не трогай». Наверное. — Пусть договорит. — Я… Я должен был покормить тётиных кошек. Она вчера уехала на несколько недель из города… Но я забыл номер квартиры и подумал, что эт… — промямлил Чонгук, но тут его прервали. — И ты взломал замок нашей и прятался тут? — Я… забыл ключи… — Всё же мне тут что-то не нравится. И под «что-то» я имею в виду всё, — ворчит Сокджин, попутно вытаскивая телефон. — Я вызываю полицию. Чонгука удивляло спокойствие второго парня, который с научным интересом ждал дальнейшего развития событий. — Стой, Джин, давай отпустим его. Может и правда запутался и испугался, со всеми бывает. Он ничего не сделал ни мне, ни тебе, так что опустим с условием, чтобы больше не совался и всё. Ну что, хён? — Юнги посмотрел на старшего, ожидая его решения. А Чонгук в это время наспех молился на то, чтобы его пощадили. — Окей, — после затянутой паузы, выдохнул Джин. — Пусть уходит. Но чтобы такого больше не было, понял? — Чонгук энергично закивал, после мягко улыбнувшись Мину. — Спасибо большое, — он оглядел их. — А можно вопрос? — Да, давай быстрее, — вновь впав в какой-то транс, ответил Юнги. Как он так умудрялся — было известно только ему. — Вы встречаетесь? — Катись нахуй! — не выдержал Сокджин. А Чонгук… Что? Он имел право возмущаться? Однако, Юнги засмеялся и отрицательно покрутил головой, отвечая на его вопрос. Бросив на него последний взгляд, Чонгук выбежал из квартиры. Господи, прямо гора с плеч спала. А сюда он больше ни за что не вернётся — спасибо, ему хватило. Нужно только осведомить Намджуна о том, какой он мудак (а вдруг он ещё не знает), отправил, блять, в дом, где были люди.JK
Ты сраное дерьмо, Намджун. В квартире был парень. И он запросто мог меня сдать в полицию. Мне (и тебе!) просто повезло, что он этого не сделал. Он просто слишком добрый.
«И красивый», — подметил про себя Чонгук. NJ Офигеть ты лох. Ну хоть не сдал, и на этом спасибо. Теперь у тебя нет денег. Как ты выкрутишься?JK
Как-нибудь.
Он действительно выкрутится как-нибудь. И вот так никогда больше не будет делать, как и обещал тому парню, ибо, блять, с его-то удачей да воровать. Это по минному полю ходить, утверждая, что доберёшься до конца.* * *
«Сука, — мысленно ноет Чонгук. — Ну, блять, я такой неудачник. Ёбанное удостоверение!». И по закону подлости он вспоминает ночью, как только ложится спать. Хотел нового приключения? Получи и распишись. Теперь осталось только молиться богам, чтобы в доме не было злого дяденьки Сокджина. Он провёл всю ночь, составляя примерный план действий, и только около шести часов всё-таки уснул. Эта неделя была слишком напряжённой, в особенности последние два дня, и уже очень хотелось, чтобы всё это закончилось. И желательно, хорошо. Он настолько спешит вылететь из дома, что оставляет телефон одиноко лежать на комоде. И обнаруживает пропажу, конечно же, уже подъезжая к нужному дому. А разве с ним может быть по-другому? — Не подскажете время? — спрашивает Гук у проходящей мимо него девочки лет десяти. — Почти шесть, — пищит она и убегает. Видимо, испугалась. — А поточнее нельзя? — возмущается Чонгук ей вслед, но в ответ лишь топот ножек. — Ну и катись. Он сильно злился от того, как всё складывается в его бренном существовании. Снова потусовавшись у входа в ожидании людей, он входит в подъезд, и теперь ему приходится подниматься по лестнице, ведь ждать он больше не сможет. Да и кто войдёт в лифт, около которого ошивается какой-то странный человек? Естественно, вероятность того, что откроет Сокджин, была велика. Он всё-таки хозяин как-никак. Но Гук очень надеялся, что это будет Юнги. Этот парень был очень странным; отпустить воришку, который всем своим видом себя выдаёт, и даже не написать заявление в полицию, — так ведь обычно не делают. Тем не менее, это всё же произошло, и он, Гук, свободно перемещающийся по стране, живое тому доказательство. И будь его воля, Чонгука здесь вообще не было бы, но, вот зараза, удостоверение… Теперь он не будет повторять ошибки и взламывать дверь в квартиру, где кто-то есть, поэтому, скрестив пальцы на удачу, Чонгук мягко нажимает на звонок. Прождав так какое-то время, но не получив ответа, он вновь звонит, задерживая пальчик на кнопочке более долгое время. Некоторое время ничего не слышно. Неужели никого нет? Но тут слышится топот и слабые возмущения: — Джин, блять, у тебя же есть ключи, так нахера ты звонишь? — два поворота, щелчок. — Если ты их в задницу запихал, то это не мои пробле… ХанУ? Что ты здесь делаешь? — Я… Я пришёл поблагодарить тебя за помощь, — почесав затылок, промямлил Чонгук. И снова сказал не то, ну прекрасно, блять. — Оу… Не думал, что снова тебя увижу, и причина на это есть. Я, конечно, не против, что ты здесь, заодно и объяснишься передо мной, но вот не думаю, что твоё присутствие Джину придётся по душе. Это его квартира всё-таки, и я… В общем, я тут тоже обитаю пока. — Ааа… — Чонгук смотрел прямо на него и боролся с желанием провести по растрёпанным ото сна волосам, заправляя прядь за ушко. Окей, всё это было слишком неловко, в особенности то, что они молча стояли, разглядывая друг друга. Взгляд Юнги, направленный прямо на Гука, заставлял краснеть, и либо второму это всё мерещилось, либо он действительно был слишком откровенным и… Чёрт. — Ну… Да. Ты уже уходишь? Извини за такой вид, я немножко спал. — Ничего страшного, вчера ты вообще в одних боксерах щеголял, — Чонгук хихикнул и почти сразу прикусил язык, ибо Юнги на секунду стал таким растерянным. — Прости, это была дерьмовая шутка… — Ты не шутил, а констатировал факт. Все нормально, — и улыбнулся он опять так… о-Господи-боже-так-мило-что-даже-чёртовы-котики-ничто-по-сравнению-с-ним. Да, именно так. У Чонгука ладошки потеют, переживает он даже больше, чем вчера, и боится ляпнуть что-то не то. Поэтому мысленно отвешивает себе оплеухи за каждое сказанное и не сказанное. — Ты… Зайдёшь? Чонгук отрицательно качает головой и говорит: — Спасибо, Юнги. — Ну, до встречи. — Окей, — промямлил Чонгук отступив, и дверь перед его носом закрылась. Спустившись вниз, он улыбается. — Чёрт, — а он милый. И снова «чёрт», только теперь более злое, так как он вспоминает, зачем пришёл. И вновь поднявшись, он стучится. — Блять, Джин! — вновь послышалось за дверью, но как только она открылась, из уст голубоволосого вылетело только «оу». — Извини, что опять тебя тревожу, но вчера я забыл удостоверение здесь, можно мне забрать его? — Эм, ты уверен, что оно здесь? — Чонгук кивнул. — Окей, я принесу. Где оно? — П-под креслом, — и опустил взгляд на ноги. Мин ничего не ответил, но даже по молчанию было видно, что ему всё это ой как не нравится. И Чонгук ненавидел себя за это. Ему казалось, что он вызывает всеобщее отвращение всего лишь своим присутствием. — Вау, ХанУ, а ты знал, что ты на самом деле Чонгук? — скептически глядит на него Юнги, вернувшись. — Зачем нужно было врать? И пришёл ты не для того, чтобы поблагодарить, так ведь? Чонгук виновато опускает глаза в пол, лишь мимолётно скользнув взглядом по парню. — Хорошо, Чонгук, держи. И, пожалуйста, не появляйся больше тут. Ненавижу лгунов. — и дверь захлопнулась прямо перед ним. В первый раз за довольно продолжительный срок он чувствовал вину. И, чёрт, лучше бы этого его поймали, лишь бы не чувствовать чужое разочарование в нём. Ну, не совсем чужого — в своих мыслях они уже целовались под луной и ловили бабочек.* * *
Если бы он не проиграл тогда, то, возможно, познакомился с Мин Юнги при других, более приятных обстоятельствах. А если бы и этого не случилось… Ну, намного лучше того, что он сейчас имеет. Вечер пятницы настолько волнительный, что даже дышать становится невероятно сложно.JK
Намджун, как мне попросить повременить владельца? Я его даже в глаза не видел, что мне делать?
NJ Нет, ну вообще, мужик он нормальный. Но я не знаю, деньги никогда ему не должен был. Я не уверен, что он тебя поймет, даже если ты будешь давить на жалость. А вообще, может он сжалится, и не будет лишать тебя пальцев. Сразу убьёт, например.JK
Блять, хён, нихуя это не смешно.
NJ Смешно, ты просто не заценил юморок. А вообще я не знаю, попробуй отсрочить, может получится. Бог в помощь!JK
Иди нахуй
Намджун совсем не помог, но он был прав. Возможно, у него есть шанс немного отсрочить свою смерть. Оцените всю дерьмовость ситуации, когда понимаешь, что тебе даже помочь некому, по десятибалльной шкале. Тысяча, Чонгук. Больше всего он боялся, что тот человек всё-таки откажет. Эх, а ведь он даже ни разу не видел человека, у которого брал деньги в залог и который его собирается убить. «Больше никогда не буду пить», — обещает себе же Чонгук, и проебывается спустя два часа, прямо с горлышка вливая в себя коньяк. — Тэхён, одолжи мне денег, — просит он, закидывая ноги на спинку дивана. — Я тебя алкоголем обеспечил, сам одалживай, — неразборчиво бурчит блондин, даже не поворачиваясь в сторону Чона и продолжая покачиваться в такт тихой музыки в квартире младшего. — Что одолжить? — переспрашивает Чон, не расслышав. — Себя… — громко кричит Ким, — Себе же! Чон выгибается в спине, пытаясь лечь поудобнее, но вот чья-то задница падает ему без всяких стеснений прямо на живот, совсем не обращая внимание на него. — Блять, Хосок-хён! Хосок опускает голову и резко отскакивает. — Ты что ли? Хосок был настолько пьян, что, не сумев удержаться на ногах, оказался на полу. Чонгук бы рассмеялся, если бы не его положение. Каждый раз, когда Тэхёну в голову бьёт нечто белое, а в груди бухает нечто красное, он решает, что усесться верхом на Хосоке — гениальная идея. И тогда Чонгуку приходится его оттаскивать, потому что пьяный Ким опасен для мира, а в частности для Хосока, который от парочки глотков пива валится спать. Вот и сейчас происходит покушение на заманчиво приоткрытые губы. — Ну, слезай, — Чонгук отцепляет всосавшегося в Чона-старшего Тэхёна, который недовольно стонет, отмахиваясь. — Не порть малину, Гук! — Ебанный извращенец, ты только на спящего и нападаешь, да? Вот почему когда он в трезвом состоянии, ты не подойдешь к нему? Ответ знает и сам Чонгук: храбрости Тэхёна ни капельки нет, лишь трусость из ушей выливается. Да и Тэхён натуральнее всех натуралов вместе взятых, по его же словам. Но, кажется, и они имеют голубоватый оттенок мыслей, так как Тэхёну снова удаётся вырваться из рук младшего и всосаться в старшего. Битва начинается в тот момент, когда Тэхён, вырываясь, вмазывает Чонгуку пяткой по лицу. И заканчивается сразу после, когда Чонгук заезжает локтём по паху Кима, что своим ором будит старшего. — Заебали, — это последнее, что слышит Гук, пока затылком не врезается в деревянный угол дивана.* * *
Если бы это было добрым утром, то он бы так его и назвал. Но дело в том, что это было совсем не утро, и навряд ли оно доброе. Он просыпается часов в пять вечера и тихо пищит, ибо встреча ровно через два часа, в кошельке у него только фантик от карамельки. Была какая-то мелочь в карманах, но Чонгук едва надеется, что этого хватит на проезд. Посмотрев на время, он резко поднимается с места и идёт в ванную. Приходится поторопиться с процедурами, время кусается всё-таки, и, наспех одевшись в первое, что попало под руку, выбежать из дома. И вот спустя сорок минут он стоит у пиццерии, откуда, по договоренности, его должен забрать Намджун и отвезти в «то самое» место. Чонгук уселся на ближайшую скамейку, выискивая в проезжающих по дороге машинах серый лексус, что принадлежит старшему. И из-за слежки первые минуты совсем не обращает внимания на чёрную тойоту. — Чонгук, блять, ты придурок, глаза большие, а нихуя не видишь, — младший вздрагивает, когда до ушей доносится его имя. — Очухался, блять, иди сюда уже. И пока он думает, что за фигня, его ноги, среагировавшие на знакомый голос и, видимо, думавшие намного быстрее самого хозяина, усаживают Гука на переднее сидение. А руки заботливо пристёгивают ремень. Безопасность превыше всего. — Я просил одеться приличнее, — ворчит Ким, поправляя воротник рубашки. — Я надел трусы, — пожимает плечами парень, мельком оглядывая себя. Голубое худи, чёрные рваные джинсы, ну… неплохо. А может и забыл… — И на этом спасибо, да. Чонгук слегка улыбнулся и отвернулся, прижимаясь щекой к окну. — Только слюни не пускай. Он совсем не реагирует на слова старшего, его больше волнует, какова будет реакция мужчины, которому он задолжал, и у которого совсем скоро будет валяться в ножках. Проходит где-то двадцать минут, когда они приезжают на место. Как только машина останавливается, Джун выходит, захлопывая дверцу и открывая рот поражённого Чонгука. И это всё? Он даже не даст какой-нибудь совет? Не скажет, что и как лучше сделать — признаться во всём сразу или на жалость подавить? Младшему всё-таки удаётся поймать Кима у самого входа в бар, тот вздыхает, натыкаясь на вопросительно выпученные глазки и прикушенную губу. — Удачи тебе, это всё, что я могу сказать, — он делает шаг к двери. — Просто не пытайся вызвать жалость, этого у того типчика точно нет. Лучше пошути как-нибудь, терять всё равно нечего. — Спасибо, хён. Ким добро улыбнулся, открывая входную дверь. Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору вперёд, игнорируя три дружелюбно распахнутые комнаты. Намджун останавливается и, оглянувшись, успокаивающе похлопывает младшего по плечу, после открывая дверь. — Тишина, — резко раздаётся мужской голос, после чего комната затихает. Человек, что сидел во главе стола, был повёрнут к Чонгуку спиной. Голос казался ему знакомым, что, по сути, не было возможным, но парень был уверен — его он уже слышал. А может Чон просто сошёл с ума от страха. Сидящий по правую руку от главаря мужчина приглашающе указал на место рядом, так же молча жестами предлагая выпивку. Чонгук уселся, но вот на второе предложение лишь отрицательно покачал головой. Намджун же всё же воспользовался щедрым предложением, большими глотками поглощая зеленоватый напиток. — Итак, ты принёс то, что должен был? — мужчина поправил пиджак, вставая с места, и наконец-таки повернулся, и… Чонгук, от удивления выпучив глаза, разглядывал знакомого, да, его подозрения всё-таки подтвердились. И хоть его лицо и выглядело весьма нелепо, оно никак не могло сравниться с выражением лица мужчины. Если бы существовала премия за самую смешную моську, то он бы точно стал чемпионом. В этом году точно. — Сокджин? — прозвучало столь резко, что Намджун почти сразу подавился. — Опять ты, чтоб тебя. Как тебя там зовут? ХанУ? — Джин подошёл поближе, всё же сохраняя расстояние между ними длиной в метр. Все вокруг не проронили ни слова, лишь бедняга Намджун всё ещё захлёбывался кашлем. Ситуация со стороны, наверное, выглядела очень эпичной и непонятной, судя по перекидывающимися шокированными взглядами мужчинам. Будто бы Чонгук какой-то сталкер Кимовский, раз за разом переходящий дорогу старшему и подгаживающий под порог, словно кот. — Какой еще ХанУ? — всё ещё задыхаясь, как-то прохрипел Джун. — Объясните хоть, о чём вы! Чонгук и не прочь бы, но он сам ничего не понимает. Это, получается, этот хрен, чтоб ему сдохнуть от пойла на этом же столе, послал его в квартиру Джина, чтобы украсть часики Джина и принести опять же Джину? Вот мудак! Парень благодарит высшие силы за то, что всё сложилось так, как сложилось. И Мин Юнги за спасённую задницу. Снова, да. — Так ты не ХанУ? — в лице старшего смешалось сразу несколько эмоций, среди который можно было выявить и злость, и удивление, и небольшое желание посмеяться. Вот только от чего — неизвестно. — Жизнь не только палки в колёса вставляет, да. — Ага, если что, она тебе эту палку так вставит кое-куда, что будет трудно вытаскивать, — все взгляды мгновенно бросаются на него. Так и хочется развести руками и сказать, что тот первый начал, не надо так на него смотреть. — Слушай, а ты случайно не стащить у меня что-то припёрся? Герой, блять, кошек и тёть, — будь на месте Гука кто-нибудь другой, он бы даже поржал над всем этим. Но, увы, здесь всё ещё Чонгук, и он всё ещё волнуется о сохранности своей шкурки, чтобы проявлять такой мазохизм. — Деньги хотя бы принёс, не-ХанУ? Чонгук вновь промолчал, лишь отрицательно мотнув головой. Старший уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как его прервала мелодия звонка. Мужчина, достав телефон и приняв звонок, прошептал что-то пару раз, поддакнул и отключился, взглядом вернувшись к Чонгуку. — Я тебе всё отдам, просто дай мне ещё времени, — младший замер, ибо мужчина вдруг начал двигаться к нему. — Я тебе давал время, достаточно, — Сокджин вцепился в воротник Чонгука, притягивая того к себе и резко выдыхая прямо в лицо. — И оно истекло. И влепил с размаху кулаком по челюсти. Чонгук бы ответил, но для начала его стоило хотя бы научить драться. Все ранние попытки заканчивались, мягко говоря, не очень хорошо. Вот в восьмом классе, например, он сломал руку, ударив конечностью по столу. Кажется, тогда он не только её сломал, но и храбрость заодно, ибо после того случая кулаками Гук старался больше не размахивать. Мама говорила, что всё можно решать мирным путём. И он слушался её. Хоть маленький мужчина внутри требовал прислушаться к папке и подраться с кем-нибудь за косой взгляд. И он, кажется, начал побеждать, потому что под внутреннее чоновское «О нет!» в комнату заходит Юнги. Чонгук бы и дальше безвольной куклой висел в руках старшего, но, вот непорядок, не передJungkook
Почему ты так пишешь? Но да, я свободен, а что?
Yoongi M. Даже то, что ты стёр свой статус, не значит, что я на всякий случай заранее не запасся скрином 😉 Гук зашипел, стукаясь затылком о стену. Ему не везёт со всем, это точно. Хотя, кажется, встреча с Юнги стала неким исключением…* * *
Чонгук старательно завязывал шнурки на чёрных туфлях, слишком хорошо подходящих под классический костюм, что парень надел сегодня. Да-да, у него был костюм и не один, просто, ну кто их сейчас носит? Стиль, приближённый к спортивному, намного удобнее, это подтвердят все. К счастью, мама будто предсказывала, что однажды пиджачок с брюками ему пригодятся, иначе бы не заставляла силой их покупать. Ладно. Ладно, он волновался. Да так, что даже не мог пуговицы застегнуть с первой попытки, но это простительно, на первое серьёзное свидание идёт всё-таки. Ещё и не с кем попало, а с Мин — он такой ангел, Господи, за что ты мне его послал, — Юнги. За эти несколько дней он сделал слишком много для Чонгука, тем самым выковыряв особое местечко под сердцем младшего. И взвесив все за и за, позавчера младший всё-таки осмелился пригласить на свидание. Он безумно стеснялся, и сразу после «ты красивый, я тоже, так почему бы нам не сходить на свидание?» отправил «шутка. это шутка!», но Юнги слишком хорошо знал Чонгука, поэтому ответил одним «окей. только вот я не шучу. как насчёт субботы?». И теперь… Юнги должен был приехать за ним с минуты на минуту. Уже полностью готовый, Чонгук стоял возле зеркала, корча себе милые и секси-рожицы (но все они получались до ужаса смешными). Его руки постоянно проходились по рубашке, поправляя ту, иногда доходили и до волос, от чего младший обречённо вздыхал, восстанавливая испорченную укладку. И пусть звонок в дверь был ожидаем, — Гук уже тысячу раз представлял этот звон, как он парящей походкой самца подойдёт к двери и откроет, стрельнув глазками, — но всё же, звук оглушает Чонгука, и тот от неожиданности дёргает рукой… Задевая флакон духов, что разбивается, на прощание посылая воздушный поцелуй из своего содержимого. Младший закашлялся, ибо запах только в маленькой порции был приятным, сейчас же выедал глаза. Злосчастный звонок прозвонил вновь, и, оставив задыхания, Чонгук открыл окно нараспашку и побежал к двери. — Это пиздец, — воет Чон, когда Юнги, совсем не скрывая отвращения к запаху, что резко бьёт ему в нос, морщит нос и фырчит «фу», и оправдывается сразу же, не дождавшись вопроса. — Я случайно снес, правда! — Успокойся, пошли просто погуляем тогда, — произносит Мин, расплываясь в улыбке. — Такой вонючий ты в ресторане точно не нужен. — Юнги-хён, ты перекрасился! — пропищал Чонгук, останавливаясь взглядом на высветленных волосах. Ах, теперь старший точно походил на ангела. Внешностью точно. — И не называй меня так, я не вонючий, это просто мои феромоны сбивают тебя с ног! — Забивают мне нос, — поправил Юнги и улыбнулся, обнажая десна. Заметив, как надул губки младший, он не удержался и щёлкнул по носу. — На правду не обижаются, вонючка. И я слишком долго был с голубыми волосами, аджумы уже даже устали называть меня пидором, так что я решил обновиться. — А когда ты покрасился в голубой? — Где-то за месяц до нашего нелепого знакомства. Надеюсь, ты о нём внукам хоть рассказывать не будешь, — чуть приблизившись, старший ловко поправил галстук Чонгука. — Мне будет стыдно рассказывать о таком, может оставим в секрете? — Хорошо, — Юнги вдруг отвёл от него взгляд, ехидно улыбаясь. — Но нам с тобой нужно будет однажды съездить в Пусан. — Зачем? — Чтобы ты вновь обрёл свободу, чайка, — сумел проговорить старший, прежде чем зайтись громким смехом. — Ну хён! — пробубнил Чонгук, вновь дуя губы. Но он не мог не признать, что собирал такие бесценные моменты маленькими драгоценными камушками, сохраняя в своём сердце. Когда-нибудь он расскажет, что не было никаких кошек, никакой тёти, что уехала за город, ничего… — Ладно-ладно, я передумал, мы ни за что не поедем в Пусан, — смех оборвался так же быстро, как старший оказался у его лица, шепча следующиe слова буквально в губы. — Потому что теперь тебе от меня никуда не деться. Когда-нибудь он расскажет, но это совсем никому не будет нужно, потому что Мин Юнги совсем не глупый и обо всём уже догадался. Он же гений, чёрт возьми. …А ещё совсем неплохо целуется.