Скоро буду дома. Мне нужно только повидать коллег и некоторых пациентов.
Возвращайся скорее, пожалуйста.
Джон коротко улыбнулся и, помедлив, вышел. Как же все быстро произошло. Каждый день казалось, что есть еще куча времени: год, месяц, неделю назад. А теперь есть только чуть больше двадцати четырех часов. Шерлок снял очки для опытов и выбросил их в ведро. Немного подумав, он методично стал скидывать в черный мусорный пакет мензурки, штатив, микроскоп, кажется, пару-другую кружек. Затушил горелку и кинул ее сверху, как вишенку на торт, вынул пакет из ведра и завязал веревочные ручки на бантик. Кажется, он никогда не выбрасывал мусор, потому что где-то на середине процесса остановился, понимая, что так всегда делал Джон перед тем, как вынести пакет на задний двор к контейнеру. Мысль о Джоне заставила его едва заметно улыбнуться. Стоит ли вообще говорить Джону о том, что он думает о них? Складывается ощущение, что за него все уже сказали остальные. О них говорили чуть ли не в единственном числе, как будто они были одним человеком. Шерлок-и-Джон, Джон-и-Шерлок. За этот год они еще лучше изучили друг друга. Куда уж было лучше, но они и тут преуспели. Шерлоку даже казалось, что он иногда может прочитать мысли друга еще до того, как тот изобразит хоть один жест. Ему не хватало разговоров, Боже, он все бы отдал, чтобы снова иметь возможность говорить и слышать в ответ: «Шерлок, это гениально! Как ты понял, что убийцей была горничная?» Он был даже согласен на раскатистое: «Шерлок, засранец! Я не буду снова убирать последствия твоих экспериментов. Пусть я не чувствую запаха, но выглядит это как самый опасный яд, который ты когда-либо синтезировал!» На улицу Шерлок вышел в одной рубашке и легких брюках, закинул мусорный пакет в полупустой контейнер и вдохнул холодный осенний воздух. Возможно, Джон не заметит, что он очистил кухонный стол, но, наверное, ему будет приятно впервые поужинать без опасности взрыва очередной вакцины. Шерлок обернулся к дому и увидел миссис Хадсон. Она стояла на пороге в своем лучшем платье и выглядела очень взволнованной. В руке она теребила ключи от машины. Что ж, он был рад, что будет кто-то, кто сможет ее поддержать сегодня. После долгих объятий и неловкого поцелуя в обе щеки, домовладелица, не оборачиваясь, поспешила к выходу, стараясь незаметно утереть выступившие слезы. Она не любила прощания, а Шерлок был ей очень за это благодарен. Сидя в своем кресле и борясь с подступающим сном, Шерлок пытался вновь поймать цепочку рассуждений, но она все время ускользала от него. Он хотел признаться Джону… В чем? В том, что жить без него не сможет. А зачем? Они оба уже не жильцы. Целый мир сейчас — дряхлый больной, которого завтра отключат от системы жизнеобеспечения. Он и сам для себя не мог идентифицировать то чувство, которое всколыхнулось в его душе. Дружба, привязанность, какие-то неоформленные желания, первые в его жизни — все это смешалось в одно невыразимое слово, которое Шерлок не мог отыскать. Ну что он скажет ему? «Я хочу смотреть на тебя все эти двадцать четыре часа, не смыкая глаз?» Как глупо, как поздно говорить о таких вещах. «Боже, какой же я дурак. Какая уже сейчас разница. Единственное, что имеет хоть какое-то значение, это видеть Джона. Видеть, чувствовать его рядом с собой, пока будет для этого хоть какая-то возможность. А потом — будь что будет… " Шерлок спал.***
В больнице Джон в последний раз проведал своих немногочисленных пациентов и весьма тепло попрощался с врачами и медсестрами. Даже не верилось, что сегодня последний день, когда он видит своих коллег. Джон улыбался, пожимал руки и обнимал, утирал слезы с лиц женщин и, кажется, хлопал кого-то по плечу. С волнением, он понял, что никогда не чувствовал большего равнодушия к этому месту. Как бы это эгоистично ни было, единственное место на Земле, где бы он хотел сейчас быть, это Бейкер стрит 221Б. Когда все успело так поменяться? Он не мог сказать точно, возможно это случилось пару лет назад, а может и в самый первый день, когда он увидел Шерлока Холмса. Жизнь разделилась на до и после их встречи. Это «до» казалось Джону далеким и неважным по сравнению с настоящим, а каждый новый день только сильнее доказывал ему, что без Шерлока он бы не смог прожить и одного дня. И дело здесь уже не в адреналине, не в «поле боя», как говорил Майкрофт на том заброшенном складе. Джон втянул носом воздух, смутно припоминая, как пахнет Шерлок, что удавалось с трудом. Кажется, это был черный кофе, который тот пил литрами (в буквальном смысле), и какой-то дорогой парфюм… Джон прикрыл глаза, представляя, как он зарывается лицом в мягкие черные кудри Холмса, вдыхая их запах, слушая его бархатный, низкий голос… Да. Джон Ватсон был одержим Шерлоком. Он уже давно перестал пугаться этих фантазий. Какая теперь разница, когда весь мир и так почти сошел с ума. Украдкой засматриваясь на детектива, на его худощавую фигуру, на сосредоточенное усталое лицо, осунувшееся от постоянного недосыпа и будто ставшее еще более утонченным, он жадно ловил его быстрый взгляд, подмечавший мельчайшие детали вокруг, его длинные пальцы и будто выточенные из мрамора белые кисти рук. Все его совершенство. Такое недоступное и отстраненное. Нельзя сказать, что до эпидемии мысли о Шерлоке были иными, чем просто дружественными, но все в мире меняется. Может, дело в болезни, а может и в том, что благодаря ей исчезли внутренние страхи и предрассудки, ставшие вдруг такими неважными и глупыми. Но Джон не хотел навязывать Шерлоку свои желания. Куда он со своими чувствами сунется к асексуальному девственнику социопату (раз уж он себя таковым считает). Пусть лучше все останется, как есть. Они и так столько времени проводят вместе, что все поголовно считают их парой. А ему уже плевать. Не только на то, что думают о них другие, но и на свою неразделенную любовь. Сейчас, когда он несется сломя голову обратно на Бейкер стрит, он думает только о том, что весь остаток дня, нет, жизни, проведет с Шерлоком, и никакие силы не смогут ему помешать. Редкие прохожие недоуменно оглядываются на него, а Джон смеется, наверное, самым странным смехом в своей жизни, зная, что его никто не сможет услышать. Он, впервые за несколько месяцев, чувствует, что по-настоящему счастлив.***
Шерлоку снова снился кошмар. Он не видел, не слышал и не ощущал ничего, кроме ровной поверхности, на которой сейчас стоял. Неуверенным шагом пускаясь в путь, Шерлок знал, что ищет. Джон. Джон был где-то рядом и тоже его искал. Так странно, Шерлок всего лишь бродил в темноте, но почему-то был так уверен, что Джон тоже где-то там и пытается его найти. Шерлок даже иногда будто чувствовал движение воздуха и водил вокруг себя руками, пытаясь поймать свою цель. Но ему еще никогда, ни разу не удавалось отыскать Джона. Сон все не кончался. Шерлок все шел вперед, иногда переходя на бег, иногда в отчаянии опускаясь на колени без сил. Он каждый раз заставлял себя подняться и продолжить поиски, даже когда перестал чувствовать ступни от усталости. Шерлок шел вперед, не ощущая шагов, словно у него и не было ног, и до последнего надеялся, что сможет найти Ватсона. Он уже не чувствовал бедер и живота, которые будто растворились в воздухе. Отчаянно шаря руками вокруг себя, надеясь наткнуться на Джона, он с ужасом понимал, что волна поднималась выше, и он перестает ощущать грудь. Остались только руки, лицо и жгучие слезы, непроизвольно стекающие тонкими дорожками из невидящих глазниц. Шерлок опустился на пол, не видя смысла в дальнейших поисках, закрывая лицо руками и давая волю нахлынувшей апатии. Верхняя часть его тела, а точнее только руки и голова будто парили в воздухе, он быстро таял, как тонкая свечка. Внезапно на его плечи легли сильные руки и будто выдернули из холодной темноты сна. Шерлок огляделся, стирая остатки слез ладонями. Он все так же сидел в кресле, а рядом, опустив руки на его плечи и слегка обеспокоенно оглядывая его взволнованное лицо, стоял Ватсон. Шерлок проверил время, и его затопило облегчение: было всего 13:20, он дремал от силы два часа. И хоть он был зол на себя за то, что так безответственно поддался желанию поспать, радость от того, что у них с Джоном есть еще почти целые сутки, была сильнее. Джон многозначительно кивнул в сторону своего кресла, и взгляд Шерлока остановился на Майкрофте. Брат мирно сидел, отстраненно изучая ручку своего зонта. Шерлок ожидал его прихода, и сейчас, возможно, впервые за много лет был действительно рад видеть своего брата. Джон отошел и вопросительно посмотрел на Шерлока, соединяя две руки в подобие чашки: странный жест, которым они пользовались, чтобы спросить, не хочет ли кто-то из них чая. Шерлок кивнул и обратил внимание на брата, беря с журнального столика свой Блэкберри. Старший Холмс чуть улыбнулся своей «благодарной» улыбкой, достал телефон из кармана пиджака и набрал сообщение.Здравствуй, Шерлок. Как поживаешь?
Он посмотрел на Шерлока. Его Блэкберри завибрировал и высветил новое сообщение. Без единой эмоции на лице детектив прочел и набрал ответ.Неплохо. Ждал тебя позже. Я уже закончил все дела, и решил навестить тебя. У главы Британского Правительства все еще много дел?
Майкрофт ухмыльнулся.Правительства? Нет больше правительства.
Джон поставил три дымящиеся кружки на столик, и отошел, чтобы не мешать молчаливой переписке братьев.Ты уже сказал Джону? О чем ты? Перестань, братец, я без слов вижу, что между вами происходит. Вам стоит поговорить. Особенно сейчас.
Шерлок, стараясь не задумываться о его словах, набрал:А ты? В смысле, куда ты сейчас пойдешь?
Шерлок поднял глаза на брата и увидел за его спиной Лестрейда. Тот улыбнулся ему и обнял подошедшего поздороваться Джона. Шерлоку пришло сообщение:Я встретил инспектора по пути сюда — он тоже шел повидать вас. Мы разговорились, и он сказал, что сегодня один. Я пригласил его выпить у меня дома. Думаю, сегодня вполне подходящий день, для того чтобы хотя бы раз в жизни как следует выпить и забыться.
Шерлок смотрел на брата, выглядевшего на удивление будничным и довольным. Довольным, будто сегодня — последний день рабочей недели, а впереди долгие выходные в загородном коттедже, в котором он никогда не бывал, будучи вечно занят государственными переворотами. Майкрофт взглянул на часы и поднялся.Нам нужно идти. Береги себя, Шерлок.
Шерлок поднялся.И ты себя.
Майкрофт хотел уже направиться к двери, но на мгновение замер с телефоном в руке, глядя на протянутую для рукопожатия руку Шерлока. Майкрофт пребывал в противоречивых чувствах: недоверии, сомнении, радости. Шерлок ни разу, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать, не касался брата: ни о рукопожатии, ни, тем более, об объятии и речи не шло. «Теперь ситуация иная, но все же…» Майкрофт протянул свою руку. Это было странное рукопожатие, они скорее просто на несколько секунд соприкоснулись ладонями, но Майкрофт вдруг почувствовал, как с его плеч свалился непосильный груз.Теперь я видел все. Можно и на покой
, — отправил Лестрейд короткое сообщение Джону, когда Майкрофт направился к выходу. Ватсон легко улыбнулся.Удачи, Лестрейд. И Вам. Берегите себя… и его.
Они обменялись рукопожатием, и Грегори, по-доброму подмигнув обоим, вышел за Майкрофтом, на последок помахав Шерлоку. Дверь закрылась, и они остались одни. Джон поймал растерянный и усталый взгляд Шерлока.Ресторанчик на углу работал, я захватил лапши на обед. Будешь? Да, спасибо.
Они пообедали на диване под мерное мелькание единственного канала, который еще работал. В эфире брали интервью у какого-то «ведущего фармацевта» и, видит Бог, Джон бы с удовольствием выключил, но Шерлок настолько забавно пререкался с ним, что прекращать такое развлечение было кощунством. Джон не слышал и не мог слышать, что говорит детектив, но на ругательства тот явно не скупился. С коробкой лапши в руке, сидя по-турецки, он размахивал палочками для еды, как дирижер в оркестровой яме. Было видно, что Шерлок устраивает эту маленькую сценку исключительно для соседа, хотя он и сам едва мог сдержать смех. Джон откровенно веселился, а Шерлок продолжал переругиваться с телевизором и тыкать палочками в экран, пока они оба не захохотали. Джон вытер слезу и покачал головой: то, что произошло, было больше похоже на коллективную истерику, чем на веселье. Нервы слишком на пределе. Когда с обедом было покончено, Джон выключил телевизор и выжидающе посмотрел на Шерлока. Тот уставился на него в ответ.Чем займемся?
Шерлок пожал плечами.Я не буду играть в Cluedo.
Холмс мягко улыбнулся.Есть какое-нибудь дело?
Детектив покачал головой. Шерлок не знал, чем занять их обоих на оставшийся день. Джон пребывал в таком же замешательстве. Шерлок даже предложил бы просидеть остаток их жизни в креслах и просмотреть дыры друг на друге, если бы это ни было слишком странно.Я купил вино. Будешь? Да.
Ватсон открыл одну из бутылок и разлил по чашкам алкоголь. Он бы очень удивился, если б ему однажды сказали, что напиваться в последний раз в жизни он будет из чайной чашки с треснутой ручечкой, на пару с Шерлоком. Но сейчас ему было все равно. Отпивая из своей чашки, он неотрывно смотрел на Холмса, а тот, в свою очередь, на Джона. Все это начинало походить на игру в гляделки. *** Давно стемнело, на экране шли титры фильма, а Шерлок спал на коленях Джона. Во сне тот еще больше походил на античную статую, неверный свет от телевизора позволял увидеть лишь часть мраморного лица, не спрятанного под разметавшимися кудрями. Джон в первый раз позволил себе непростительное — запустить ладонь в его растрепанные волосы, провести по ним, запутываясь пальцами среди локонов. Накатило непрошенное возбуждение и одновременно невыносимая тоска, от того, что, возможно, все это происходило в последний раз. Нет, он точно знал, в последний раз. Ватсон сжал зубы, не позволяя себе слабости. Он не хотел бы, чтобы Шерлок видел его таким: в лучшем случае детектив тронет его за плечо, стараясь поддержать. Джон никогда не видел, чтобы Шерлок поддавался эмоциям, он даже в лице не менялся, не говоря о том, чтобы заплакать. Шерлок мог пустить слезу для дела, но за это нужно было благодарить его артистический талант. Он не сможет понять, Господи, надо же было влюбиться в бесчувственную машину. У самого Джона глаза сегодня целый день на мокром месте, каждый раз, когда он смотрит на Шерлока, хочется просто броситься в его объятия и разрыдаться, как сопливая девочка. Браво, доктор Ватсон, очень мужественно. А хуже всего даже не это, а то, что Джону не достает смелости даже на то, чтобы признаться. Шерлок не поймет, но может и не должен? Ну, куда он от него все равно денется? От признания у Джона на душе, может, и полегчало бы. «Да какое там, я просто буду чувствовать себя рядом с ним жалким влюбленным придурком. Боже, какая уже разница, времени совсем не осталось». Часы и минуты утекали, как песок сквозь пальцы, а Джон продолжал перебирать смольные кудри, стараясь запомнить это ощущение. Шерлок нахмурился, утыкаясь Джону в колено, устраиваясь еще неудобнее. Футболка сбилась, открывая ключицу и худое плечо. Джон сглотнул, нагнулся и невесомо поцеловал открывшуюся бархатную кожу, а затем откинулся на спинку дивана. Глаза горячо защипало, в груди сжался жаркий тугой комок, и Джон заскулил, стараясь не двигаться и не тревожить сон Шерлока. «Господи, за что?» Прямо сейчас Ватсону хотелось хорошенько избить кого-нибудь это заслуживающего или пробежать пару километров, чтобы сбросить разрывающее его напряжение, но он мог только выть в потолок, зная, что Шерлок его не услышит. Холмс смотрел на то, как Джон смаргивает слезы и кусает губы, тоже стараясь не шевелиться. Проснувшись еще минут десять назад от массажа головы, он не подал вида и продолжил наслаждаться руками Джона в своих волосах. Поцелуй в плечо обжег огнем и тут же будто заморозил все его тело. Шерлок открыл глаза, посмотрел наверх и замер. Ему всегда было сложно разобраться в чувствах, особенно когда они касались его. Его смущали слезы — он терялся, как мальчишка, и совсем не представлял, как нужно себя вести. Что стало причиной этих слез? Джон сожалел о своей быстро закончившейся жизни, или о том, что больше не увидит своих друзей и родных, или о том, что не сделал чего-то важного? Шерлок не представлял, как помочь, он мог только найти его ладонь и сжать в своей, как бы говоря этим: «Я рядом, я не лучший утешитель, но если тебе понадобится поддержка, я здесь, я никуда не ухожу». Джон вскинулся от этого прикосновения, нахмурился, принялся вытирать слезы, стесняясь своей слабости. Шерлок сел на диване и протянул руку, чтобы стереть остатки влаги с его лица: «С кем не бывает, Джон. Сейчас уже нет смысла думать о таких мелочах». Джон глубоко вздохнул и сжал переносицу двумя пальцами, пытаясь унять всхлипы и успокоиться, и Шерлок не нашел ничего лучше, кроме как неловко обнять его, стараясь хотя бы отчасти снять этот груз с его души. Джон вцепился в его худую спину, подавляя последние всхлипы, прижимая Шерлока к себе, как единственное в целом свете сокровище. Холмс успокаивающе погладил друга по голове и невесомо поцеловал его в шею, так же, как Джон до этого целовал его плечо. Шерлок и сам не понял, откуда взялся этот жест, почему он решил поцеловать его и почему именно в шею. Кажется, он действовал на автомате, просто скопировав действия друга. Джон замер и чуть отстранился, так, что их лица оказались напротив друг друга, буквально в нескольких сантиметрах. Шерлок ненадолго впал в замешательство, вспоминая, анализируя необычное поведение друга, приходя к выводу, что… «О Боже». Шерлока пробрало осознание: « Джон… Сколько же ты это носил в себе». Ватсон неверяще смотрел ему в глаза, и выражение его собственных колебалось от страха до надежды и обратно в считанные миллисекунды. Он на мгновение опустил взгляд на губы Холмса, но тут же одернул себя и легко улыбнулся, начиная отстраняться, разрывая нить напряжения, протянувшуюся между ними. Шерлок не позволил ему уйти так скоро, заключая его лицо в свои ладони. Он не знал, не понимал пока что, как рассказать Джону о всех этих новых для себя чувствах. Как поделиться с ним тем, что он, гений мысли и анализа, и себе самому не смог объяснить. Возможно, наиболее близким определением для всего коктейля из его ощущений были слова «привязанность», может даже «любовь». Идея о том, чтобы как следует поцеловать Джона, в губы, стала логичным завершением цепочки в его работающем на полную мощность мозгу. Тут Шерлок немного завис: он не знал, как это правильно делать. Кроме того, как это ни странно, он не испытывал особого желания, но решил, что настоящий поцелуй наиболее приемлем в его ситуации. Кроме того, теперь он знал, что Джон точно не будет против. Он надеялся, что это хоть немного разъяснит другу, насколько он важен для него, насколько сильно он хочет провести с ним остаток своих дней. В горе, и в радости, как говориться. Его парализовал иррациональный страх перед неизвестным доныне опытом, но Шерлок собрался и потянулся сомкнутыми губами навстречу. Это был странный первый поцелуй, они просто соприкоснулись губами на несколько секунд. Отстранившись, Шерлок, увидел, как Джон неверяще смотрит на него покрасневшими от полопавшихся капилляров глазами, донельзя серьезный, с напряженной складкой между бровей. Не допуская возможности ошибки в своих рассуждениях, Шерлок поцеловал его еще, на этот раз чуть приоткрыв рот. Через пару мгновений он почувствовал, как Джон запустил умелые теплые пальцы в его кудри и ощутил, как комок недоверия и напряжения сходит на нет.