***
На небе ясная погода, ярко светит солнце. Дороги как обычно полны спешащих куда-то машин, сигналов, пробок и злых водителей. Улицы забиты хмурыми людьми, снующими в разные стороны, никому казалось бы нет ни до кого дела, но молодой и немного лопоухий парень что-то рьяно пытается внушить второму, такому же, наверное, студенту как и он сам. Через открытое окно просачиваются лучи осеннего солнца. Проходя сквозь причудливые узоры больничных занавесок, полоса света исследует неприветливую палату. Медленно пробирается по тумбе, заполненной свежими фруктами, переходит на медицинскую аппаратуру, что периодически издает противный писк, сопровождаемый резким скачком и таким же резким падением белой линии, что отсчитавает пульс человека. Добравшись до своей цели, луч замирает на болезненно бледном лице. Во всем теле боль. Голову точно зажали в тиски, горит каждая клеточка на макушке, перемотанной бинтами. Ноги и руки, словно налиты свинцом, гудят и, судя по количеству бинтов и запаху медикаментов, дела действительно обстоят плохо. Даже малейшее движение пальцем отзывается глухой болью во всем теле. Грудь медленно вздымается, пульс все такой же ровный, а под верхним веком медленно двигаются глаза. Под тонкой кожей закрытых глаз видны прожилки синих и фиолетовых капилляров, которые особенно ярко выделяются на фоне серой кожи. Негромкий шорох ткани и скрежет ручки о бумагу прерывают давящую тишину палаты. Сердцебиение учащается и, собрав все силы на казалось бы такое простое действие, молодой человек решается открыть глаза. Считает до трех, боясь пошевелиться. Один Ничего страшного ведь нет в том, что ты не знаешь того места, где очнешься? Два Или все-таки знаешь, или хотя бы догадываешься, ведь витающий в воздухе запах медикаментов и противно пикающий прибор так и кричат — это больница. Три Белый потолок. Светлая комната. После того как открылись глаза, стало легче. Это странно, но теперь хоть нет той давящей неизвестности. Повернуть голову не составило труда, а ведь пару минут назад малейшее шевеление пальцем доставляло, пускай и не сильную, но неприятную боль. Один врач. Одна медсестра. Две, пристально смотрящие, пары глаз. — Уже очнулись? — голос тихий, мужской, — Как ваше самочувствие? Предполагаемо доктор, получает в ответ вымученный вздох и взгляд, который так и говорит " Я не знаю как сюда попал и весь замурован в бинты как мумия в музее, как я должен себя чувствовать?" — Вы скоро пойдете на поправку, — легкая улыбка на губах, за которой следует тяжелый вздох, — а теперь назовите свое имя и возраст. В голове словно прошла ревизия и посчитала, что тщательная уборка «лишнего» из памяти не помешает. То, что под это определение подходят такие вещи, как любимая поварешка на кухне, недавно взятая у кого-то рубашка, теплая зимняя шапка на вешалке в прихожей никого не волнует. Но если есть прихожая, то как же она выглядит? Какая квартира? Сколько лет там прожито? А жил он с кем-то или один? Почему к нему никто не пришёл? Он настолько одинок? Или может их просто не пустили к нему в палату? Их? Где-то далеко на задворках памяти всплывает картина, где он, нарезая приготовленные всмятку яйца, обращается к молодому парню, стоя к нему спиной. — Их что-то долго нет. Можешь позвонить, а то у меня руки заняты? Тихий смешок заставляет его обернуться. Лицо парня как-то смазано, будто бы художник только нанес краску на свой рисунок и подбирает нужный оттенок кожи, но даже так видна яркая улыбка. Вздох. — Что такое? — Я звонил им две минуты назад, они уже подъе… — договорить не дали громкие голоса и звук открывающейся двери в прихожей. — Хей, ну что Ким-мамочка-Сокджин еще не объявил нас в розыск? — Тэ, он тебе хён, — из угла появился совсем еще паренек, напоминающий скорее милого кролика, чем того, кто может держать за ручки по два, доверху заполненных едой, пакета в каждой руке, — прояви уважение. На этом воспоминание обрывается, а в реальность возвращает повторный вопрос, на этот раз от медсестры. — Ким Сокджин, 24 года. Глава 2: Поэтому я плачу,День 1
В реальность возвращает оклик медсестры. — Кимх… — в горле пересохло, — Ким Сокджин, 24 года. Джун — Хорошо. — взгляд доктора пробегает по данным, написанным в карте больного, — Расскажите о себе, что вы помните. В палате повисает тишина, изредка прерываемая пищанием приборов. Она давит, не дает свободно мыслить. Как только звучит вопрос, все мысли, что были в голове исчезают. П-у-с-т-о-т-а Ревизия прошла успешно. Мелкие обрывки фраз, какие-то мало или вовсе незнакомые места, чужие лица — все это перемешалось в один ядерный коктейль и снеслось одним вопросом. — Я мало, кхм, что помню, — кажется, этот ком в горле не пройдет никогда, — сейчас я знаю точно только то… что дома меня ждут рыбки. — Рыбки? — у доктора засветились глаза, а количество морщинок вокруг глаз увеличилось. Теперь, присмотревшись, Ким понял, что этому человеку, наверное, около 40 лет. На лице стали появляться морщины, особенно на лбу. Все это излишки яркой мимики доктора, ведь каждую свою реплику он сопровождал то мягкой улыбкой, то поднятой вверх бровью, то легким прищуром, а все это вместе сейчас отображалось на его лице. — Да, их надо покормить. Сколько я тут лежу? Надеюсь, они еще живы. — Господин Ким, — вся мягкость, что была на лице доктора вмиг исчезла, — Вы получили сильные увечья, а сотрясение мозга стало причиной появления ретроградной амнезии. Травматическая болезнь головного мозга имеет фазовый характер: 3 дня — острейшая фаза, 3 недели — острая фаза, после 3 недель — промежуточный период. — Ким слушал лечащего врача, и от каждого нового его слова становилось всё трудней оставаться спокойным. Да, было боязно. Боязно до такой степени, что хотелось выйти в окно, сейчас же. Только вот чего бояться? Что-то сильно давило на грудь, пару раз Джин даже опускал взгляд чтобы увидеть из-за чего у него спирает дыхание, но натыкался взглядом на девственно чистые простыни. Такие же чистые, как и его чувство отчужденности. Большая часть речи доктора осталась висеть в воздухе, так и не достигнув ушей парня. — Наиболее оптимальное начало реабилитационного лечения — 1 месяц с момента травмы. Вы же находитесь здесь лишь четверо суток. Из них вы пришли в себя на вторые сутки, а осознанно вступили в диалог лишь сегодня — на четвертые. Из мыслей его вытягивает вопросительный взгляд доктора, за которым следует усталый вздох. — Вы меня слушаете? Извиняющийся взгляд, за который следует тихое «прошу прощение». — Введем пирацетам. Его действие основано на улучшении кровообращения в головном мозге, улучшении усваивания глюкозы. Дозировка, как обычно, по 800-1200 миллиграмм 3 раза в сутки, ориентировочно перед приемом пищи. — врач диктует это медсестре, которая скоро пишет под диктовку, но взгляд его направлен на Джина. — Отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь. Попытайтесь вспомнить что-то или, лучше кого-то ведь к вам настойчиво рвутся посетители. Рвутся посетители. Эта фраза приятно греет душу. Ким чувствует, что он кому-то нужен. Кто-то ждал его эти 4 дня. Возможно, кто-то плакал от радости, что Джин очнулся. Или не плакал, но радость испытывал, ведь так? Возможно, этот кто-то весь извелся пока он был без сознания. Возможно. Возможно, это был не близкий друг или родственник. Вдруг он кому-то задолжал? Это объясняет появление тех самых увечий, что стали причиной потери памяти. Возможно его хотели припугнуть, но перегнули палку из-за чего появилась эта самая «ретроградная амнезия». Слишком много «возможно», слишком много вопросов, слишком мало ответов. Не хочется снова погружаться в эту всепоглощающую темноту, но организм думает иначе. Телу нужен покой, а мысли требуют время.***
День 2
Все будто бы повторяется опять. Все тот же белый потолок. Все та же светлая комната. После того как открылись глаза, повернуть голову не составило труда. Все те же чувства, только теперь ноющая боль во всем теле отступила, оставляя место вселенской усталости, но это не помешает ему принять вертикальное положение. Пускай лишь на половину, ноги пусть лежат спокойно. Нет, ничего не повторяется. Жизнь продолжает свое кино, и, кажется, главным его героем является Сокджин. А как иначе объяснить то, что он видит сейчас? Вместо привычного и уже знакомого врача, Ким видит перед собой парня. Лопоухого парня с таким знакомым лицом. Того самого парня, который назвал его Ким-мамочкой-Сокджином. Того самого парня, который помог ему вспомнить его имя. — Привет, — тишину палаты нарушает низкий голос посетителя, — ты как? В порядке? Джин видит, что парень старается выглядеть уверенно, но голос слегка дрожит, а в его глазах целая буря эмоций. На лице нет той квадратной улыбки, которая кажется уже чем-то привычным, необходимым, отчего становится грустно. Ким еще не видел как он улыбается, но уверен, или даже помнит, что улыбка у парня именно квадратная и никакая другая. — Что такое? Улыбнись, Тэхен, — в груди разливается тепло, ведь Джин видит, что его ждали, за него волновались, — всё хорошо. Ничего не хорошо. Новых воспоминаний нет, а из больницы его не скоро выпишут. Но Ким не скажет об этом, он не хочет что бы люди продолжали тратить на него свои нервы. Нервы не память, они не востанавливаются. Он и так доставил много хлопот. — Да… Так и есть, — парень уже не пытается быть сильным, плечи его содрагаются, а по щекам прокладывают соленые дорожки слезы, — теперь всё хорошо. Тишину палаты нарушают периодические писки, издаваемые прибором, и тихие всхлипы. Как ни странно, но плачет не тот парень, что сидит на кровати, а тот, что зажался у него в ногах. Джин по-отцовски нежно перебирает волосы на макушке Тэхена, надеясь, что это успокоит друга. Так проходит час, потом еще час, потом еще и еще. Но время летит незаметно для обоих. Один наслаждается ощущениями жизни, жадно вздыхает воздух и не перестает ласкать пряди того, кому он действительно дорог. Другой обнимает ноги своего друга, не веря, что тот снова дышит, думает, говорит, живет. — Мы переживали за вас. — За «нас»? — еще одна новая интонации в голосе Сокджина — вопросительная, от которой казалось Ким младший уже отвык. — Эмм.. — теперь до Техена доходит, что он взболтнул лишнего, но пронзительный и отчасти умоляющий взгляд Джина заставляет его продолжить, -… еще рано, наверное. Ты сам должен вспомнить. Если я скажу тебе, ты не поймешь. — он медленно выпрямляет спину, отстраняясь от ног старшего. — Тогда я буду стараться вспоминать.День 3
-… и после того случая только Чимини может заходить в студию к Юнги-хёну, когда тот пишет лирику, хотя он ведь даже не поет, что уж про рэп говорить! — возмущению Тэхена нет передела, но это не повод кромсать ножом бедное яблоко в попытках отделить кожуру, — Но голос, признаться честно, у него что надо, только вот только в дýше прорывается. — на этом тирада о вселенной несправедливости заканчивается, а очищенное яблоко, под тихое хихиканье, передается в руки больному. Хотя больным назвать Джина нельзя. Язык попросту не повернется. Приятный цвет кожи, почти исчезнувшие синяки под глазами, уверенный местами веселый голос парня так и кричат — "он здоровее любого, кто зайдет в палату!». Но ту растерянность, что плещется у него в глазах, заметят только единицы. Один из таких «счастливчиков» — Ким Тэхен. Все те 4 дня пока Сокджин был за чертой этого мира, Тэхен регулярно навещал его. Каких-то 4 дня, но столько истрепанных нервов, купленных пачек валерьянки и других выпитых успокоительных, ибо старые уже не помогают. Всего лишь друзья. Друзья, что стали семьей. Друзья, что заменили жизненоважные органы. Друзья, что забрались в самые дальние закоулки души. Друзья до гроба. 4 дня недо-комы и 2 дня неверия, что эта кома позади. — Лечащий врач сказал, что завтра тебя могут выписать. — Казалось бы, всё — дружеская атмосфера тепла и покоя нарушена этим веселым ураганчиком, что ворвался в палату, чуть ли не снося дверь с петель, но нет. — Тебя завтра могут выписать, хён! — Если ты сейчас снесешь капельницу, — несмотря на такую долгожданную им новость, на лице Джина не видно радости, — и игла от нее вскроет мне вену, не думаю, что меня завтра выпишут. — он начинает нервно комкать край простыни. — Ну хёоон… — Я конечно рад, но Гуки, будь осторожнее, прошу. — прерывает скулеж младшего Сокджин. — Что-то не видно по тебе, что ты рад, — к разговору подключается Тэхен, — всё в порядке? Даже сейчас, когда казалось бы всё самое страшное позади, Ким-младший беспокоится за него. И ведь беспокоится есть за что, ведь возвращение домой — большая нагрузка на психологическое состояние пострадавшего. Дом — это не просто квартира, в которой живет человек. Дом — это место, где хранятся все его воспоминания и моменты из жизни. Это своеобразное хранилище данных о человеке, который живет в нем. Каждая мелочь, деталь, всё: от количества зубных щеток и заканчивая цветом плитки в туалете, всё это говорит о его жильце. — Я просто немного нервничаю, — тяжелый вздох с которым Ким-старший отдергивает руки от скомканной простыни, — но пройдет. Я правда скучаю по дому. — Мы тебя не оставим! — и словно в подтверждение слов младшего Тэхен кивает головой в знак согласия.День 4
— Ты готов? — на плечо Сокджина ложится рука Тэхена, который, кажется, волнуется больше самого Джина. Перед старшим дверь из темного дерева. Там, по ту сторону его квартира. Его дом. Но сейчас, при взгляде на эту дверь, сердце Джина уходит не только в пятки, и кажется оно решило само изведать строение его тела. Иначе объяснить дрожь в пальцах ног и рук, легкие импульсы, отдающие дрожью в коленях и спертое дыхание нечем. — Да, — поднимается рука с зажатым в ладони ключем, — Я готов. Ключ. Замочная скважина. Два поворота по часовой стрелке. Щёлк. Глава 3: Прошу,День 4
Щёлк Именно так звучит момент, когда пути назад нет. Да и если так подумать, то назад Джин точно не пойдет. Столько всего не надо, а хочется вспомнить, столько увидеть, потрогать, осознать и принять обратно в свою жизнь, опять пережить все те моменты, опять заставить сердце трепетать, и не имеет значения, от радости или печали, восхищения или жалости, счастья или горечи. Протяжно, словно в замедленной съёмке, Сокджин притягивает руку к дверной ручке. Холод металла обжигает кожу и в тоже время отрезвляет лучше любого опрокинутого с ледяной водой ведра на голову. В голове тысяча и ни одна мысль, а по телу разливается нега эйфории от предвкушения. Легонько надавив на дверную ручку, дверь поддается и с тихим скрипом открывается. Надо смазать петли Так звучит первая мысль, которая перекрывает собой рой из других, Ким уверен, не менее глупых, что крутятся у него в голове, мыслей. Хотя парень и стоит на пороге собственной квартиры, хотя он и видит перед собой ту самую прихожую, о которой думал в первые минуты своего пробуждения, но… Он ничего не чувствует Ким Сокджин ничего не чувствует Действительно ли он тот Ким Сокджин, которым его помнят? — Наверное, будет лучше оставить тебя одного. — Из мыслей вырывает оклик Тэхена. — Ну мы как бы понимаем, что тебе сейчас хочется все здесь рассмотреть, потрогать и… — Ким колеблется, в нерешительности потирая шею — Гук-и, не стой там, заноси уже эти пакеты. Джин недоуменно смотрит на друга, который, кажется сейчас кожу на ладонях сотрет, ведь весь путь от больницы до продуктового, и от магазина до больницы, он вытирал их о свои штаны, сжимал края толстовки или нервно тер ладони друг о друга. Кого еще выписали из больницы, казалось бы. Усмехаясь своим мыслям, Джин оборачивается лицом к Чонгуку, который пытается аккуратно внести пакеты с едой в квартиру, не разбив при этом куриные яйца и бутылку лимонада. Те же доверху заполненные пакеты в каждой руке, тот же смущенный взгляд и та же кроличья улыбка, что он уже видел. Все это кажется таким родным и правильным, что Джин не сдерживается и трепет Тэхена по блондинистой макушке, а Чонгуку кидает благодарный взгляд. — Я уже устал повторять, Тэ, — словно в подтверждение своих слов он тяжело вздыхает и прикрывает рот ладонью, — всё хорошо и будет только лучше. Так что не стоит волноваться, я и сам хорошо с этой работой справлюсь. — парень перевел взгляд на притихшего Чона, который уже отнес пакеты с едой куда-то за пределы прихожей и успел вернуться — Спасибо, но не думаю, что стоило покупать столько еды. Я один столько не съем — испортится, — Джин убрал руку ото рта и показал хитрую усмешку — так что вы приглашены на обед. — Ооу, узнаю Ким-мамочку-Сокджина.- Тэхен заметно расслабляться, а затем кидает мимолетный взгляд в сторону младшего. Тот лишь пожимает плечами мол «Это же все тот же Джин, чего ты хотел?». После обмена взглядами двое друзей все-таки уходят из квартиры за новыми продуктами объясняя это тем, что они не купили ни попкорна, ни сладостей, ни чего-то еще не менее важного, что обычно едят во время дружеских посиделок за просмотром какого-нибудь глупого фильма. Ким все так же стоит в прихожей даже тогда, когда дверь закрылась, а голоса за ней стихи. Он медленно разувается и ставит свои ботинки на полку для обуви, а пальто персикового цвета вешает на крючок к другим вещам в гардеробе. Взгляд цепляется за яркий контраст в одежде, которой заполнена стенка. Его светлые ботинки кажутся лишними рядом с другой, но одинаково тёмной обувью, которой заставлена полка. А нежный цвет пальто, кажется еще больше посветлел рядом с темно-синими и черными пальто и куртками, которые явно не его. И дело вовсе не в цветовой палитре, хотя это тоже разительное отличие, а в том, что эта одежда на несколько размеров больше его собственного. Джин поворачивается налево и идет в ванную. Самая простая ванная комната с умывальником и самой ванной. Стены обмощены белой плиткой, как и пол, только уже темно-синей, а над раковиной висит зеркало, запачканное разводами. В голове мелькает мысль, что надо бы убраться в квартире, тем более после посиделок с мелкими. Стоя перед зеркалом, Ким видит в нем уже не молодого юношу, но и не зрелого мужчину. Что-то такое в этом человеке напротив как притягивает, так и отталкивает. Аккуратная форма лица и носа в частности, пухлые губы и широкие брови, но это не идет ни в какое сравнение с глазами, пускай под ними сейчас и залегают еле видные мешки. Возможно, когда-то именно эти глазки и были причиной восхищенных взглядов из-за пляшущих в них искорок, но сейчас это всего лишь два черных омута. Два черных омута, что приковывают к себе взгляд и медленно затягивают в плещущуюся в них безнадежность. Джин быстро отводит взгляд от зеркала и резко вскидывает ручку крана, включая воду. Он умывается и, потянув руку к мылу, замечает стакан с двумя, стоящими в нем, зубными щетками. Инстинктивно, тянет руку к розовой и выдавливает из тюбика немного мятной пасты. В голове мелькает мысль, что все-таки да, не один он тут жил, и одежда, висящая в шкафу, не была забыта кем-то из многочисленных(?) друзей. Прополоскав рот и вытерев полотенцем лицо, Ким решил дальше исследовать квартиру. Выйдя из ванной комнаты, он остановился посреди коридора и наткнулся взглядом на две абсолютно одинаковые деревянные двери, которые, как он догадался вели в спальни, ведь кухня и гостиная дверей не имели, и находились друг напротив друга около ванной комнаты. Сокджин решает, что сначала он приготовит обещанный обед и только потом, если останется время, проверит оставшиеся комнаты. Накормить друзей, которые кроме студенческих пайков и быстрозаварной лапши ничего не едят — главная его задача как их хёна. С этой мыслью, шаркая розовыми тапочками по полу, он уверенно направляется на кухню. Под аркой, на пороге кухоньки, лежат пакеты, которые Чонгук занес в квартиру. Прикидывая, что не такие они и тяжелые, раз Куки (откуда только в его голове всплывает это прозвище, Ким решает подумать как-нибудь потом) смог сам их донести из машины на шестой этаж, игнорируя поломанный лифт, то и он сможет. Собрав в руки все свои силы, Джин поднимает пакеты с едой и под протяжное «ооох» заносит их в комнату, примостив на обеденном столе. — Мелкая мускулистая свинка… — конечно, сама «мускулистая свинка» об этом прозвище узнает не скоро, если вообще узнает. На глаза попадается яркий стикер, висящий на дверце холодильника.Открывай холодильник за дверцу Обещаю, я правда приделаю ручку обратно Не злись Т.Т RM
— гласит надпись, наскоро написанная размашистым почерком. Разобрав все пакеты, что-то положив в холодильник, а что-то отложив для готовки, Джин окидывает взглядом результат своих трудов, подмечая, что автор «приделать ручку обратно» не торопится исполнять свое обещание, да и вообще не торопится появляться в поле зрения Кима. Неужели я так страшен в гневе? Сокджин усмехается своим мыслям и, возвращаясь к главному вопросу, понимает, что из имеющихся у него продуктов он вполне себе может приготовить лагман, благо курицы и лапшы у него в избытке. Джин хотел бы полностью погрузиться в готовку, однако за эти, от силы полчаса, что он находится здесь, в его голове появляется все больше и больше вопросов, убегать от которых он не намерен. За все то время, что он пришёл в себя, никто ему и словом не обмолвился о причине, по которой он попал на больничную койку. Пускай Тэхен и проводил с ним все то время, которое позволяли часы посещения, и даже больше, об этом говорили шоколадки в докторских карманах, но парень ни разу не заикнулся об этом. Конечно, Джин не раз делал намёки, ведь если спросить прямо, то ответа он точно не получит. Ким-младший сильно печётся о нем, но не сказать, что от этого нет никакой пользы. Наоборот, именно благодаря Тэхёну Джин многое узнал и вспомнил о себе и своём соседе, которого, как он понял, зовут Намджун. Хоть Тэ и не сказал об этом напрямую, но многочисленные факты указывают на то, что именно Джун и есть тот самый сосед, который вечно что-то ламает (в памяти всплывает оторванная ручка от холодильника), а потом чинит, но лучше бы не чинил, ибо потом от малейшего движения воздуха это «что-то» ламается ещё больше. Где-то в подкорке сознания маячит вопрос: «Как ты жил с эти монстром-разрушителем и остался при этом жив?», но Ким уверенно задвигает его глубже, чтобы не думать об этом. Сейчас для него главное — это вспомнить все те мелочи, из которых потом он сможет сложить полноценную картинку. Конечно, Джин знает, что нельзя сильно нагружать свою память, особенно первые дней так восемь, об этом говорил доктор. Но что ему делать все это время? Находится в своём доме и не иметь возможности лишний раз взглянуть на полароидные снимки, которыми завешана дверца холодильника? А если он вдруг захочет опять пойти в тот самый боулинг-клуб и выбить страйк? А потом, в честь своей победы, заказать пиццу пепперони, которую он так не любит, но друзьям она нравится и это главное. Сам он будешь пить апельсиновый сок, ведь на улице зима и организму нужны витамины. Может быть, всему виной яблоки? Нет, ну, а как иначе, ведь вот, перед глазами, висит снимок, где он фотографирует Намджуна, который стоя одной ногой на последней ступеньке лестницы, пытается достать «то красное яблоко для такого гномика как Чим-Чим», в то темя как вторая его нога забинтована, и вообще в гипсе. А ведь он просто стал на коньки, весной ведь льда уже нет, а покататься хочется. Покатались, как результат — трещина в малоберцовой кости. Благо Джин ухаживал за Намджуном, вечно таскал по врачам, будто бы это он сломал ногу. Ну, а что поделать — волнуется ведь. И тогда, когда летом в тире Джун решил сыграть в рыцаря и нацелился на розовый половник для своего кормильца-сожителя, тоже волновался. Сколько тогда было криков, когда он таки сбил те шесть, необходимых для приза, мишень. Правда, пришлось доказывать, что курок на игрушечном автомате был сломан до него, но это не помешало им забрать честно выигранную награду. Этот половник, между прочим, сейчас висит возле плиты, на которой, кажется… — Хен, ты меня слушаешь? -… сгорают отбивные, — Ну что ты стоишь с этим лимонадом! Поставь его, госоподибожемой, — взволнованный Техен мечется по маленькой кухоньке, от плиты к раковине, стараясь быстрее выключить конфорку, ведь из-за открытого крана в мойке все больше и больше воды, кажется, ещё чуть-чуть и… — чуть не вылилось. Под грозным взглядом младшего, Ким чувствует себя неуютно. Ещё бы, чуть квартиру не сжёг, при этом затопив соседей, смешно. — Ну и кому ты столько наготовил? И правда, вместо одного лагмана, стол ломится от всевозможных салатов и закусок, а на плите догорают отбивные. Да, хён молодец — откормил студентов.***
— Да, мы и правда отмечали твой выпуск из универа в том клубе. — Если ты вспомнил тот страйк и даже то, что мы заказывали, то дела идут лучше, чем мы могли представить. — Хоть у меня и нет амнезии, как у тебя, но я не помню этого. — Ты даже не помнишь того, что её на завтрак! О чем тут говорить! Джин уже успел пожалеть о том, что рассказал им о нахлынувших на него воспоминаниях. Друзья накинулись на него и, словно снег на голову, стали заваливать вопросами. Будто бы из обрывков, что у него были, он может вспомнить все то, что произошло с ним за эти 24 года. Сейчас его волновало другое. Сейчас его волновал другой Во всех тех воспоминаниях, что у него появлялись, был Намджун. Абсолютно везде. В каждом. Где-то он даже был на первом плане. Продолжать игнорировать этот факт он не мог, да и не хотел, поэтому решил узнать все как можно скорее. Как только предоставится момент. И он пришёл. — Где Намджун? Весь поток возгласов вмиг прекратился. В комнате воцарила абсолютная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Стоило только задать один вопрос. Но какой ещё вопрос заставит почувствовать себя под прицелом двух пар глаз. — Хён, ты… — Чонгук обращается к Сокджину, но медленно переводит взгляд на Тэхена, рядом сидящего в горе подушек. Тот не шевелится первые несколько секунд, лишь глупо хлопает глазами, а затем медленно качает головой в знак протеста. — Я вижу, что вы знаете. Я тоже имею право знать. Я хочу знать! — к концу фразы не получилось сдержать эмоции, и голос дрогнул, взяв высокие ноты. Чонгук убирает с колен уже пустую коробку из-под попкорна и прокладывает себе путь к Джину через горы подушек. Он идёт медленно, но от места, на котором сидит Ким-старший его отделяет от силы метр, и то около Тэхена. Младший обходит молчаливого друга, который так ничего и не смог вымолвить, и опускается на колени перед Джином, на одном уровне глаз. У одного в глазах плещется боль, страх и нерешительность, у другого — предвкушение, интерес и где-то на дне страх, пускай и лёгкий, перед неизвестным. — Обещай, что будешь сильным. — Я буду сильным.День 5
Джин стоит перед дверью в больничную палату и не верит. Не верит, что от Намджуна все это время его отделяла лишь одна бетонная стена. Он находится в той же больнице, порог которой он переступил совсем недавно, он находится в том же отделении, из которого его выписали уже хорошо знакомые врачи, он находится перед дверью, в соседнюю ему, палату. Не думал, что вернусь сюда так скоро Пластиковая ручка неприятно скрипит, когда Сокджин опускает её, открывая дверь в комнату. Палата встречает его недружелюбно, охватывает симфонией ароматов капельницы и многочисленных препаратов. Джин не сдерживается и моршит нос, обводя помещение взглядом. Посреди комнаты стоит койка, на которой возвышается, совсем хрупкое на вид, тельце. В правой, такой болезненно-худой, руке игла от капельницы, на длинном и слегка костлявом пальце левой — датчик измеряет пульс. Молодой человек проходит дальше и останавливается около больничной койки, не решаясь сесть на стул, что так услужливо стоит рядом, но при этом старается не загораживать путь солнечным лучам. Он думает, что, возможно, это поможет человеку, который лежит перед ним. Болезненно серая кожа, кажется, приобретает розоватый оттенок под лучами солнца, словно согреваемая его теплом. Блондинистые волосы раскиданы по подушке, рот приоткрыт, на нем нет кислородной маски, а губы бесцветны, словно кто-то стер с них цвет ластиком. На лице чего-то не хватает, и Джин ловит себя на мысли, что скучает по милым ямочкам, которые появляются на этом лице, когда тот улыбается. — Не смотри ты так, — тишину, которая, кажется, поселилась в палате нарушает чей-то хриплый голос, — это немного пугает. Первые несколько секунд Сокджин словно выпадает из мира, не в состоянии понять кто говорит. И лишь потом, очнувшись от своих мыслей он понимает, что это голос того больного на койке. Того парня, то есть его сожителя, то есть его друга — Намджуна. Джин неверяще смотрит на него, не в силах поверить, что это тело способно говорить. — Ты как? В порядке? — и сейчас, прислушиваясь, Ким уже может поверить в то, что видит. Слегка, как показалось в начале, хриплый голос — хрипит совсем не слегка. Возникает желание подать воды, чтобы тот смочить горло, и Джин совсем ему не противится, протягивая руку к стакану с водой, который стоит на тумбе около кровати. Кто тут кого приведать пришёл, спрашивается. — Хорошо, — и он не врет. Ким уже хотел задать тот же вопрос, но Джун, словно предугадав его мысли слабо качнул головой в знак протеста и кинул предупреждающий взгляд. Любой другой бы истолковал его как угрозу, но Джин словно почувствовал как его пытаются отгородить от чего-то. Я готов подождать. Всему свое время. Рука, которая показалась такой слабой, уверенно перехватывает стакан с жидкостью и самостоятельно приносит ее к губами. И это хороший знак. — Я рад, — после нескольких глотков воды голос становится мягче и его приятно слушать, — правда. — говорящий наконец открывает веки, и Джин встречается с теплым взглядом кофейных глаз. По телу прибегают мурашки, кажется, теперь он действительно говорит с человеком, а не с человекоподобной куклой. Столько всего хочется спросить, но он чувствует себя прикованным к этим двум окошкам в душу человека. В них плещется столько эмоций, что не удается разглядеть ни одной. — Не знаю, подходящий ли сейчас момент, но… — в голосе проскальзывают нотки неуверенности и чего-еще такого, что Джин не может понять, — … я боюсь узнать ответ, поэтому скажи, согласен ли ты?… Когда я спросил тебя тогда, но ответить не получилось, мне показалось, что ты согласен и так, ведь столько прошло времени и не только, и вообще … Намджун смотрит на него с некой мольбой, сжимая постельное в кулак до побеления костяшек. Джин не хочет это говорить, но он просто не в силах обманывать его. Парень не сомневается в своем решении, но он не может представит, что нужно говорить в таких ситуациях. Он вообще не знает, что говорить Намджуну, когда он наедине с ним. — Меня выписали из больницы с диагнозом ретроградная амнезия. В таких случаях человек… — Я знаю, что такое ретроградная амнезия. В этой простой фразе столько боли, а в глазах плещется надежда, но он лишь молчит в ответ. Все уже сказано. Сказано больше, чем надо. Сказано меньше, чем хотелось. Не сказано то, что затаилось где-то глубоко в душе, под покровом 10 печатей. Сокджин надеется, что Джун умеет ждать. Сокджин надеется, что сможет дать то, что тот так ждет. Сокджин надеется, что Джун дождется того, что заслуживает. — Как рыбки? Рыбки. Видимо они родственные души, раз аквариумные рыбки — это первое, что приходит им в голову в такие моменты. Сокджин усмехается, вспоминая выражение лица доктора, когда упомянул этих рыбок. — Пока меня не было за ними следил Чонгук. — заметив непонимание, смешанное с тревогой в лице напротив, он быстро продолжил, — Следил, меня ведь уже выписали и… И я жду, когда ты приделаешь ручку обратно. — Я же обещал, а значит… — Только, пожалуйста, не так как это было с крючком для полотенец на кухне. — На этот раз ничего не отломится, не распадется и не согнется. Я обещаю. Эти светлые глаза напротив заставляют верить, а милые ямочки на щеках согревают каждый уголочек души. Обещания нужно держать. И Джин верит, что это обещание будет выполнено. Глава 4: высушиДень 6
Джин устало вздыхает, вытаскивая ключ из замочной скважины, и скидывает с плеча черную сумку, что падает словно ненужный балласт на тумбу. Только вчера он встретился с Намджуном и успел уже пожалеть об этом из-за свалившихся на него проблем. Казалось бы, все идет хорошо — воспоминания возвращаются и друзья, готовые подставить свое плечо в случае чего, не покидают его. Но время летит так быстро, что хочется крикнуть «Стой! Я не успеваю! Куда ты так торопишься?!». Все дело в том, что Сокджин просто не знает как быть. Если до встречи с соседом он еще имел хоть какие-то представления о том, что ему следует делать и как жить дальше, то после — сплошные вопросы и сомнения. Простые соседи так себя не ведут. Простых соседей так не ждут. На простых соседей так не реагируют. Что-то было особенное в том взгляде, такое, что невозможно понять за эти несколько дней. На разгадку такого уходят даже не месяцы, а годы. На какой-то миг Джину показалось, что он увидел там нечто большее, чем просто радость или облегчение, но словно в страхе перед чем-то он уверенно попытался забыть об этом. Попытался, но не получилось. И сейчас, прокручивая в голове слова доктора, хочется выть, ведь «…состояние стабильно-тяжелое. Не буду обнадеживать вас, лучше знать всю картину как она есть. Многочисленные ушибы и сотрясение мозга плохо влияют на состояние в целом. Его ожидает долговременная реабилитация, от которой, возможно, долгое время не будет особого толка так как организм сильно истощен.» От своих чувств, которые Джин не может понять действительно страшно, но больше пугает то, что на душе словно скребут кошки. А в чем причина? Джин знает в чем дело. Но Джин не знает что делать.***
Помыв руки, Ким вдруг понимает, что ещё не был в комнате Намджуна. И сейчас, стоя на пороге ванной комнаты и видя перед собой две двери, ему действительно хочется нарушить покой этой коморки, в которой обычно ошивается сосед. Но вовсе не для того, чтобы перебрать чужие личные вещи или раскопать спрятанные секреты, нет. Сейчас им движет лишь одно — желание поближе узнать этого человека, который за одну встречу перевернул всё его устоявшееся восприятие действительности. Но словив себя на этой мысли, Ким стыдливо отводит взгляд, будто бы в этой квартире есть кто-то еще, кроме него самого, кто может его увидеть, или еще хуже — прочитать его мысли. Тяжело вздохнув он направляется в свою комнату, оставляя дверь, ведущую в нее открытой, по пути поднимая сумку с документами с тумбы, что стоит в прихожей. Под протяжное «Айгуу~» Джин приземляется на кресло и придвигается ближе к письменному столу, на котором уже покоится сумка с документами и лампа, с ярко-зеленым стикером на ней.Встретиться с Намджуном
Встретиться с Юнги
Встретиться с Чимином
Выйти на работу
День 7
Закрытая дверь палаты встречает Кима двумя, доносящимися из нее, голосами. Подслушивать нехорошо — кричит совесть; знать, что Джуна навещает кто-то еще, кроме самого Джина, Тэхена и Гука — тоже хорошо — кричат извилины в голове. Но противный голосок, доносящийся из недр сердца, что-то видит о том, что Джун ничего ему не рассказывал об этом таинственным некто. Совесть опять заводит свою шарманку о том, что нечего Намджуну ему рассказывать не должен и вообще — Джин ему никто. На никто так не смотрят. В ту же секунду мозг вешает на шею Джина огромную табличку с надписью «ОСТОРОЖНО РЕВНОСТЬ», которая светится так, что лунные кролики видят ее из космоса. Дверь перед Сокджином резко открывается, и в коридор выходит худой, сутулящийся парень, держа одну руку в кармане, а вторую — на ручке двери. Темные мешки, которые залегли под глазами, ярко выделяются на, как подумал бы любой другой недалекий человек, болезненно-бледном лице, но Джин отучился пять лет в медицинском с уверенностью может сказать, что у этого парня просто чертовски аристократичная кожа. Но до мирового красавчика ему далеко — кричит откуда-то с облаков его самооценка. — Привет, Юнги-я, — слова сами срываются, прежде чем Джин успевает осознать, что встретил именно того Шугу, с которым Намджун записывает треки чуть ли не каждый день, приходя домой далеко за полночь, так и не поев остывающей стряпни Кима-старшего. От старых-новых воспоминаний на душе становится теплее. — Ох, так ты меня помнишь? — Ты же понимаешь, мой милый тонсен, что это прозвучало грубо? — на губах Джина расцвела теплая улыбка. — Да, хён. Я сейчас тороплюсь, но… — Юнги улыбнулся ему в ответ — Давай завтра-послезавтра встретимся у тебя? Заодно поговорим о машине, — на этой фразе его голос стал грубее, словно он хотел скрыть эмоции, и у него это получилось бы — ни один мускул на его лице не дрогнул, — И выходи уже работать в кафе. Чимин загнется, если продолжит работать на двух сменах. Созвонимся. Парень уходит, оставляя Джина наедине с закрытой дверью в палату Кима. Старший в нерешительности замирает перед ней. Это не просто дверь в палату. Это дверь в чужую жизнь. И он открывает ее.День 8
— Доктор сказал, что тебе нужно много витаминов, что бы поправиться — Сокджин мягко улыбнулся и поставил пакет с продуктами на шаткую тумбочку, из-за чего несколько апельсинов чуть не упали на пол, — и я решил, что свежие фрукты лучше капельниц. При взгляде на принесённые фрукты Намджун тяжело вздохнул и, казалось, хотел отвести взгляд, но вместо этого только следил за тем, как старший пытается аккуратно сложить еду, что бы та не рассыпалась по всей палате. — Ты наверное, не помнишь, но… — Нет, я как раз-таки вспомнил. — Джин, закончив копошиться с пакетом, перевёл взгляд на Джуна и продолжил, смотря ему прямо в глаза, — Вспомнил, что в прошлом году, да и в позапрошлом, наверное тоже, ты скупал апельсины киллограмами. И да, не смотри на меня так, я помню, что ты всегда их чистил, и давал потом ребятам, хотя мне всегда доставалось больше, это я тоже помню. — И почему же я, кхм, — Нам прочистил горло и продолжил, пытаясь подражать слегка высоковатому голосу Джина, — «скупал апельсины киллограмами», если у меня на них аллергия? Сокджин замер в нерешительности. У Джуна аллергия на цитрусовые? Или только на апельсины? Нет, вчера в магазине около прилавка с мандаринами Джин вспомнил, что они часто ходили сюда и да, именно «скупали киллограмами» и апельсины, и мандарины. Где-то глубоко в душе он возмущается, мол «ну и зачем это надо?» Но ведь и правда, зачем Киму-аллергику терпеть запах цитрусовых в своей квартире? — Зачем? В палате повисла тишина. Она была совсем не уютной, наоборот, пускала холодок по коже, хотя окна закрыты и батареи, вроде бы работают. Джин не заметил как опустил голову и разглядывал апельсин у себя в руках. Такой сочный, спелый и, наверняка, вкусный. — Потому что ты их любишь? — такого ответа услышать он не ожидал. Или нет, а может быть и да. Джин уже настолько запутался в отношениях, которые их связывают, что старался быть лишь искренним. Так он хоть Джуна обманывать не будет, а со своими проблемами он как-нибудь да справится. — Ооо… — если бы он сейчас поднял голову, то увидел бы добрую улыбку и озорной взгляд на лице младшего. — Ну, тогда… Я ещё и яблоки принес. — Я люблю яблоки. — Это хорошо. — Джин схватился за эту фразу словно за спасательный круг, хотя это была скорее соломка. Он достал складной нож и стал очищать помытое дома яблоко как это делал для него Тэхен. — Яблоки — это вообще хорошая вещь. Намджун, заметив смущение Кима, решил сменить тему. Пусть он и не знал, но точно догадывался, что Джин мысленно благодарит его за это. — Вчера меня навещал Юнги. Я видел его силуэт, — он кинул взгляд на стеклянную дверь, призывая Джина сделать так же. — и он с кем-то разговаривал. — Да, я встретил его, когда он выходил из твоей палаты. Он говорил про машину и про то, что мне пора бы выйти на работу. — он передал очищенное яблоко в руки Нама, — Там, наверное столько отчетов скопилось, мне страшно представить. Пошёл работать в кафе, а в итоге… Отчеты, — он качнулся в лево, — отчеты, — качнулся в право, — и ещё раз отчеты. — Вместе с тобой там работал Чимин-и, и он брал твои сме… — Чимин-и — передразнил его Джин. Что-то такое было в этом простом прозвище, что заставляло его нервничать. Хоть Ким и знал, что это всего лишь их давний друг, но червячок сомнения уже разъедал его изнутри. Медленно, так чтобы это было незаметно, но неприятно. Неприятно слышать это милое прозвище из уст Джуна. — Ревнуешь? — Нам начал играть бровями из-за чего Джин прыснул в кулак. — Да. Ты ведь меня «Джин-и» не называешь. — А должен? Ладно-ладно. — заметив злобный взгляд старшего он засмеялся, ведь тот даже не представлял насколько смешно выглядит со стороны. Он продолжил, делая акцент на последнем слове, — Как скажешь, Джин-и.День 9
Джин стоит напротив кассы, за которой работает Пак, и перед его глаза висит меню, от которого по коже идет табун мурашек. Он-то знает, что это дрянь, от которой он потом точно загремит в больницу с гастритом. Но как же хочется этой аппетитной, с яркой жареной корочкой и крышесносящим запахом! Ким отводит взгляд от меню, ругая себя, ведь он все-таки хён, должен подавать пример и, желательно, хороший. — Давай чай с малиной и двойной кофе со льдом и сливками. — да, правильно, чай — это всегда хорошая идея, — и тарталетку с… — Клубникой и кусочками лимона, да хён? — Чимин смотрит на него не с той улыбкой, которую натягивает каждый работник для клиента, а с той, которую показывают только близким — искренняя и светлая. — Юнги-хён уже ждет тебя за тем столиком, — он кивает головой влево и Джин замечает среди посетителей знакомую макушку, — И заказ его там же, поэтому, думаю, кофе будет лишним, ты ведь его не пьешь. Да, от кофе у него жутко болит голова, но на губах расцветает улыбка от осознания того, что только что произошло. Он заказал кофе Двойной кофе со льдом и сливками Любимый кофе Намджуна — Ага… — все еще разморенный воспоминаниями, он только «ага» сказать и может. Надо взять себя в руки, нечего терять лицо, — Когда у тебя заканчивается смена? — Через 10 минут. — Пак пробивает заказ и протягивает чек с номерком Джину, — К тому времени твой заказ приготовят, а я переоденусь и приду к вам уже с ним. — Спасибо. — кидает Ким и уходит к столику, что находится возле окна. На улице сегодня холодно, можно сказать аномально холодно. Будто бы сейчас не ноябрь, а разгар января. Холодный ветер, частый и проливной дождь и, конечно, пасмурное небо. В такую хмурую погодку только бы дома сидеть на диване, закутавшись в плед с чашкой чего-нибудь горячего в руках, и смотреть глупый фильм по телевизору. Каково же Намджуну одному в больничной палате? — Эй, ты чего? — Ким даже не заметил, как сел за столик и начал пялиться в окно на протяжении двух или даже трех минут. — Извини, задумался. — Ну тогда ладно, — хмыкает бледнокожий и достает из своей сумки, надо же, черную папку, — здесь документы на машину. — он переводит взгляд на Джина, чтобы проверить, слушают ли его и, заметив заинтересованность в глазах напротив, продолжает, — ремонт вышел не таким дорогим как мы думали. Бампер всмятку, про фары молчу, стекло разбито, но все это уже исправили. Машина ждет в мастерской, как новая. — он нервно теребит край файла и забивает свои мысли чем-то в белом стаканчике, — Вы еще будете на ней ездить? Если что, ее можно продать — модель еще новая — покупатели найдутся быстро. — Не думаю, что могу принимать такое решение сам. Чья она? — Ну, это сложно сказать, — друг кашлянул в кулак, прочищая горло, — насколько я знаю, вы купили ее на первый серьезный гонорар Нама, как репера. Хотя, она стоит больше той суммы, что он получил. Мы тогда записали наш первый альбом, поэтому я знаю о чем говорю. Но разве это вообще важно? — Важно только то, что касается здоровой пищи и крепкого сна, да Джин-хён? — Пак присоединился к их столику, ставя пластиковый поднос с едой напротив Кима, усаживаясь рядом, — ты всегда так говоришь. — Всегда — это когда он вламывается в студию, размахивая судочками с едой и кри… — Нечего ночью в студии сидеть! — Послушай, — усталая манера говорить, растягивая гласные куда-то пропадает, и он начинает быстро, но совсем не агрессивно, выплевывать слова, — лирика сама себя не напишет, биты сами не подберутся, треки сами не… Джин смотрит на эту перепалку с улыбкой, ковыряя десерт. Оба в какой-то степени заботятся друг о друге, но это не мешает им начать спорить из-за какой-то мелочи. В голове проносятся визиты Тэгуков, как про себя назвал он Тэхена и Чонгука, ведь они всегда вместе, ходят не разлей вода. Такие же шуточные споры на ровном месте, будь то новый цвет волос одного или новая лицензированная игра другого. В компании друзей никогда не бывает скучно, и тем самым «третьим лишним себя не чувствуешь. Всегда нужен кто-то, кто не даст безобидной дружеской перепалке перерасти во что-то большее. Чем он сейчас и займется.День 10
— Уф, я же говорил, что холодно! — Джин отдергивает руку от холодного, и от этого ярко — красного уха. В ту же секунду он начинает копаться в большой сумке, что висит у него на плече. — Ты предлагаешь мне сбежать из больницы ради того, чтобы купить шапку в одном из магазинов неподалеку? — Джун трет рука об руку в попытке согреть ладони, но у него это плохо получается, ведь у того и перчаток-то нет. — Нет, я предлагаю молча надеть шапку. — Ким-старший наконец перестает рыться в недрах своего стратегически важного аксессуара и достает черную шапку с таким же принтом панды как и у него. Не секунды не медля он нахлобучивает ее на голову Нама, попутно завязывая на шее младшего вязаный шарф, который наверняка колется, но это не так важно — главное то, что он теплый и тогда Джун точно не заболеет. Сокджин приложил титанические усилия, что бы уговорить лечащего врача отпустить его друга на прогулку в такой мороз. Но друга ли? Эта мысль плотно засела у него в голове, не давая покоя. Определенно, что для просто друга он слишком много думает о Джуне, слишком много заботится о его здоровье, и проводит слишком много времени наедине с ним. Но не похоже что младший против, даже наоборот, когда Джин заходит в его палату, то на лице парня расцветает улыбка. Ох, улыбка этого человека — болезненная тема для Сокджина. На она же и является его панацеей от всех болезней. Стоит только ее увидеть и все проблемы, ровно как и мысли — вылетают из головы, помахивая белым платочком на прощание. В первые секунды он только и делает, что пялится на эти милые ямочки, которые расцветают на щеках этого не менее приятного человека. Когда Джин впервые услышал треки, которые записывает его сосед, то он просто выпал из реальности. В голове не укладывалось, что тот приветливый Намджун, которого он знал может быть таким… Развязным? Дерзким? Вызывающим? Грубым? Целый водоворот мыслей того, какие порой бывают люди, и какие маски они носят. Но от того доброго Намджуна ему совсем не хотелось отдаляться. Что если это все его больная фантазия? Мало на что могла повлиять амнезия, но вот рассматривать своего соседа в качестве своего парня — это край. С какого момента это началось и почему влечение к своему полу не вызывают в голове у Джина никаких подозрений — та еще головоломка и для него самого. Кто сказал, что Нам вообще имеет какое-то отношение к этой лиге? Но от образов, плотно засевших в голове, что-то сжимается в груди. Это не просто влечение, это нечто большее — желание быть рядом в трудные минуты, такие как сейчас. Может у них и правда что-то получилось бы? — Я бы согласился. — Джун ловит удивленный и несколько напуганный взгляд старшего, — ну, сбежать из больницы. Джин облегченно вздыхает, так и не заметив играющего взгляда младшего и становится напротив того. — Это все закончится, может не скоро, но закончится. И ты должен быть сильным. Обещай, что это не станет для тебя преградой. — Я обещаю, Джин-и, — на лице Джина уже нет того смущения, которое можно было видеть первое время. На самом деле, он сказал про это прозвище скорее в шутку, но Намджун воспринял это всерьез, и не упускал возможности смущать того, — и ты будешь рядом, ведь так? Дождавшись утвердительного кивка от старшего тот облегченно вздыхает. В надежде, что это будет правдой и обещание младший сдержет, Джин катит инвалидную коляску вдоль ярких клумб больничного сада. •− •−− •− •−• •• •−•− ••• − •− •−•• •− •−−• •−• •• −−−• •• −• −−− •−−− •−− −•−− −••• •−• −−− ••• •−Посвещаю эту главу Gonarey Я же знаю, что ты хотела софт ^^ Но...
Глава 5: МоиДень 11
Конец рабочего для любого работника словно мана небесная и Джин здесь не исключение. Когда часы пробивают 11 вечера, а за дверью слышится копошение, он понимает — конец смены. Как бы кто не старался, но с накопившейся тонной отчетов так просто не справится. Ким мысленно благодарит своего тонсена, что тот согласился подменить его на время болезни. «Авария — это, конечно серьезно, мы пониманием, но кто-то должен выполнять работу администратора, иначе кафе не сможет работать как обычно. Нам убытки не нужны, поймите это». Наверное, будь он на месте его работодателей то поступил бы также. Кому захочется отдавать деньги, когда работа, за которую они платят не выполняется? Его не уволили за недееспособность — и на том спасибо. Но сейчас, обводя взглядом все то, что ему стоит проверить в кратчайшие сроки, то сдержать усталый выдох нет сил. Пару листов с графиками упали на пол, проскользив по земле. Картина маслом — прибыль падает, графики, соответственно, тоже. Как и доброжелательность работодателя Офисный стул противно скрипит, когда Сокджин поднимается с него, идя к бумагам. — Хён, мы закрываемся, ключи висят в ящичке возле гардеробной. Тут недалеко. — в маленький кабинет через дверь пролазит темная макушка, — Я сильно тороплюсь, поэтому прошу, не засиживайся допоздна. — Не буду. — что бы вы знали, отвечать на что-либо, стоя раком, причем явно не лицом к вашему собеседнику — не лучший вариант убедить того в правдивости своих слов, — Ох, прости — прости. — в попыхах Джин разворачивается к Паку, на этот раз лицом, поднимая над головой листы бумаги, — я правда сейчас ухожу. Не переживай. Качая головой, доброжелательный тонсен уходит, оставляя маленькую щелочку открытой двери. Сквозь нее просачивается свет, разрезая полумрак комнаты, освещенной одной лишь настольной лампой. Ким вспоминает, что когда он пришел в кабинет, то на улице было ярко, а свет ему понадобится лишь для того, чтобы сохранить свое стопроцентное зрение. Прикидывая в голове, сколько времени он так просидел, парень выходит из душного помещения. Прямо перед дверью его кабинета сотрудники решили соорудить импровизированный гардероб. На выемку в стене повесили деревяшку с прибитыми к ней крючками. На одном из таких весит и его пальто, в которое Джин закутывается перед тем как выйти на улицу. Под ящиком подвешена дощечка, на которой висят ключи разных форм и размеров. И правда, недалеко идти, думает Джин, доставая 2 ключа — от кабинета и самого кафе. Два поворота против часовой стрелки и щелчок замка в знак того, что дверь закрылась. Парень расслабленно вдыхает ночной и немного морозный воздух, как в это время в голове из неясных очертаний складывается новая картинка. Такой же мороз на улице, только вот на календаре ноябрь, те же двери и щелкнувший замок. Казалось, это просто вчерашние воспоминания, но нет, оборачиваясь, он видит как припечатанный к стенке, и судя по возрасту, студент словно в замедленной съемке поворачивает голову в его сторону. Тысяча, и в миг, ни одной эмоции на его лице не видно. Словно застали в тот момент, когда он был расслаблен, был собой, еще не спрятавшись за маской сурового парня. Эти нахмуренные брови, губы сжатые в тонкую полоску так, что не видно насколько они посинели за время, проведенное на морозе — так и кричат — «не влезай — убьет!». — Долго ты. Я думал что не дождусь. — он обманывает и Джин прекрасно понимает это. Разве человек, который прожигает в тебе дыру каждую смену, выучив по каким дням ты работаешь, потеряет шанс поговорить с тобой с глазу на глаз? Странно, но другими их отношения не назовешь. Все началось с того момента, когда Сокджину сообщили, что он должен найти себе другую жилплощадь ибо хозяева, пока что его, квартиры решили продать её. Вот он и ходил в воду опущенный, пока его приятель по работе — Чимин не предложил съехать к какому-то Намджуну. Пак слезно уверял, что тот человек хороший, а его сосед улетел в Америку на стажировку. Вот тот теперь ищет кого-то с кем можно было бы делить квартплату за двушку. Не то чтобы Джин сильно противился, но возможность делить квартиру с незнакомым человеком напрягала, как собственно сам недососед. Сегодня пятница — вот уже три дня как Ким согласился на предложение друга, и два как за ним ведется слежка самим Джуном. — Я тоже не думал, что ты дождешься. — как бы вскользь говорит Джин, словно это какая-то рутина и не из-за него человек проторчал на холоде, на секундочку, два часа. Ну, а что Намджун хотел услышать, спрашивая когда заканчивается его смена? Ким сказал правду, что конец смены в девять вечера, но он же усердный работник и метит на место администратора, потому и остается после смены, помогая с документами. — Тем не менее, — от грубого голоса младшего мурашки по коже, да такие что добегают до головы где огромными красными буквами горит «Опасность! Он зол!». И тогда Джин понимает, что это и правда было лишним, — ты уже собрал вещи? И тут Сокджин впадает в ступор. Какие вещи? Его вещи? Но ведь только пятница, еще есть время да и… Заметив непонимание или даже возмущение на лице старшего Джун начал нести все, что приходит в голову, лишь бы Джин не подумал что-то не то или, упаси Боже, атеист внутри Нама готов перекреститься, не так. Но стоит ему начать говорить, как весь придуманный образ летит в пропасть, помахивая белым платочком на прощание. — Ты не подумай, я вовсе не… Только подожди, я правда все объясню… Как так бы… — сейчас перед собой Джин видит вовсе не сурового мужлана, каким ему показался Джун на первый взгляд, а обычного парня, у которого появляются ямочки, когда тот смущенно и как-то извиняюще улыбается. Довольно-таки милые ямочки, такие аккуратные и, вероятно, мягкие. Джин ловит себя на мысли, что он откровенно пялится, и резко отводит взгляд, теперь уже сам смущенно закусывает губы. — Я только вчера начал собираться, но… — он прячет руки в карманах пальто, ведь на улице уже почти зима — морозно, — вещей оказалось больше, чем когда я переезжал сюда, поэтому… Это займет немало времени. В любом случае, до конца недели я должен освободить квартиру, так что не переживай. — он осматривает своего новоиспеченного соседа, который стоит в одной толстовке, хотя мороз до косточек пробивает. — Ты ждал меня, чтобы услышать это? — Если честно, то сегодня — нет. — заметив непонимание на уставшем лице Джина, он поторопился продолжить, — Еще вчера я сказал бы «да», но я не смог дождаться тебя. Сегодня, впрочем, я тоже уже хотел уйти, но было так поздно, а ты все не выходил, вот я и решил дождаться чтобы… Он что, принимает меня за какую-то безногую девчонку, которая и домой-то сама дойти не может? Джин уже начинает злиться, хочет отправить помощничка куда подальше и, желательно, надолго, но вспоминая как он каждую ночь, без приувеличения, шорохается от подворотен и странных звуков и чуть ли не бежит домой, успокаивается. Ну что поделать, если он с детства боится темноты? — Даже мне самому как-то стремно ночью уходить из студии, — заметив, что Сокджин смягчился, он уже не так быстро и уверенней продолжает, — а это кафе как-раз по пути, так почему бы и нет? Джин еще пару минут колеблется, но осознав, что перед ним его будущий сосед, он успокаивается. В этом нет ничего плохого, одни только плюсы, да еще и возможность узнать друг друга лучше. Оба, все-таки два студента, да еще с подработкой, а это какой-никакой шанс понять с кем предстоит делить жилплощадь. — Ты прав, — Джин замечает искорки счастья в глазах напротив и теперь даже сам рад своему решению, да так, что на лице расцветает мягкая улыбка, — вдвоем хоть какая-то компания и не так страшно.День 12
EDEN — WAKE UP
Шелест листвы и мелких камушков нарушает тишину безмолвного места. До одури банально, но этого не менее прекрасно. До дрожи в коленях как у девчонки, впервые познавшей источник тех глубоких чувств, что заставляют трепетать в животе всякую живность аля бабочек. Пожалуй, именно так сейчас себя чувствует Джин. За спущенным стеклом застывшей машины виднеется алеющий диск закатного солнца. Пока момент не упущен, Ким выпрыгивает из машины, и проскользнув по песку, несется к багажнику. Стоит крышке подняться, как перед глазами появляются очертания, в которых можно узнать инвалидную коляску. В груди сердце пляшет чечетку, дыхание сбивается четвертый раз за прошедшие 2 секунды, но эти чувства оттесняются на потом. Сейчас главное — успеть. Вмиг вспотевшими ладонями Сокджин достает коляску из багажника, быстро раздвигая детали и придавая ей привычный вид. Дрожащими руками он хватается за ручки и подкатывает коляску к переднему сидению, на котором сидит Намджун. Тот уже извелся весь, не веря тому, что сейчас происходит. Когда Джин как обычно пришел к нему в палату, весь его вид говорил о глубокой задумчивости. Встретившись взглядами Нам приветливо улыбнулся, но вместо привычной ответной улыбки получил сухое «привет» в ответ. Всего лишь привет, казалось бы, но… Нет той мягкой улыбки, что появилась в их первую встречу после аварии. Нет того навесного мостика, что был подвешен над пропастью с обеих сторон. Нет даже вымученной улыбки мол «все хорошо». Но в этих глазах нет ни одного из миллиона оттенков обмана. Правда, какая она есть. Джун понял, что Сокджин вспомнил что-то, что сильно подкосило того. Все те часы, что они провели в духоте палаты Намджун не давил на старшего, налегая с допросами, приводя чувства того в еще больший беспорядок. Он спрятал все те вопросы, что так и норовили сорваться с языка, глубоко в себе. И сдерживать себя удавалось вплоть до того момента, пока Джин не спросил «Уехать ли от всего сейчас хоть на 2 минуты?». Отпустить все? Ожидать такое от спокойного и домашнего Джина было как минимум странно. Если Ким вдруг решил сбежать от проблем таким способом, то это было бы глупо. Джун хотел уже взвыть — «Не делай этого»… Не противься мне, прошу …но смог выдавить из себя лишь звенящее «если стоит». Казалось, прошли часы, если даже не дни, но тень от капельницы не сдвинулась ни на сантиметр. Поэтому короткое, но от этого не менее теплое «стоит» от Джина стало неожиданностью. Будет сложно, но это ведь не так важно, да? Словно это было чем-то сокровенным, настолько тихо было сказано, будто такую тайну страшно или как-то даже неправильно говорить так же громко, как обычные слова. В это правда хочется верить. Из мыслей вырывает щелчок автомобильной двери и огосподибожемой, атеист внутри Нама готов перекреститься [2], ощущение теплой ладони на колене. Поворачивая голову, Джун встречается с легкой, словно извиняющейся, полуулыбкой на губах Джина. Нет того нависного мостика. Джун только что собственноручно выпустил канат из своих рук. Впереди только пропасть.***
В квартире полный бардак. Это совсем не тот творческий беспорядок, который бывает у созидательных людей. Оглядываясь назад, Джин упустил тот момент, квартира перестала напоминать уютный дом и стала одним большим пятном из пестрящих стикеров. По жилищу не разбросаны тонны носков в самых неожиданных местах, раковина не забита горой немытых тарелок, в прихожей не стоят преграды из разбросанной обуви дляПролил чай Подскользнулся и разбил кружку Облокатился на дверь и смял ее
Любой знающий этих двоих с уверенностью скажет, что виновником этой достопримечательности в двушке был точно не Джин. После каждой новой встречи, знакомясь с Джуном заново, Ким совсем не удивлялся неуклюжести своего соседа. В их первый разговор старший то и делал, что сравнивал две личности, что он успел увидеть. Первая — добродушный, нуеулюжий, от этого скромный парень. Вторая — уверенный в себе мужчина с пронзительным взглядом, который опровергает все факты в пользу первой.День 13
Голова кругом, вокруг все плывет, словно на американских горках. Признаться честно, если раньше состояние дремоты нравилось Джину, то сейчас он готов продать душу за спасительный глоток успокаивающего сна. Стоит только трели мобильника нарушить обволакивающую тишину квартиры как остатки сна исчезают словно их и не было вовсе. Устало вздохнув, Джин кидает взгляд на часы, которые чуть не сбивает, выпутываясь из плена теплого одеяла. Часовая стрелка вот-вот перевалит на место каллиграфической шестерки. Не так уж и рано, но мало кто может позвонить ему в такую рань. Обычно в номинации «самые неожиданные звонки» лидирует Техен, но не в его стиле так рано просыпаться. Младший лучше тупо проваляется в постели час-другой, выходя на связь с колонией лунных кроликов. Выкидывая из внимания картины вчерашней давности, Джин шаркает тапочками в поисках телефона и находит его на кофейном столике в гостиной. Торопясь ответить на звонок, он запинается о ножку дивана и падает на него лицом. Бодрит по-лучше кофе — Ало? — Доброго времени суток. Вас тревожит лечащий врач Ким Намджуна. — голос по ту сторону спокойным и совсем не заспаный как у самого Джина, наверное доктор дежурил этой ночью. — Сондук-ним? Рад вас слышать, — пускай звонок врача в такой час не предвещает ничего хорошего, но Сокджин помнит как его предупреждали о подобном, когда говорили об операции для Кима. Если все пройдет хорошо, то младший снова сможет ходить, — что-то случилось? Пришли результаты анализов Намджуна? Тишина затягивается больше приличного и, признаться честно, Джин начинает нервничать. — Сондук-ним? — Состояние Намджун-нима значительно ухудшилось. Причиной тому стало внутреннее кровотечение, полученное во время операции. — Джин ловит телефон в нескольких сантиметрах, спасая того от встречи с полом. Внутреннее кровотечение?О чем может идти речь? Наверняка врач по-просту от усталости перепутал пациентов, вот и -… чего забрать тело. Слышали этот звук? Так ломаются люди. Если до этого он слушал доктора в пол уха, борясь со своими мыслями, то сейчас он он готов отдать себя им на съедение. Полностью и бесповоротно. Да и какой готов, если телефон все же встретился с полом, а он сам лопатками ощущает вмятину на деревянной поверхности. Ввходит, он скатился по двери и не заметил этого? Ровно как и не заметил того, как ушел из гостиной. Он открывает дверь в комнату Джуна, холод металла вроде бы отрезвляет, но из прострации не выводит. Какой ужасный ночной кошмар Смертность от кровоизлияния в мозг чуть больше сорока процентов и надо было именно им попасть под эту черту? В комнате Намджуна все вычищено средствами для мытья, но даже химии не перебить витающий в воздухе аромат винограда. Его любимый аромат. Джин вдыхает полной грудью, пытается хоть как-то заполнить воронку внутри, что словно дементор забирает все светлые воспоминания из жизни. Мысли в голове пролетают, как стая птиц, летящая на юг — вперед и без оглядки. Именно сейчас хочется обнять его так крепко, как никогда. Хочется создать так много тёплых моментов, чтобы потом вместе вспоминать их, сбиваясь со счета, когда за окном метель, крупа и мороз. Но сейчас ладони словно в замедленной съёмке раскрывают широховатые дверцы шкафа… — Айщ… — он прижимает палец с кровоточащей ранкой к губам, слизывая выступившую капельку крови. — Что такое? — Джин устало оборачивается и уже начинает жалеть, что попросил его помочь убраться в квартире. — Зацепился за занозу, — он замечает тревожный взгляд старшего и быстро добавляет, — но я не вогнал её! Все нормально, просто поцарапался. Зная неуклюжесть младшего, Джин возвращается с медикаментами в руках. Тот лишь смущенно улыбается мол «это же я». Обработав ранку, Ким целует пострадавший палец, приговаривая «что б не болело». И он совсем не ожидал, что Джун-и поцелует в благодарность его самого. … доставая его любимую рубашку дрожащими руками. Пускай она старенькая и имеет помятый вид, но он её любил. Она все еще хранит его запах. Джин не может надышаться, жадно хватая воздух. Цепляется непослушными пальцами за ткань, прижимает к лицу и молится. Душа разбивается на осколки, в каждом отражается он и все, что с ним связано. Как на старой пластинке крутятся мелодии, так в голове водовород воспоминаний. Ни один осколок не склеить, ни один осколок не заменить — его больше нет. Он кричит, срывая связки, пытается перекрыть голос врача и его мерзкое, такое неправильное «забрать тело». Навзрыд не плачет, а ревет и сорванным голосом просит глупое «не умирай». Не оставляй меня Говорит так тихо, что даже в застывшей комнате не слышно. Шепчет как мантру, что это сон, а он жив. Голос хрипит, но он продолжает бормотать в пустоту такое откровенное, от того смиренное «люблю». −•• •••− •• −• −• • −−•• −• •− • − −−• −•• • −−− −• −−− −• −−•• •− −••• −•−− •−•• ••• •−− −−− •−−− − −−− − • −− ••• −• •− •−− •−• •− −−−• ••• −−− •−− • − ••− • − −••• −•−− − −••− •−− •−−• •−• •• •−− −•−− −−−• −• −−− •−−− •− − −− −−− ••• ••−• • •−• • −•• •••− •• −• •−−• −−− −−• •−• ••− •••− •− • − ••• •−•− •−− −−− ••• −• −•−− ••−•• − −−− •−−• −−− −− −−− −−• •− • − •−− ••• •−−• −−− −− −• •• − −••− •−− ••• − •−• • −−−• •• ••• −•• •••− ••− −• −−− −− ••• −• −•−− −•• •••− ••− −• •−− −•− −−− −− • Глава 6: Слезы.Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины.*
— Ты совсем сдурел что-ли? — Не трогай его! — словно сквозь пелену воды он слышит чей-то крик. — Пускай он пообещает, он ведь… — Да ни черта не значат обещания этого шизика! Все равно он их не выполняет, — слова будто выплевывают, а голос хрипит и Джин узнает своего тонсена. Ведь говорил, что бросил курить, врёт, — и какой в этом тогда смысл? … Кто тебе разрешал, ты что.. — Мы уже давно встречаемся, да и что тут скрывать — я люблю тебя, но ведь это знаешь и так, да? Давай поженимся, время пришло же, так почему бы и да? — в салоне машины тишина, нарушаемая гулом двигателя, — Знаю звучит банально, но это все о чем я думаю последнее время. Ну так, ты это, — он прочищает горло, ведь слова, кажется, застряли в нем, — кхм, согласен? ...Мы тебя ради этого?.. ...Почему ты такой эгоист?.. — Что-нибудь еще? — Джину не терпелось избавиться от своего не в меру заботливого друга. Казалось, тишину вмиг повисшую в квартире можно резать ножом. — Хоть иногда проверяй сообщения. — кинув последний осуждающий взгляд в сторону своего хёна, Мин и еще кто-то, кого Ким так и не распознал, неожиданно быстро ушли, громко хлопнув дверью на последок. Обводя взглядом гостиную, в которой он сидел, его взгляд инстинктивно скользнул к тяжелому потрепанному тому на книжной полке - первой книге, которую посоветовал прочитать Джун. Тот самый, с которым ему лучше было бы никогда не встречаться. Ему в голову навсегда впечатался эпилог этой истории, и признаться честно, увлечение такой литературой обычно отталкивает людей. Но случай с Джуном - опровержение всех человеческих стереотипов и только это уже притягивает.День 14
Когда Джин выскочил из квартиры в общий коридор, его мысли все еще были заняты мрачными и, казалось бы, лживыми словами доктора, если бы он не сам не увидел те бумаги. До побега из больницы с Намджуном Джин переносил выпавшие на их долю испытания с каким-то отрешенным спокойствием, но теперь на его лице виднелось напряжение, говорящее о том, что и он может испугаться по-настоящему. В коридоре Джин бросился прямо вперед, мимо лифта, который уже спускался. Добежав до конца коридора на одном дыхании, он скрылся на лестнице. Ким мчится вниз, скользя гладкой подошвой домашних тапочек по ступеням. В голове по-прежнему крутились слова доктора. На подземной стоянке было темно и воняло чем-то затхлым. Джин промчался в угол, где он в прошлый раз припарковал машину и остановился у черного форда. Выглядел он совсем как новенький, словно это не у него полетело сцепление и не он стал причиной аварии. Даже царапинки не осталось. Славно постарались в мастерской. Кто бы так людям жизни чинил? Сунув руку в карман, Джин нащупал холод металла. Ключи Он быстро забрался в машину, вставил ключ в зажигание и завел двигатель. Он оказался мощнее, чем рассчитывал Джин, и машина буквально чуть не взлетела по пандусу. Ким глубоко вздохнул и сосредоточил все свое внимание на дороге, не оставляя место другим мыслям. С утра она была почти пуста, но случайные машины все же приходилось объезжать. Редкие прохожие смотрели ему в след, явно озадаченные видом мчащегося куда-то форда в такую рань. Среди них Джин узнал Чонгука и Техена, которые бежали в сторону его дома. Прямо ему навстречу. Увидели они меня или нет? Эти двое, видимо, только узнали. Ким миновал небольшой торговый комплекс, часы которого показывали 12:34 Как правило, мягкий рокот двигателя успокаивал его. Как правило, но не сегодня. Как правило, за рулем был Намджун. Имя, которое он твердил в больнице было именно его. Это даже немного пугало, ведь Джину казалось, что его лишили жизненно важного органа. Я ничего не помнил. Ничего, кроме какого-то чужого и своего имен. Надеюсь, я не причинил ему вреда? При этой мысли к его горлу подкатывает комок. Вреда-то может и не причинил, но надежды, как, наверное, и сердце — разбил. Тот взгляд, та просьба, та спрятанная мольба в голосе в купе со смущением и проблеском надежды. Все это навалилось на Джина в первую их встречу, но он по-просту не помнил о чем они говорили в тот момент. Стрелка на спидометре указывает на 150 километров в час. 150 ударов сердца в минуту. Я хочу знать каково тебе было все это время.Запах жженых шин
…во что верилСкрежет металла
…о чем сожалелЛюдские крики
…чего ожидалКромешный мрак
… что чувствовал<i/>Спокойствие?
<i>Мы же встретимся там, и ты мне все расскажешь, ведь так? −•• •••− •• −• •− −−− •−−• −−− •−− • −−•− •− ••−− − −−− ••• −− • •−• − •• −•• •••− ••− −• •− −−− −• −•• ••− −− •− • − −−−• − −−− −•• •••− ••− −• ••• −•• • •−•• •− •−•• •−− −•−− −••• •−• −−− ••• −−− −• −•• • •−•• •− • − ••• •− −− −−− ••− −••• •• •−−− ••• − •−− −−− −•• •− −••• −•−− •−−• •−• −−− ••• −• ••− − −••− ••• •−•− −• −−− ••−•• − −−− •−• • •− •−•• −••− −• −−− ••• − −••− ••• •−−• ••− ••• − •−•− ••••− −− • ••• •−•− −•−• •− −•• •••− ••− −• •−− −•−− •••• −−− −•• •• − •• −−•• −•− −−− −− −•−− −−− −• ••− −−•• −• •− • − −−− ••• −− • •−• − •• −•• •••− •• −• •− •−−• •−• •• −•• •−•− −•• −−− −− −−− •−−− −−− −• −• •− •••• −−− −•• •• − −−•• •− •−−• •• ••• −•− ••− •• −−•− •• −−•• •− •−−• •• ••• −•− ••− − •− −− −−• −•• • •−− •−−• • •−• •−− −•−− • •−−• −−− •−•− •−− •• •−•• ••• •−•− −−−− •• ••−• •−• −•• •••− ••− −• −−•• •− − −−− −−−• •− • − ••• • −••• •−•− •−− •−•• •• −− −••• •— OPEN END —