Повод

Грозный бросает окурок под ноги. Оглядывается, смотрит на огромный дом-панельку, который светится изнутри глазами-окнами. У Грозного легко на душе. Ему хочется сделать что-то дикое, поэтому он выуживает из кармана пачку Корсаров, достает один, поджигает и кидает прямо в мусорный бак. Эту картонную коробку, полностью набитую мусором, сложно назвать баком, и от взрыва петарды ее разрывает. Мусор разлетается в разные стороны. Именно в этот момент из парадной выходит Вилка. Он закрывается от летящей в него банки и с осуждением смотрит на Грозного. - Ты вообще ебанулся? - говорит он, отряхивая свое новенькое черное пальто. - Не больше, чем ты, друг мой, - говорит Грозный, улыбаясь. Вилка проходит мимо него, бросив самый тяжелый взгляд из своей коллекции. Этот взгляд заставляет Грозного замереть на пару секунд, потому что где-то внутри поднимается горячая волна. Волна разносится по телу мурашками. Грозному хочется подбежать к Вилке и обнять его со спины. Прижаться всем телом и зарыться носом в волосы. Но как бы ни так – приходится ответить коротким и высокомерным смешком. Ведь между ними повелось перекидываться злобными насмешками, и никогда – ласковыми словами. Вообще, Грозному становится смешно от этой мысли всерьез и он громко хохочет. Вилка смотрит на него как бы с осуждением, но Грозный видит неподдельный интерес в глазах мальчишки – ему бы тоже посмеяться, ведь день-то наверняка выдался так себе. - Ты точно ебанулся, - заключает Вилка и, закурив, направляется к тротуару, - Ты идешь? Грозный кивает лохматой головой и спешит за ним. Они идут по мало освещенной улице, прямиком в бар, где они уже стали завсегдатаями. Так себе у бара репутация, если шестнадцатилетние мальчишки становятся там постоянными посетителями. Только кто знает, что им шестнадцать? Все равно никто из знакомых в этот бар не наведывается, предпочитая всякие пафосные места в центре, да и если бы кто-то узнал их истинный возраст – в чем резон выгонять их? Платежеспособных посетителей там не много. А Грозному стало смешно, когда он представил, как говорит Вилке все то, что в нем накопилось за долгие, долгие месяцы знакомства. Наверно, постороннему человеку показалось бы странным, что два близких друга не могут поговорить нормально долгое время. Да и были ли они близкими друзьями? И друзьями ли вообще? Можно ли человека, с которым сидишь за одной партой, болтаешься по району вечерами или куришь, прячась от взрослых – назвать своим другом? Или должно быть еще что-то? Но что? Грозный не знает и даже не догадывается. Но чувство нестабильности преследует его. Это раздражает Грозного, и он неосознанно переносит это на Вилку – вот сученыш, даже поговорить нормально не может. Грозный недовольно косится на курящего Вилку. Темный профиль четко высвечивается из-за уличного фонаря. - Че тебе? – дергается Вилка, - Сижку хочешь? Грозный кивает, хотя курить совершенно не хочется. Он берет сигарету из рук Вилки так, чтобы как можно больше коснуться его. Вилка быстро прячет пачку в карман и ускоряет шаг. Грозный мысленно проклинает себя за неосторожность. Может Вилка что-то понять вот прямо сейчас? Может. Вилка – ебаный вундеркинд. Сдает экзамены всегда на отлично, читает какую-то муть заумную и слушает музыку, из-за которой у Грозного ум за разум заходит. Черт возьми, он сто процентов все понял. Является ли Грозный педиком? Хм. Вряд ли. Наверное, вряд ли. Этого Грозный сам для себя еще решить не в состоянии. У него не встает, когда он видит голый зад своего двоюродного брата, когда тот прогуливается по квартире без трусов, но однажды, когда Вилка проводит рукой по внутренней стороне его бедра – случайно (или нет?) – Грозный улепетывает в туалет, где пропадает минут на пятнадцать и яростно дрочит. Тогда Вилка просто выстебал его за слабый кишечник и зажимал нос при каждом его приближении. Грозный торжествовал про себя, что друг ни о чем не догадывается. Наверное, не догадывается. Но случайные прикосновения и намеки, будто вскользь – это становится для Грозного практически такой же традицией, как и дебильные злобные шуточки. Они заходят в бар и мир за дверью становится отрезан от них громкой музыкой и ярким светом. На небольшом танцполе дергаются какие-то девушки, слишком развязные, чтобы становится матерями. У барной стойки тусуются какие-то парни, их тяжело рассмотреть из-за плохого освещения. За маленьким столиком в углу сидят смазливые девчонки в коротких юкках и залипают в мобильники. Что о них думает Грозный – его вообще в последнее время воротит от девчонок. Нет-нет, он правда не педик, просто девчонки в его районе слишком сильно красятся и слишком легко одеваются. И еще воняет от них так, будто они вылили на себя флакон шампуня или освежителя воздуха. Или лезут вечно. К Вилке. Сам-то Грозный привык отстреливаться от девчонок двумя-тремя колкими, обидными фразочками. А Вилка не умеет. Да и не очень хочет. Почему Грозного это так бесит? - А пошли к ним? – Вилка кивает на столик, за которым сидят две милые девушки, уткнувшись в мобильники. - Да не, может, они парней ждут? – Грозный делает скучающий вид, но Вилка, вопреки всему направляется к столику. Грозный недовольно скрипит зубами, но ему ничего не остается, как присоединиться к другу. - Привет, девчонки! Парней ждете? – говорит Вилка, а Грозный мысленно хлопает себя ладонью по лбу. Чертов Вилка, все время то и делает, что пытается его задеть. Почему они вообще тусуются вместе? Не придя к определению слова «дружба», Грозный решает вообще не использовать его по отношении к Вилке, даже в собственных мыслях. Познакомившись с девушками – одну зовут Аня, другую Катя, парней они не ждут и радостно соглашаются посидеть вместе, – Вилка начинает с ними яростно флиртовать. Настолько это неприкрыто и неумело, что Грозному становится противно. Что он о себе возомнил, а? Казанова хренов. Флирт на уровне чеченца из овощного ларька неподалеку. Грозный заказывает себе коктейль с водкой (водки слишком много) и, сидя напротив Вилки с этими бабами, буравит того глазами. Вилка это видит, о, он прекрасно все видит. Грозному хочется схватить его за руку, вытянуть из объятий этих двоих и прижать к себе, закричав: «Мое!». Но приходится сидеть, сжимать в руке стакан и наблюдать. Что-то грозное клокочет внутри. Что это? Это можно назвать дружбой? Вилка ловит его взгляд, когда тянется поцеловать одну из девушек (Аню, кажется?) и до конца поцелуя гипнотизирует его. Своими большими, блестящими нехорошо глазами. Вилка целует зажмурившуюся девушку долго, пока другая утыкается ему куда-то в шею, и смотрит на Грозного. Будто хочет сказать: Ну, подойди и возьми. Так чего не подходишь? И у Грозного встает. Грозный первый отводит глаза, потому что больше так не может. Он слышит где-то далеко чвакающий звук поцелуя и громкую музыку, но видит перед собой только эти блестящие глаза. А когда чувствует, что сейчас перейдет грань их мнимой дружбы, уже не может смотреть и чуть сползает под стол. Нужно успокоиться. Нужно просто успокоиться. - О, здорова, ребят! – слышится где-то над ухом. Грозный поворачивается и видит троих пацанов и двух девушек. Пацаны – типичные гопари с его района, не представляющие интереса ни ему, ни Вилке. А две девушки – куклы, похожие одна на другую. - Присесть можно? – говорит один из гопарей, не сводя пристального взгляда колючих и холодных глаз с Грозного. У того по спине пробегает холодок. Этот точно может отпиздить. Даже несмотря на то, что Грозный – не гей. - К-к-конечно, - чуть заикаясь, говорит Грозный. Блин, ну, тут сказать «нет» - себе дороже. Парни садятся рядом, придвинув пару стульев. Девушки опускаются к ним на колени, а тот, что пялился на Грозного, садится рядом с ним. Стояк моментально пропадает. - Валера, - говорит гопарь, протягивая руку Грозному. Тот ее крепко пожимает, пытаясь вести себя как можно более естественно. Наверное, у таких, как этот Валера, существует что-то типа гей-радара, только в отрицательном значении. Будто они чувствуют гей-активность в своем районе и тут же выезжают на место. Такой гомофоб-патруль, который призван излечивать раны земли русской, что наносят ей чертовы педики, тут и там появляющиеся на ней, многострадальной. - Николай, - отвечает Грозный. Валера не торопиться отпускать его руку. Грозный чуть ли не вырывает свою ладонь из его цепких пальцев. Просто стоит смириться с тем, что сегодня Грозный будет отпизжен во дворе бара. - Хорошо сидите, - говорит один из друзей этого Валеры, - Мы, кстати, частенько вас здесь видим. Максим, кстати. - Витя, - говорит Вилка, обнимая одной рукой Аню, а другой подносит ко рту коктейль, - Аня. Катя. - Богдан, - басит третий парень, - А это Олеся и Маша. Это вы музло заказываете? К ним подходит официант, и Грозный просит еще добавить. Вилка пить отказывается (сволочь), а их новые приятели заказывают по несколько шотов виски. Грозный думает пару секунд и тоже берет виски. - Нет, не мы. Мы такое говно не слушаем, - устало отвечает Вилка. Грозный знает, что Вилка терпеть не может общение с таким контингентом. Сейчас скажет что-нибудь заумное и отпиздят сегодня не только Грозного. - Решил основательно прибухнуть сегодня? – фыркает Валера, смотря на Грозного. Нет, блин, это анестезия. - Да вот, немного расслаблюсь, что ли, - Грозный выдавливает нервный смешок. Что же его так трясет-то? Может, этот Валера и не заметил всего, что пару минут назад было между ним и Вилкой. Да и было ли? Был стояк – это да. Но глупо думать, что эти долбоебы чувствуют стояк на парня за километр и спешат на место «преступления» против семейных ценностей. Просто они почему-то приняли Вилку и Грозного за своих; или бабы - собственность этого района (черт, не нужно было к ним подходить); или хотят толкнуть им хмурого; или хотят денег выбить… Да сколько таких «или» можно ожидать от парней в адике и стоптанных кедах? Сколько вообще таких парней, рыцарей православия, пытаются по собственной правде выживать день ото дня? И почему именно сегодня естественный отбор сталкивает их всех вместе? В этом провонявшем дешевым пивом баре? Грозный думает, что это последний раз, когда они с Вилкой заглядывают сюда. - Что, тяжелая неделька выдалась? – Валера садится как можно более развязно, перекидывает руку через спинку диванчика, на котором сидят они с Грозным. - Ну, типа, - отвечает Грозный. И, чтобы все-таки было не так страшно, приговаривает первую партию шотов. - Ну, ты даешь, - смеется Валера и тоже опрокидывает несколько шотов. Вилка в это время лениво беседует с Максимом и Богданом. Они говорят о пустом – кто в какой шараге учится, какой рэп слушает, с какими пацанами зависает. Грозный слушает их болтовню в пол уха, и ему смешно, от того, с каким непроницаемым лицом говорит Вилка – он же еще школьник, к тому же из элитной гимназии, а рэп он, если и будет когда-нибудь слушать, то только находясь под большим градусом, когда уже становится совсем все равно. Поэтому он только кивает и выдает информацию, которая более-менее подходит под тему разговора. - Я пойду, покурю, - говорит Грозный, поднимаясь - Вить, со мной не хочешь? - Нет, спасибо, - с тем же непроницаемым лицом говорит Вилка. Неужели, он хочет остаться с ними? - Я с тобой пойду, - говорит Валера, - Все равно тут пиздеш какой-то вялый. Грозный коротко ему кивает. Вот черт. Они заходят в пустую курилку и остаются один на один. Грозный чувствует, что от страха у него громко начинает стучать сердце, где-то в ушах, а вертолетики, которые вот-вот начинали летать у него в голове, тут же исчезают. Грозный пытается закурить, но зажигалка почему-то отказывается работать. Валера протягивает ему свою, зажженную. Грозному, наконец, удается поджечь сигарету. - Спасибо, - говорит он. - Да не за что, - пожимает плечами Валера. Они курят, почему-то молча. Ну, и когда начнется очная ставка на предмет пидорства? - Сегодня ты выглядел грустным, - наконец, задумчиво говорит Валера. - Что? – удивленно переспрашивает Грозный. - Ну, усталым каким-то. Мы тоже часто тут бываем. Я наблюдаю за тобой. Ну, все. Ну, пиздец. Он давно заметил неладное. Окей, это всего лишь гопарь, который решил приглядеться к Грозному. Может, потому что сейчас толкнет ему что-нибудь? Если это трава – то ради бога, ничего тяжелее Грозный покупать не будет. - Ээ, ну, конец недели все-таки. Заебался, - отвечает Грозный в том же тоне. - Странно, что конец недели, а в баре никого нахуй нет, - говорит Валера и Грозный сглатывает. Вот, действительно – какого черта?! Если бы в курилке еще кто-то был, было бы не так крипово. - Да не, нормально, может, все по нормальным барам разбрелись, - Грозный пожимает плечами. Валера хмыкает и подходит ближе. Ничего, удар держать Грозный умеет. Нужно только карманы закрыть, чтобы ему ничего не подбросили, либо наоборот – не стащили. Ох, ну и мутный же это парень, Валера. Грозный нервно застегивает карманы. - Ты чего? – говорит Валера. - Да я так, вдруг ключи выроню… - Грозный пожимает плечами, но получается нервное подрагивание. Валера проводит ладонью по руке Грозного. - Че ты нервный такой? Грозный удивленно смотрит в глаза Валере. Все это не похоже на попытку избиения. Валера приобнимает Грозного, глядя тому в глаза. - Ты успокойся, все нормально, не бойся меня, - говорит Валера и целует Грозного. Целует его нежно, с чувством. Грозный, никогда прежде не целовавшийся с парнями, понимает, что именно сейчас он надевает форму другой команды. Иными словами, становится тем самым пидорасом, от которых такие, как Валера, защищают землю православную. Или ему все время нравились парни? Да к черту все эти «или». Больше всего на свете, Грозному хочется, чтобы на месте Валеры был Вилка. Поэтому он отстраняет от себя прильнувшего всем телом Валеру и говорит охрипшим голосом: - Послушай, мы с Витей… - он не успевает договорить, как Валера, резко погрустнев, отходит от него. - Понимаю. Ты это, прости, если че, - и Валера выходит из курилки. Вот так просто? Что-то слишком. Грозный докуривает сигарету и идет обратно в зал. Там он обнаруживает Вилку, сидящего у барной стойки, когда Максим, Богдан и девчонки весело отрываются на танцполе под «Телки, снеки, алкоголь». К бару подходит и Валера, заказывает себе бутылку виски, и почти сразу же опрокидывает ее в себя. Потом присоединяется к компании, чтобы дико отрываться под второсортную рэпчагу. Грозному становится искренне завидно. Вот бы каждый раз, когда его отшивали, Грозный использовал такой метод зализывания сердечных ран. Грозный подходит к Вилке. - Ну, че, как ты? - Да так себе, может, пойдем скоро? – отвечает Вилка. Выглядит он очень уж подавленным. - Давай, - соглашается Грозный. Теперь ему бояться, конечно, не кого, но все равно оставаться тут не хочется, - А как девчонки твои? - Какие? - Ну… Аня и Катя? С нами пойдут? Вилка хмыкает. - Нет, с чего ты взял? Они с этими, - Вилка кивает на танцпол, - остаются. Трек меняется на «Грустные Танцы» и Грозного тянет танцевать, но он не может оставить сейчас Вилку. Вилка обводит скучающим взглядом бар. - Мне кажется, это последний раз, когда я предложу тебе сюда зайти, - говорит он. Грозный согласно кивает. - Я тоже. Вилка грустно улыбается. - О чем вы болтали с этим, как его, Валерой, кажется? - Да ни о чем, молчали. - А че он выбежал как ужаленный? Грозный пожимает плечами - Хер его знает. Он странный. Вилка понимающе покачивает головой. - Слушай, я отойду на пару минут, окей? – говорит Грозный и направляется к туалету. Грозный стоит напротив писсуара и мочится. Он не замечает, как стучит дверь и в туалет заходит Вилка. Грозный вздрагивает, когда Вилка оказывается рядом. Чертов мальчишка стоит и смотрит на Грозного. На вот такого беззащитного Грозного, смотрит своими синими плохими глазами. Член Грозного предательски твердеет. - Интересно? – говорит Грозный, - Захватывающее зрелище, да? Вилка поворачивается, отрывает от рулона туалетной бумаги шматок и протягивает Грозному. - Только хуй протри. Не хочу, чтобы горчило. Грозный хочет спросить о том, что именно должно горчить, но потом просто вытирает член туалетной бумагой. Вилка садится перед ним на липкий пол туалета дешевого бара и обхватывает пенис Грозного губами. Грозный понимает, что сейчас реальность и его фантазии слились в одно и родили нечто, что не представлялось ему в самых дерзких мечтах. Померкло все – громкая музыка из бара, сладковатый запах блевотины, который царил в этом засранном туалете, даже воспоминание о недавнем поцелуе с полу-маргиналом в курилке – все казалось не более реальным, чем мягкий и шершавый язык Вилки на его крайней плоти. Через пару минут Грозный кончает. Его сперма стекает по подбородку Вилки. Тот стирает ее тыльной стороной ладони, потом поднимается, отряхивает джинсы и тянется поцеловать Грозного. Боже, если бы Вилка знал раньше, как долго Грозный мечтал об этом – настолько долго, что сейчас готов кончить еще раз. - Пошли? – Вилка говорит это слишком звонко, или Грозному только кажется, что звонко. Все звуки до него долетают, будто сквозь пелену. Грозный кивает Вилке. Тот берет его за руку и ведет за собой. Они выходят снова в зал, и Вилка проходит к столику, за которым они сидели. Он забирает свою сумку, и Грозный видит, как его рука скользит в сумку, лежащую рядом. Вилка достает оттуда бумажник и кладет его в карман. Грозный и Вилка быстро уходят из бара. Вилка останавливается и пытается закурить, когда они оказываются уже далеко от бара. - И зачем ты это? – говорит Грозный. - Что? – спрашивает Вилка, лукаво смотря на друга. - Ты знаешь, о чем я. Бумажник зачем спиздил? Вилка пожал плечами. - Теперь появились деньги, чтобы купить выпить. И повод больше никогда не появляться в этой дыре. Грозный смеется в ответ и хлопает друга по плечу. Они направляются к дому Вилки – рядом есть ларек, где можно купить пива и после десяти, - у них появился весомый повод для дружбы.