легенда о тех, кто не спит.

devotion.— instupendo Японская легенда гласит: если вы не можете уснуть ночью, значит, вы сейчас бодрствуете в чьём-то сне... Сегодня Лидия Мартин выглядит превосходно. Впрочем, как и всегда. Роскошные кудри клубничного блонда, алые пухлые губы и хорошо отрепетированные колкие фразы красавицы — это вечные составляющие рыженькой, которая так и числится одной из лучших наравне с эффектной блондинкой Эрикой и её ярко-накрашенными фиолетовым лаком ноготками. Лидия Мартин — это девушка с высоким уровнем IQ и потенциалом, на который даже слепой сумеет обратить внимание. Вечно уверенная в себе девушка смело шагает по длинному коридору старшей школы Бейкон Хиллз, цокая высокими каблуками лаковых туфель цвета бордо. Привычная самодовольная улыбка красуется на губах рыженькой, а яркие глаза-изумруды горят зелёным пламенем с мелкой крапинкой усталости, медным грузом сковывающая хрупкие кости. Однако Мартин резво скрывает свою вечную спутницу в языках пылающего огня — никому не должно быть известно, что вот уже второй на неделе флакон сильнейшего снотворного полностью опустошен. И не важно, что оно вовсе не действует. За последние четырнадцать дней проспать три часа — это настоящее счастье для Лидии Мартин. Вечная бессонница едва ли позволяет сомкнуть глаза, приводя обладательницу клубничных кудрей в бешенство до заломанных пальцев и дрожи в коленках, до прокуренных дорогими сигаретами лёгких и сжатых до боли зубов. Кажется, лишь многочисленные цифры и биологические термины могут свести злость вспыльчивой банши на нет. Правда, в последнее время она и от этого начинает только раздражаться ещё сильнее, а разговоры с Тейт давят на воспаленные виски тупой болью, обеспокоенность в глазах цвета горького шоколада Стилински заставляет избегать любые встречи наедине. Не хочется говорить об этом ни с кем. У стаи и так полно проблем с охотниками и собственным гневом, который все никак не могут обуздать; а тут еще и взбунтовавшаяся банши, не спящая сутками. Люди говорят, кричат, хлопают дверцами шкафчиков, смеются, совсем не заботясь о клубничной красавице. Голоса вокруг взрывают черепную коробку изнутри, а она старается настроиться на одну волну — и вот — слышит совсем близко знакомый голос Стайлза, который спорит с Данбаром о планах в ближайшее полнолуние. Девушка аккуратно закрывает шкафчик, стараясь создать поменьше шума, и оборачивается к членам стаи. Первое, что хватают глаза-изумруды: клетчатая рубашка Стилински и огромный фингал под глазом юного волка. Верная подруга Мартин — потухшая листва позднего лета — на миг покинула, заменяя себя дальней знакомой — ярким отблеском утренней росы. Лидия, безусловно, знает, что неуправляемый бета часто ввязывается в драки. Одно было не ясно: по какой причине лиловая отметина не заживает. Пересохшие губы едва успевают приоткрыться, как Стилински чуть качает головой, мол, лучше не надо — и Мартин покорно кивает, поневоле прогоняя пришедшую на секунду знакомую, встречая привычную подругу. Стайлз нервно заламывает пальцы, поглядывая на хмурого Лиама, и поспешно напоминает о собрании стаи за школой. Лидия натягивает лёгкую улыбку — всёвпорядке — и резко срывается с места, зная, что мальчики отправятся за ней к пункту назначения. Мартин пытается скрыться от усиливающихся голосов людей и громких хлопков закрывающихся школьных шкафчиков. Рыжеволосая не впервые ловит себя на мысли о том, что, должно быть, сверхъестественные способности банши усилились от недосыпа — другого же объяснения попусту не было. Последний урок, биология, по расписанию начнётся через двадцать минут, поэтому, выйдя на улицу, девушка не спеша направилась за школу, предварительно заметив парней в паре метрах от себя. Холодный осенний воздух приятно отрезвляет воспаленный разум девушки, заставляя почувствовать едва ощутимую свободу, которой по сути и нет; да даже родной изумрудный оттенок на немногих деревьях мозолит глаза, принуждая хмуриться и сжимать кулаки... Все уже в сборе: молодой альфа, упираясь бедром о потрёпанный джип Стайлза, хмуро глядит на тёмно-серый асфальт в цвет его кашемирового свитера; чуть поодаль стоит парень с русыми кудрями в этом своем синем шарфе, который, кстати, не нравится Мартин; юная Тейт нетерпеливо ходит из стороны в сторону, раздражая ядовитую блондинку своими похождениями. — Расслабься, Хейл, — доносится насмешливый голос Эрики, стоит оставшимся членам стаи подойти ближе. Малия скалится от упоминания ненавистной фамилии, прищуривает ярко-голубые глаза, предупреждая самовлюбленную бету. Блондинка усмехается, затягивается табачным дымом вновь, и Мартин невольно вдыхает пропахшую сигаретами парковку и ощущает большую потребность закурить и последовать совету Рейес — расслабиться. И это более, чем просто возможно: целая пачка валяется где-то на дне дорогой сумки, — но девушка не станет этого делать при друзьях, как, например, Эрика, Малия или же Айзек. Лидия Мартин — это идеал, умная красавица без плохих привычек. Рыжеволосая поддерживает эту легенду, стараясь не попадаться никому из друзей с сигаретой в зубах. Глупо. Её клубничные волосы пропитаны табачным дымом, как и сами руки, несмотря на многочисленные попытки скрыть его приятным ароматом с помощью лепестков роз. Мартин предполагает, что неоновая красавица и вспыльчивая волчица знают маленькую тайну банши, припоминая лёгкие объятия при встрече — однако те молчат. И Лидия задаётся вопросами: им плевать, или они просто считают это нормальным? Мартин не знает, почему думает об этом вообще и почему старается скрыть вредную привычку ото всех. Возможно, стыд или же надежда на то, что она не переменилась окончательно за лето. Очередное собрание проходит, словно сон — быстро и почти без смысла. Мартин обрывками хватает фразы Скотта об очередном полнолунии и подозрительной тишине со стороны охотников, устало переводит взгляд со взволнованного Стайлза на напряженную Тейт, а затем и на переглядывающихся Айзека и Эрику. Даже лица собственных друзей даруют какую-ту совсем непонятную раздражённость — а на груди становится как-то совсем холодно и прескверно. — Ты почему не на уроке? Биология — это любимый предмет Лидии Мартин. Девушка с неподдельным желанием отправляется на все занятия этой сложной и неоднозначной науки... Сегодня же это было исключением. Мартин у самого кабинета осознала о явном нежелании пробыть добрых пятьдесят минут в кабинете, не имея возможности даже встать на ноги. Именно поэтому она отправилась в библиотеку, чтобы просидеть всё это время здесь... Молодец, Лидия, очень умно. — У меня нет настроения заниматься сейчас биологией, — отвечает первое пришедшее в голову, не отрывая глаз от пожелтевшей страницы, чтобы избавиться от подошедшей собеседницы в лавандовом свитере. Правда, темноволосая подруга Данбара решает не соответствовать пожеланиям Мартин и присаживается напротив, положив свою потрёпанную книгу на стол. Лидия медленно переводит вопросительный взгляд на Хейден и хмурит брови. Обычно их разговоры сводятся лишь к делам стаи или же каким-то непонятным Ромеро темам по математике или биологии. Рыжеволосая удивлена, правда: глядит недоуменно на юную волчицу, ожидая объяснений. А Ромеро нервничает — теребит несчастную книгу по японской мифологии, старательно отводя взгляд от собеседницы. — Хейден, — не выдерживает Лидия, — что-то не так? И — о чудо! — темноволосая поднимает свои глаза, радужки которых заключены в ночное небо с мелкими яркими звёздами. Мартин по одному взгляду девушки понимает, что та и позабыла о былой решительности, сменила её на явную неуверенность в правильности действий. Лидия злится, как только в голову приходит назойливая мысль, набатом бьющая по вискам:"Гляди, как ты отдалилась от своей стаи." И от этого так неприятно саднит где-то в районе груди. — Лидия, — внезапно произносит Ромеро, сжав обложку книги до побелевших костяшек пальцев, — с тобой всё хорошо? — Да, — Мартин ожидала этого вопроса, уже знала, что ответить. Одно она забыла всего на секунду: слух юной волчицы очень чуткий. Особенно на враньё. И тут же Лидия осознаёт — ускоренное сердцебиение сердца выдаёт её с поличным. Это становится ясно, когда Ромеро сжимает губы и отводит взгляд вниз, кивая головой, мол, конечно, я тебе поверила. Не находит слов, не знает, как подступится и затронуть тему состояния рыжеволосой. И Лидия уж не знает, действительно ли хочет продолжать молчать о своей проблеме... ...кажется, да. Она сама разберётся. — Почему японская? — Сменяет тему рыжая, кивком указывая на книгу. Ромеро грустно улыбается, видимо поняв, что её попытки разговорить девушку не увенчаются успехом, и раскрывает книгу на оглавлении: — Греческая поднадоела. Мартин слабо улыбается, припоминая, что греческая порой бывает слишком нудной, как и египетская — об японской девушка мало что может сказать, ибо всё никак не могла дойти до углубленного изучения древних легенд. — Ты только начала читать? — Без особого интереса спрашивает Лидия, рисуя небольшие цветочки на полях тетради. — Нет. Прочла несколько: «Белая бабочка» и «Жертва» довольно красивые легенды о любви. Слышала о них? — Только о «Жертве». Мартин знает/ощущает, что темноволосая буквально чувствует её поддельный интерес, однако та продолжает говорить и задавать вопросы, смутно давая понять, что она ещё может открыться ей, поговорить. Но Лидия молчит, продолжает рисовать и едва поглядывать на Хейден. — Знаешь, есть одна легенда, в которую хочется верить, — девушка усмехается, — называется: «Легенда о тех, кто не спит». Не спит. Слова эхом отдаются в ушах, перекрывая всевозможные мысли Мартин, карандаш выпадает из дрожащих пальцев, а яркие глаза-изумруды вглядываются в тёмные небеса волчицы. Лидия старается отыскать что-то похожее на задворках своей памяти, переворачивая всё вверх дном, однако двухнедельная усталость даёт о себе знать: не позволяет даже припомнить различия между ДНК и РНК. — Что за легенда? — Задумчиво произносит Мартин. Хейден удивленно хлопает глазами и тут же отвечает: — Ну, эта легенда гласит: если вы не можете уснуть ночью, значит, вы сейчас бодрствуете в чьём-то сне... Лидия не знает, не понимает, почему хватается за эти слова, освобождает место в своём сознании. Кажется, глупая легенда, правда? Моника, соседка Лидии по парте, так и подумала бы: она не верит в легенды и мифы, предпочитая лишь факты и гипотезы. Мартин же сложнее: голоса в голове, друзья-оборотни и воспоминания о своём абсолютно ненормальном прошлом — не позволяют не верить так же легко, как интеллектуальной девчонке Монике. Лидию цепляет это — на данный момент единственное разумное объяснение. Хотя нет, вовсе не разумное... Школьный звонок оповещает об окончании последнего урока. Хейден поспешно прощается, взволнованно поглядывая то на Лидию, то на вход в библиотеку — молодой человек девушки вот-вот должен появиться. Мартин, изо всех сил сдерживая непреодолимое желание закрыть руками уши, кивает и краем глаза глядит, на какой полке находится древняя книга. Собирается подняться и направиться за ней, стоит иссиня-чёрным кудрям исчезнуть в проходе, однако тёмно-красные кляксы на белоснежном листе бумаги заставляют колени подкоситься, а руки лихорадочно блуждать по лицу. Тихо нарастающая паника бьёт по вискам, глаза хватаются за пустые стулья, секунду назад занятые людьми, окровавленные руки/юбка/блузка растворяются, исчезают под напуганными до смерти глазами. Это падение. С высокой горы прямиком к сырой земле, без секунды промедления. Она чувствует: ледяной холод сковывает до алых отметин руки, ноги, словно крепкие верёвки со смертоносным аконитом. Алая жидкость стекает по губам, к подбородку, шее, девушка глотает слёзы/кровь вперемешку и без разбора, буквально давясь и всхлипывая. И Лидии страшно, правда. Крик и крепкие руки на влажном лице — это следующее, что слышит и ощущает Мартин. Тело непослушно болтается, не поддаётся мысленным командам девушки, она не может веки заставить открыться на этот лихорадочный шёпот/мольбы очнуться. Запах запекшейся крови и привкус металла на языке принуждают внутренне сжаться и напрячься до отяжеления собственных ощущений, несмотря на легкость в хрупких костях. Лидия чувствует — она парит. Белоснежные — окровавленные — крылья освобождаются из тысячелетннего плена, раня нежную кожу на спине, до боли расправляя затекшиеся косточки. Кажется, долгожданная свобода совсем близко... ...тогда почему она падает вниз?