***
Чего Вернона понесло среди ночи на кухню, он и сам не знал. Просто проснулся как-то вдруг, будто окликнул кто, а потом незаметно для себя спустился вниз. Спустился — и офигел. Потому что чего он точно не ожидал, так это обнаружить в половине третьего утра сидящего за кухонным столом племянника. Который гипнотизировал взглядом стакан. С виски. Десятилетний ребенок. Это даже для Гарри Поттера было настолько странно, что Вернон секунд пять просто стоял с открытым ртом, размышляя на тему, а не сон ли все это? Потом, конечно, попытался возмутиться. «Попытался» — потому что после первой же гневной фразы мальчишка поднял на него свои зеленые глазищи, и Вернон аж тормознул, увидев в них пугающее, совершенно недетское выражение какой-то глухой обреченности. Он даже подумал было, что ему померещилось спросонья, но затем пригляделся… и почувствовал, как по спине пополз холодок. Ибо с детского личика на него смотрели взрослые… нет, не так… старые глаза. И в этот момент мальчишка усмехнулся уголком губ. — Будете? — и подвинул в его сторону стакан с виски.***
— И все-таки я не пойму, — Вернон задумчиво хмурился, — если ты, как говоришь, стал в том мире великим героем, надрал всем плохим задницы и даже устроился… как бишь его… — Главным аврором, — подсказал Поттер, подливая в стакан молока. — Что-то вроде вашего министра внутренних дел. — Во, — кивнул Вернон. — Так чего ж ты недоволен-то? Карьера ж… — Карьера, — Поттер скривился, ладонями гоняя стакан по гладкой столешнице. — Герой! Да чтоб они провалились вместе со всеми своими званиями! Вы, дядя, к утру поседеете, если я вам расскажу, чего мне все это стоило… — Да ну, — не поверил Вернон. — Ну да, — Поттер сощурился. — Хотите послушать, какое счастливое детство меня ожидало в прошлой жизни? Я расскажу. Начать, пожалуй, можно с того, что в одиннадцать я убил человека…***
Гарри Джеймсу Поттеру срочно нужно было выпить. И необходимость эта была вполне понятна, учитывая, что еще несколько часов назад он, сорокалетний Главный Аврор, героически погиб в ходе опасной операции. Хотя… сложно назвать героической гибель от руки собственного зама. Да-да, вот так просто, пошло и без затей жизнь Великого Победителя Волдеморта оборвала предательская Авада в спину от человека, которого он считал своим другом. И который, очевидно, считал, что пост Главного подходит ему куда больше. А может, были другие причины… Поттер этого не знал. Но все это было уже и не важно, ибо в следующий миг он открыл глаза в до боли знакомом чулане под лестницей. И вот тут начался мат. Потому что начинать все сначала Поттер не желал от слова «совсем». Да, он не то чтобы жаждал смерти в расцвете лет. Но и не бежал от нее. Говоря откровенно, предыдущая жизнь его порядком достала. Нет, она была вполне сносной, где-то даже приятной, но… какой-то пустой. Бессмысленной. Короткий роман с Джинни, закончившийся примерно тогда же, когда и война, оказался, как это ни смешно, самым продолжительным. Конечно, вокруг Поттера постоянно крутились девушки и женщины всех возрастов и положений, но дольше пары месяцев ни одна интрижка у него не длилась. Почему? Хрен его знает. Ну не радовала его перспектива провести с кем-то из них остаток жизни. А жениться только «для галочки» он не хотел. Друзья… с друзьями было еще сложнее. То есть, конечно, друзей у Поттера было много. Но по-настоящему близкими оставались лишь те трое, с которыми он прошел огонь и воду — Гермиона, Невилл и Рон. Вот только у каждого из них была своя жизнь. Рон сразу после окончания Хогвартса уехал к брату в Румынию, слишком тяжело ему было оставаться в Англии после пережитого кошмара. Гермиона первые несколько лет носилась по разным странам, пытаясь отыскать способ вернуть память своим родителям. По ее собственному признанию, она не ожидала, что переживет тот злополучный год на седьмом курсе, а потому несколько перестаралась с Обливиэйтом. К счастью, заклятие снять удалось, но после этого Гермиона приняла твердое решение уйти из магического мира, и Гарри хорошо понимал ее. Слишком многим им всем пришлось заплатить за все это «волшебство». Еще некоторое время они встречались, переписывались, Гермиона поступила в Лондонский Королевский Колледж, закончив его с отличием, устроилась на работу в престижную адвокатскую фирму… правда, замуж так и не вышла. Зато родила ребенка от какого-то маггла. Как она выразилась: «для себя». А после вместе с дочерью и родителями переехала в Штаты, получив повышение на работе и заняв должность директора американского филиала фирмы. Невилла и вовсе было почти не видно. Он с головой ушел в изучение гербологии и путешествовал по миру в поисках редких магических растений. Как ни страшно было это признавать, но война изменила их всех куда сильнее, чем казалось вначале.***
— … я бы и сам с удовольствием сбежал куда-нибудь, — мрачно закончил Поттер свой пространный рассказ, глядя в пустой стакан. Как ни обидно, но спонтанный порыв напиться до отключки не увенчался успехом — детский организм наотрез отказывался принимать алкоголь. Пришлось обойтись холодным молоком, что тоже было в общем-то неплохо. — Вот только идти мне было особенно некуда… Вернон, который за время его рассказа выхлестал еще две порции виски и похоронил примерно пару миллионов нервных клеток, с трудом подобрал челюсть и сглотнул. — Что-то мне… нехорошо… — Я предупреждал, — Поттер безразлично пожал плечами. — Волшебная сказка оказалась больше похожа на мистический триллер… — А почему ж ты не уехал, как эти… друзья твои? Ну, в другую страну, скажем… — Потому что новую жизнь, дядя, легко начинать, когда есть цель, — он снова поднял взгляд, и Вернон невольно вздрогнул от того, насколько тусклым и безжизненным он был, — и душевные силы. А у меня… Те семь лет, которые я провел в Хогвартсе, эти бесконечные стычки с Волдемортом, жертвы, которые пришлось принести ради победы… Я думал, что со временем это все забудется, что я смогу жить с этим дальше, но… — Но такое не забывается, — тихо закончил Вернон, только сейчас по-настоящему осознав, что сидящий перед ним мальчик морально гораздо старше его самого. — Не забывается.***
Для Вернона эта ночь стала откровением. И не только потому, что реинкарнация, переселение душ и прочая чепуха, в которую он всегда отказывался верить, оказалась правдой. А еще и потому, что он впервые понял, что маги отличаются от магглов, пожалуй, только наличием волшебных сил. В остальном же… такие же люди, с такими же проблемами, со своими страхами, надеждами и тараканами. И одновременно с приходом этого понимания ушел страх. Ибо люди по природе своей склонны бояться того, чего не в силах понять. Ну что, по сути-то, Вернон знал о волшебниках до этого разговора? Только представлял их со слов Петуньи каким-то абстрактным злом, которое может вдруг ворваться в твою жизнь и перевернуть ее с ног на голову. А еще была легкая зависть. К тем, кто обладает силами, которых никогда не будет у тебя. Но если ценой этих сил является тот ад, через который пришлось пройти его племяннику, то на кой-черт такие силы?***
— И ты уверен, что в этот раз все будет так же? — от количества выпитого Вернона слегка вело, но он пока еще был в состоянии мыслить критически. — А с чего переменам-то взяться? — Поттер иронично хмыкнул. — Я у вас, шрам на месте, а значит, и Волдеморт сейчас мотается по лесам где-то в Албании, и Дамблдор в Хоге планирует возвращение героя, и остальные… — он вдруг запнулся и болезненно поморщился, — и через три месяца мне придет письмо… Вернон задумчиво пожевал губу. — И что думаешь делать? Поттер как-то странно глянул в пустоту чуть левее его плеча. — Я — Герой, которого все они так ждут. Надежда всего магического сообщества Британии. Вы оцените весь маразм ситуации, дядя, — он вдруг весело усмехнулся, — в Англии на данный момент около трех тысяч взрослых, образованных волшебников, вполне способных к сражению, и все они, сложив ручки, ждут, пока одиннадцатилетний мальчишка придет и спасет их от Великого Зла! И ладно — сейчас, когда все еще уверены, что Волдеморт давно склеил ласты! Но ведь и потом! Помните, я рассказывал о битве за Хогвартс? Вы думаете, там все британские маги поднялись на священную войну против зла? Щас. — Но как же… — А вот так. Несколько преподавателей, кучка орденцев и школьники от четырнадцати до семнадцати! Против сотни Пожирателей — спятивших, зато прекрасно владеющих магией убийц. Вот и вся армия, — последнюю фразу Поттер буквально выплюнул, столько отвращения было в его голосе. — И знаете, что самое мерзкое? То, что предательство моего зама, к слову, истинного гриффиндорца, не было неожиданностью. Потому что он далеко не первый. Я, конечно, в молодости был тем еще наивняком, поверившим, что мой священный долг сражаться со злом ради общего блага, но они… Им этого было мало. Им нужно было предавать меня раз за разом… Дамблдор, которому я чуть ли не поклонялся, как божеству, растил меня как поросенка на убой, министр, который целый год втаптывал меня в грязь, лишь бы не верить в возвращение Волдеморта, все эти… друзья, которые отворачивались каждый раз, когда что-то шло не так, даже Снейп… уж в его-то искренней ненависти я был уверен, так и тот оказался двойным… тройным… черт его разберет, каким, агентом. Ради Мерлина, да эта змеемордая скотина была со мной честнее, чем они все! Волдеморт хотя бы не скрывал, что хочет моей смерти! Пустой стакан, сметенный раздраженным взмахом руки, разлетелся осколками по сияющей чистотой плитке. Поттер, казалось, даже не заметив этого, уткнулся взглядом куда-то в стену. Вернон тупо смотрел на поблескивающие в электрическом свете осколки, и пытался уложить в голове все эти чудовищные вещи, рассказанные племянником. Некоторое время на кухне царила тишина, а затем… — Значит, мы с Петти были правы, что не хотели отпускать тебя в этот паршивый мирок, — глухо пробормотал Вернон. — Конечно, ты нам кучу нервов вымотал своими выкрутасами, и, сам понимаешь, мы были не в восторге от того, что тебя нам навязали, но это… — Да знаю, — Поттер махнул рукой. — Это в детстве я себя считал Золушкой, которую обижают злые родственники, а потом… По-хорошему, я вам спасибо должен сказать, что не выперли меня. Еще и пытались… — Что здесь происходит? — внезапно раздался от двери изумленный до крайности голос Петуньи. — Вернон? — Ой-ё, — Поттер прикрыл глаза ладонью. — Ты это… присядь-ка лучше, Петти, — слегка заплетающимся языком посоветовал Вернон. — И выпей.***
Петунья Дурсль никогда не питала особой любви к племяннику, подкинутому ей на порог. Слишком много сил и времени она потратила, чтобы заставить себя забыть прошлую жизнь, непутевую сестру, занятую исключительно своими проблемами, ее высокомерного муженька, все неприятные воспоминания, связанные с ними, и построить собственную, счастливую семью. И, разумеется, невесть откуда взявшийся подкидыш, с младенчества владеющий магией и создававший этим кучу проблем, да к тому же постоянно напоминавший о трагической судьбе Лили, с которой Петунья так и не помирилась… в общем, неоткуда тут было взяться теплым чувствам. И тем не менее, совсем не привязаться к ребенку, которого растила с пеленок, Петунья не могла. Она все же была женщиной, и женщиной по сути своей неплохой, да и материнский инстинкт никто не отменял. Вот только Гарри знать об этом было совсем не обязательно. И не потому, что Петунья была настолько вредной, нет. Она сознательно отталкивала от себя мальчика, держа максимальную дистанцию, чтобы не дай бог, не привязаться к нему слишком сильно. Потому что она-то точно знала, что рано или поздно его придется отдать обратно. В тот страшный, непонятный мир, где убивают молодых людей, а их детей выкидывают на чужой порог. И знала, что помешать этому никак не сможет. И знала, что если позволит себе полюбить этого ребенка, то отпускать его будет больно. Петунья не была мазохисткой. И она не хотела сознательно обрекать себя на бесконечные волнения и метания. И сейчас, услышав дикий, невозможный рассказ о событиях, которые еще не случились, она поняла, насколько была права. Потому что то, что рассказывал этот незнакомый, взрослый, совершенно несчастный человек, оказавшийся в теле ее племянника, ей даже в страшном сне не могло присниться.***
— Но как же так вышло, что ты снова стал ребенком? — сорок минут и треть бутылки спустя ошеломленно пробормотала Петунья. — Без понятия, — Поттер пожал плечами. — Но что бы это ни было, оно дало мне шанс. Шанс изменить мою жизнь. — Теперь, когда ты знаешь будущее, ты поступишь по-другому? — полушепотом спросил Вернон. В глазах Поттера вдруг мелькнуло неприкрытое злорадство. — О, да, — тихо отозвался он. — Теперь я все сделаю по-другому. И начну я с того, что обломаю многоходовку Дамблдора. — Что ты имеешь ввиду? — А я просто возьму и не вернусь, — Поттер откинулся на спинку стула. — Вообще. — Но как же? — Петунья моргнула. — А этот… темный волшебник? — Да пошел он, — с мрачным удовлетворением выплюнул Поттер. — Пошли они все, вместе со своим общим благом. Пусть сами разбираются с Волдемортом, с пророчеством, с чертом лысым! А я умываю руки. — А твои друзья? — Я люблю их. Но те дети, что приедут в Хогвартс этой осенью... это будут не они. Они уже не станут теми, с кем я дружил. И может, без меня их жизни сложатся нормально, безо всех этих приключений и смертельных миссий. — Но тебя наверняка будут искать, — резонно заметил Вернон. — О, обязательно. Но только волшебники не так всесильны, как может показаться на первый взгляд. Есть всего два надежных способа поиска. Первый — зелье, для которого необходимо ДНК того, кого ищут. А моего ДНК у них нет и по определению быть не может. Второй — кровный ритуал, для которого опять же, необходима кровь объекта или его близкого родственника. А из достаточно близких для этого у меня только вы, тетя, — он отсалютовал Петунье новым стаканом. — Конечно, они могут рискнуть и попытаться найти меня маггловскими способами, но… об этом я позабочусь. Как вы смотрите на то, чтобы сменить место жительства? — А? — Предлагаю сделку, — Поттер слегка подался вперед. — Я думаю, даже в нынешнем состоянии я смогу воспользоваться магией так, чтобы устроить всем нам комфортную жизнь, где-нибудь, скажем, в Америке. А вы, в свою очередь, побудете моими официальными опекунами до моего совершеннолетия. — А почему Америка? — выдал обалдевший от такого расклада Вернон. — В прошлой жизни я был знаком с несколькими надежными людьми из МАКУСА, к которым можно было бы обратиться за помощью… — Поттер рассеянно потер шрам, — в случае чего. Это во-первых. А во-вторых, американцы — народ прогрессивный, даже магическая его составляющая, и главное, им совершенно плевать на Англию, Дамблдора и Волдеморта с их внутриусобными разборками. Так как? Петунья и Вернон переглянулись, моргнули и синхронно допили залпом остатки виски в стаканах.***
31 июля 1991 года хогвартская сова, отправленная с письмом к Гарри Поттеру, вернулась обратно, так и не доставив послание. 1 августа 1991 года Альбус Дамблдор, лично явившийся на Тисовую в поисках своего подопечного, обнаружил там лишь недоуменно хлопающую ресницами миссис Фигг, которая клялась и божилась, что буквально еще вчера семейство Дурслей вместе с племянником были на месте. 2 августа 1991 года небольшой, уютный пригород Нью-Йорка пополнился четырьмя новыми жителями. Мистером и миссис Уилсон и их сыновьями Дадли и Гарри. Это была приятная, дружелюбная, совершенно обыкновенная семья, прекрасно вписавшаяся в размеренную жизнь маленького городка. И, глядя на них, даже обладающие живым воображением американцы не могли предположить, что с этими людьми может происходить хоть что-нибудь сверхъестественное.***
А где-то далеко, в Англии, набирал обороты грандиозный скандал. Гарри Поттер бесследно исчез.