1
Как уважаемый читатель представляет себе студию художника? Возможно, опираясь на успех таких творцов как Васнецов, Репин, Шишкин, Рембрандт, вы думаете: «Наверное, это очень успешный и богатый человек, его картины раскупаются с пылу-жару», смею вас заверить: так бывает далеко не всегда. Вот и в нашей истории речь пойдёт о весьма талантливом, но пока не оценненном художнике. Его имя мало кто слышал, и оно вам вряд ли что скажет, но дабы не быть больше голословной и лично представить того, о ком я хочу рассказать, прошу любить и жаловать — Илья Новиков. Когда вы слышите это имя, как вы представляете себе героя? Давайте же с ним познакомимся: Высокий, худощавый (как говорится, художник должен быть всегда голодным), - шатен с карими глазами. Одет Илья был в простую и до боли знакомую для российского обывателя майку-алкоголичку и среднестатистическое линялое трико. В данный момент Илья нервно прикуривал одну сигарету за другой, — его жизнь рухнула. Вот уже неделю он находился в депрессии, не писал картины, ему ничего не хотелось, и для этого была веская причина: от него ушла любимая девушка.2
Всего неделю назад они были счастливы! Нет, конечно парень не отрицал: иногда они с Яной ругались, но быстро мирились. А что случилось вчера? Когда Яна пришла из ночного клуба, в котором работала барменом, то, что она сказала, стало для Ильи полной неожиданностью: — Прости, но нам нужно расстаться. — Илья непонимающе посмотрел на подругу. — Видишь ли, так вышло, — я полюбила другого. Нет, — сказала сама себе девушка, — тебе необязательно знать кто он. Яна была серьёзной личностью, и если она сказала, что хочет расстаться, значит, говорит об этом на полном серьезе. Илья это понимал и спрашивать: «Милая, ты сейчас глупо пошутила»? — не имело смысла. Поэтому молодой человек просто молча следил, как его уже теперь бывшая девушка пакует вещи в чемодан. Они не сказали на прощание друг другу ни слова, но что-то в душе Ильи оборвалось. Казалось вместе с Яной ушла частичка и его души.3
Нет, после расставания с Яной Илья не впал в запой, не начал пить. Просто на лице всегда улыбчивого и солнечного парня поселилась грусть, и Илья ничего не мог с собой поделать. Он скучал по Яне. Вдруг неожиданно в его голове родилась мысль: а что если нарисовать Яну? Да, больно от того, что она ушла. Это, конечно, не скрасит его существования, да и девушку не вернет, но все-таки у него будет хоть какой-никакой её образ. На столе в студии, где сейчас сидел и курил Илья, лежал абсолютно чистый лист бумаги. Он как будто бы звал молодого художника: нарисуй на мне свои мысли, успокой свою душу. Ещё немного подумав, Илья взялся за карандаш. Вот на листе бумаги стали проявляться первые очертания фигуры. Сначала лицо — милое, незакругленное, с острым подбородком. Затем брови, выщипаные по самому последнему писку моды — сверху чуть толстоватые, чуть ниже потоньше. Следующий штрих карандаша и вот появились глаза, такие до боли знакомые, такие родные. Надо будет обязательно раскрасить их в подаренный им природой яркий янтарный цвет. Ещё один штрих — и появился милый чуть вздернутый носик. Немного заостренный, Илья в шутку иногда любил говорить, что именно поэтому, Яна обладает возможностью почуять, где же затевается тусовка. И вот завершающие черты лица — губы. Милые, чуть полноватые губы. Сколько раз за эти месяцы, что они были вместе, они соприкасались вдвоём! Сколько нежности было в этих прикосновениях, а теперь он сможет целовать лишь портрет… Затем настала очередь волос. Как же любила укладываться Яна? На голове у девушки, как любят выражаться парикмахеры, всегда царило творческое безобразие, а все потому что Яна была кудряшкой, и не только Илье, но и как он сам замечал, многим мужчинам это в Яне нравилось. Своей шевелюрой длинных русых волос девушка могла свести с ума кого угодно. Уши, как часть тела, часто прикрытая волосами и поэтому остающаяся вне зоны досягаемости людских глаз, остаются на совести художника.Так как уже упоминалось, что Яна была обладательницей длинной копны волос, художник решил скрыть уши под слоем кудрей изображения. Когда художник рисует портрет, перед ним неизбежно встаёт вопрос: до какого логического завершения довести свою работу? Илья решил довести дело до конца. Тем более, что у него не осталось совместных снимков с Яной — она все забрала. Следующая дилемма, которая встала перед Ильей: в какой одежде нарисовать девушку? Нельзя было сказать, что Яна была шмотницей, но и за модой сильно не гналась. Но, что правда, то правда, — одеваться красиво девушка любила. Среди её нарядов особое место занимал, казалось бы на первый взгляд, ничем не примечательный сарафан. Это был обычный летний сарафан голубого цвета, но Яна его очень любила. Может быть, потому, что он не имел затягивающих лямок, одевался всегда ниже плеч, выставляя на обозрение завистливо вздыхающей публике загорелые плечи. Сам сарафанчик представлял собой наряд, длиной подола чуть выше колена, чуть ниже плеч шла волнистая перелина, подол платья так же был усеян волнами; и сердце Ильи замирало, когда он вспоминал Яну в этой одежде, что уж было говорить о других, случайных прохожих, которым выпадал шанс лицезреть девушку в этом наряде. В дополнение к наряду шёл длинный, но тоненький голубой поясок, и Илья со вздохом теперь вспоминал, как Яна часами крутилась у зеркала, завязывая его в разные витеватые бантики. Теперь же воссоздавая по памяти одежду любимой девушки, Илья старался не упустить каждую деталь, каждую складку. Ну вот и одежда готова. Его любимая не будет изображенна голой на портрете. По правде сказать, Илья не брезговал работами в стиле «ню», но прибегал к этому стилю лишь в случае крайней необходимости. Затем наступила очередь рук. Сколько раз во время объятий или поцелуев, или когда они занимались любовью, Илья чувствовал на себе их прикосновение. В детстве, рисуя человека, всегда задумываешься, пытаешься сосредоточиться: лишь бы не напортачить с длинной рук или ног (а не то по ИЗО будет неуд). Илья всегда считал, что именно здесь наступает ответственный момент специалиста. Вопрос о маникюре-лаке-педикюре, он как настоящий художник отверг сразу. Нет, конечно, Илья любил когда у девушки накрашенны ногти, и считал это чем-то само собой разумеющимся, но также не видел ничего банального или плохого в идеальной свежести и природной красоте ногтей. Он также знал, что Яна не упускает случая посетить маникюрный салон и сделать очередную процедуру, но это всегда казалось ему лишней тратой денег. Наконец завершающая стадия — ноги. Такие длинные, такие стройные, такие родные. Рисуя каждый изгиб, каждую ямку под коленкой, Илья с грустной улыбкой вспоминал, как часто смотрел в окно и ждал Яну с работы. И вот она появлялась во дворе их дома, а он все любовался ею и любовался. Нет, не стоит думать, если она звонила и предупреждала, что очень устала, он все также любуясь, ждал её, выглядывая в окно. Если Яна звонила и говорила, что очень устала, Илья бросал все домашние дела, даже мог бросить заказ и помчаться забирать любимую девушку с работы. Вот еще один последний штрих и работа закончена. Вроде бы лицо то самое, милое родное. Но взгляд… Он же рисовал глаза прямосмотрящими… Почему они так виновато смотрят куда-то в сторону? И вдруг…4
Девушка с картины ему подмигнула! Да, Яна ему подмигнула! Илья зажмурился, в надежде, что это ему только показалось, но нет, девушка сошла с портрета, в той же одежде, в которой он её нарисовал и печально улыбаясь, спросила: — Позволь, я присяду? — Яна села на журнальный столик, стоящий здесь же в мастерской Ильи, свесив с него босые ноги, а он сам стоял в оцепененнии и не мог сказать ни слова. Яна же тем временем продолжала: — Пойми, мы не в силах все изменить. Наша любовь каким бы прекрасным светлым чувством тебе не казалась, прошла безвовратно, умерла. В том, что мы расстались, нет ни твоей вины, ни моей, просто так вышло. Постарайся понять. Прости. Не ищи меня больше. И вдруг неожиданно для Ильи она рассмеялась своим мелодичным смехом, обернулась голубкой и улетела в открытое окно, которое Илья так не предусмотрительно оставил открытым ещё утром. Все же последняя надежда ещё теплилась в сердце юноши. Он посмотрел на листок бумаги. Тот был девственно чистым.