Обещание.

Тор ждал. Прошло уже три долгих года, но он продолжал ждать. Чего? Иногда бог грома и сам не знал. Он ведь видел бездыханное тело брата, повисшее в руке Таноса, как сломанная игрушка, видел, как титан швырнул его на землю, отчего голова трикстера неестественно запрокинулась и остекленевшие глаза уставились в небо над их головами. В небо, в котором так до сих пор и не взошло солнце. Но брат пообещал, и Тор ждал, несмотря на то, что три года назад собственными руками опустил Локи в землю, перед этим бережно укутав его в плащ. За эти три года все успели смириться, принять то, что случилось. Тони даже помирился со Стивом. Произошло это случайно – Роджерс просто по старой памяти зашёл в старый штаб Мстителей и застал там Тони, задремавшего за большим круглым столом, половина мест за которым опустела навсегда. Тони, кричавшего и плакавшего во сне, сбивавшего костяшки о столешницу и скребущего по ней ногтями, пытаясь поймать ускользающего Питера, которого так и не смог уберечь. Стив понимал. Он тоже видел кошмары. Более того, в одном из них среди тех, кто попал в неугодную Таносу половину, оказался сам Старк. И капитан в отчаянии хватал руками воздух, стараясь дотянуться до старого верного друга, перед которым так и не успел извиниться. После таких кошмаров Роджерс не спал остаток ночи и в раздумье ходил по квартире, собираясь с силами, чтобы позвонить Тони. И вот, наконец, они оказались лицом к лицу. С общей болью и общей виной. Это их вновь объединило. Двое мстителей проговорили всю ночь и покаялись перед друг другом за старые обиды. Тору не перед кем было каяться. Вернее, было, но смысла было бы столько же, сколько в разговоре с Брунгильдой о пользе здорового образа жизни. Дело в том, что в течение первого же года после победы Таноса бог грома нашёл где-то маленькую змейку. Чешуя рептилии была угольно-чёрной, а на свету отблёскивала всеми оттенками зелени. Змея тут же была окружена неуклюжей торовой заботой и, естественно, наречена Локи. Первое время громовержец нисколько не сомневался, что это и есть его затейник-братец, и подолгу уговаривал змею вернуть привычный облик. Несчастная рептилия же в ответ только недоуменно клонила точеную головку влево и настороженно смотрела на большого и странного теплокровного, который что-то настойчиво от неё требовал. В конце концов, Одинсон признал, что видеть во всем, что ползает и шипит, своего брата – это глупо. Потому что тогда в круг подозреваемых попадала и пьяная Валькирия, пытающаяся добраться до постели в три утра. Однако змея осталась с ним. Тор успел к ней привыкнуть, да и перестать ассоциировать свою питомицу с братом он не мог. И не хотел. Живая чёрная лента, обвивавшая, по своему обыкновению, предплечье бога, давала ему хоть какое-то ощущение присутствия Локи. Да и поговорить с ней было приятно. Она, в отличие от некоторых, не перебивала и слушала внимательно. Вот и сейчас они мирно беседовали. Вернее, Тор беседовал, а змея... ей не оставалось ничего иного как слушать, свернувшись тугим кольцом в ладони хозяина. – Лучше ты, чем никого, верно? – рассуждал царь Асгарда, – Нет, я имею в виду, у меня все ещё есть друзья, и Кролик ничего такой парень, но он не брат. Хотя, пожалуй, он мог бы и пырнуть меня кинжалом, как Локи... – Как будто это – единственное, что я умею, – раздался знакомый голос за спиной у Тора. Тихий, больше похожий на шелест листвы на ветру. Одинсон осторожно обернулся, боясь спугнуть... галлюцинацию? Фантом? Иллюзию? – Если сейчас опять чем-то в меня швырнёшь, я обижусь и уйду, – предупредил Локи, – Хочешь проверить, на самом ли деле это я – можешь пощупать, – он протянул вперёд ладонь левой руки и слабо улыбнулся. Тор вглядывался в его лицо и замечал перемены, произошедшие в брате. Он заметно осунулся, под глазами пролегли тени, длинные темные волосы запутались и потускнели, даже немного поседели на висках. И взгляд стал серьезнее. Глаза больше не смеялись лукаво, не щурились. Лафейсон смотрел в лицо брату прямо и честно. Что-то изменилось внутри него. Видно, это возвращение из мертвых далось ему не так просто. Но это все же был Локи. Громовержец протянул руку, и она не прошла сквозь дымку иллюзии, вызвав рябь и яркие зеленые всполохи, а обхватила прохладную ладонь брата. Он действительно был здесь. В следующую секунду Тор заключил не успевшего даже пикнуть Локи в крепкие медвежьи объятия и, словно маленький ребёнок, уткнулся лицом ему в плечо. – Тор? – маг удивлённо покосился на брата и неловко опустил ладонь на коротко остриженную макушку, как вдруг услышал тихий всхлип. – Тор, ты что, плачешь? – потрясёно спросил трикстер. – Ты не представляешь.., – Одинсон отстранился, украдкой утирая влагу с глаз, и покачал головой, собираясь с мыслями. – Представляю, – возразил Локи, – Я приглядывал за тобой до тех пор, пока не нашёл способ вернуться, – он с улыбкой указал на змею, по-прежнему обвивавшую руку Тора. – Ага! – воскликнул тот, – Я же знал, я чувствовал, что она как-то связана с тобой, а мне не верил никто! – Да-да, знал, – иронично протянул в ответ бог хитрости, похлопав брата по плечу, – Наверняка видел эту змейку насквозь своим новым глазом. – Тебе нравится? – Тор приосанился и вздернул подбородок вверх, – Согласись, я с ним выгляжу довольно интересно. – Кто сказал тебе такую глупость? – хмыкнул Локи, плюхнувшись в кресло Тора и закидывая ноги на подлокотник. – Беннер. – Не верь ему, он просто побоялся задеть твои чувства. – Ну, теперь-то мне есть от кого слышать правду и только правду, – Тор специально подчеркнул слово «правду» и ухмыльнулся. – Заметь, я не соврал тебе тогда, во время этой заварушки с Таносом, – ответил брат. – Ты это о чем? – не понял громовержец. Локи в ответ на это махнул рукой в сторону окна. Тор послушно взглянул туда, куда показывал маг, и улыбнулся. В небе ярко сияло солнце. Впервые за очень долгое время.