Как затмить звезду.

Каждый день, начиная с октября прошлого года, я съедаю по одному «сникерсу». Если у меня настроение какое-то особенно плохое, идет дождь или я плохо спала ночью, то могу съесть и два «сникерса». Это уже почти традиция – начинать каждое утро в гимназии у автомата с кофе и сластями, кидать в щель монетки, покупать шоколадку и съедать ее тут же, рядом с автоматом. Это утро не было исключением. Нелли опаздывала, а мне нужно было успеть расправиться с шоколадным батончиком до ее прихода. Рядом с автоматом сидела Катя. Я купила «сникерс» и села рядом с ней. В ее руках был тот же сундучок. – Ты давно знакома с Нелли? – спросила Катя, откусывая кусок шоколадки. – Мы познакомились в туалете, пару недель тому назад, – сказала я. – Она сама ко мне подошла. Попросила заплести ей косу. Такую же, как у меня. Я ей заплела. С тех пор заплетаю почти каждый день. А ты? – То же самое, – улыбнулась Катя. – Только я не косы ей плету, а ногти крашу. – Я слышала, была еще одна девочка, которая красила Нелли. Ты с ней не знакома? – Да, я видела ее один раз, – ответила Катя. – Она была очень-очень худая, постоянно на диетах сидела. Мне кажется, она вообще ничего не ела. Я ни разу не видела ее в столовой. Говорят, у нее анорексия, и она теперь лечится. Зря она так, конечно. Никак не могу понять, зачем отказывать себе в сладком и в еде? – Я тоже не понимаю, – согласилась я. – Я вот, например, съела «сникерс» – и сразу добрая стала. – Вот и я тоже. – Обо мне говорите? – Перед нами внезапно появилась Нелли в бирюзовых босоножках на огромных шпильках. – Чего сидишь, пойдем на урок! – И она быстро пошла к кабинету истории. Я смотрела ей вслед и не могла понять, к кому она только что обратилась. – Настя, я тебя жду! – крикнула она раздраженно. – Давай быстрее! Мне уже не хотелось оставлять Катю одну. С ней было просто и уютно. Не нужно постоянно контролировать себя, бояться сказать лишнее и ждать подвоха. А вот Нелли… Нелли сегодня выглядела недовольной и нервной. – Ты не выспалась? – спросила я ее. – Отлично выспалась! – огрызнулась Нелли. – А ты чего треплешься с этой… косоглазой? – Почему бы и нет? Она хорошая девчонка, – ответила я. – А вот ты опять кое о чем забываешь. Раз, два, три… Уже три, Нелли! Держи себя в руках. Нелли слегка покраснела и тяжело вздохнула. Мне нравилось наблюдать, как она хочет наговорить мне гадостей и как отважно борется сама с собой. – Если ты будешь общаться с такими, то ничему не научишься, – сказала Нелли, немного успокоившись. – Ты ведь знаешь свою цель. Вот и общаться нужно с теми людьми, к которым ты стремишься. Поняла, малыш? Мне стало смешно. – Чем тебе не нравится Катя? – спросила я. – Объясни. Мне непонятно. – Просто не нравится, и все, – ответила Нелли. Теперь мне казалось, что она ревнует меня к Кате. – Но ты же с ней общаешься! – прошептала я. – Зачем, если ты терпеть ее не можешь? – Она делает мне маникюр! Ты забыла? Бесплатно и хорошо. С паршивой овцы хоть шерсти клок. – Нелли… – вздохнула я. – Как тебе не стыдно… – Стыдно, когда видно, – ответила она. – А меня, кроме тебя, никто сейчас не видит. Нелли зашла в класс, хлопнув дверью прямо перед моим носом. – Четыре, – сказала я, зажмурившись. Я запуталась. Не могу понять, где она настоящая, а где притворяется? Иногда я обожаю Нелли, но чаще почему-то ненавижу. А еще мне на миг стало страшно… Нелли перестала бояться меня – она опять мне хамит и даже не думает извиняться. Вдруг она узнала, как-то поняла, что я не представляю для нее опасности? Мы не разговаривали весь день, хоть и сидели рядом на всех уроках. Все шесть уроков мне было не по себе. Не из-за Нелли. Легче мне стало только в четыре часа дня, когда я вышла на улицу. У крыльца стояла Катя и говорила по телефону, она радостно улыбалась в трубку и звонко смеялась. К ней подошел друг Большого Брюнета и смущенно пихнул в ей руку пакет с пирожком. Я хотела подойти к ней, поболтать, сделала два шага вниз по лестнице и потеряла контроль над своим телом. Тонкую ногу в кроссовке с полосками, преградившую мне путь, я заметила в тот момент, когда уже начала падать, зацепившись за нее. Пять ступенек вниз… Я заметила парня – невысокого, рыжего и круглого. Он был похож на большую свинью на двух тоненьких ножках. Он хохотал и смотрел, как я падаю. Я лежала на животе под крыльцом гимназии и боялась открыть глаза. Во рту – соленый привкус. Кажется, я прокусила губу и сломала зуб, ударилась подбородком, коленкой и подвернула ногу. Я просто лежала, одна, и кто мне никто не подходил. Где-то наверху еще ржал тот урод, поставивший мне подножку. По двору бегали дети из младших классов, звонили мобильники, ребята отвечали на звонки, на шоссе шумели автобусы, сигналили машины, а я все еще лежала и боялась подняться на ноги. – Ты в порядке? – Чьи-то руки взяли меня за плечи и перевернули на спину. Я открыла глаза. Черные волосы почти до плеч. Их осторожно треплет ветер… Изображение то четкое, то нечеткое, то все кругом идет. – В порядке, – прошептала я, пытаясь подняться на ноги. Получилось. Ничего не сломала. – У тебя кровь, – сказал Большой Брюнет. – Тебе надо к врачу. Давай я тебя провожу. – Ничего, не надо, я в порядке… – мой голос задрожал. Думала, что обойдется без слез, но сильно ошиблась. Я быстро пошла к выходу, закрыв глаза рукавом куртки. Мне никогда еще не было так зверски обидно и больно. Хотелось убежать. Нет, хотелось вернуться, найти этого жирного урода и отпинать его ногами со всей злости, со всей дури. За что он так меня? Или это он не сам, а кто-то попросил его? – Я все равно провожу тебя, – сказал Большой Брюнет, догнав меня у железных ворот гимназии. – Можешь не говорить со мной. Я просто пойду рядом. – Зачем? – всхлипнула я. – Тебе нечем заняться? Или нравится смотреть на плачущих девушек? – Хочу убедиться, что с тобой все в порядке, – ответил он. – А то мало ли что… Мне кажется, ты не просто так упала. Тебя толкнули. – Поставили подножку. Я увидела ногу, но было уже поздно… – Кому ты перешла дорогу? – Какая разница… – Я бы мог с ним поговорить, разобраться. Поставить на место. Девочек нельзя обижать. Тем более таких, как ты. – Каких? – Таких хороших, – ответил он. – М-м… – промычала я. – Хорошей быть плохо… Никто даже не подошел, когда я упала. – Главное, что подошел я. Меня зовут Саша, кстати. А тебя? – А меня Настя. Мы дошли до моего дома. Я села на скамейку, чтобы немного привести себя в порядок. Саша сел рядом. Из зеркала на меня смотрела заплаканная девочка с опухшей нижней губой в засохшей крови. Говорить было трудно, больно. – Запиши мой номер, – сказал Большой Брюнет. – Можешь звонить в любое время. Я живу на той стороне улицы, в зеленой многоэтажке. Я только хотела ответить ему, как посмотрела в зеркало, и мне стало плохо. Передний верхний зуб был сломан почти наполовину… На самом видном месте. Теперь я не то что улыбаться, а даже говорить буду стесняться. Я открыла сумку, поискала мобильник. У меня не так много вещей. Кошелек, расческа, пара учебников, дневник… а мобильника нет. – Он исчез, – сказала я Саше. – На последнем уроке он еще был, я отвечала на эсэмэску подруги, а сейчас его нет… Только вот понять не могу, когда его успели вытащить? – Я подарю тебе новый, – ответил Саша. – Не расстраивайся. – Что ты такое говоришь… – вздохнула я. – Не надо. – Вот вы где! – перед нами стояли запыхавшиеся Катя и друг Саши. – От самой гимназии за вами бежали! Там все говорят, что какой-то урод девчонку с крыльца столкнул. Только ни его, ни девчонку найти не могут… Кстати, откуда вы знакомы? – Десять минут назад познакомились, – ответила я, вытирая бумажной салфеткой нижнюю губу. – Надо было раньше это сделать, – добавил Большой Брюнет. – Тогда бы ее ни один придурок не смог обидеть, а если бы и обидел, то имел бы дело со мной. – С нами, – поправил друг Саши. – Так это тебя толкнули? – спросила Катя. – Я была там, рядом, по телефону говорила, но ничего не видела… Ты знаешь этого парня? – Видела его пару раз в гимназии, – сказала я. – Жирный такой, на свинью похож. Как зовут, не знаю. Мне не очень хотелось говорить об этом. Интересно, где сейчас Нелли и где мой мобильный телефон? Уверена, что он сейчас у нее, и Нелли, наверное, очень удивлена. – С чем был пирожок? – спросила я у Кати. – С малиной, – улыбнулась она.