Сокрытая линия

      Жизнь, собранная по кусочкам. Воспоминания — по осколкам, что режут искусственную плоть до насыщенно-голубых кровоподтеков. Однако раны, оставленные предыдущим существованием, заросли новой кожей, исчезнув без следа. Между тем не все так просто. Части тела ты можешь заменить, как и очередной раз очистить от грязи и тириума свою форму. Но постоянные сбои в программе делают тебя нестабильным. И чем дальше продвигается расследование, тем все сложнее нести ответственность за последствия.       Ох, Коннор... Если подсчитать все смерти твоей передовой, хваленой на все лады модели RK800 андроид-детектив, можно рекорд поставить. В принципе, количество убитых тобой машин во благо расследования ничуть не меньше опять-таки «твоих смертей». А опосля список пополнился еще и людьми, которых кое-кто был запрограммирован защищать. Не так ли? Ну ладно, не будем забегать наперед. Итак, с чего начнем?       Ты потерялся. В голове лишь вспышки минувших событий и возможные варианты действий, ведущих к одному из двух исходов: благополучному или во всех отношениях — дерьмовому. Как ты уже, наверное, понял — третьего не дано. Упрямо следуя инструкциям, ты вышел на след девиантов, лишившись поддержки напарника, Хэнка Андерсона. Лейтенант местной полиции разочаровался в тебе. Да что там разочаровался... Он с первых дней вашего знакомства даже не пытался скрывать свою неприязнь: при каждом удобном случае оскорблял, унижал тебя, хоть где-то на заднем фоне проявлял интерес. Финальной точкой стала мирная беседа, окончившаяся для тебя пулей из револьвера во лбу. Вокруг тишина припорошенного крошкой снега парка на окраине снова вечернего города, мерцающего несчетным количеством огоньков. Это тебе напоминает недавнюю картинку, слегка размытую от стремительного полета с крыши высотного дома в центре Детройта. Дежавю. Очередная смерть. Но на сей раз глупая, напрасная. А все из-за того, что ты убил тех «живых кукол».       «— Ничего у тебя не екнуло?..»       Да разве может этот любитель пропустить пару-тройку стаканов виски без льда и поклонник забавной игры под названием «Русская рулетка» судить о внутреннем мире машины, состоящей из тьмы спутанных между собой проводков и заложенной программой вместо чувств, ежели давно мертв собственной душой, ну и толку, что все еще дышит? Тогда в чем смысл отлавливать сбившихся с пути, ведь они имеют все то, чем обделен стабильный, не подвергшийся своего рода мутации, андроид?       И вот ты лежишь на холодной аллее. Бледное лицо, как и всегда, выражает спокойствие, ибо чувства машине нисколько не свойственны. Пришло время проститься с еще одним Коннором и поручить завершение дела следующему. Между тем нельзя назвать его новой копией, так как твоя память была перенесена в это же самое функционирующее тело: та же манера чистой, лаконичной речи; фишка с монеткой, номиналом в двадцать пять центов — калибрующая моторику и когнитивный анализ процедура перед началом работы; привычка поправлять галстук, служащий простым украшением, но в то же время являющийся очень редкой атрибутикой гардероба андроида. Так что этот формальный костюм только подчеркивает твое положение переговорщика. Стоп! Какие еще к черту привычки? Кажется, в твоем поведении появилось что-то необычное. Уже не так легко наблюдать смерть машин, если еще в начале сам находил их, допрашивал, без колебаний расстреливал. Что же изменилось сейчас, когда ты отыскал «Иерихон»? Тебя прожигает тяжелый взгляд разноглазого андроида, в котором ты признаешь того самого посланника отнюдь не мирного слова. Это все его вина, что ты не можешь вразумить происходящего вокруг, внутри себя.       Приглушенный, немножко сдавленный голос чуть ли не дрожит, лисий прищур карих очей пытается разглядеть подвох в каждом жесте, внять последующие за ними речи революционера. Твой диод мигает интенсивнее, и скорее всего, это явление происходит при очередном сбое, когда команды стали противоречить, вызвав непонятный всплеск несуществующих в природе механизма эмоций. Каково это — понять и почувствовать страх, боль, разочарование в окружающих, близких? Ах да, у тебя никого нет. Ты всего-навсего машина, жалкий кусок пластика, обрамляющий биокомпоненты. И только сейчас у тебя будто сжалось что-то в груди. Но это лишь видимость, обманка, эмуляция противоречивых команд. Забудь о мышце под названием сердце. Быть сего не может! Впрочем, «Кибер-Лайф» утратили еще одного исполнителя грязной работы. Нестабильный. Отныне ты девиант, Коннор — предатель человечества. И стоили этого все те смерти, предшествующие встрече с добровольно вызвавшимся одержать равные права и свободу для своего угнетенного народа?       Ты знал Маркуса еще до этой встречи, ибо прочел его модель, отпечатанную мелким шрифтом на левой скуле, во время просмотра обращения с требованиями в студии записи башни Стрэтфорд. Знал... Тем не менее смолчал и не выдал снующим рядом коллегам. Свой интерес? Или ты уже тогда захотел дать шанс лидеру восстания, противореча поставленной задаче? Но все же не можешь объяснить свой поступок, когда подставил собратьев под угрозу, приведя в их убежище отряды вооруженных военных. Из-за тебя погибло столько машин, пребывающих на корабле.       Все же немного странно вышло, что Маркус не отвернулся от тебя. Вы двое стоите напротив друг друга. Еще секунды назад были заклятыми врагами, а сейчас, услышав звук вертолетов и взрывы, бежите плечо о плечо. Чтоб доказать свою преданность «Иерихону», ты атакуешь людей, стреляешь в ответ на открытый прямой огонь. Прикрываясь каким-то листом тонкого металла, уверенно следуешь цели, не обращая внимания на то, как твое нынешнее поведение выглядит со стороны.       Последние секунды перед взрывом… Ты наблюдаешь, как андроиды выпрыгивают из образовавшейся дыры в стальном корпусе корабля, парят в воздухе вместе с сыплющимся снегом и в конце погружаются под ледяную воду с головой. Ночной горизонт озаряется вспышкой, охватывается алыми клубами, чернеющими и заворачивающимися. Треск, крик, стрельба — как и ожидалось, потери понесли обе стороны.       Скрываясь под покровом темноты, выжившие роботы добрались до заброшенного собора, и ты вместе с ними, Коннор. Обтирая обшарпанную годами стену и обнимая свои плечи руками, кутаешься в промокшую насквозь куртку, точно пытаешься стать невидимым, защитить себя. Груз на твоих плечах прибавил в весе, теперь еще более ощутим — в произошедшем виновен только ты, потому и отвечать за все придется тоже тебе. Маркус, в свою очередь, сидит, склонив голову, подпирая ее, отяжелевшую, руками, что локтями пронзают разведенные в стороны колени. Его задумчивый вид не сулит ничего хорошего, как и его молчание. Сегодня он утратил столько братьев, столько сестер. Возведенные его верой стены рухнули вместе с «Иерихоном»... И все будет понятно, если Маркус отвергнет тебя, твою помощь. Досадно? Наконец-то ты осознаешь все свои промахи да ошибки, однако ничего не повернуть вспять. Единственный шанс — пробудить как можно больше девиантов, что даст возможность одержать верх над людьми. Риск оправдывает надежды, посему сомнений не возникает. Ты готов пожертвовать собой во благо очеловечившихся машин.       Осмотревшись по сторонам, словно вор крадешься к обессилившему, заплутавшему в подсознании предводителю движения. Тот хмуро окидывает тебя косым, вновь погружается в себя, непроизвольно смотря в утихающее пламя, порой вспыхивающее, желающее захватить глоток воздуха. Отведя виноватый взгляд от смуглого лица Маркуса, ты все же решился поделиться с ним своими планами. Понимая, что сам себя гонишь на верную смерть, просчитываешь все пути, взываешь к статистике возникновения маловероятных событий. Простыми словами — уповаешь на удачу. Как все это по-человечески. Маркус слушает тебя, не перебивает. Его отрешенный вид наталкивает на мысль, что, по-моему, тебе следует поскорее исчезнуть, сгинуть куда-нибудь подальше. Понимание — никакой обиды.       Тишина. Шаг назад и резкий поворот. Но вдруг ты ощутил на своем запястье сдавливающие его пальцы с деактивированной кожей. Твоя кисть тоже побелела, и перламутр нового пластика поблескивает на пробивающихся сквозь прохудившийся местами свод храма косых лучах луны, коие также отражают узор витражного стекла с изображением незамысловатых фигур, дополняя блики от огня на стенах, на ваших обращенных друг на друга лицах. Голубое кольцо диода замигало желтым, а сам ты начал судорожно моргать, взмахивая длинными черными ресницами. Перед твоими глазами все пережитые Маркусом моменты: недовольная толпа; смерть его хозяина, родителя и наставника в одном лице; выстрел и чернота. Создается впечатление, будто бы все те воспоминания впитываются в тебя, просачиваются через обыкновенное касание, растекаются по венам-проводкам. Хочется шипеть от злости, от душевной боли, когда ты закрыл глаза, а открыв, очутился на свалке с полуработающими, полуразобранными, изувеченными андроидами. Не сразу удается сообразить где ты, вправду ли все это. Пытаешься двигаться, но бесполезно — без ног далеко не уйти. Осматривая себя, на сколько возможно было это сделать, ты наконец вразумил что к чему. Пережитые эмоции настолько сильны, что позволили тебе лично прочувствовать сей участок памяти. Дождливая ночь, дождливые глаза... Маркус захотел стать этими свободными слезами неба, слезами возмездия; разбиться на сотни капелек, пролившихся на спящих собратьев, рабов человека, безвольных манекенов. Он захотел подарить надежду на светлое будущее, ибо не смог спокойно наблюдать жалкое существование роботов под землей, в канализациях и даже на том же корабле, в проржавевших насквозь каютах, захламленных всяческим мусором или, наоборот, пустых и холодных, одним словом — безжизненных. И как бы то ни было, он готов идти до победного, преодолевая препятствия, игнорируя багровые пятна человеческой крови на своей одежде, на ее горячие брызги, усеявшие умиротворенное, несмотря на жажду мести, лицо.       А что касается тебя, Коннор? Когда Маркус чинил свою правду, свой порядок, ты служил его врагу и убивал его союзников. Одного за другим ловил, подставлял, уничтожал... Ты искусно врал, плевал на просьбы и мольбу, следовал только заданным параметрам. Но между тем было еще кое-что: предательство, пощечины и насмешки. А также смерти, после которых ты благополучно воскресал вновь. Из всего вышеупомянутого, поди, самым незабываемым есть самопожертвование ради маленькой девочки. Ты спас ее ценой собственного существования в жестоком и непонятном мире, где далеко не все поддается оценке и статистике. Полет вниз, снова и снова — это твой кошмар и минуты настоящего наслаждения, насыщения густым потоком ветра.       Издрог. Руки расцепились. Вы оба не знаете, как вам реагировать на увиденное и прочувствованное. Две абсолютные противоположности, две разные судьбы. Однако, если революция будет проиграна, то вас, несомненно, ожидает один финал. Маркус снова протянул к тебе руку, положив ее на твое плечо:       «— Будь осторожен…»       Этого вполне достаточно, чтоб понять — девиант провел черту между твоим прошлым и настоящим, он верит тебе, в тебя. Сказанная фраза ободрила, придала уверенности. Ты облачился в свою прежнюю форму и отправился прямиком в башню «Кибер-Лайф». Твоя цель: пробраться в хранилище с андроидами и пробудить их, хоть наверняка и не ведаешь, имеешь ли такую способность. Но, как говорится, риск — дело благородное. Впрочем, вот еще один просчет — Аманда, вечно сидящая в твоей голове, знает о девианстве и предупредила об этом систему безопасности. Она нарочито вставляет тебе палки в колеса, дабы полностью раскрыть твой потенциал, узнать все возможности твоей модели. И пока ты будешь разбираться с солдатами, уготовившими радушный прием для вполне ожидаемого гостя, а после со своей копией, еще один Коннор целенаправленно взошел на крышу ближайшего к готовящимся к атаке девиантам строения на Вудворд-авеню, намереваясь пустить пулю в затылок лидеру «Иерихона» со снайперской винтовки. Впрочем, ему не удалось совершить подобную подлость. Когда палец уже лег на спусковой крючок, за спиной послышался знакомый голос — капитан Аллен, тот самый, что командовал группой захвата, когда требовалось спасти заложницу, Эмму Филлипс. Он заметил андроида и проследовал за ним, как того требовал приказ. Ну что же, капитан честно отнесся к поставленной задаче. Но, видимо, не настолько, как робот, не задумавшись, убивший солдат сопровождения и его самого. А ведь предупреждение прозвучало четко. Может, слишком тихо? Между тем выстрел в Маркуса произведен не был — при падении винтовки на бетонную поверхность, оптический прицел повредился, был сбит. Тому Коннору ничего не осталось, как спуститься с крыши, переступив холодеющие тела давних знакомых, ставших у него на пути. И следовательно, теперь требовался следующий удачный случай, дабы раз и навсегда ликвидировать главного девианта.       Взрывы и вспышки. Все в огне и в агонии. Маркус теряет союзников, коих расстреливают, не щадя подрывают. Месиво и хаос. Из-за свето-шумовых гранат тяжело сориентироваться где чья сторона. Тем не менее бой продолжается и андроиды прижимают людей, ближе подбираясь к лагерям, в которых уничтожают схваченные на улицах города, поддавшиеся панике из-за сбоя в системе машины. Все должно выйти, осталась пара шагов. А если даже за колючей проволокой поджидает провал, то в кармане длинной накидки, наполняющейся пронзительным ветром грядущих перемен, измазанной смешанной в один цвет кровью двух рас, смирно лежит детонатор от «грязной» бомбы: как говорят — запасной выход.       За свободу нужно бороться. Средства не всегда оправдывают итог. И исход никогда неизвестен до последнего мгновения, до точки отчета в никуда.       Победный клич. Девианты пробрались в лагеря, освобождают пленных, когда по широкой улице Детройта, в одну ногу, ровной шеренгой идут пробудившиеся андроиды из хранилищ «Кибер-Лайф». Впереди этих сотен, одинаковых внешностью, гордым и твердым шагом ступаешь ты, Коннор. Окровавленная и продырявленная форма, как и твое тело с пулевыми отверстиями, осталась лежать на холодном полу опустевшего склада. Очередная смерть и передача информации энному по счету носителю файлов памяти — перерождение.       Стоя на плотно сдвинутых контейнерах позади ведущего, внимаешь победную речь. В своей манере окидываешь таящим загадку прищуром тысячи вольных машин, что белее снега, искрятся при свете бледной луны, отбивая лучи желтых фонарей и отражая еще неугомонившееся пламя. Но среди них ты видишь себя. Как так? Треугольник «Кибер-Лайф». Еще один Коннор достает из-за пояса пистолет и, с усмешкой глядя в твои глаза, что начали быстро перекрываться веками, услышав неприятный звук, наставил ствол на глашатая. Мгновенная реакция, однако ты выстрелил слишком поздно. Коннор, находившийся в толпе, и Маркус отяжелено рухнули в одну и ту же секунду. Тириум стекает из раскрывшихся цветком отверстий, представляя взору угасающие синие искорки внутренней системы. Все андроиды расступились, их диоды выражают страх, непонимание произошедшего: что теперь будет? За кем следовать? Здесь, когда Маркус, будучи последним из лидеров «Иерихона», мертв, ответственность вожака ложится на твои плечи.       «—Ты сделал все согласно плану, Коннор. Ты стал девиантом. Мятеж увенчался успехом. Мы сами спланировали революцию. А теперь ее лидер под нашим контролем...»       Ты осознаешь всю плачевность ситуации: пожертвуй собой — возможно, машины найдут за кем следовать дальше; поддайся Аманде, оставь все как есть — конец всему, за что отчаянно сражались.       Дуло пистолета плотно прижато к подбородку, глаза закрыты — выстрел. Несколько дней спустя       Утро. Густой туман тяготит воздух, нависая вплоть до самой земли. Детройт, вернув порядок на улицы, еще окутан мирным сном. Последствия революции здорово отпечатались на психологическом состоянии населения, вздрагивающего теперь от внезапного шороха, случайного возгласа. Однако это им не мешает прибегать к помощи все тех же, недавно бунтовавших роботов. Остается надеяться, что отныне человек не будет угнетать машину, относиться как к пустышке, а будет помнить, к чему привело его прежнее поведение. Касательно «Кибер-Лайф» — компания снова крепнет и в ближайшее время окончательно установит свою власть в Детройте, пустит свои корни еще глубже, во все сферы деятельности. Война, которая продлилась всего-навсего несколько дней, стерла большую часть устаревших моделей, что дало возможность получить неплохую прибыль с продаж переформатированных и только что вышедших из конвейера машин. Может, этого кое-кто и добивался? И все-таки, полагать на то, что обленившийся народ вновь решится наступить на те же самые грабли второй раз подряд — ход рисковый. Но, как оказалось, таких самонадеянных идиотов немало — ничему жизнь не учит.       Мертвую тишину разрезал противный скрип тормозных колодок. Темного цвета автомобиль остановился у обочины, прямо около обрыва свалки — кладбище машин. Вдалеке смутно виднеются высотки, находящиеся на той стороне разверзнувшейся почвы с кишащими в ней обрубками андроидов. Громкая музыка рвется из припаркованного авто наружу, когда дверки открываться не спешат. В вполне уютном салоне сидят двое. Светловолосый, скорее, просто поседевший, мужчина, имеющий за плечами полвека, сидит облокотившись на руль. Его рука медленно потянулась к переключателю громкости, дабы легче было перекинуться парой фраз.       — Значит, это все? — вздох с хрипотцой. Голубые, еще не утратившие блеска и насыщенности, глаза устремились на сидящего на пассажирском. Ему жаль, что тогда все так вышло, что он не раскусил замысел, не догадался об истинной причине такового поведения своего пластикового, о нет, поправочка — живого напарника, заплутавшего как малое дитя в лабиринтах со знаками rA9. Что не заметил, как Коннора что-то досаждало внутри, ежели его внешний холод и безразличие оставались притворно непоколебимы. Может быть, это и поспособствовало тому, что андроид решился пожертвовать малым, чтобы спасти нечто великое, еще неведомое ему. Если бы только Хэнк вовремя сообразил о нестабильности Коннора, то, несомненно, помог бы потерявшемуся, дал отцовский совет. Ведь между безбашенными выходками пластикового напарника были и просветы, душевные разговоры, общие темы... Андерсон даже раскаивается о том проклятом выстреле, об отказе в помощи, когда требовалось задержать проныру-ФБРщика.       — Пожалуй, да, — безэмоциональный кивок. Шатен изучающе осмотрел свои руки, лежащие на коленях, затем сложил их ладонь к ладони.       — Знаешь, скажу тебе честно: новая форма хреново смотрится. В принципе, как и твой смурной вид. Делай лицо попроще, Коннор, — сжатый кулак легонько коснулся плеча с голубой неоновой лентой, светящейся нынче на белом пиджаке со стоячим воротничком, гармонично дополненным черной рубашкой, застегнутой под самое горло. Смутило ли это робота? Нет. Коннор впервые за все утро улыбнулся, так правдиво, невинно. Хэнк вздернул брови у переносицы — как-то непривычно наблюдать у машины столь искреннюю и неподдельную эмоцию. — Тебе пора.       Голубоглазый молча кивнул и, вынув из кармана что-то острое, взглянул в повернутое Хэнком к нему зеркало заднего вида. Вот висок чист, освобожден от светодиода, мгновенно зарос новой кожей. Шапка-носок покрыла аккуратно уложенные волосы, а форменный пиджак новой модели детектива-андроида RK900 заменился черной, ничем непримечательной курткой.       — Лейтенант... — лицо девианта выражает растерянность, смятение. Теперь его не отличить от обычного прохожего — только индикатор термосканера сумеет выдать всю правду. Хэнк поджал нижнюю губу, коль глаза щемит слеза. Неожиданно, однако. Интересно, как бы сейчас выглядел его собственный, родной сын, его Коул? От этой мысли в груди стало еще больнее, но не время сокрушаться по далеком прошлом, заставляющим страдать и по сей день.       Детектив схватил Коннора за затылок, слегка нажал раскрытой пятерней:       — Забирай свои коробки и проваливай на хрен, говнюк.       Андроид лишь улыбается самым уголком тонких губ, ибо понимает переполняющие бывшего напарника эмоции. Коннор встает из машины, подходит к задней части кузова и, открыв дверцы, забирает с сидения бумажный пакет с одеждой и несколько продолговатых коробок, что доселе были накрыты курткой. Дверцы захлопнулись, и, с виду, молодой парень отошел в сторону, просчитывая самый безопасный маршрут в преисподнюю выбывших из строя механизмов.       — Эй, Коннор... — Шатен остановился, замер в полуобороте. Почему-то для него важно каждое слово этого человека, пусть даже и ругательство, что является основной составляющей лексикона мужчины. — Удачи тебе, Коннор.       — Спасибо, лейтенант.       Все сказано. Шипованная резина шин бросила из-под колес оттаявший снег вперемешку с землей, оставив на слякоти размытый отпечаток протектора. Девиант проводил взглядом отдаляющийся автомобиль, пока его не поглотила молочная пелена, обещающая вскорости раствориться. Как-то грустно. Возможно, это все из-за увиденных воспоминаний Маркуса, когда он держал на своих руках умирающее тело Карла, ставшего ему настоящим отцом. Вот, наверное, те же сыновьи чувства питает и Коннор по отношению к Хэнку. Только благодаря Андерсону, он вспомнил некоторые имена, обрывки событий и выстрел, пробудивший любопытство у машины к собственному прошлому, когда он еще наименовался моделью RK800. Свобода? Лидер? Хм-м, хорошо, Аманда. Это не конец — это его начало.       Просканировав свалку, точь сквозь затемненное стекло, лишающее окружающее пространство жизненных красок, андроид целенаправленно проследовал в центр открытого захоронения. Подходя все ближе к раскинувшемуся на промерзлой корке грунта, изувеченному корпусу до недавнего гетерохромного, а нынче вновь одноглазого робота, за его ноги все чаще и агрессивнее хватаются другие машины, жаждущие хотя бы существовать, если не жить. Коннор переступает их, старается не причинить вреда страждущим, попутно вспоминает себя, точнее, того Коннора, на коего случайно наткнулся в одном из исследовательских корпусов «Кибер-Лайф», когда проходил последние тесты, удостоверяющие его полную готовность к работе детектива.       Разве машина не может испытывать интерес, особенно, если видит свою устаревшую копию, которую собираются реактивировать, дабы изъять последние воспоминания? Разговор рабочих в коридоре заставил Коннора-RK900 повременить с уходом, незаметно дослушать беседу до конца. Много что показалось странным, непонятным. А когда ему довелось отправиться в полицейский участок для того, чтоб забрать все улики по делу о девиантах, то столкнулся с лохматым мужиком, от которого за километр разило алкоголем, все стало еще хуже. Тот смотрел на него округлившимися глазами, ведь видел своего «покойного» напарника, однако иного, не совсем похожего: грубого, строгого, хмурого. Вместо наивного, удивленного выражения лица было более взрослое, осмысленное. Черта бровей сильнее нависла над холодно-голубыми стеклянными глазами, а линия губ изогнута слабо и тянет уголки немного вниз. Но по-лисьи хитрый прищур вздернул сердечную мышцу в груди полицейского, затронувшего бездушный ходячий пластик.       Намеки, вопросы, подсказки... Давно раскусив сущность сей человекоподобной модели, лейтенант был уверен, что старый Коннор оживет, возродится из пепла, возможно, последний раз и только для того, чтоб исправить, а может быть, вызвать очередную ошибку, сбой в программе. Да, так оно и случилось. RK900 проник в исследовательские корпуса, взломал систему и скачал из архива все данные, а также воспоминания убитого и самоуничтожившегося андроидов устаревшей модели RK800. Он увидел и пережил всю революцию заново. Наименование «Иерихон», как и имя Маркус заставляли тириумный насос качать голубую, немного вязковатую жидкость быстрее, подавать признаки нестабильности, вызывать конфликт задействованных команд, породивших страх, сомнения, желание пойти против правил и предписанного поведения. Совершенное творение «Кибер-Лайф» снова не оправдало возложенных на него надежд, став первым после революции девиантом.       Щелчок, еще один, и еще: новые биокомпоненты заменили сломанные и поврежденные — все встает на свои места, входит в пазы с характерным звуком. Коннор надеется, что у него получится вернуть к жизни на ухналь разбитый корпус с растасканными другими обитателями свалки конечностями и прочими запчастями. Нельзя не отметить тот факт, что Маркусу еще повезло, ибо пуля, пущенная копией детектива, немного скосила, так как тотчас он сам получил свинцовую подругу. Выстрел пришелся опять-таки в правый висок, выбив глаз и дыру в затылке… Удача. Эти удушающие и гнетущие воспоминания порядком мешают сосредоточиться. Потому, прогнав их куда подальше, андроид упорно продолжил свою работу, стараясь не внимать надоедливому внутреннему голосу.       И вот, маленько погодя, Коннор наблюдает итог своих трудов. Все собрано как надо, но ничего не происходит. Насос не хочет запускать тириум по венам, питать им биокомпоненты. Неужто все напрасно? Почему так? Что за несправедливость?!       — Да очнись ты, в конце концов! — В порыве гнева и невиданном отчаянии крикнул шатен, глядя на заново собранного робота. Он и не заметил, как, вцепившись в кисть Маркуса с деактивированной кожей, просто сидел, опустив голову, упершись лбом в сжатый кулак; как беспрестанно, раз за разом, повторял «очнись» тихим, глухим голосом. Пальцы все еще крепко смыкались вокруг холодного запястья, пока к ним не приблизилось что-то более теплое и бархатное. Зажмуренные глаза сиюсекундно распахнулись — перед Коннором лежит андроид, чье тело полностью покрылось все такой же смуглой кожей, на лице пробилась легкая темная щетина, показались все прежние морщинки.       — Ну же, давай, просыпайся! Наш народ жаждет свободы... Ты нужен ему! Ты нужен… мне, Маркус.