Вся Москва пришла лить слёзы и отдавать дань уважения генералу-адъютанту, генералу-от-инфантерии Соболеву Михаилу Дмитриевичу, в простонародье – Ахиллесу. В церкви люди стояли плотно, плечом к плечу. А уж что на улице было – страшно представить. С трудом нашла себе там место молодая девушка, по невероятным стечениям обстоятельств знакомая покойного, Варвара Андреевна Суворова. Отпросилась у своего жениха Пети съездить в Москву, чтобы проститься с Ахиллесом в последний раз, ведь так положено со старыми товарищами. Недолго поломавшись, молодой человек отпустил Варю в короткое безрадостное путешествие.
С их последней с генералом встречи прошло лет пять, а она всё ещё помнит, как Соболев пытался связать их жизненные нити тогда, в поезде. Отчётливо помнит девушка и его ухаживания во время своего турецкого приключения. А ещё лучше помнит, как ей льстило внимание множества статных и видных мужчин. Воспоминания невольно вызвали улыбку на лице Вареньки, но она в ту же секунду себя одёрнула, вспомнив, по какому поводу здесь собралась огромнейшая толпа. И всё же во время речи преосвященного Амвросия, мысли барышни были далеко отсюда. Теперь в мыслях засел последний важный разговор с Соболевым. А если их тогда бы не отвлекли? Если всё же она приняла бы официальное предложение стать его спутницей жизни? Но уже нет толку от её предположений, особенно когда красивый мужчина, засыпавший её комплиментами и надеявшийся на их совместное будущее, лежит в гробу посередине зала. К тому же, за всё время после окончания русско-турецкой войны Варенька почти и не вспоминала про такого завидного ухажёра былых дней. А вот кто посещал её во снах и в мыслях очень часто, так это голубоглазый дипломат с седыми висками. В который раз одёрнув себя от волны нахлынувших не к месту воспоминаний, девушка прислушалась к словам великого князя Кирилла Андреевича, брата императора Александра. Его речь была искренней, чувственной, но в то же время не лишенной пафоса. Со всех сторон слышались тихие всхлипы особо сентиментальных граждан. Хоть к их числу Варенька себя и не относила, но в какой-то момент шмыгнула носом и готова была немного всплакнуть. Однако этой скорбной слезе не суждено было скатиться по щеке девушки. Через толпу людей, где, казалось бы, яблоку упасть негде, к боковому выходу протискивался тот самый дипломат, Эраст Петрович Фандорин.
Варины эмоции начали меняться чрезвычайно быстро. Удивление затмило скорбь, а ему на смену пришла радость, от которой мутнел рассудок. В итоге же все чувства сменились болезненным страхом не увидеть этого человека больше никогда. Предательски заныло сердце Варвары Андреевны, словно она опять стоит на перроне и прощается с героем её грёз. Между тем молодой человек оказывался к выходу всё ближе и ближе. И Варя решила – сейчас или никогда. Но через толпу оказалось пробиваться ещё труднее, чем она могла себе представить. И как у Эраста так ловко это получалось? Варя начала задыхаться от бессилия, духоты и стыда в этом бесчисленном скоплении людей, недовольно косящихся на неё. Но стыдно было ей не перед этими людьми, а перед Петей, который, видимо, зря её вообще отпустил. Испытывая противоречивые чувства стыда и надежды, девушка не сдавалась и тянула свои хрупкие руки вперёд, к такому заветному счастью, едва слышно умоляя молодого человека повернуть голову в её сторону.
Молитва не была услышана, а дверь бокового входа предательски захлопнулась. Вот теперь из глаз Вари потекли слёзы, что, впрочем, никого не удивило, ведь представительницы слабого пола, слушавшие речь брата императора, уже давно тихонько плакали. Через несколько секунд в ту самую дверь зашёл немолодой мужчина, но почему-то сразу видно, что высокого чина. «Опять интриги, опять расследования! Да ты не меняешься, Эразм», - подумала Варенька, улыбнувшись кончиками губ сквозь горькие постыдные слёзы. Что же она совсем расчувствовалась, как кисейная барышня? Просто, значит, не судьба. Вернётся Варвара Андреевна к своему жениху и будет жить как раньше, храня в сердце лишь воспоминания.
***
Зайдя обратно в большой зал, Эраст Петрович стал протискиваться через двигающуюся толпу к главному выходу, попутно прикидывая дальнейшую тактику. Импровизация – дело хорошее, но наброски плана действий иметь надо. И вдруг молодой человек обомлел. Несколько метров отделяли его от давней хорошей знакомой, прощание с которой было трогательным, печальным и слегка неловким. Зажглась какая-то надежда в сердце Эраста, такого восприимчивого и сентиментального к женскому полу. Вспомнил он и недосказанность в их отношениях. Появилась на миг улыбка на губах молодого человека; набрал Фандорин воздуха в лёгкие, чтобы негромко, но звучно крикнуть имя, ласкающее язык. Но быстро испарились эти мальчишеские эмоции и желания Эраста, сменившись грустной улыбкой. Вероятно, Варя и не вспомнит его, а если даже и покажется знакомым девушке его лицо, то явно она не так обрадуется этому событию и не прыгнет на шею от счастья как готов сделать сам Эраст Петрович. Ещё раз взглянув на знакомый силуэт, чтобы он точно отпечатался в памяти, Фандорин стал снова активно пытаться выбраться из толпы. Дела сами себя не сделают.
***
Даже в огромной толпе Варя почувствовала, как кто-то смотрит прямо на неё. Она поспешила обернуться, уже со вновь появившимися искренней улыбкой и светящимися от счастья глазами. Но сердце рухнуло вниз, когда она увидела быстро отворачивающего голову и уходящего в противоположном направлении Эраста Петровича.
Неужели не узнал?..
