***
Они сидят над картой так долго, что вода успевает остыть, и Тор, замотавшись в простыню, перелезает на жёсткую походную кровать. Локи уступает ему место поближе к очагу, но сидит рядом, прижимается тёплым боком. Когда детали наконец улажены, они, наговорившись, замолкают. Локи отличный стратег, и совершенно неясно, почему Один не позволил им отправиться в поход вместе. Тор думает, что обязательно выскажет отцу все, когда вернётся. И случится это совсем скоро, потому что план они составили отличный. - Спасибо, - говорит он. Какое-то время они сидят в тишине. Тор смотрит на профиль брата, на тёмные пряди, кольцами спадающие на плечи. Хочется протянуть руку и коснуться, откинуть их в сторону и поцеловать то, что под ними. Хочется бесконечно многого, но вместо этого он тихо спрашивает: - Можно? Локи едва заметно расслабляется и кивает. Это значит, что можно. Тор наматывает один из локонов на палец и легонько тянет на себя. - Имей в виду, - лица Локи не видно, но Тор знает, что тот улыбается, - если ты вдруг надеешься, что всё будет как обычно - ничего не выйдет. Знаю я тебя, тебе дай только волю, затрахаешь так, что я просто домой не долечу. Не поступай так со мной. Что я скажу отцу? Проклятье. Достаточно одного слова, чтобы всю сонливость как рукой сняло. Не то, чтобы он это планировал, но как теперь удержаться-то? Кровь приливает к щекам, отзывается сладким мучением внизу живота. Им уже не по пятнадцать, чтобы на такое вестись, но они всё равно ведутся каждый раз, оба. - О нет, - говорит Тор и притягивает брата к себе, - нет, я не буду так жесток. Локи довольно кивает, и Тор, не выдерживая, сгребает его рукой за плечи. - Затрахаю я тебя, когда мы оба домой вернёмся. - Вот и договорились, - брат подмигивает, пытаясь сделать вид, что разговор окончен. Как бы не так. Тор утягивает его в поцелуй, весьма долгожданный, судя по тому, как охотно Локи подставляется и как глубоко дышит. Хочется домой, лучше всего к Локи в спальню, задернуть все занавески и не вылезать из постели много, много сладких часов. Но все привилегии, что есть у них сейчас - это узкая койка, шатёр чуть просторнее обычной палатки и несколько часов до рассвета. И целуются они так, будто впереди ещё месяцы разлуки. Это длится до тех пор, пока глоток воздуха не становится жизненно важен. Локи мягко отстраняется, несмотря на протестующие звуки, издаваемые братом. - Ну и что же ты раньше этого не сделал? Ведь хотелось же, - небрежно бросает он, снимая рубаху и бросая её в сторону. Какой же Локи красивый всё-таки. Тор соскучился так, что едва не стонет от волнения. - А ты разрешил бы? - спрашивает он, снова пытаясь обнять брата, прижать к себе и не отпускать до утра. Локи качает головой и упирается рукой Тору в плечо, не пуская дальше: - Неа. Конечно же нет. Это Тор успел выучить. Поэтому и не полез сразу. Но сейчас... - Чего же ты сейчас ждёшь? Локи задумчиво водит пальцами по груди, и наконец выдаёт, склонив голову набок: - Только без обид, Одинсон, но ты своей щетиной мне щёки в кровь сотрёшь. Я как-то не привык. - Знаешь, а я как-то тебя не ждал, - взвивается Тор. - Это мы уже поняли. Но цирюльником я для тебя сейчас работать не стану. Чего-то он явно хочет. - Больно ты нежный, братец. Поезжай со мной в следующий раз, походная жизнь научит. Локи, разумеется, не лезет за словом в карман: - Если я с тобой в следующий раз поеду, мы управимся раза в три быстрее. О, ну конечно, Тор всё ждал, когда наконец последует первый упрёк. Нужно же что-то съязвить в ответ. - Ну да, и тебе не придётся за мной летать тогда. В голосе брата звучат стальные нотки: - Ты не рад мне или что? Проклятье, лучше бы он молчал. Ссора - последнее, на что хочется потратить ближайшие несколько часов, хотя это случается с ними даже чаще, чем секс. В вопросах, которые не требуют слов, они уже научились договариваться, а вот в остальном пока продвинулись слабо. Может, надо было просто начинать не с этого. Локи как-то сказал, что вообще все вопросы с Тором будет решать только через постель. - Я тебе очень рад, - пытается исправиться Тор. - Тогда молчи, пока все не испортил. И он молчит.***
Локи встаёт и потягивается, изящный и тонкий, совершенно не стесняясь своей наготы. Наливает ещё вина, бросает в огонь пригоршню зелёных искр, и послушное магии пламя гаснет, погружая всё в полумрак. Локи молча залезает под простыню и прижимается спиной, откидывая голову Тору на плечо. Острые лопатки брата упираются прямо в грудь, и Тор всё пытается представить, как из них вырастают крылья. - Ты очень выразительно молчишь, братец, - этот знакомый вкрадчивый тон, от которого мурашки бегут по спине, - сделай уже что-нибудь. - А что можно? - шепчет Тор, принимая правила игры. - А что хочешь? Эта ночь определённо диктует слишком много условий, но плох тот полководец, у которого нет никакого плана. Он обхватывает Локи поперёк груди и осторожно укладывает на себя. - Как-то это не очень удобно, тебе не кажется? - смешливо отзывается тот, но позы не меняет. - Посмотрим. В шатре темно, только смотреть Тору и не обязательно. В постели с Локи он может действовать наощупь, но не наугад - они уже успели изучить друг друга до мельчайших деталей, и всё равно каждый раз открывается что-то новое. Почти всегда известно, где щекотно, а где можно чуть задержаться, чтобы сорвать стон, тихий или не очень. Местечко вокруг родинки на левом боку особо нежное, а правый сосок немного чувствительнее левого. Тор долго водит руками, сползая всё ниже, и наконец обхватывает Локи ладонью, с наслаждением слушая, как рвётся его дыхание. Это совсем не то же самое, что с самим собой. Локи выглядит иначе, и любит иначе, но всегда доверяется безотказно, и это самое главное. Он вздрагивает, отвечая на прикосновения, и его член крепнет в руке Тора всё сильнее. Начинает казаться, что кончить могут оба и одновременно - одному просто немного осталось, а другого сводит с ума эта степень доверия, эти звуки, это… всё. Локи комкает в кулаке простынь и сбивчиво шепчет: - А ты… как же ты? Тору очень хочется, но ещё больше ему хочется сосредоточиться на том, чем он занят прямо сейчас. Он целует брата в затылок: - Я как-нибудь… потом. - Твоё “потом” так решительно упирается мне в бедро, что клянусь, я сейчас… - на этом моменте Тор чуть крепче сжимает пальцы, и фраза обрывается на середине беспомощным “ммхммхм”. Никто не был обучен тонкостям любви, когда они только начинали познавать друг друга. Это потом Тор опытным путём установил, что поцелуи уместны вообще везде, и чем ниже - тем слаще. И Локи далеко не сразу вычитал в библиотечных трактатах о том, как это бывает между товарищами по оружию. Бывали между ними и удачные моменты, и не очень. Но сейчас, когда времени мало, да и силы тратить не стоит, приходится использовать подручные средства. Тор сползает чуть пониже, не разрывая объятий, и, когда Локи в очередной раз вжимается в него, скользит членом между плотно сжатых бёдер. Не то, чтобы это удобно, но почему-то окончательно сводит с ума. - Ого, - у этого паршивца ещё остались силы шутить, - вот чего давно не было. Справишься? Тор кусает его за ухо и почти рычит: - Если... ты замолчишь и дашь мне продолжить, я два раза успею справиться. Локи хмыкает и прижимается ещё крепче. Кажется, что им действительно пятнадцать, и поутру нужно будет куда-то деть перепачканные простыни. Тор вымученно стонет и трётся, и старается поддерживать одинаковый темп, то и дело сбиваясь, потому что это слишком… просто слишком. Оба почти на краю, и он чувствует это. Высвобождая одну руку, медленно ведёт ей наверх. Ловит бешеный пульс, касаясь шеи, и наконец осторожно зажимает рот Локи ладонью. Просто потому что знает, что иногда это бывает громко. Как сейчас, например. Брат бьётся в руках пойманной птицей, и Тор, не в силах сдерживаться, догоняет его за пару рывков. Пытаясь заглушить стон, он впивается ртом в подставленное плечо, и Локи шипит - то ли от удовольствия, то ли от неожиданной боли. Извиняясь, Тор зацеловывает место укуса и довольно шепчет брату на ухо: - А в прошлый раз ты был тише. Локи перекатывается на живот и ложится рядом. Это дается ему нелегко, но он находит силы на то, чтобы пнуть Тора острой коленкой. - Прошлый раз был два месяца назад, тупица. - Я тоже по тебе скучал. Они долго лежат, обнявшись, разгорячённые и мокрые, будто позади целая ночь, а не полчаса подростковой возни. Телу хочется ещё, но усталость берёт верх. Тор тянется за одеялом, и Локи сонно бормочет: - Возвращайся домой скорее. - А не то что? Натворишь ещё глупостей, чтобы только меня увидеть? - Глупости - это по твоей части, Одинсон. Обещай, что больше не полезешь в драку без доспеха. Тор улыбается так, что скулы ломит, и надеется, что в темноте этого не видно. - Обещаю. - И прекрати улыбаться, как идиот. Я серьёзно. - Я тоже, Локи. Серьёзнее не бывает. Рядом с братом так хорошо и спокойно, что Тор забывает обо всем и впервые за несколько недель его сон ничто не тревожит. С утра, - думает он, - с утра я скажу ему кое-что очень важное. И может, повезёт посмотреть, как он превращается в птицу. Если как следует попросить, Локи не откажет.***
Когда он просыпается, постель рядом уже пуста. Всё вчерашнее казалось бы сном, но на подушке рядом лежит пёрышко. Тор поднимает глаза и видит кусок неба сквозь откинутый полог шатра. Вот как. Улетел, и не попрощался даже. Локи-Локи, всегда с тобой так. Снаружи трубит рог. Лагерь давно уже проснулся, и судя по расположению солнца, Тор уже должен полчаса как быть на ногах. И голова должна быть ясной, Одинсон, не кисни. Погруженный в мрачные мысли, он бродит по шатру, собирая по частям раскиданную вчера одежду. Не то, чтобы он был обижен. Локи никогда не любил долгие проводы, и наверняка ему нужно сосредоточиться, чтобы обернуться птицей, а Тор мог бы помешать. В конце концов он оставил перо, не улетел просто так. Может, даже поцеловал на прощание. Тор помнит сквозь сон, как что-то лёгкое гладило его по щеке. Признания от брата не добьёшься, можно даже не спрашивать, но Тору очень хочется в это верить. Надо не забыть вчерашнюю карту - будет, что обсудить на утреннем совете. И ещё придумать в своё оправдание, почему вдруг решил сменить тактику, и не выдать себя при этом. Кажется почему-то, что Сиф всё поймёт в любом случае, она самая внимательная из всех. Тор сворачивает тонкий пергамент карты и находит под ним не замеченную ранее маленькую записку. Почерк знакомый, конечно же, а записке всё то, что он сам не успел сказать. И просьба сбрить бороду. Вот ведь неженка. Тор убирает записку за пазуху и улыбается. Иногда ему кажется, что Локи всегда будет на шаг впереди. Ну и пусть. Главное - они есть друг у друга. Где-то в получасе полёта от лагеря маленький ястреб встаёт на крыло, ловя попутный ветер.The end
Неожиданная сцена после титров
Через неделю асгардцы возвращаются домой. Мост ещё не успел закрыться за их спинами, а Тор уже вскакивает в седло, спешно сунув кучу карт и бумаг в руки недоумевающей Сиф. Ему нужно спешить, но дорогу ему преграждает Хеймдаль. - Добро пожаловать домой, ваше высочество. Всеотец ждёт у себя с полным отчётом. - Пусть подождёт! Страж не успевает возразить, да и некому возражать - бедовый старший принц уже выслал коня в галоп, только искры по Биврёсту летят. Опаздывает как на пожар. Хеймдаль прищуривает золотые глаза и незаметно усмехается. Пусть спешит, далеко все равно не уедет. Поляна перед их старым домом на дереве поросла высокой травой. Тор сползает с коня, ослабляет подпруги и одобрительно хлопает ладонью по широкому крупу. Конь отвечает тихим ржанием и припускает рысью в сторону дома. Перья со свистом рассекают воздух над головой Тора, и на правое его плечо садится ястреб. Выразительно смотрит чёрным глазом, молчит. Конечно молчит. Тор осторожно протягивает руку, и птица перебирается на предплечье. Не веря своим глазам, он гладит ястреба по маленькой изящной голове, легко касается крыльев. - Так вот ты какой... красивый. Ястреб клекочет и теребит перчатку клювом. - Эй, чего ты? Ну да, я прям с моста - и сразу к тебе. Я соскучился, очень. Птица гладит его крылом по щеке. Щекотно. - Ну и что мы будем делать? На мгновение Тора ослепляет яркой вспышкой, и он едва успевает подставить руки, в которые ложится привычная тяжесть. Локи обвивает его шею и смеётся: - Перчатки сними, говорю.