Нимфоманка

      — Я вчера бросила в печь все свои тетради, — бесцеремонно нарушила тишину Земфира, вальяжно развалившись в кресле. Рената, желавшая в тот момент сделать глоток красного сухого, неизбежно им поперхнулась.       — В печь?!       — В духовку.       Их взгляды встретились. Белокурая девчонка смотрела на Рамазанову испуганными глазами, а та в ответ только ехидно улыбалась.       — Слава богу, хватило ума не зажечь в ней огонь.       — Гоголь недоделанный! — выдохнула Рената и все-таки сделала глоток из бутылки.       Земфира сама не особо отдавала себе отчет в том, почему это существо в виде девушки, едва вылетевшей из-под крыла ВГИКовских знатоков, находится в ее квартире. Она упустила момент, когда они познакомились, когда она впервые пустила ее. К себе. В себя. Их редкие встречи были окутаны плотной, дурманящей пеленой, как тот дым дешевого курева, насквозь пропитавшего сумрачную комнату. Курившая пять минут назад Рената вновь потянула тонкую руку к пачке и, прикрыв глаза, подожгла сигарету.       Что было в ней? Высокий, фальцетный голосок. Извечный бардак из соломенных волос вместо прически. Вызывающая красная помада, которую, казалось, не съесть и тысячей поцелуев. Глоток — затяжка. Глоток, затяжка, вдох, выдох. Снова глоток.       — Я даже не знаю… если бы ты сожгла все свои песни…       — Написала бы новые. Что я могу сделать с песнями, если они пишутся?       — Творческие люди…       — Сумасшедшие.       — Нет, я не…       — Сумасшедшие, сумасшедшие. Я — сумасшедшая.       — Почему?       — Потому что связалась с тобой.       Рената выпустила изо рта очередной клуб дыма и томно подняла глаза к потолку.       Вчерашняя студентка и певица, уже лет пять как сделавшая себе громкое имя. Это был даже не тандем. Это не было ничем, кроме встреч в редко нарушаемом молчании, рваном дыхании, несдержанных криках. «Хороша под вино» — думалось Земфире после каждого посещения Ренатой ее квартиры. Как обычно: они выпивали, занимались сексом, наспех глотали утренний кофе и разбегались. Но сегодня певица даже не думала притронуться к алкоголю.       Она наблюдала за каждым действием этой юной девушки, которую за глаза называла нимфоманкой. За тем, как она курила, как взмахивала ресницами, обнажая наполненный желанием взор, как устало выгибала спинку в надежде смахнуть с себя скопившееся напряжение. И даже сейчас, как она молчаливо взяла со стола книгу и с какой-то особенной осторожностью вернула ей место на полке. Рамазанова наблюдала. Наблюдала, не желая переводить взгляда на что-либо еще.       — Какие же вонючие у тебя сигареты! — тихо, но отчетливо пробурчала певица, нахмурив брови и потирая пальцами уголки глаз.       — На что хватает денег, то и курю, — совершенно невинным голосом ответила девушка и сделала очередную глубокую затяжку.       — Опять буду проветривать три дня после тебя.       — Но при всем при этом, — улыбнулась Рената, медленной походкой «от бедра» приближаясь к певице и затягиваясь уже в сотый, кажется, раз, — ты разрешаешь мне курить мои вонючие сигареты в твоей квартире.       Это был выстрел в десятку. Рамазанова была поймана, а потому хрипловато рассмеялась. Стройное колено как бы невзначай оказалось между ног певицы. Она тут же отобрала у Литвиновой сигарету и затянулась, разглядывая бегающих по поверхности зрачка чертят.       — Дрянь, — улыбнулась Земфира, но сигарету не вернула.       — Нимфоманка, — с какой-то невыразимой тоской поправила ее Рената и медленно провела указательным пальцем по внутренней поверхности бедра.       — Вообще-то я о сигаретах, а не о тебе.       Пропустив слова Рамазановой мимо разума, она еще пару раз провела ладонью по ее стройному бедру и накрыла пальцами ширинку джинс.       — Стой, — тихонько одернула ее Земфира, глядя на чужие пальцы, так бесцеремонно блуждающие по ее телу.       — Что такое? — Рената подняла на певицу непонимающий взгляд.       — Лучше сюда залезь. — Рамазанова мягко взяла ладонь девушки и положила ее себе на грудную клетку, заставляя почувствовать едва уловимую пульсацию кончиками пальцев. — Впрочем, хотела я этого, или нет, но ты уже.       Их взгляды снова встретились. В этот раз на многим дольше обычного. Рената смотрела в глаза этой волевой женщины с каким-то неведомым трепетом, чего не позволяла себе никогда раньше. Волнение?       — Что там? — тихо, будто боясь что-то разрушить, спросила она. Земфира едва заметно приподняла уголки губ.       — Сердце.