Все равно.

      Фрэнк надевает свою новую личину и идет на первую встречу. В слегка влажной от волнения руке покачивается чёрная, полностью набитая ненужным ему хламом сумка. Он один из немногочисленных новеньких в этой эффектной компашке, и Джейк подбадривающе похлопывает его по плечу, но даже сами «старички» не верят, что хоть один из пришедших приживется.       У него нелепая жуткая маска, высокий рост, идеально сидящий смокинг, тяжелая сумка и лакированные блестящие туфли.       «Зайчик», — насмешливо тянет черлидерша.       «Фрик», — читается между строк и в глазах остальных.             Слишком фрик.             Даже для них.       Но он неожиданно приживается. С трудом, конечно, да и без потерь не обошлось. Чего стоит одна только маска-вынужденная-мера. Её, кстати, принес, как ни странно, сам Джейк, стоило подписать контракт. Белая, жуткая, в ней и видеть-то с трудом удается, не то что сохранять дыхалку при беге.       Пришлось научиться. Иначе: «Вы не подходите нам по возрасту. Нам жаль». И запрут двери. А ведь ему еще платить многочисленные кредиты, да и просто молодым себя почувствовать хочется. Но кого это колышет? Систему, сжирающую все и всех? А может заскорузлых бюрократов, которые готовы заживо сожрать тебя со свету, если ты им не угодил?       В том-то и дело, что всем плевать.             И Фрэнку тоже.             На многое.             На себя еще больше.       На все, кроме бега. Только он его никогда не бросит и не покинет. Пока ноги бегут, ветер свистит в ушах, рельсы сливаются в неразборчивую кашу, а шум поездов, готовых разбить тебя всмятку, стоит только оступиться, оглушает.             А Фрэнк оступается.             И нередко.       Настолько, что даже всегда отстраненный Спайк в какой-то момент подходит и на протяжении какого-то времени пытается вбить ему в голову, что, мол: «Так нельзя», «Ты был слишком близко». Но Фрэнк не слушает. Ему неважно. В ушных перепонках отстукивает дробь кровь, смешанная с очередной дурью, притащенной «Куклой» накануне.       У них всегда с этой девочкой были общие потребности.       Вот и сейчас, она стоит в отдалении от остальных, дразня насмешливой ухмылкой, и даже не пытается избавить его от своего назойливого братца, который насуплено смотрит на него из-под таких же темных и густых, как и у нее, бровей.       Фрэнк растягивает губы в такой же фальшивой, как и у маски, улыбке под ней, незаметно переводя взгляд на рокера, и медленно проговаривая давно заученные для подобного случая слова, пытается от него избавиться, делая вид, что его тронула эта трепетная «забота». Через некоторое время Спайк, так ничего не добившись, уходит поближе к остальным, а «Зайчик» снова натыкается своим воспаленным красным взглядом на ответный ярко-изумрудный.       Он не помнит точно, когда она пришла к нему впервые. Когда впервые увидела незакрытое лицо, впервые притащив и разделив с ним их первую совместную дурь.       Но одно он знает точно.             Скоро ему станет не все равно.