***
Когда запись состоявшегося ещё утром допроса была досмотрена до конца, Маргарита нажала кнопку блокировки на служебном планшете и отложила его на тумбочку в своей больничной палате. Изголовье кровати было приподнято, и сидящий на постели Данилов, держащий супругу за руку, оказывался буквально напротив. Рита перевела на него взгляд. — Получается, Курагин ещё месяц не собирался никого похищать, а тут я со своей феноменальной схожестью со Светланой, — резюмировала Власова и вдруг усмехнулась, прекрыв лицо ладонью. — Испортила жизнь маньяку. Сходил он себе с ума, убивал по графику, а тут появилась я и всю его хронологию нарушила. — И не говори. ФЭС мобилизовала, на объединение дел в одно производство натолкнула, — продолжил Данилов. Он пересел на постели, обнял Риту за плечи и коснулся губами её разбитой в ходе пребывания в подвале брови. — Но лучше бы мы вышли на эту серию без твоего похищения. Это были самые ужасные три дня. — Стёп, всё хорошо закончилось и ладно, — отметила Маргарита. Она крепче сжала оплетающую её пальцы ладонь, улыбнулась, заглядывая в глаза супругу и, чуть развернувшись в его нежных объятиях, накрыла губы Данилова поцелуем. Они оба наслаждались близостью друг друга и этой совершенно не частой, почти сказочной, уверенностью, что им обоим не нужно никуда бежать. Казалось, что если бы сейчас где-то за окном раздалась сирена, или по громкой связи объявили о срочном сборе всех спецслужб города, капитаны не обратили бы на это никакого внимания, так и продолжив целоваться. Да что там мифические оповещения — они даже абсолютно реальную распахнувшуюся дверь не заметили. — Я вам не мешаю? — спросил Никита, не дождавшись, когда же на него обратят внимание. — Ну, это зависит от того, хотел ты нам помешать или нет, — улыбнулась сыну Власова. — Кстати, дружок, пока я не забыла. Я тебе утром набирала, и милая девушка сказала, что ты не доступен. И так несколько раз. Никит, что у тебя с телефоном? Власов перевёл на Степана мимолётный взгляд, но, не став дожидаться от него ни слов, ни какой другой реакции, честно признался: — Он утонул. — Сам?! — Сам, — вместо Никиты ответил Стёпа, и парень облегчённо выдохнул, когда мама свой пристальный взгляд перевела с него на Данилова. — Совершенно случайно. На полке не удержался и прямо в раковину с водой упал. Тихонов сказал, что единственное, чем он может помочь — выкинуть мобильный собственными руками. А я ведь сколько раз вам обоим говорил, что нечего таскать в ванну телефон! — вывернул Степан. — И вообще, Рит, чего тебя так смущает? Я вот сыну верю! — Папа, сын, — припоминая заодно и вчерашний разговор в этой самой палате, Маргарита перевела взгляд с одного своего мужчины на другого. — Раньше вы так друг друга не называли. Что изменилось за эти несколько дней? — Поумнели, наверное, — отозвался Данилов. Он подмигнул согласно кивнувшему на его слова Никите и уже в который раз за день припал губами к виску супруги. — Мы теперь у тебя не совсем дураки.Часть 16
24 июля 2020 г. в 14:00
— Держи, — улыбнулась Антонова, поставив перед Шустовым, примостившимся в мягком кресле просмотровой, чашку ароматного кофе. — Но лучше бы ехал ты домой и отоспался. Это я тебе как доктор советую. А то умрёшь на рабочем месте, или домой придёшь после нескольких суток отсутствия, а Лена, приревновав, возьмёт и тюкнет тебя чем-нибудь тяжёлым по голове. Но ты не переживай, Игорь, я тебя без очереди вскрою!
— Сплюнь! — в ответ на смешок Вали, отозвался Шустов. Он поплевал, как полагается по преданию, через левое плечо, а для верности ещё и по столешнице три раза постучал.
— Даже вон Рогозина поспала, пока вы с Лисицыным всю ночь в засаде просидели. И Костя уже домой уехал, — занимая кресло напротив капитана, добавила Антонова. — Плюс больницей, куда Риту привезли, подружка моя университетская руководит, так что и Данилова вечером домой спать отправили. Выставили за дверь, не слушая возражений.
— И я посплю, — кивнув, заверил Игорь. Он активно потянулся, не вставая с кресла, и сжал в руке чашку бодрящего напитка. — Сейчас только послушаю, что Курагин расскажет, и сразу домой поеду.
По ту сторону зеркального стекла уже сидел задержанный ранним утром гражданин Курагин. Он откинулся на спинку стула, сначала пытался вывести на какой-нибудь разговор конвойного, но, когда лейтенант несколько раз ничего ему не ответил, словно обидевшись, развернулся к нему спиной и принялся изучать наручники, закреплённые на его запястьях.
— Я съездила вчера в медицинское училище, где учился Курагин, — заговорила Валентина, наблюдая за действиями задержанного. — Поговорила с преподавательницей, которая курировала группу, в которой он учился. Алевтина Геннадьевна, конечно, в шоке. Говорит, Глеб был очень способным, легко усваивал материал, ребятам на курсе помогал, мечтал поступить в университет и стать выдающимся хирургом.
— А стал серийным убийцей, с хирургической точностью попадающим в печень, — заметил Игорь. — Погоди. Я не слышал весь доклад Тихонова, но, насколько я понял, Курагин не закончил университет, о котором так мечтал. И не сам ушёл, а его отчислили за неуспеваемость. Куда же делись успехи, что были у него в училище? Программа оказалась не по зубам? Или какие-то личные обстоятельства помешали мечте осуществиться?
— Именно личные. Много лет назад, когда Глебу было восемь, в соседний с ним дом переехала одна семья — мама с папой и их общительная семилетняя дочка Света. Дети очень сдружились, ходили вместе до школы, в гостях друг у друга бывали… в общем, прекрасно проводили время. И, как это бывает, по прошествии лет Глеб влюбился в свою подружку.
— Но она не ответила ему взаимностью.
Примерно такой же рассказ параллельно озвучила задержанному и Галина Николаевна. Курагин сначала делал вид, что его от слова вовсе не интересуют эти «сказки» полковника, потом заметно напрягся и принялся переплетать между собой пальцы своих сцепленных наручниками рук. Рогозина это видела, поэтому и глазом не повела, когда на последних её словах Глеб, взорвавшись, ударил по столешнице кулаком и взвился на ноги. Она жестом остановила распахнувшего дверь конвойного и велела выйти.
— Да ей было на меня плевать! Светка смеялась над моими чувствами! Понимаете?! — пытаясь найти поддержку в глазах полковника, спросил Курагин. — Я клялся ей в любви, а она смеялась мне в лицо и рассказывала, кто из мальчишек ей нравится, — мужчина опустился на прежнее место и принялся загибать пальцы на руке. — Мишка из её класса. Он был влюблён в Измайлову из параллельного. Кирилл Смагин из моей параллели. Но он уже встречался с соседкой по парте. Они с Наташкой, как и хотели, поженились после школы. Виталик из музыкалки. С ним с первым она стала встречаться. Потом был Матвей из дома на углу. Ваня… У неё было много парней. Светка верила в их любовь, а они ей только врали.
— А вы, значит, любили её по-настоящему?
— Конечно, — кивнул Курагин, и на лице его появилась яркая улыбка. — Она такая красивая… заводная… она многим нравилась, но когда на неё вылетела машина на переходе, и Света оказалась в инвалидном кресле, все её ухажёры сразу исчезли. Растворились как сахарная вата в воде. Видели видео, где еноту дают кусочек сладкой ваты, а он решает его помыть перед тем, как скушать? — спросил вдруг Глеб и, не дав Рогозиной отреагировать на его вопрос, продолжил: — Свете очень нравятся еноты. Я даже хотел подарить ей одного на день рождения.
— Вы помогали Светлане, когда она лечилась после аварии, и надеялись, что она разглядит в вас не только друга?
Вопрос Галины Николаевны повис в воздухе без ответа. Курагин закрыл руками лицо, уперевшись локтями в столешницу, и просидел так практически с минуту, медленно покачиваясь, не реагируя на обращения к нему и словно погрузившись если не в транс, то уж точно в какие-то свои воспоминания. Потом, словно придя в себя, он вытер краем выданного ему халата лицо, опустил руки и вновь перевёл на Рогозину взгляд.
— Я возил её по врачам, советовался с преподавателями сначала в училище, потом в университете, после пар или даже вместо них гулял с ней по паркам… нам было так хорошо вместе. Света говорила, что я ей очень дорог, что она счастлива, когда я рядом. О большем я и мечтать не мог. А потом…
Курагин вновь замолчал, невидящим взглядом смотря куда-то за спину Рогозиной и нервно выворачивая свои пальцы. Он не хотел продолжать свой рассказ дальше, будто считал, что в таком случае никто больше не узнает продолжение этой истории, не сможет обсуждать все её подробности и раз за разом — будто сотрудникам ФЭС делать больше нечего, или они впервые слышат подобное — пересказывать его горькую любовную неудачу.
— А потом Светлана закончила реабилитацию, смогла ходить, вокруг неё, как и прежде, появились влюблённые парни, и вы снова стали ей не нужны, — вместо Курагина закончила его историю полковник.
— Я хотел, чтобы она снова оказалась в кресле, и я был ей нужен!