у меня к тебе никаких обид

       Может, это и не так абсурдно, любить его?        Может, это и правда так прекрасно?        Может, это всё вовсе не ненависть?        Путаница в голове мучила уже месяц. Это было сложно. Чертовски сложно. Всё, что было для тебя сложным — ты ненавидел. А Эридан Ампора вызывал у тебя слишком много сложностей. С каждым днём ты ненавидел его всё больше и больше. И если тебя спросят, кого бы ты убил, если бы мог сделать это безнаказанно — ты бы ответил без раздумий.        Ты окончательно потерял счёт времени, и голова заболела ещё сильнее. Это бесит. Бесит так сильно, что пульсации в районе висков ты чувствуешь сильнее с каждым грёбанным разом, а свои до изнеможения худые пальцы хочется сломать. Невыносимо. Ужасно. Ты ничего не можешь поделать с этим.        А он иногда улыбался тебе. Ты знал, что Эридан был ужасным. Он требовал внимания. Много внимания. А когда не добивался, то заменял внимание транквилизаторами, антидепрессантами, иногда даже самоповреждением. Это стало привычкой. Ужасной привычкой. И ты не мог ничего поделать. Ты ненавидел Эридана за это. Ты говорил ему, что он глупый безрассудный неудачник. Ты делал ему больно. Можешь сказать зачем? Ты его ненавидел.        А он? Ненавидел ли он тебя в ответ? Он был обижен? Ты был почти уверен, что да. Но тебе ведь было наплевать? Конечно. Тебе было наплевать на его проблемы и его чувства. Тебе было не наплевать лишь на то, насколько хорошо им можно воспользоваться. Он никогда не был против. Он любил твоё внимание.

***

       Ты ненавидел лето. Жаркое, влажное, противное и липкое. Но вечера... летние вечера были куда приятнее. Прохладные, свежие, на вкус как полусладкое вино. Эридан был таким же. Как сиреневый закат. Он пахнет полевыми цветами смешанными с отвратительными медикаментами, а его губы на вкус как летний дождь после долгой засухи.        Он думал, что сегодня будет всё как обычно. В его глазах уже давно нет надежды на что-то большее. Тебе не нужны обязательства. Тебе не нужно его сердце, лишь тело. Но сегодня ли?        Ты сдавливал худую шею Эридана всё сильнее, пока не заметил на ней сине-фиолетовые отёки и отпечатки собственных ладоней. Мельком, на секунду, ты уловил его взгляд. В его глазах не было обиды или даже страха. Ты увидел в этих бездонных глазах только надежду.        — За что, Солл? — он говорил тихо, хрипло и ужасно содрогаясь. А ты сможешь ответить на этот вопрос? За что ты его ненавидишь на самом деле? За то, что никто никогда не отвечал ему взаимностью? За то, что он хотел чувствовать себя нужным? За то, что принимал изо дня в день транквилизаторы? За то, что не держал на тебя никакой обиды?        Ты убираешь руки. Следишь за каждым его движением. Как он судорожно кашляет, как из его глаз непроизвольно идут слёзы от недостатка воздуха. Ты сломал его. Видишь, что ты, блять, наделал? Тебе похер? Не-е-ет, тебе больше никогда не будет похер. Теперь никто не сможет сломать его. Ты не позволишь.        Руки у Эридана всегда холодные. И дома у него тоже всегда холодно. Ты держишь его руку, сплетая пальцы со своими, прижимаешь к себе и запускаешь свои пальцы в растрёпанные волосы.        — Извини.