Виски со святой водой

Уже лет 100 он не меняет расписание: Работа, дом, дешёвый номер, Оля, Рита, Марина, Лика, стюардесса Катерина. Их было столько, что не уместятся в книге "Сказанья о ночах Его да с Ними". Их было столько, что и не упомнить всех. Быть может тысяча, а может все пятнадцать. Он не считает, не ведёт журнал "побед", Ведь запись в книгу означала б осознание, Что нет пути назад, что он забыт, Что он как все один в проклятом мире, Как все наедине с самим собой, Как все лежит открытой старой книгой. Ночные бабочки летают за стеклом, Его обитель неприступна, хоть ты тресни. В свою квартиру не пускает никого, Тут только тьма, его душа и вечность. Всё в зеркалах, увитых трещинами мук, Позора, яда, что течет по Его жилам. Он смотрит в зеркало, но видит саму суть: Пустое отражение в его пустой квартире. Лет сто он ещё верил в искупленье, Прощенье, милосердие, путь домой. Надеялся наивно: время лечит. Но лечат только водка и вино. Не лечат, нет, дают отсрочку От неизбежного                                     схождения             с ума. Он это знает, он надеется, он верит, Так, как не верил раньше никогда. Спустя лет двести он впервые умирает. Он так хотел, он жаждал, он пылал, Предвосхищая будущие встречи Или надеясь так забыться навсегда. . . . Очнулся через день, со шрамом на виске. Со шрамом и с утерянной надеждой: Спасенья нет, не будет никогда, Его не выпустят из этой вечной клетки. И вроде он свободен, Может сам, решать свою судьбу, Но как-то тошно. Вдали от дома даже океан, Не выглядит уже таким свободным. Он не признает, что во сне скорбит, По всем по тем, кого когда-то предал. Он не признает, что хотел любить, Он так не может. Он смеётся. Папа, где ты? - Бормочет после первой тыщи лет, Уже и не надеясь, что услышат, В его квартире света больше нет, Там нет зеркал: разбились, разлетелись. Он проклят вечностью и вечностью забыт, Его раскаяние никому не сда́лось. Оно не ценится давно никем нигде. А всепрощение? Любовь? Какая жалость, Всё лишь слова, пустые звуки звёзд, Которые потонут в океане. А Он мешает виски со святой водой, Пытаясь изнутри сжечь все печали...