О проблемах ночного сна

Спать с Кевином – это не только получать качественную сексуальную разрядку по средам и воскресеньям. И даже не только после этого прижигать йодом, чертыхаясь сквозь зубы, прокушенную ненароком кожу на плечах – зубы у Кевина небольшие, но острые. Это еще и раз в какое-то время просыпаться от трижды долгого и немигающего взгляда огромных черных глаз. Наверное, так себя чувствуют какие-нибудь пустынные зверьки, перебегающие-переползающие трассу и внезапно, перед тем, как быть размазанными по дорожному полотну, застигнутые светом фар. Абсолютно черных фар, если такие бывают. -Не хотел тебя будить, - смущенно оправдывается Кевин. -Разбудил, - вздыхает Диего, оцепенение ужаса медленно спадает с него. – Чего хотел-то? -Скажи, что никому меня не отдашь. -Ты сдурел? Три часа ночи! -Скажи, что никому меня не отдашь. -Ты ради этого меня разбудил? Да кому ты вообще сдался? Тем более посреди ночи? Спи давай. -Скажи. -Ладно. Я никому тебя не отдам. Доволен? -Да. -Вот и славно. А теперь отворачивайся и спи. Кевин послушно, без улыбки отворачивается. Если, конечно, не считать улыбкой его разодранный специальными фиксаторами в утренних эфирах рот. Диего смотрит в потолок. Кевин так боится, что за ним опять придут и заберут его на принудительную глубинную проработку личности. Глубинную. Это значит, что будет больно. И даже БОЛЬНО. Когда улыбающиеся люди привезли его обратно в прошлый раз, даже Диего едва мог узнать в этом скользком комке крика Кевина. То есть, разумеется, фигурально выражаясь – потому что кого еще могут сюда привезти? Диего пытается вспомнить, как он сам прошел все это. Уж наверняка более достойно. Хотя он не может вспомнить. Это один из побочных эффектов. Это так и должно работать. Ты ничего не помнишь, когда все закончилось. А вот Кевин… Кевин помнит. Почему-то. Может быть, поэтому за ним единственным из тех, кого Диего знает, приезжали больше одного раза. Но это не самая популярная тема для обсуждений в Дезерт Блаффс, поэтому точно сказать ничего нельзя. Диего закрывает глаза, но так становится еще хуже. Поэтому он даже немного рад снова их открыть, когда Кевин опять поворачивается к нему. -Диего. Я слышу, ты не спишь. Диего. Когда они придут за мной, что ты им скажешь? -Хм…дай подумать… Что ты вышел погулять. -Ночью? -Три дня назад. Когда будешь – не знаю. -Думаешь, они поверят? -Тогда скажу, чтобы катились нахрен. Кевин еле заметно улыбается. -И выстрелю из пистолета. Вот так… - он складывает из пальцев подобие пистолета, приставляет его ко лбу Кевина чуть левее третьего глаза и делает вид, что стреляет – легонько толкает его на подушку. Спи. Пожалуйста, спи. То же самое он произносит вслух: -Все? Все вопросы решили? Теперь спать. Но Кевин смотрит на него виновато. Диего вздыхает и сгребает его в охапку. И чувствует, как дрожит в его объятиях длинное, костлявое, несуразное, нервное тело. Он прижимает Кевина к себе – не столько крепко, сколько надежно – и тихо говорит ему в ухо: -Не бойся. Они забирают только плохих радиоведущих. -А я хороший? Лучший из всех, кого знает Диего. Лучший. -Довольно-таки. Они лежат молча. Постепенно Кевин затихает, дыхание его становится ровнее. Кажется, близость Диего его успокаивает. Может быть, его единственного в этом чертовом городе или на всей этой чертовой планете. Интересно, как Кевин отнесся бы, если бы Диего вздумалось выстрелить в него по-настоящему?.. Интересно, знает ли Кевин, что он уже пропустил несколько глубинных проработок? За, так сказать, невозвращением лиц, ответственных за транспортировку объекта. Хотя они могут приехать и на радиостудию. И вот это уже будет действительно плохо… Интересно, а знает ли Кевин, благодаря кому они вообще начали ему уделять такое пристальное внимание?.. Кто хотел сделать его счастливее? Кто все испортил? Кто всегда портит все, к чему прикасается? Может и знает. Что если потому он и будит Диего снова и снова: -Скажи, что никому меня не отдашь.