GodSpeed

ВЗАПЕРТИ. Вчера Дилан мешками уносил своё добро из подвала и с чердака этого дома. Он сказал, что отвёз всё в безопасное место. Какое кому дело до того, где там он хранит свои реагенты и прочую дрянь. Измаилу лично не было до этого дела. Из реагентов, что притаскивал Дилан он делал продукт, который можно было барыжить в тридорого. Барыжил, конечно всё тот же эксплуататор — старший брат. Измаилу было не сложно по-братски производить товар из реагентов, но он не думал, что это сыграет ему таким образом. Первое время он злился на Дилана, но после того, как тот отмазал его в суде, младший немного смягчился. На Зелёной планете были легализованы только лёгкие наркотики и сложно не попасть в передрягу, если в подвале твоего магазина находят оборудование для производства тяжёлых ещё и целый мешок забытых реагентов со смесью. Вообщем, для производства тяжёлых наркотиков Измаилу было достаточно пары колб, фильтра, кастрюли и прочей домашней утвари, во главе которой стояла плита, так что большую роль тут сыграл забытый мешок в подвале Цветочного. Рано утром в дверь дома посреди леса постучали. Измаил точно не знал, придёт ли сюда полиция с обыском. Ведь, зачем-то же Дилан увёз все улики, кроме кастрюль и плиты. На худой лодыжке неприятно болтался браслет с зелёным огоньком. Измаилу дали предупреждение в виде домашнего ареста на тридцать суток. Наверное, это первый раз когда он увидел, что в Межгалактической Академии Права Дилана чему-то научили. Он вполне мог бы зарабатывать на этом деньги не меньше, чем на наркотиках, но почему-то Дилану было совсем не интересно защищать кого-то в суде. Он говорил, что быть адвокатом дело ещё грязнее, чем быть наркоторговцем, а наркоторговцу не помешает юридическое образование. Складывалось впечатление, что Дилан учился на праве только для того, чтобы не тратиться на адвоката при очередной своей выходке. Измаил подошел к двери и стоял перед ней, пока не постучали во второй раз уже более раздражённо и настойчиво. Он открыл дверь. За спиной Виссариона стояли полицейские. — Меня заставили. — Виссарион отошёл, пропуская полицию, которая обошла Измаила так, словно его тут и нет. — Ты ведь знаешь, что смертные не пройдут сюда одни. Хрен знает как на это посмотрят обитатели аномальной зоны. Меня попросили их провести, через этот лес, что бы было безопаснее. Они бы и без меня пошли, но я не мог подвергать их... — Пошёл ты нахуй. — Прервал его Измаил. — Закрой дверь — холодно. — Он сложил руки на груди. — Где вход в подвал?! — Донеслось с кухни, а сверху уже был слышен топот ног в тяжёлых ботинках. — Ой, какие сразу все смелые стали. Ничего не страшно, когда рядом БОГ. — Измаил прошёл на кухню и оторвал одну деревянную панель от пола, за ней была лестница. — Пожалуйте-с. — Сделал он пас рукой. — Слушай, поцан, ты не зарывайся... — Я тебе в отцы гожусь. — Перебил Измаил полицейского. — Измаил. Помолчи. — Прошептал Вис, когда недовольный полицейский с насмешкой хмыкнул и полез в подвал. — Мало ли что... и не годишься ты ему в отцы. — Да, его бы сразу инфаркт хватил, в его то возрасте, если бы он встретился хоть с одним обитателем этого леса. Ну он же не знает сколько мне лет. — Такой кипишь поднялся из-за того, что вы боги. Благо Дилан отмазал, а иначе могли бы и депортировать всех. — Виссарион вздохнул покачав головой. — По-моему ты с самого начала хотел от нас избавиться, а теперь мы как та родинка под резинкой трусов, вроде мешает, а уже такая родная. — Измаил обошёл дыру в полу, поставив чайник. — Что ты несёшь? — Хохотнул Вис, сев за стол. — Просто припомнилось. Куда ты потом пойдёшь, как проводишь их? Ты не заходил к Спиду? Он ещё не разнёс магазин? — Измаил обернулся, оперевшись о кухонную тумбу. — Пойду по делам. Зачем мне заходить к нему? Он даже не здоровается со мной. И вообще, у него же есть надзиратель. — Дилан уже съебал на поставки, сразу после закрытия дела. — Измаил посмотрел на закипающий чайник. — Я совсем забыл, что обиделся на тебя. — Чайник завизжал. — Побудь со мной... — Он выключил газ. — Что? — Не расслышал Виссарион. — Я говорю... — Измаил остановился, думая, а тоит ли повторять. — Я не расслышал из-за чайника. — Всё чисто. — Спусились копы со второго этажа. — Тут тоже. — С какой-то язвительностью сказала полицейская, вылезая из подпола и помогая товаришу, поднятся, подав руку. И что ей там такого наговорил этот кретин, что она решила тоже проявлять такую небрежность. Двое из полицейских были женщины и одна из них очень красивая. С зелёными глазами. Её было бы жалко отдавать на растерзание витилу. — Витилу бы и не тронули бы вас днём. — Хмыкнул Измаил. — Они днём спят, наверное. — Сейчас не день, а утро. — Заметил Виссарион. — Зима. Ещё темно. И вообще, кто знает этих тварей... — Значит ты сам вызвался их проводить. — Понял Измаил. — Нет. Я же сказал, что меня попросили. — Виссарион насупил брови. — Ну да. — Хмыкнул Измаил с недоверием. Измаил знал, что Вис и сам опасался этого леса. Ещё с того раза, когда он привёз бога сюда на мотоцикле впервые. Тогда Вис был здорово напуган. Ради своего народа он старался быть сильнее. Бесстрашнее. Похвально. Измаил закурил стоя на пороге и провожая взглядом машины полиции медленно идущие за богом, который был как их личный талисман. Виссарион решил, что в машинах флоряне будут более защищены, а если он пойдёт впереди, то твари сразу поймут с кем имеют дело. Рассвет. Звёздное небо уходило вдаль. Снега как обычно не было. Зимой тут не было снега. Единственное по чему Измаил начал скучать, приехав сюда. Он помнил как много снега было на планете Земля в стране, где жил Спид. На мандрагоре тоже бывал снег. Он падал большими хлопьями. В чувства, из страны тоски по былым временам, Измаила привёл крик. Птицы взлетели над лесом. — Вис!!! — Крикнул он со всей дури. Если бы не последовало ответа, то пришлось бы бежать и тогда могли бы появится проблемы. — Всё хорошо!!! Не отходи от дома!!! — Послышалось из леса. Измаил стоял на крыльце, пока не перестал слышать звуки машин. Ноги совсем замёрзли. Хотелось замёрзнуть. Хотелось бежать. Бежать босиком по холодной земле. Он зашёл в дом. ПАМЯТЬ/ГОСТЬ В этом большом доме Измаил пытался сделать всё, чтобы не чувствовать одиночества. Он начал уборку с чердака. Там всё было разворочено. Коробки с хламом были выпотрошены и содержимое неаккуратно скидано обратно. Лучи рассвета проникали через круглое окошко, подсвечивая пылинки в воздухе. Измаил включил свет. Память. Была распихана по коробкам и заброшена сюда. Подальше. На чердак. Память в коробках из-под цветочных горшков. Память в коробках из-под чековых лент. Там ей и место. Измаил и забыл про уборку. Он обнаружил в себе ту нотку сентиментальности, что пытался запрятать подальше. Старые дешёвые альбомы с фотокарточками в пыльных коробках. Вот как он выглядел, когда был счастлив, когда был пьян, когда был влюблён. Больше не влюблён. Больше некого любить. Так он выглядел, когда его держали на руках, утром гладили по щеке. Он нашёл фотографии с Ти-Джеем, когда они только занимались устройством цветочного. Неужели это он был так счастлив? Почему? Из-за какого-то аганто? Или из-за самого чувства. Чувство, что приносит столько счастья и так много горя. Он сложил альбомы обратно в коробку. Сжечь бы их. Разве что сжечь. И снова стук в дверь. По пути к двери Измаил умылся и пару раз поднял руки глубоко вздохнув. Хорошо, что сейчас его отвлекли. Он распахнул дверь. — Да ладно? — Измаил посмеялся. На пороге стоял Ти-Джей. Так и стоял. — Ты как сюда попал, дорогой? — Он легонько похлопал себя по губам ладнью. — Аца, уже не "дорогой". — Лес как был стрёмный... — Поделился Ти-Джей. — Лес стрёмный — это точно. Что-то ты сменил свою старую рухлядь. — Он выглянул во двор на припаркованный космокар. — Дорого-богато. Кажется, на пассажирском месте сидел какой-то мужчина. Измаил взглянул на Ти. — Не твоя машина? — Не моя. — Признался Ти-Джей. — Не твоя. — Кивнул Измаил. — Мы тут мимо пролетали вот я и решил зайти. Спид сказал, что ты тут. Измаил поставил правую ногу за левую, оперевшись плечом о косяк двери и пытаясь разогнуть штанину, ногой. — Да. Я тут. Отдыхаю. Типа... курорт. — Он усмехнулся своим словам. — Ты же не будешь заходить? — Из какой-то вежливости спросил Измаил, но из-за этого "же", звучало так, словно он и не хотел, что бы Ти заходил. — Нет, просто, хотел убедится, что с тобой всё хорошо. — Выдавил Ти. — Всё хорошо. — Кивнул Измаил и внезапно с иртересом посмотрнл в сторону леса. Тз леса выбежал Виссарион. Прямо таки, выбежал, но как только завидел Измаила пошёл пешком, будто и не бежал, однако он пару раз оглянулся, пока шёл до крыльца. — Здвавствуйте. — Обошёл он Ти-Джея. — А... — Он и забыл уже про существование Ти в природе. — Ага. — Кивнул Ти-Джей. — Ну мне пора... — Ну пока. А ты что так бежал? — Переключился он на Виссариона. — Что-то случилось? — Советую вам не задерживаться там. — Виссарион указал на лес. — Спид сказал, что вечером его не будет и ночью... и передал это. — Вис протянул Измаилу свёрток. — Сказал, что тебе понравится. — Вис смотрел на машину уезжающую в лес. — У вас, что нет мобильных? Спид специально выловил Виссариона, когда тот проходил мимо магазина и всучил ему свёрток в который запихнул пакет цикорного кофе. Он знал, что Измаил будет чувствовать себя одиноко сейчас. Тем более после приезда Ти. И даже пожалел, что сказал аганто, где Измаил. Возможно, он попытался загладить свою вину, о которой знал только он. Цикорный кофе и бегающий от любого треснувшего сучка бог, по его мнению могли развлечь младшего брата. — Вот пришёл тут. — Махнул Измаил рукой на лес, разворачивая кулёк. — Словно чужой говорил со мной. Да мы оба. И я. Будто и ничего... — Он заметил, записку. — Все буквы как одна. — Прокомментировал Измаил. — "Я... ВЕЧЕРОМ....... ЦИКОРИЙ.... ЛЕШИЙ". "Леший"... это он про тебя. Кто дал ему ручку? Фу. Ненавижу эту дрянь. Ты не зайдёшь? — Он посмотрел на Виссарилна. — Да мне уже пора... — Ты реально пришёл... прибежал, что бы передать мне эту дрянь? — Измаил потряс пакетом цикория. — Спид сказал, что тебе это очень надо. — Проворчал бог. — Да он просто хотел, что бы ты пришёл и побыл со мной, что бы мне не было скучно и одиноко! — Не выдержал Измаил. — Я что клоуном тут работаю? — А кем ты работаешь? — Измаил уже начал переминаться с ноги на ногу. — Я уже пальца не чувствую. Виссарион резко зашёл и закрыл дверь, впихнув Измаила внутрь. — Я хотел пойти и напиться. — Вздохнул он, снимая ботинки. — Один? — Измаил поставил одну ступню на вторую, грея пальцы. — Да. — У тебя всё хорошо? — Сегоня пятница! — И что? — Я уже два часа как должен был быть пьян. — Заметил Вис. Обычно в пятницу он сидел в баре и писал заметки к рассказам. Писал, пока мог писать. Жизнь шла мимо него. И также тихо он уходил. — Да как так можно! — Возмутился Измаил. — Как можно пить так, что бы потом всё не пошло по пизде? Виссарион пожал плечами, не поняв возмущения Измаила и вообще вся эта суетливая экспрессивность в нём, не очень нравилась богу Зелёной планеты. Вис до этого уже пил цикорий, но не припоминал, чтобы у него был на столько сладкий вкус. — Ты сколько сахара туда положил? — Поморщился Виссарион. — Хуй знает, что за цикорий вообще. — И9маил курил тонкий косяк и внимательно смотрел в пакет с цикорием. Пакет был подписан маркером и написано только название, наверное развесной. Измаил ещё раз глянул на надпись "ЦИ-Й". Он вдруг немного ахнул, но не громко, сразу же остановив себя. "Цикломентрий. Это не цикорий. Это чистый реагент." — Запаниковал Измаил, не подавая виду, поставив пакет в шкафчик над плитой. Это он своими сокращениями подписал этот пакет и видимо засунул куда-то под прилавок, а Спид подумал, что это цикорный кофе. И полиция не нашла этот пакет при обыске. Цикломентрий был очень похож на цикорий по запаху и внешнему виду. Измаил ещё раз взглянул на бога. Он совсем не представлял как этот порошок в чистом виде будет работать на бога, но смертный от такой чашечки, явно бы уже отбросил коньки. Виссарион мочил в крепком растворе цикломентрия печенье. Если ему одному сейчас станет хреново, то это ведь будет выглядеть так, словно Измаил напоил его отравой. Травиться одному, когда рядом тот из-за кого ты отравился, наверное, совсем не весело. Наверное, Виссарион даже обидится, возможно, очень обидится. Нехорошо выйдет. Измаил взял у товарища чашку. — Дай попробую, может другой сорт. — Мысленно он уже пробил себе рукой лицо. Первый раз за всю жизнь ему пришла в голову идея травануться с кем-то за компанию. Но если Виссарион выпьет всю чашку этой дряни, то кто знает, что может случиться, а если Измаил просто возьмёт и выльет её, то придётся объяснять, почему и выглядеть плохим, а потом ещё и смотреть как хуёво Виссариону, если ему поплохеет, а если он разозливший уйдёт и по-пути ему поплохеет? Нет, надо пить. Измаил отпил глоток. — Очень даже ничего. — Он из-за всех сил старался не морщиться. Вот какой цикломентрий на вкус. Измаилу показалось, что это было похоже на блевоту с сахаром. Он допил всю чашку, отвернулся, поставив ее в раковину и вытер наворачивающиеся на глаза слёзы. Как Вис вообще это так спокойно пил? Может, из вежливости. Лишь сейчас Измаил догадался, что если бы вис один отравился, то был бы тот, кто бы смог его выручить, но теперь, возможно, выручать придётся обоих. Почему-то рядом с Виссарионом он всегда начинал тупить и действовать ещё более импульсивно, чем обычно. Оставалось только надеяться, что реагент никак не действует на богов. По идее он должен действовать не так сильно, как составная часть, но с учётом того, сколько Виссарион его туда набухал... — Ты останешься у меня на ночь? Посмотрим что-нибудь. — Предложил Измаил прямо, потому что боялся за Виссариона. — Не знаю. — Вис потянулся. — Я думал, что ещё успею в бар. — Да что там хорошего? — Выпивка, женщины. — Женщины. — Наигранно прокашлял кулак это слово в Измаил. — Знаю я как ты потом на обочине валяешься. — Я отдыхал. — Заметил Вис. — Ладно, напишу До, что буду у тебя. Пьяный брат не будет заваливаться в дом в пять утра... Измаил и не заметил никакого эффекта. Правда, ноги больше не мёрзли. И вообще стало тепло. Вис сосредоточенно смотрел в экран телевизора, наблюдая за героями оказавшимися в тупике. Запутанный лабиринт. — Спорим эти двое остануться в живых. — Предположил Измаил. — Нет. Они точно кончат. — Помотал головой Вис. — На что спорим? — Измаил порылся в карманах. — У меня есть косяк и пять флорисов. — Он положил своё добро на столик рядом с диваном. Вис достал из кармана шишку и шмякнул на стол. — Серьёзно? Шишка? — Посмеялся Измаил. — Не зря Спид назвал тебя Лешим. В телевизоре раздался крик испуганных героев и погас свет. И не было уже никаких криков. Виссарион вздрогнул и некоторое время ещё сидел перед ТВ. Стало слишком темно. — Когда мы с Ти оказались тут свет на Земле так же погас. — Вдруг сказал Измаил. — Тут иногда бывают перебои с электричеством. Измаил лёг на спину и закрыл глаза. Перед глазами появились какие-то пятна, которых он не замечал ранее, потом полосы, видимо, немного крыло от цикломентрия, а может приход наступал очень плавно, ведь это только часть целого вещества. Измаил медленно встал и включил гирлянду на батарейках, висевшую над телевизором. Плавно перетекали друг в друга разноцветные огни. Всё вокруг замедлилось. Дыхание. Ветер за окном. Цветные огни. Он посмотрел на Виссариона, который всё так же сидел на полу, смотрел на свои ладони, что тоже мерцали разными цветами от света огней. Вот и всё. Больше не надо слов. За окном раздался протяжный вой. Один, за ним второй и третий, сливалось в одно. Виссарион лёг на пол, упав на бок. Он чувствовал, как сердце дрожью бьётся в теле, и в голове не единой мысли. Золотые звёзды горели за окном балкона. С дивана спустилась рука, проведя по лицу, по шее. Вис попытался приподняться, но чувство было такое, что за ним поднимался пол или опускался потолок, съезжая куда-то. Он ухватился за руку, чтобы встать за счёт неё, но потянув за неё, просто, свалил на себя костлявое тело вместе с одеялом. Наконец-то появилась возможность внимательно рассмотреть его лицо. Лицо маленького бога. Сейчас это казалось вовсе не чем-то чудным. Так спокойно. Измаил закрыл глаза. ГЕРТРУДА — Зачем ты меня сюда привёз? — Спид держался за старшего брата, точнее тот держал Спида, которого шатало из стороны в сторону. — Тише ты. Видимо, Измаил уже спит.— Дилан щёлкнул выключателем в коридоре. — Свет рубанули. — Заметил он. — Виссарион тоже тут... странно. — Сложно было не почуить бога планеты. — Да как такое возможно? — Возмутился младший. Дилан приехал и почувствовал острую необходимость увидеть брата. Забрал его прямо из отеля после клиента, хоть Спид и был очень против, потому что ему не нравилось быть одурманенным, когда Дилан трезв. Он чувствовал себя очень одиноко, чувствовал эту напряжённую отрешенность Дилана, хотелось его сломать. Дилан тоже не любил быть рядом с "дурным" братом, когда был трезв, но сейчас он, просто, хотел видеть его любого. Просто, хотел видеть его. — Хочу пить. — В каком-то повелительном наклонении высказался Спид. — Обязательно так обдалбываться... — Ворчал Ди, пока тащил брата на кухню. — А ты попробуй...! — Было начал Спид жаловаться на свою тяжёлую рабату. — Да шут с тобой. — Перебил он сам себя. — Я мог бы просто отоспаться в отеле. — Он выпил воды из чашки, которую держал Дилан. — Ты выпил лекврства? — Когда там... Тут же в рот пихнули пару таблеток. — Какой ты противный, грубиян. — Выругался Спид. Дилан кинул брата на кровать в их комнате, перед этим внимательно осмотрев комнату, что бы не вышло как в прошлый раз с Виссарионом... сам лёг на соседнюю кровать, отвернувшись, будто и нафиг ему не сдался никакой Спид, но его присутствие рядом уже успокаивало и давало долю удовлетворения. Вскоре он почувствовал, как пружины рядом прогнулись и его немного подвинули к стене. Это Спид, который под пылью так сильно не любит одиночество. Никто не любит. Сзади обхватили холодные руки. Приятно. А тёплое дыхание грело ухо. На этом можно было бы и закончить, но Сетрину захотелось большего. Захотелось сломить непоколебимость Дилана, чтобы он сам это сделал, чтобы он не смог сказать "нет" и дальше притворяться равнодушным. — Августин. — Шепет над самым ухом. — Зачем ты забрал меня из отеля? — Будто бы не зная, спросил Спид. Он поглаживал мягкую грудь, точнее совсем легонько давил, кончиками пальцев. — Ты упорот. — Дилан попытался убрать холодные руки и тогда цепкие пальцы взяли его ладони и вместе с ними опустились почти между ног. Пальцы прошлись по подогнутым коленям идя вверх, а потом снова вниз. Дилан не смог ударить брата по рукам. Уже не мог отвергнуть его. — Я хотел тебя увидеть. Иногда, я тоже думаю о тебе. — Руки вновь легли на грудь. Спид хотел чувствовать, как на его лестные слова откликалось наивное сердце частыми ударами. Он расстегнул рубаху и просунул руку под неё. Сердце брата билось под мягким кашемировым свитером. — Хотел позвонить тебе после клиента. Я думал, что ты ещё не приехал. Хотел говорить тебе гадости по телефону, но конечно не стал бы, а ты поймал меня и теперь... Хочу чувствовать, как бьётся твоё сердце рядом со мной. Для тебя на меня нет цены. А для меня ТЫ единственный и неповторимый в своём роде. — Спид сам увлёкся своим рассуждением. — Августин. Почему мы так боимся друг друга? Ты меня боишься? — Вторая рука Спида лежала на руке Ди все также в его ногах. Сейчас, когда Дилан был трезв эти слова стали совсем другими. "Пыль" — словно, сломанная сыворотка правды. Хватала за чувства, выдирая их наружу, преумножая многократно. Есть ли всё таки смысл в таких словах? "Почему мы так боимся друг друга?" — Повторилось эхом в голове. — Потому что ты мой родной брат и то, что я чувствую то, что мы делаем... это... я не хочу, чтобы кто-то плохо подумал о тебе из-за меня. — Вновь будто сам себе повторил Дилан. — Ты не виноват. Я же сейчас сам к тебе пристаю. — Честно признался Спид, поняв, что увёл Дилана в загоны. — Если бы меня не было ты бы не приставал. — Что ты такое говоришь? — Начал негодовать Спид. — Я не в том смысле... — Если бы тебя не было, то меня бы тоже не стало. Наверняка, меня бы уже давно казнили. — Спид помолчал, поняв, что произнёс это в слух. — Спасибо... — Он уткнулся в горячую, пахнущую одеколоном шею. Приятный ненавязчивый запах не перебивал запаха самого Дилана. Запах земли и травки. Было уже бесполезно бороться с силой снотворных. Всё закончилось совсем не так, как начиналось. Спид хотел вызвать у Дилана то животное чувство, которому невозможно противостоять, Спид хотел, чтобы брат перестал сопротивляться самому себе. Лишь сейчас, немного протрезвев, бог понял как это было бы жестоко. Жестоко так издеваться над сердцем болеющим любовью. Сложно было понять, что отделяет чувства Дилана от мании или психопатии, возможно, это именно тем и являлось, но Спид уже не мог так считать. — Прости. — Промямлил Сетрин, проваливаясь в сон. Однако, старшему стало очень тепло. Вот тут... в груди. От последних слов младшего брата, которые прозвучали как самая искренняя благодарность. Дилан повернулся лицом к Спиду и крепко прижал его к себе. — Это всё, что ты хотел сказать? — Послышалось откуда-то издалека. — Я не боюсь.