Месть Тёмного Лорда.

Лежу я себе значится и в потолок гляжу, трещины считаю и думаю, о том, что надо не забыть от них избавиться в следующем году. Матрас жёсткий, воняет сыростью и плесенью, даже чистое бельё сверху не помогает толком удерживаться от брезгливости. Хоть подушка нормальная — только это и радует. За окном полная луна светит ярко-ярко. Звёздами устланы небеса, но видно их не так уж и хорошо: это город. Если честно, то я уже устал от скуки за эти три дня. Всё же моя деятельная натура не может стерпеть такого лентяйства, как простое валяние на этой пародии на кровать каком к верху. Правда, за это время я наконец-то добрался до одного трухлявого томика времён ещё Мерлина и короля Артура. Там рассказывалось про Наследия и расы в целом. Оказывается, что пробудить до конца возможно не все наследия, например, Демоническое. Их кровь возможно пробудить только до 90 процентов, но на десять ты всё равно останешься человеком. Такая же финтифля и с Русалками (до 50%), Сильфами (до 20%), Гоблинами (до 70%), Гномами (до 24%) и Стихийными Духами (до 7%). Меня это заинтриговало не на шутку, и я продолжил штудировать с особым рвением. Есть расы, которые пробуждаются только до конца, например, некоторые из разновидностей Вейл (я к таким тоже отношусь), Эльфы (светлые и тёмные), Наги. Дальше — больше. Выясняется, что не все расы могут состоять друг с другом в Партнерских узах. Вектора не совпадают, сами виды противоречат друг другу (образ жизни, питание) — всё это магия учитывает и никогда не составит пару из Гоблина и Гнома. Они просто убьют друг друга из-за тяги к золоту, да и про вектора забывать нельзя. Но есть нейтралы и те, кто полностью может быть без партнёра. Нейтралы: Вейлы, Вампиры, Сильфы. Без Партнёрских уз: Эльфы (светлые), Русалки, Стихийные Духи, Огры и Великаны. Интересно, а Боги, Демиурги и Хранители тоже такому подвержены? Надо будет при встрече расспросить сестричек. Именно этот момент выбрали Уизли, чтобы появиться перед моими ясными очами, которые я тут же прикрыл, притворившись трупо…спящим. Зажмурился, поприкрывал глазки, зевнул и, приподнявшись (типа только сфокусировал взгляд), крикнул радостно так: — Рон! — встав на колени, я кое-как открыл это окно. Нет, по прибытии ещё и замок поменяю, а то это издевательство какое-то! — Рон, как ты здесь оказался? Что ты… — Привет, Гарри! — перебила мою светлость эта рыжая чернь. За ним тоже самое сделали и близнецы, помахав руками с переднего сидения. — Что происходит? — стал тут же тараторить рыжуля. — Почему ты не отвечал на письма? Я тебя чуть не десять раз приглашал погостить. А вчера приходит отец и говорит, что ты применил волшебство на глазах у маглов и получил официальный выговор… — Сразу говорю — это не я, хата не моя! А вообще он-то откуда узнал? — начал играть я в дурачка. Я скоро такими темпами Оскар для себя запрошу за самую убедительную роль идиота. — Он работает в Министерстве магии, — ответил Рон. — Ты ведь знаешь: колдовать за стенами школы запрещено. Дальше был разговор, что сами они не колдуют — это машинка сама всё. Я на это просто кивал. Если честно, мне уже на всё как-то по барабану, и я тупо хочу спать, но раз начал спектакль, так продолжай его с умом. Выложил проблему, что меня не пускают ни за какие коврижки и хотят меня в вечное рабство. После этих слов мне была вручена верёвка едва ли не ржущим в голос Фредом. Привязал к решётке и незаметно наколдовал вокруг дома полог тишины. Машина, пару раз газанув, дала результат — решетка наконец-то поддалась и вся целиком с громким треском выскочила из оконной рамы, мило так приземлившись на розовую клумбу, мою любимую. Ладно, потом отомстим, а сейчас нам нужен спокойный нрав и чистый разум, так что, Поттер, вдох-выдох и погнали дальше по сценарию. Тяжело пыхтя, как носорог, Рон потащил решётку в машину. Нахрена? Не знаю. Инстинкт хомяка что ли сработал? — Прыгай, — скомандовал Рон, затащив решётку на заднее сидение и куда-то её заныкав. Вот зачем она ему?! — А как же мои школьные вещи: волшебная палочка, учебники?.. — начал мямлить я. По-моему, у меня всё же талант строить из себя недотрогу… и идиота, что прискорбно. — Где они? — активизировался тут же Фред. — В чулане под лестницей, а дверь заперта на ключ. Что моя, что та, — махнул я в сторону двери. Только моя закрыта с обратной стороны.  — Ну, это пустяки, — отозвался с переднего сиденья Джордж. — Бери сову и прыгай в машину. Так я и поступил. Потом они, спустив машину на землю, пошли за моей «прелестью». Предупреждённые Дурсли сидели всё это время у себя тихо: в этой реальности я не хочу того скандала, что был тогда. Так что пусть всё пройдёт более или менее тихо-мирно. Близнецы, достав сундук, поспешили его закинуть в багажник и сесть на переднее сидение. Мотор загрохотал и мы взмыли в воздух. Опустив окно, я почувствовал, как прохладный ночной воздух ерошит выпавшие из косы пряди волос, как он прохаживается по взмокшей коже. Я улыбнулся: как же хорошо летать. — Выпусти Хэдвиг, — вывел меня из Нирваны Рон. — Пусть летит сзади. Столько дней просидеть взаперти! — пришлось выпустить этот мешок перьев. Она, радостно щёлкая клювом, отправилась «покорять» небеса. И вот как я только стал погружаться в лёгкую дрёму, этот рыжий чупыздрик, сидящий рядом, потребовал ему рассказать, что, собственно, у меня произошло. Ну, я и рассказал про Добби, его предупреждение и про то, как провёл это лето в целом, но много лет назад, слишком много… — Очень странно, — протянул Фред, кинув один лукавый взгляд назад. — Не похоже на правду, — кивнул Джордж. — И он не сказал, кто замышляет это злодейство? — Мне кажется… что он просто не мог произнести, — замялся я и даже слегка покраснел. — Он как только ни пытался… Но он тут же начинал биться головой обо всё, что только можно, — близнецы обменялись взглядами. — По-вашему, он всё выдумал? — Понимаешь, — начал Фред, — Домовики умеют колдовать, но обычно не смеют без разрешения хозяев. Скорее всего, старина Добби был кем-то подослан к тебе, чтобы отвадить от школы. Вспомни, нет ли у тебя в Хогвартсе врага? — Нет… — Да! — выкрикнул вместе с моим вялым ответом гриф. — Кто? — я тут же совой уставился на него. — Но как же, Гарри! — в недоумении подпрыгнул на месте этот, Мерлин убавь у него громкость, а то мой чуткий слух уже не выдерживает. — Слизень!.. — у меня ноль реакции. — Драко Малфой! — Драко Малфой? — переспросил Джордж, обернувшись. — Сын Люциуса Малфоя? — Думаю, Рон имеет в виду именно его, — кивнул я. — Малфой — редкая фамилия. А это так важно? — Я слышал, что про него говорил отец, — продолжил один из близнецов. — Он был сообщником Сами-Знаете-Кого. Одним из самых главных, чуть ли не правой рукой… —…А когда Сами-Знаете-Кто исчез, — продолжил Фред, вывернув голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов, — Люциус Малфой принялся уверять всех, что ни к каким злодействам он не причастен. Это он наврал. Отец говорит, он был ближайшим помощником. Молодцы ребята, такое чувство, что они заранее всё написали и выучили.  — Не знаю, есть ли у Малфоев собственный домовик… — пожал я плечами, вспомнив, что тогда брянькал. — Кем бы ни были хозяева Добби, они наверняка из старого чародейского рода, причём из очень богатого, — заметил старший из близнецов. — Само собой… — отозвался младший. — Мама жалеет, что у нас нет домовика: семья большая, столько приходится гладить, а магией тут не поможешь. У нас есть только дряхлый упырь, живёт на чердаке, да ещё и гномы, что весь сад заполонили. Домовики обитают только в старинных особняках и замках. Переходят по наследству. В нашем доме эльф не заведётся, а жаль, такие перспективы были бы, — расплылся он в мечтательной улыбке. Воцарилось молчание, и я даже стал проваливаться в дрёму, но это мелкое чудовище снова заголосило. Монстр рыжий, я спать хочу, а не болтать! — Так или иначе, но я рад, что мы прилетели за тобой, — сказал этот, блин, я даже цензурного эпитета подобрать не могу. — Знаешь, как я беспокоился?! Пишу тебе, пишу, и никакого ответа. Сначала подумал, что виновата Стрелка… — Что за Стрелка? — а вот это уже действительно любопытно, ибо я ничерта такого не помню, эх, память. — Наша почтовая сова, старая-престарая. Летит-летит с письмом и вдруг упадёт по пути. Я просил Гермеса… — Кого, чего? — Сову Перси. Мама с папой подарили ему, когда его назначили старостой, — пояснил с переднего сидения Фред. — Но Перси его не дал. Сказал, что сова нужна ему самому, — тут же состроил этот рыжик обиженного на весь мир подростка. — И правильно сделал… — начал старший. -… Ты загонял бы бедную пташку… — продолжил младший. — И заавадил бы тебя Перси за убийство его совушки! — закончили они хором. — А вообще, Перси ведёт себя странно этим летом, — нахмурился Рон. — Без конца пишет кому-то письма, часами сидит, запершись, у себя в комнате. Ну сколько можно надраивать до блеска значок старосты?! Мог бы и не утруждаться так. — А может он просто влюбился? — решил озвучить я очевидное, но рыжуля тут же заржал как конь ненормальный, больно хлопнув меня по плечу. — Нет, друг, ты как скажешь, — утирал он слёзы от смеха. — Перси и… влюблённость. Да эти слова даже рядом ставить нельзя! Неловкую тишину нарушил Джордж: — Ты взял слишком далеко на запад, Фред, — спохватился он, указывая на компас, вделанный в щиток управления. Близнец поспешил вывернуть руль влево. — А ваш отец знает, что вы взяли его машину? — решил спросить я и заодно перевести тему. Если честно, то сейчас, проанализировав ситуацию, мне становится даже как-то жаль Перси. Может, стоит к нему присмотреться? Ладно, на месте разберусь. — Н-нет, — промямлил Рон. — Он сегодня работает в ночь. Надеюсь, мы успеем поставить машину в гараж до того, как проснётся мама. Не дай Мерлин, она заметит, что мы брали «фордик». — А что делает ваш отец в Министерстве магии? — Работает в самом скучном отделе Противозаконного использования изобретений маглов. — Чего использование? А дальше была лекция по этому поводу, правда, «фордик» оправдали и вот только тогда мы наконец-то добрались. Слава святому Люциферу! Добрались как раз, когда начал краснеть на горизонте рассвет. — Мы почти над деревней Оттери-Сент-Кэчпоул, — сообщил Джордж. Земля быстро приближалась. Сквозь кроны деревьев уже просвечивал пунцовый краешек солнца. — Садимся! — объявил Фред. Машина, чуть подпрыгнув, коснулась колёсами земли. Слава Мордреду, не развалилась. Мы приземлились на крошечном заднем дворе рядом с покосившимся гаражом. Я рассматривал «Нору» как в первый раз: уж, слишком она была абстрактна. Похоже, изначально это был небольшой кирпичный свинарник, но потом к нему время от времени пристраивали сверху и с боков всё новые комнаты. Дом подрос на несколько этажей, но выглядел так неустойчиво. Он держится походу на силе волшебства, что скорее всего, так и есть. На красной черепичной крыше торчат вразнобой пять каминных труб. У входа, на шесте, слегка скособочившись, висит надпись: «Нора». Сбоку от крыльца, рядом с огромной заржавелой кастрюлей, красуется груда резиновых сапог разных цветов и размеров. По двору ходят упитанные куры и что-то клюют. В общем, «милый» такой сельский домик, мдя… Мы вылезли из машины. — Теперь наверх. Все по своим кроватям. Только очень, очень тихо! — скомандовал Фред. — Мама позовет завтракать. Ты, Рон, побежишь вниз и радостно крикнешь: «Смотри, мама, кто ночью объявился!». Она обрадуется, и никто не заметит, что мы брали машину. — Рон, отведи Гарри в нашу комнату, так как в твоей Невилл, и вам троим там будет тесно, — спохватился Джордж. Так тут ещё и Лонгботтом! Вот это Светоч дал размах. — Ладно, — буркнул тот. — Идем, Гарри, — позвал. — Я на ходу с… Поперхнувшись, Рон умолк, и лицо его пошло зелёными пятнами: в окнах «Норы» горел свет, а от крыльца, разгоняя кур, к нам приближалась миссис Уизли. Это была маленькая полная женщина с добрейшим с виду лицом, сейчас напоминающая саблезубого тигра. Эх, как вспомню, что может говорить эта женщина с милейшей улыбкой, так в дрожь бросает. Фред охнул. — Мерлин, нам капец, — вырвалось у Джорджа. Дамочка подошла к нам и, остановившись, упёрла руки в бока. Она переводила взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был фартук в цветочек, из кармана которого торчала волшебная палочка. На вид просто невинная как первый снег женщина. И не догадаешься никогда, что она может учить свою дочь варить запрещённые приворотные зелья. Прям божий одуванчик, а не женщина. — Ну? — грозно вопросила она. Близнецы, крепитесь, а Рона не жалко, валите всё на него. — Доброе утро, мамочка, — произнес Джордж, как ему показалось, веселым и довольным голосом. Ну и где их хваленое актёрское мастерство? Пропить что ли успели, пока я в окно пялился? — Вы что, не понимаете, как я волновалась? — яростно прошептала мадама. — Прости, мамуля, но мы должны…были… — начал мямлить Рон. — Пустые постели! Никакой записки! Исчезла машина! Могли попасть в дорожную аварию! Я чуть с ума не сошла от беспокойства! Вы ни о ком кроме себя не думаете! Такого я, сколько живу, не помню! Вот погодите, придет отец. Старшие братья никогда ничего подобного не совершали, ни Билл, ни Чарли, ни Перси… — вот у меня до сих пор разрыв шаблонов, если честно. С виду такая хорошая, чуткая мать, а сама была готова убить близнецов или запытать их, когда узнала, что они на моей стороне и не будут помогать ей. Я их тогда неделю выхаживал, даже они не ожидали от неё такого. Как может быть в человеке столько злобы и зависти? Хотя, за примером далеко ходить не надо… Что-то у меня в последнее время меланхоличное настроение. Может, это из-за того, что Севушки рядом нет? А что, возможно. Женщина продолжала распаляться, пока её взгляд не наткнулся на моё скромное расстроенное личико. Я даже слёзки в уголках глаз создал, пусть оценит! Осталось только ножкой шаркнуть, или это уже перебором будет? — Милости просим, дорогой Гарри. Входи, сейчас будем завтракать, — приветливо улыбнулась она и, развернувшись, пошла обратно. Рыжие перевели дух и тоже пошли, ну и я за ними следом. Первое, что я увидел, когда вошёл, — это кухня. Она была маленькая и довольно тесная, как они только тут все умещаются? В середине стоял выскобленный деревянный стол в окружении стульев, разных стульев. Я сел на краешек ближайшего и огляделся. Если честно, то я уже и забыл, что в этом месте нет вещей, выполненных в едином стиле: всё как-то пёстро, разномастно. Аж в глазах пестрит. Хоть в цветовой гамме более или менее сходятся — и на том спасибо. Если честно, то я всегда испытывал в этом «доме» холод. Вроде с одной стороны уют есть — тебя окутывают тёплые тона дерева, своеобразная захламленность — показатель, что место обитаемо, но нету тепла внутри. Муж и жена вспоминают друг о друге только тогда, когда попадают в поле зрения друг друга. Молли постоянно его «пилит», как только замечает в эти редкие моменты, но при мне всегда старается показать свою «любовь». Очень неуклюже, между прочим, но что надо было мне, когда эталоном передо мной были «Дурсли» с их вечными сюсюканиями? Дети вечно сами по себе, кроме младшенькой, вот её Молли действительно любила…ой! То есть любит. Всё время забываю, что всё уже не в прошедшем времени, а в настоящем. На противоположной от меня стене висят круглые часы с одной стрелкой. Вместо цифр надписи: «Время чая», «Время кормить кур», «Опоздание» и тому подобное. На каминной доске стопки книг — «Заколдуй себе сыр!», «Чары, применяемые при выпечке», «Как в одну секунду приготовить пир. Чудодейственная магия!». Не хватает только: «Как влюбить в себя за три дня» или «Приворотные от «А» до «Я» для чайников и неопытных ведьм». И последнюю книгу я не выдумал, видел только курсе наверное на третьем. У меня её тогда сразу отобрали и спрятали с таким невинным видом, что я до сих пор в шоке. Пока я думал, рыжики втроём примостились рядом со мной. Хорошо, что близнецы сели по бокам от меня, оттеснив Рона. Хоть отдохну чуток от его длинного языка. Хозяйка дома мельтешила у плиты, готовя завтрак: бросала на сковородку сосиски и между делом метала грозные взгляды на провинившихся сыновей, приговаривая: — Не понимаю, о чём вы только думали…никогда бы не поверила!.. Тебя, мой мальчик, я ни в чём не виню, — заверила она меня, стряхнув мне на тарелку восемь сосисок. — Мы с Артуром очень о тебе беспокоились. Как раз вчера вечером решили ехать за тобой, если к пятнице не придёт ответ на последнее письмо Рона. Но ты сам подумай, — Молли подкинула к сосискам яичницу, женщина, харе, я же лопну! — Лететь через полстраны на нелегальном автомобиле! Наверняка кто-нибудь что-то заметил! Пока мадама отвлеклась на грязную посуду, я быстренько провёл рукой с кольцом над едой — ага, зелья в наличии. Правда, доза ещё маленькая, наверное, спешить не хотят или боятся, что я могу заподозрить такую быструю перемену в себе. Всё же я теперь слизеринец. — Была низкая облачность… — начал мямлить Фред, оправдываясь. — Во время еды не разговаривают, — припечатала она. — Они морили его голодом! — попытался переменить тему Джордж, за что получил от меня тычок в бок. Оправдывайтесь, как хотите, но меня не приплетайте. — К тебе это тоже относится, — не успокаивалась она. Но, намазывая хлеб маслом, выглядела уже не так грозно, правда, глаза как-то сверкнули в мою сторону. Слава Люциферу, я обезопасил себя от такой тёщи. И вообще хорошо, когда у твоей половинки нет живых родственников, не надо никому нравиться, кроме, само собой, этой самой половинки. И лучше, чтобы она не узнала про эти мысли, а то я с песцом лично познакомлюсь… за Гранью. Неожиданно на кухню зашёл отвлекающий фактор. Рыжеволосая девочка, одетая в длинную немного помятую ночную рубашку. Сразу понятно, кто это — Джинни. Завидев меня, она тоненько вскрикнула и выбежала из кухни, будто тут сидел не я, а дементор какой-то. Люблю такую реакцию на своё появление, вот бы так всегда. Эх, мечты-мечты. — Это Джинни, моя сестра, — пытался шепнуть мне Рон через одного из близнецов. — Она говорила о тебе всё лето, — да ладно, прям тем поинтересней у неё не было? — Да, говорила… ещё как говорила, — кивнул Фред. Теперь подкалывать меня только так будут. — Она ещё попросит у тебя автограф, — улыбнувшись, пошутил он. Но, Молли как цербер — бдит, так что, встретив взгляд матери, опять уткнулся в тарелку. Никто больше не посмел проронить ни слова. Молчали, пока тарелки не опустели, что произошло довольно быстро. Хорошо, что в моей кровушке коктейль образован, хоть, подозрений не будет ко мне. — Ох, как я устал, — сладко зевнул Джордж, положив на тарелку нож с вилкой. — Пойду-ка посплю… — не, друг, тебе сегодня спать не дадут. — Нет, не пойдешь, — оборвала его матушка. — Ты не спал всю ночь по собственной глупости. Ступай в сад, пора выдворить гномов. Они опять всё заполонили. — Я похлопал его по плечу в знак утешения. — Крепись, дружище, — шепнул я на грани слышимости, он страдальчески провёл рукой по лицу. — Но мама… — попытался воззвать к справедливости младший близнец, но справедливость — это миф. Смирись. — И вы оба пойдёте, — посмотрела она на Фреда с Роном и прибавила, обратившись ко мне: — А ты, мой мальчик, ступай наверх, отдохни. Ты ведь не просил их лететь за тобой в этом несчастном автомобиле. — и улыбнулась мне. Я же решил поступить как полагается и…согласился с доводами этой милой женщины. Я что, дурак, поступать как в прошлый раз? Я сон вообще-то люблю, как Северуса! Рон посмотрел на меня как на врага народа и, пробормотав что-то о том, что ему поможет его лучший друг, пошёл наверх, а меня проводили в комнату надувшиеся близнецы. Ничего, парни, пострадаете для важного дела. Отдав мне в пользование одну из своих кроватей, они пожелали мне самых «наилучших» снов, я им пожелал такой же работы и продолжения дня. Уже на периферии я услышал, как в дом кто-то вошёл, хлопнув дверью. Скорее всего, отец семейства. Ну ничего, потом познакомимся, а сейчас спатьки.