Она всегда будет помнить

За окном звонко заливаются птицы, пытаясь разбудить спящих в темной комнате, но тяжёлые шторы невероятно хорошо глушат все звуки с улицы. Солнце ещё не встало, потому вместе с ним спит и весь штаб. Весь, кроме Лорейн. Она лежит, закутавшись в мягкое одеяло и разглядывает длинные тонкие пальцы перед ней, с аккуратными короткими ногтями и мягкими подушечками. Ладони теплые и нежные, на коже нет и следа от мозолей. Эти ладони совсем не похожи на её, но они похожи на те, которых она больше никогда не коснется. — Правда тут было скучно без меня? Сдержать улыбку было просто невозможно, как и желание броситься на шею к другу с крепкими объятиями, так что Лора не сопротивлась и уткнулась носом куда-то в мужское плечо. Армин, чуть качнувшись, обнял её так же крепко. Он зарылся носом в волосы, ярко пахнущие краской и духами, которыми девушка брызгалась каждый раз после обновления цвета. Закрыл глаза и вдохнул полной грудью, потонул в касаниях нежных девичьих рук и, кажется, приготовился умереть теперь со спокойной душой. Это лето было классным, он не спорил, но эта поездка далась ему тяжело, потому что Лоры не было рядом. Он думал о ней каждый день, это вообще законно, вот так привязываться к человеку?! Лора и сама не хотела отпускать его. Она сжала пальцами клетчатую рубаху и сердце замерло в груди до боли от счастья — ей хотелось кричать, кричать так громко, чтобы каждый услышал её радость. Она сощурилась, улыбнувшись так широко, что даже начали болеть щеки. — Значит, по Армину ты соскучилась сильнее, чем по мне? Весёлый голос смеялся над ухом и эти двое, для которых всего пару мгновений назад весь мир умер и сократился только до них, отстранились, отводя взгляды. Алекси самодовольно улыбался, словно совершил сейчас самое великое дело, как трикстер. Лорейн не долго мялась на месте и тут же обняла второго близнеца. — Конечно же нет! Кто мне по-твоему должен подкидывать идеи своим присутствием? Розалия из Америки? — Ты соскучилась по мне только из-за учебы? Лора виснет на шее, заставляя тем самым подхватить её за талию, чтобы не рухнуть вниз под весом девушки. — Алекс, хватит придуриваться. Ты же знаешь, что своим отлётом разбил мне сердце. Ах, как я тосковала! Армин не сдержался смеха, глядя на театрально трагичную Лорейн, тяжко вздохнувшую и обмякшую в руках брата, который не отставая, решил ей подыграть, крича на половину аэропорта о его безграничной любви. Даже стоять рядом с ними было стыдно, но все равно очень забавно и весело — эти двое созданы для театра, в них умирали великие актеры. Когда же к ребятам стала направляться охрана, они подхватили сумки и выбежали с аэропорта под заливистый смех. Все трое запрыгнули в ближайший автобус, едущий в центр, показывая недовольному толстому дядечке с рацией языки. Пока полупустой автобус колесил по малолюдным улицам утреннего Тулона ребята разговаривали о многом. Лорейн рассказала про то, что теперь они с Николь виделись крайне редко — та погрязла в заданиях, ведь в свое время прошляпила всё и теперь мучается с дедлайном. Рассказала о своей удивительной летней практике в модельном агентстве, а также о том, как сильно её бабушка соскучилась по «тому обаятельному и улыбчивому молодому человеку и его брату», на что Алекси рассмеялся, заявляя, что уже может завтра брать Лору в жены, раз уж её родственникам он понравился. Лора также рассказала об Эрне — странной, безэмоциональной девушке, с которой она сдружилась лишь невообразимым чудом. Она нахваливала Эрну на все лады — та была умной, невероятно сообразительной и любознательной, она много читала и много знала, говорила всегда красиво, но часто оперировала незнакомыми никому, кроме неё, словами. И все было замечательно в это утро. И только-только открывающиеся магазины, и сладкие запахи выпечки из маленьких, уютных пекарен, и прохладный ветер, влетающий в открытые окна автобуса. Рука, которую Лорейн держала в своей, была нежной и такой горячей, что девушка была уверена — щеки покалывает и заставляет краснеть именно она. Армин долго о чем-то рассказывал, а когда его подхватывал брат, он смотрел на Лорейн, чтобы затем смущенно отвести взгляд. Лорейн водит пальцами по широкой ладони и не замечает, как за ней в упор следят зелёно-голубые глаза. Внезапно ладонь в её руке шевелится и девушка даже вздрагивает, поднимая испуганный взгляд на Эзареля. Запахи корицы и ванили, а также безумно яркая голубизна чужих глаз тают на опушке леса под названием «воспоминания», и девушку пытаются вытянуть в реальность, в настоящее. Эз привстаёт и нависая сверху, едва касается алой щеки пальцами, а губами — лба, но этого хватает, чтобы потолок комнаты сменился ночным звездным небом с большой и белой луной. Они шли по тихой улице. Ночной Тулон был прекрасен, таинственен и свеж. Холодный ветер вылизывал шею, на улицах уже не так часто появлялись машины. В такой час всё спит вокруг, людей почти что нет, и потому эти часы их единения так волшебны. Лорейн шла с Армином медленными шагами по тротуару, прочь от шумного бара, со второго этажа которого слышались вопли пьяных Николь и Алекса — эти двое, на самом деле, никогда особо не ладили, но стоило им напиться, как они начинали целовать друг друга в дёсна и, кажется, что специфические вкусы Алекси напрочь стирались, словно их и не было никогда. Пустая голова приятно кружилась, а в висках стучала пульсирующая кровь, пока девушка прятала подмерзшие руки в карманы теплой куртки. Армин же укутался в шарф с носом, но выглядывающие из-под шапки блестящие голубые глаза и красные горячие щеки выдавали опьянение. Они шли медленно, Лора переступала с плитки на плитку по вымощенной камнем дорожке, словно в детстве, стараясь не наступить на швы. Армин шагал на чуть шатающихся ногах и ему было всё равно на плитку, выложенную рисунком, но ему нравилось, как подскакивают синие волосы то вверх, то вниз, когда Лора прыгала с ноги на ногу. Ему нравились покрасневшие от холода щеки и нос, блестящие от вишнёвой гигиенической помады губы и улыбка, по-детски наивная и потому безумно красивая. Армин не знал, почему ещё не сказал Лорейн те-самые-слова, которые давно вертелись у него на языке. Он никогда не слыл трусом, он часто хотел сделать то-са-мо-е, что изменило бы их отношения навсегда, но им вечно что-то мешало. И это «что-то» всегда одёргивало от него Лорейн, которая тут же срывалась с места и бежала сломя голову решать чужие проблемы, даже если в своих она тонула до безобразия медленно и необратимо, как Титаник. А когда она решала все проблемы друзей, то возвращалась к своим усталой и разбитой, и тогда, увы, ей явно было не до него. А потом выпускной, он едва вытащил её на танец, но тогда он, честно, спасовал. И зря. Сборы, полет на самолёте, год вдали от неё, горячая встреча и снова прочь с глаз и вон из сердца. А она всё равно все так же радовалась ему. Всё так же искала, не глядя, его руку рядом, когда они сидели в автобусе. Всё так же льнула к нему, когда немного выпьет, неосознанно, но всё же. Они никогда не говорили друг другу слов любви, но все вокруг твердили: «вы влюблены». Они никогда не целовались и не предлагали друг другу встречаться. Они всегда были друзьями и черт, это так бесило. Второй год пошел после того, как они закончили школу, второй год он приезжал сюда не только ради родителей и Алекси, второй год она писала ему бесконечные письма на почту, отправляла посылкой подарки к его дню рождения, даже если он сам о нем не помнил. Второй год он все так же не успевал ей рассказать о том, что так давно его беспокоит. — Хэй, чего у тебя такое кислое лицо? Лора поднырнула ладонью под сложенные на груди руки и прижалась к его боку, утыкаясь подбородком в плечо. Она улыбнулась, и внутри потеплело, а плохие мысли улетели прочь. — Пиво было не вкусным. Она улыбнулась ещё шире и чуть хихикнула, так нелепо и мило, как может только она. — Ты уже говорил это. Неужели оно так сильно омрачило твой вечер? — Я спустил десять баксов на дерьмовое пиво, которое даже не допил, хотя мог бы купить на них же новые наушники. Конечно я кислый, я сейчас кислее незрелого лимона. — Вот ты зануда, — Армин поздно заметил, как его руку отпустили, а затем толкнули бедром, — Неужели ты огорчён пивом больше, чем рад мне? «Конечно нет», — хотел сказать парень, но вместо этого с хитрой улыбкой пожал плечами под наигранно возмущенное аханье. Они перешли пустую дорогу и пошагали в парк, тот самый, куда Лорейн вместе с Николь вытаскивали всех на многочисленные пикники. Каблуки сапог стучали по аккуратной дорожке, когда Лора обежала парня и, притянув его к себе за шарф, со смехом бросила в лицо вызов. — Догони меня! — девушка отбежала, но обернувшись, с разочарованием увидела стоящего на месте парня, — Ну же, расшевели свою тощую задницу! — Ты ни за что не убедишь меня бегать, если только это не урок физкультуры, — Армин покачал головой и сунул руки в карманы. — А если я скажу, что у меня припрятан один крутецки крутой подарок в честь твоего приезда и отдам я его только после того, как ты меня догонишь? — Черт, нет, ты не посмеешь… — Этой вещи ещё нет в продаже, чувак, ты потеряешь всё в своей жизни, если не заполучишь это! Считай, что это своеобразный квест. Армин давил смех столько, сколько мог, но глупая широкая улыбка так и лезла наружу. — Тогда приготовься… БЕЖАТЬ!!! Как только он сорвался с места, Лора громко запищала и запоздало рванула вперёд с громким смехом. Они неслись и гоготали, словно маленькие дети, выдыхая в черное небо облака белого пара. Слабо горящие фонари в парке казались маленькими, бледными, волшебными светлячками, когда Армин всё-таки перехватил Лору из-за очередного дерева за талию, прижимая к себе с громким смехом. Та, вырываясь, стучала ладонями по горячим рукам, пока все вокруг кружилось без остановки, но после очередного рывка мир завалился на бок. Они упали в траву, отбивая затылки и задницы почти одновременно, но никто из них не шипел от боли — они лишь громче рассмеялись. Лорейн откинулась на спину, пытаясь отдышаться с зажмуренными до ярких искр глазами, а когда она их открыла, то замерла, не в силах отвести взгляда. Усеянное звёздами небо смотрело на них ярким оком-полной-луной. Тепло под боком было таким приятным, что Лора, не задумываясь, придвинулась ближе, чувствуя, как ей под голову подложили руку, обтянутую курткой. Натянув себе на талию руку парня, она переплела с ним пальцы и широко улыбнулась. Замёрз. — Знаешь, я сделала предзаказ по новой Tomb Raider и словила фигурку с прошлой серии игр. Да, ту самую, которую ты не успел поймать. Я подумала, что было бы неплохо отдать её тебе, как, собственно, и выкупленный пак. И нет, мне было не жалко денег… Она со смешком перевернулась на бок и подняла голову, а потом весь мир потонул в пустоте. В его глазах, глубоких и синих, плясали хороводами игривые звёзды. Оттуда из глубины ей хитро улыбалась луна, и больше ничего вокруг не казалось важным. Все в один миг померкло и взорвалось снопом белых искр, когда парень растянул губы в смеющейся улыбке. — Ты так смотришь на меня, будто бы я прошел Ведьмака в режиме «на смерть» без сохранений. И она улыбнулась в ответ. Пальцы потянулись к шарфу, который она когда-то едва не выкинула в мусорку, потому что под конец напутала с петлями в середине и в итоге там оказалась дырка. Она впервые тогда взялась за спицы, натерла себе мозоли на пальцах, но всё это стоило того, чтобы увидеть в шарфе Армина. И потому она просто прижалась лбом к чужой груди, разглаживая маленькую нашивку с инопланетной тарелкой на месте той самой злополучной дырки, и всё в этом мире перестало быть нужным. Она почувствовала, как парень прижался щекой к её лбу, обнимая крепче. Он тёрся щетинистой щекой, словно ластящийся кот, пытался пристроиться поудобнее под девичьи смешки и сам не сдерживал улыбки. Они были бесконечно счастливы в ту тихую, осеннюю ночь. Слишком тихую. — Лорейн, я… Когда на губы легли чужие пальцы, парень послушно замолк. Лора немного отстранилась и посмотрела на него так, что сразу стало понятно — словам тут не место. Тут есть место их прикосновениям и заворожённым взглядам, горячему дыханию и поцелую… почти состоявшемуся. В уши врезалась трель телефона, такая лишняя и ненужная сейчас. Лорейн с разочарованным вздохом села, пока Армин поднимался следом и пожимал плечами в ответ. На экране горела иконка с фотографией Николь. — Да, мы сейчас… «Эрна пропала». — Лорейн. Девушка моргает часто, приходя в себя. Перед глазами давно не экран телефона, а встревоженное лицо да острые длинные уши в копне голубых волос. Чужие пальцы скользят по её щекам, такие похожие, но все равно не те. Глаза голубо-зелёные тоже похожи, смотрят на неё почти так же, но все равно не так. И звёзды, и луна в груди, и яркие искры от родной улыбки, и холодные пальцы, и шарф, пахнущий корицей и ванилью, тонут в боли и тоске, кристально-чистой и невероятно яркой. — Лорейн, что случилось? Она качает головой и жмурится. Под веками копошатся неспокойные слезы, когда она обхватывает ладонями чужие запястья. Чужие, потому что они не его. — Все хорошо. Просто кошмар вспомнился, — шепчет сквозь дрожащие губы, пока сильные руки сгребают её в охапку вместе с одеялом и прижимают к широкой мужской груди. Его больше нет в её жизни, но в отличие от него, она помнит. И улыбку, и смех, и бесконечный космос в голубых глазах. И почти поцелуй, в котором слышны были все те слова, которые она ждала больше всего на свете. Она всегда будет помнить тот вечер, когда все в нем говорило ей «я люблю тебя».