Диагностика

— Хэнк, добрый вечер, я по делу, — Коннор, не обращая внимания на подозрительное отсутствие закрытой входной двери и явно игнорируя наличие горы мусора на ковре, оглянулся, — Хэнк? Андерсон лежал на ковре лицом вниз, находясь неподалеку от своей спальни. Руки изогнулись в непонятной позе, а ноги будто и не принадлежали ему — уж очень неестественное положение. Сразу было понятно, что он был в стельку пьян: две бутылки виски на столе, которым разило еще до того, как андроид вошел в дом, — впрочем, все как обычно. — Вам плохо, лейтенант? Может мне стоит позвонить за помощью? Коннор решил не медлить. Несколько уверенных, ровных шагов и вот он уже склонился над так и не пошевельнувшимся мужчиной, но явно что-то прохрипевшим себе под нос. Руки, подчиняющиеся лишь написанной программе, автоматически потянулись за анализом, как вдруг мятое лицо Андерсона посмотрело Коннору прямо в его стеклянные глаза. — Черт возьми, железяка! Что тебе еще нужно? — бессвязная речь, которую мог понять только Коннор, поскольку звуковые механизмы были настроены на абсолютно все частоты. Даже на частоты неуловимой пьяной речи лейтенанта. — И как ты сюда проник, объясни-ка? — Я извиняюсь. Ваша дверь была незаперта, поэтому мой визит вышел столь неожиданным, — топорный, абсолютно холодный и ровный голос. В прочем, Хэнк уже научился игнорировать подобный тон андроида, от которого раньше тошнило. Андерсон поглядел на Коннора несколько секунд своими пустыми абсолютно бухими глазами, будто пытаясь в них высмотреть какие-то эмоции. Эмоция была лишь в складочке над бровями. — Будто бы ты не подобрал все комбинации от любого замка, — наконец процедил он, поворачивая глаза вниз, тщетно пытаясь подняться, но трясущиеся руки были не в состоянии это сделать, и он снова завалился в ту же самую, такую родную позу. — Да-да, добро пожаловать ко мне домой, мистер Всегда-к-месту! Игнорируя слова лейтенанта, уже обмякшего на полу, Коннор заметил на его шее какие-то следы: это вполне могла быть грязь, прилипшая либо на этом полу, либо на полу какого-то бара; по подсчетам, и там, и там, количество грязи было примерно одинаковое. Либо он снова был в объятиях какой-то шлюхи, оставившей ему свой след на память — так было запрограммировано у многих андроидов из клуба «Рай». Тем не менее, Коннор не мог пройти мимо поверхностного анализа — все-таки, это часть его деятельности. — Ебанная жестянка, убери от меня свои проклятые пальцы! — Хэнк собрал все свои остатки здорового разума в кулак и смог отодвинуть руку Коннора, который, похоже, уже успел все просканировать. Чертов. Коннор. Везде твои пальцы. Хэнка будто подменили — резким движением он встал, бурча какие-то ругательства себе под нос. Андроид мгновенно вскочил одновременно с ним — секунда, и вот они уже стоят друг напротив друга. Правда, от Хэнка не стоит сейчас ждать чего-то хорошего. — Я ведь просил не… — Лейтенант, у вас на шее остатки крови. Состав инсулина в норме, правда, повышен адреналин и процент алкоголя. Советую вам не употреблять столь много спиртных напитков, ведь это отрицательно скажется на Вас и на вашей работе. Отчеканенные слова ударяли Андерсону прямо в недры его сознания, заставляя неприятно дергаться от каждого слога. Снова это его молчание после каждой никому не нужной реплики. Снова стеклянные глаза, смотрящие в упор. — Что за научную херню ты мне снова несешь? Ты можешь говорить что-то простое и приближенное к реальности, мать твою? — Хэнк, моя модель рассчитана на помощь людям, соответственно, мне необходимо проводить данные анализы, — Коннор попытался изобразить что-то наподобие улыбки, но это было настолько неестественно, что Хэнк начал невольно раздражаться. Гребанная машина, способна ли она вообще на искренность? — И, собственно, я пришел к вам по одному делу. Насчёт расследования, как обычно. — Мне сейчас не до расследований, Коннор, — Андерсон, явно не в состоянии ходить, не то что по прямой траектории, но в принципе ровными шагами, сделал удручающую попытку дойти до ванны. Черт его знает, для чего: то ли умыться ледяной водой, чтобы попытаться стереть из виду этого андроида, то ли просто поблевать. В любом случае, эксперимент провалился, и тот, заплетаясь в собственных ногах, упал прямо на неожидающего этого Коннора. — Твою мать! Лейтенант оказывается висящим над Коннором, который только и успел просто открыть рот. Не смог сформулировать и сгенерировать подходящую для этого фразу. Данное замешательство андроида даже позабавило Хэнка, поэтому он не спешил вставать, явно наслаждаясь этим процессом. — Ну что же ты молчишь? Где твои заумные речи, Господин Всезнайка? — в его голосе слышалась то ли насмешка, то ли некая игривость. Коннор всё так же молчал, а диоид на виске крутился желтым цветом. Чем-то озадачен. — Почему вы упорно смотрите на мои губы, лейтенант? Хэнк подавился. Неуместные вопросы, заданные абсолютно серьезным тоном — неизменный конёк робота. На секунду Андерсону даже показалось, что это все в его пьяной голове. — Что? С чего ты это взял? Слишком внезапно, но чертовски верно. — Поскольку… — Так, довольно тут церемониться, — Хэнк не хотел слышать сейчас ничего по этому поводу. То ли от правдивости в его словах, то ли от неожиданности, но ощущение стыда явно не по нраву лейтенанту Хэнку, который готов пуститься во все тяжкие. Была бы возможность, он бы выключил любую возможность Коннору говорить все эти сгенерированные фразы. Правда, не ясно, есть ли у него хоть капля каких-то эмоций. — Если я сейчас встану, а я встану точно, то мы поедем с тобой в моё любимое кафе. Я голоден. — Ну, если это поможет восстановить вам работоспособность и поднять уровень внимательности, то безусловно. Хэнк встал, отряхивая с себя всю налипшую на старую футболку грязь и остатки каких-то крошек. Он порой задумывается, а не купить ли ему андроида? Сексуальную девушку, беспрекословно выполняющие свои обязанности, слушающую тебя во всем — не рай ли это? Но его кулаки мгновенно сжимались при слове «андроид». Ведь в голову сразу лез этот чертов Коннор. Тем временем он уже стоял у двери, как будто ничего и не произошло: идеальный пиджак Киберлайф, словно только что снятый с производства, убранные волосы и глаза, сверлящие насквозь. Точнее, анализирующие. Через несколько минут они оба стояли напротив той самой забегаловки — вкусные и дешевые бургеры приходились по нраву многим гражданам Детроита. А у Хэнка просто не было лишних денег. Смысл тратиться на дорогие продукты для дома, если основной заработок пропиваешь? Они сели за те же самые стулья, где сидели обычно. Запах перегара от Хэнка перебивал аромат жареного мяса вокруг, да и его одежда уже пропахла этим. То ли виски, то ли пиво, а может и все вместе. В любом случае, подозрительная отстраненность Коннора заботила его несколько больше, чем какая-то вонь. И с чего бы его заботила жестянка? — Ты чего так выпал? — обеспокоенным тоном выпалил Андерсон. И черт бы его знал, зачем он вообще это спросил. — Я не знаю, Хэнк, — индикатор замигал желтым, означая крайнюю озадаченность. По его лицу было заметно что-то отдаленно напоминающее эмоцию «беспокойство». — Кажется, мне нужна диагностика. Что-то явно начало барахлить. Хэнк придвинулся ближе, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь у Коннора. Возможно, ему даже на секунду показалось, что тот посмотрел на него умоляющим взглядом. Но предчувствие было явно не из лучших. — Но сейчас уже полночь, — тот посмотрел на висящие часы не стене. Удивительно, ими еще пользуются? — Сейчас не работает ничего, я не знаю, что сделать. Режущее молчание. Настолько режущее, что Хэнк даже перестал слышать музыку на заднем фоне. Время будто остановилось на данной секунде, только лишь диоид андроида все быстрее и быстрее мигал желтым. Лейтенант томительно ждет «уже все хорошо» или же хотя бы «прошу прощения», но тот лишь так по-человечески сжимает кулаки. — Поцелуйте меня. Хэнк оторопел. Нет, Хэнк в ахуе. — Что, прости? — почему-то сердце заколотилось сильнее, чем раньше. И нет, это совсем не та аритмия, которая порой мучала его в бессонных ночах. И почему-то тот снова ловит себя на том, что смотрит на эти упругие, нежно-розовые губы, искусно выполненные создателем. — Мне срочно нужно проверить неисправность. Я давно замечаю то, что при виде вас мне становится… странно, — он смотрит прямо в упор, теребя рукава от пиджака. Так по-живому. — Возможно, это от вашего алкогольного запаха, но это отпадает, поскольку любой андроид не имеет восприятия к ядовитым или еще каким-то запахам. В общем, позвольте мне… На последнем слоге его голос сорвался, и тот решил не продолжать. Коннору, видимо, было совсем не до слов. Он медленно, все также вылупившись, смотрел на Хэнка, наклоняясь все ближе и ближе. Расстояние между ними все меньше и меньше, и Андерсон, не выдерживая, со вздохом оборвал этот неловкий момент, прильнув к губам Коннора. Андроид даже и не думает проявлять попытки двигаться. Просто закрыл глаза. Его рот был на ощупь как силикон, словно у какой-то куклы с магазина. Гладкий, мягкий. Ни намека на влажность. Неужели эти модели, которые, казалось бы, умеют все на свете, совершенно не приспособлены к романтическим действиям? Хэнк жадно впивается в губы Коннора с таким жаром, от которого сам в шоке. Тот внезапно отвечает взаимностью — ну как, пытается ответить. Слишком невинно и осторожно прикусывает нижнюю губу лейтенанта, будто боясь что-либо повредить. Доселе неизвестные чувства, какие-то странные импульсы доходят до самой матрицы, до самого «сердца» механизма. Так ново. Так ошеломляющие и притягивающе. Андерсон, явно находясь не в себе, протискивает язык глубже. И плевать, что они в кафе. И плевать, что возможно кто-то смотрит на них, как на сумасшедших. Плевать, что он целует машину, которая раздражала. Хэнку чертовски необходимо помочь выявить проблему Коннора. Однако, он понимает, в чём тут дело. Наконец, неохотно оторвавшись друг от друга, Коннор поворачивает голову в бок, трогая руками свои губы. Розовые, все в слюнях Хэнка. А у самого дыхание рваное и отрывистое, будто какая-то одышка. — Хэнк, это странное чувство… — с недоверием, но все таким же ровным и холодным тоном произносит он, — мне точно необходимо исправить это. Не может понять, что происходит. — И что с тобой сделают? — Разберут на компоненты и начнут их анализировать. Смотрят друг другу в глаза. У Хэнка застыла игривость и какая-то веселость, а у Коннора – испуг, который он тщетно пытается скрыть за механичностью. Чертов Коннор, зачем ты сделал это? — Давай-ка дома поговорим, — сказал Хэнк, краем глаза замечая, что долгожданные бургеры наконец несут, а остатки алкоголя наконец-то выветрились. И нет, ему ни капли не стыдно за то, что было — наблюдать за тем, как он сломал эту во всём идеальную машину было куда лучше, чем зацикливаться на содеянном. — Поедим и попремся обратно, а там уже решим, что делать. Но нет, на части разобрать я тебя точно не дам. Лучше провести повторный эксперимент, раз уж ты так волнуешься. Коннор промолчал. Просто он понимал, что эта херня — абсолютная нестабильность в системе, с которой нужно что-то делать. Однако, что-то ему подсказывало, что это именно то, что должно было случиться. То, чего он боялся, взяло над ним верх. Он чувствует. И чувствует именно тогда, когда рядом этот алкоголик.