Честный и воспитанный

В странных и обрывочных отношениях с Сабо Коалу устраивало почти все. А какие еще могли быть у двух революционеров — всё время в разных морях и разных частях света. При встрече, когда поблизости не было любопытных глаз, Сабо мог позволить себе даже что-нибудь романтическое: поцеловать ручку, неуловимо коснуться волос, преподнести ей стащенный с очередного острова подарок… Но этим всё и останавливалось. И вот здесь вступало в действие то самое «почти». Коала прекрасно знала о том, чем занимаются все остальные пары. Слышала, знала — была уже не ребенком. Да и детство не располагало к неведению: что в рабстве у тенрьюбито — видела, зачем господам были нужны рабыни постарше, — что на корабле рыболюдей. Те были пиратами и не гнушались ни развязных разговоров при ней, ни посещений борделей. Коала вздохнула и снова выглянула в окно, посмотрела на безмятежную гладь моря и пустой горизонт. Сабо всё ещё не вернулся на базу с последнего задания. Коале оставалось только ждать его и вздыхать. Или ждать о нём вестей, но об этом думать не хотелось. Поэтому она снова подумала о том, что не так в их с Сабо отношениях и как сдвинуть их с мёртвой точки, а то Коала уже иногда ощущала их женатой лет сто, не меньше, супружеской парой. Вся загвоздка, по мнению Коалы, была в слишком хорошем благородном воспитании Сабо. Возможно, вбитом в него в прямом смысле. Наконец-то на горизонте появились белые паруса. Коале не нужно было смотреть в бинокль, чтобы знать, чей это корабль. Она побежала на пристань — встречать отряд. И, хоть об этом и не говорят, пересчитывать всех по головам, проверять, что все благополучно вернулись. Без потерь. Суматоха прибытия и встречи наконец-то кончилась. Сабо стряхивал её с себя как усталость и надоевшую пыль. Коала абсолютно точно была на пристани, когда он приплыл, но потом скрылась. Он искал её по всем комнатам первого этажа после того, как отчитался о результатах миссии перед Драгоном. Сабо искал Коалу на втором этаже, но и там не нашёл. Оставался последний вариант — её личная комната. Сабо вошёл не без колебаний. Всё-таки входить в комнату к девушке без стука не было чем-то, что он часто практиковал. Он услышал, как дверь за спиной закрылась и щёлкнул замок. Сабо обернулся медленно, продолжая сжимать цилиндр под мышкой. Коала опиралась спиной на дверь, и по её лицу Сабо не мог прочесть, о чём она думает. В этом было что-то новое. И, возможно, не сулящее ему ничего хорошего. Коала вытащила у него из пальцев цилиндр и поставила на прикроватную тумбочку. Сабо почувствовал, что Коала слишком близко. Почти упирается в него грудью. Мягкая, наверное… Сабо сглотнул с трудом. Как будто шейный платок внезапно стал мешать. — Коала, — не своим голосом прохрипел он и попытался вернуть всё в более безопасное русло. — Я тут тебе подарок привёз… — Да? Может, потом покажешь? Главное, что ты себя привёз. Коала придвинулась ближе. Грудь и правда оказалась мягкой. Сабо убрал руки за спину и сцепил пальцы. Гордость не позволяла отступать, но очень хотелось. Или нет. — Коала, ситуация не кажется тебе компрометирующей? — Кого? — Тебя. Коала выгнула бровь. — Больше, чем пребывание в рядах революционной армии? — спросила она, накрывая ладонью ожог на его лице — кожа на нём была шероховатая и грубая — жестом, которым женщины всегда дают понять мужчинам, какие они идиоты и малые дети. — Ты слишком честный и воспитанный человек. Сабо сорвал с рук перчатки и переплёл пальцы с Коалой, прижимая её ладонь теснее к лицу. — Об этом я как-то раньше не задумывался… Коала начала развязывать платок у Сабо на шее, и её движения казались ему слишком тягуче медленными. Он и так сдерживался уже слишком долго. Не дожидаясь других сигналов и не тратя лишнего времени на разговоры, Сабо подхватил Коалу под бёдра легко, как пушинку, и тут же уткнулся носом ей в грудь. В два шага преодолел расстояние до кровати и повалил туда свою ношу. Юбка с Коалы слетела первой. Расстёгиванием мелких пуговиц на рубашке Сабо утруждаться и вовсе не стал — рванул в разные стороны, и пуговицы со стуком покатились по полу. Раздеться самому оказалось куда сложнее, выпутаться из всех слоёв одежды, но каждая секунда промедления грозила неминуемой гибелью. Особенно пока Коала смотрела на него так. Как будто шрамы, покрывающие почти всё его тело, и ожог, заклеймивший лицо, не уродуют его вовсе и — а вдруг! — делают лучше. Сабо некогда было удивиться, но Коала оказалась вовсе не нежной и трепетной девицей, какой он видел её до этого момента. Она жадно целовала его и подставлялась под ласки, сама срывала с него одежду, жаждая дорваться до обнажённой кожи, покрыть поцелуями каждый шрам, оставленный огнём и оружием, проверить на ощупь все, сколько их есть. Кожа Коалы тоже не была безупречной — жизнь с тенрьюбито, пиратами и революционерами и на ней оставила свои следы. Сабо был огнём, но жар Коалы казался ему стократ сильнее собственного. И сгореть в ней и вместе с ней было так чертовски хорошо. Коала лежала рядом с Сабо, лениво водила пальцами по крупному ожогу под рёбрами на его левом боку. Возле её головы на простыне осталась прожжённая дыра, формой подозрительно похожая на мужскую ладонь. — Как честный человек ты обязан на мне жениться, — лукаво проговорила она. — Знаешь, кажется, я уже не чувствую себя слишком честным и воспитанным, — Сабо улыбался вовсю. — И куда же делись все твои хорошие манеры? — Отдал тебе. Вместе с цилиндром.